21 февраля президент России Владимир Путин обвинил Украину в «геноциде» жителей Донбасса и объявил о признании так называемых Донецкой и Луганской народных республик независимыми государствами.

«Сейчас практически ни одного дня не обходится без обстрелов населённых пунктов. Сформированная крупная войсковая группировка постоянно использует ударные беспилотники, тяжёлую технику, ракеты, артиллерию и системы залпового огня. Убийство мирных жителей, блокада, издевательство над людьми, включая детей, женщин, стариков, не прекращается», — заявил Путин, оговорившись, что Киев «пытается организовать в Донбассе блицкриг», «как это было в 2014–2015 годах».

Вопрос о том, знал ли президент РФ, что за восемь лет противостояния гибель среди мирного населения в той же «Донецкой народной республике» как-никак сократилась в 33 раза — с 2546 до 77 человек (по данным уполномоченного по правам человека в «ДНР»), оставим открытым.

В ходе начавшейся вслед за признанием республик «спецоперации» уже к 11 мая, по данным ООН, погибло 3496 мирных жителей.

Но что предшествовало развернувшейся сейчас катастрофе?

«Новая газета» отвечает на главные вопросы о сепаратизме юго-восточных регионов Украины. В этой серии рассказываем:

• Что предшествовало отделению Донецка и Луганска?
• Действительно ли Донецк и Луганск хотели отделиться от Украины?

Перед «независимостью». Майдан

21 ноября 2013 года правительство Украины объявило, что приостанавливает процесс подготовки к ассоциации с Европейским союзом. Вице-премьер Юрий Бойко объяснил это тем, что из-за стремления к евроинтеграции у Киева ухудшились отношения с Москвой и другими партнёрами по СНГ, а из-за этого в стране стали снижаться объёмы промышленного производства. Возврат к переговорам с ЕС украинский вице-премьер назвал возможным лишь в том случае, если выгоды от сотрудничества с Европой перекроют потери от ухудшения отношений с Россией.

— писал в «Новой газете» журналист Александр Минеев.

Однако для многих украинцев выбор между Россией и Евросоюзом был не только и не столько экономическим, сколько цивилизационным. Россия даст денег, но возьмёт в вассалы, Европа — заставит зарабатывать самостоятельно, но будет говорить на равных. Несогласные с решением властей вышли на киевский Майдан Незалежности, требуя вернуться к переговорам с западными странами.

Сначала протесты проходили исключительно мирно и, можно сказать, были немногочисленными: тысячи человек, среди которых самые активные — студенты, ежедневно собирались в центре Киева и даже установили там палаточный лагерь. На ночь в этом лагере оставалось лишь сотни три человек. Они разворачивали флаги Евросоюза и транспаранты, скандировали лозунги с требованиями подписать соглашение об ассоциации с ЕС, но ни о столкновениях, ни о стрельбе не было и речи. А изменили всё сами власти: в ночь с 29 на 30 декабря 2013 года под предлогом необходимости установить новогоднюю ёлку сотни бойцов «Беркута» (аналог российского ОМОНа) разогнали палаточный городок на Майдане, используя спецсредства.

Ответом на это насилие и стал выход на митинги сначала десятков, а затем и сотен тысяч человек. И объявление с трибуны 1 декабря: «Вы думали, это ещё вече? Это революция!»

Подавляющее большинство протестующих на Майдане составили люди демократических убеждений, сторонники партий «Батькивщина» и «Удар». Однако — и этого никто не отрицает — их поддержали и националисты: не только умеренная «Свобода», но и радикальный, запрещённый в России «Правый сектор».

Радикалов в украинском протесте было меньшинство: это подтверждают и многочисленные репортажи с Майдана, и, в конце концов, тот факт, что «Правый сектор» в 2014 году не смог пройти в Верховную раду, а его лидер Дмитрий Ярош* набрал на президентских выборах меньше 1% голосов.

Однако, несмотря на малочисленность, именно радикальные националисты — благодаря готовности к действию — оказались очень заметны: ведь

Именно со времён Майдана пропаганда начала транслировать раздутый сегодня донельзя миф об украинских «нацистах».

Крымский блиц

К середине февраля 2014 года стало понятно: протестующие в Киеве побеждают. Это вызвало рост опасений в юго-восточных регионах Украины, традиционно подверженных влиянию РФ. В первую очередь — в Крыму.

21 февраля президент Янукович покинул украинскую столицу и в скором времени оказался в России. 22 и 23 февраля — сначала в Керчи, а затем в Севастополе — прошли многотысячные митинги под российскими флагами.

«Ситуация в стране настолько плоха, что у нас уже нет шансов на федерализацию. И если мы уже не можем провести референдум по федерализации, то мы должны поставить вопрос о выходе Крыма из состава Украины», — заявил с трибуны лидер керченского протеста Контантин Ерманов. В этот же день горожане повесили российский флаг над администрацией города.

На следующий день не меньше 10 тысяч человек с российскими триколорами вышли на площадь Нахимова в Севастополе.

В скором времени стало известно — это российские военнослужащие.

Сопротивлялись гражданские. В основном — крымские татары. Они не могли принять Россию как наследницу СССР, до сих пор возносящую Сталина, — в народе свежа ещё память о депортации. 27 февраля в Симферополе у Совета министров Крыма произошли массовые столкновения пророссийских и проукраинских активистов. Под украинскими флагами в основном выступали крымские татары. Они пытались не дать провести сессию Госсовета, которая бы объявила о «государственной самостоятельности» Крыма. Депутаты также не рвались на эту сессию, их пришлось туда «доставлять» силами Игоря Стрелкова-Гиркина (который вскоре после тех событий обрёл широкую известность) и его соратников. Необходимое России решение было принято.

В тот же день пророссийски настроенные крымчане пришли на железнодорожный вокзал Симферополя, чтобы встретить «поезд дружбы» с материка Украины: российское телевидение, развивая мысль о «нацистах», рассказывало, что ультраправые едут наводить на полуострове свои порядки. Сюжеты опирались на заявление националиста Игоря Мосийчука, который действительно 24 февраля 2014 года заявил:

Правда, он не называл дат, а впоследствии в «Правом секторе» от этой идеи открестились. Но российское телевидение этот момент опустило и представило угрозу реальной.

16 марта в Крыму и Севастополе абсолютно спокойно прошёл «референдум» о вхождении в состав России.

Сегодня принято считать, что РФ взяла полуостров бескровно, «без единого выстрела». На самом деле это не совсем так.

• В ходе столкновений 27 февраля в Симферополе погибли два человека — пенсионерка Валентина Корнева и 21-летний Игорь Постный.
• 15 марта, за день до «референдума», в селе Земляничное под Белогорском было найдено тело крымского татарина Решата Аметова, похищенного во время пикета против вхождения присоединения полуострова к России.

И всё-таки относительно малое по сравнению с Майданом (106 человек) число погибших позволило российским властям и СМИ говорить о «бескровном взятии Крыма». Такая риторика вкупе с постоянно разгоняемыми ужасами об украинских «нацистах» серьёзно подогрела сепаратистские настроения в Донбассе.

Но были ли эти настроения преобладающими?

Хотели ли Донецк и Луганск отделяться от Украины?

Евромайдан проходил не только в Киеве. Его в разной степени поддерживали люди, живущие во всех крупных городах Украины, в том числе — в Донецке и Луганске.

В Донецке, даже по сообщениям российских провластных СМИ, акции сторонников Майдана были многочисленны, сопоставимы по масштабам с выступлениями пророссийских сил.

«Вчера вечером на площади Ленина прошли две акции: "За единую Украину" и пророссийский митинг. С каждой стороны набралось примерно по тысяче человек», — писало официозное издание Topwar.

В Луганске масштабы поддержки Майдана были меньше (как меньше и сам город), но на акции регулярно выходило 100–150 активистов.

Однако преобладал у людей на востоке Украины совсем другой настрой. В конце апреля украинское издание «Зеркало недели» совместно с Международным институтом социологии провело опрос среди 3232 жителей востока Украины, включая Херсонскую, Николаевскую, Донецкую и Луганскую области. Так вот, отвечая на вопрос

Аналогичная картина наблюдалась и в Луганской области

По сути, в самопровозглашённых республиках сложилась ситуация, зеркальная Майдану: откровенно пророссийски настроенные люди, как и украинские националисты в Киеве, оказались в меньшинстве, но они были очень заметны. Они с оружием захватывали здание областного совета, они возводили баррикады. И их, несмотря на учинённые погромы, российская пропаганда начала превозносить как героев.

Однако сил для полноценного переворота в Донецке и Луганске всё-таки не хватало. И тогда на помощь местным поехали сами россияне:

• уже посодействовавший «взятию Крыма» Игорь Стрелков со своими соратниками,
• нацболы и другие российские радикалы.
• А главное — российские отпускники-военные, которых официально в Донбассе «не было».

12 мая в Донецкой и Луганской областях прошли референдумы о самоопределении. Итоговые цифры оказались привычными для российского избирателя: в Донецке отделение от Киева поддержали 89,07% проголосовавших, в Луганске и вовсе 96,2%. Наблюдатели говорили о множественных нарушениях: о том, что проголосовать можно было без паспорта или даже несколько раз. И.о. губернатора Луганской области Ирина Веригина отмечала, что на севере региона голосование и вовсе не проводилось.

Тем не менее независимость «ДНР» и «ЛНР» была провозглашена.

Узнать подробнее о событиях 2014 года на Евромайдане вы можете из материалов наших авторов:

• Ольга Мусафирова. Воскресенье независимости;
• Ольга Мусафирова. Майдан в ночь на Рождество;
• Ольга Мусафирова. Побоище — последний шанс власти;
• Павел Каныгин. На нервах;
• Павел Каныгин. Киевский милиционер: «Непонятно, зачем тебе дают дубинку»;
• Павел Каныгин. А Майдан всё ещё поёт «Червону руту»;
• Павел Каныгин. «В какой-то момент замечали, что вот лежит человек и не встаёт»;
• Елена Рачева. Киев ждет неприятностей;
• Елена Рачева. «Тяжелее было! При Мазепе»;
• Ольга Боброва. В Киеве остался один закон. Это закон войны;
• Ольга Боброва. «Евромайдан: что это было?»

О событиях «Крымской весны»:

• Павел Каныгин. Похоже на бросок «Беркута»;
• Павел Каныгин. «С России есть кто?»;
• Павел Каныгин. «Вы, считай, дизертиры»;
• Павел Каныгин. Симферополь. Зеркальный ответ;
• Ольга Боброва. Бахчисарай не фонтанировал, хотя в целом не хуже других;
• Ольга Боброва, Павел Каныгин. У людей Крыма есть вопросы по поводу будущего;
• Иван Жилин. «Был план оставить Крым и окопаться в Севастополе».

О событиях, предшествовавших вооружённому конфликту в Донбассе:

• Павел Каныгин. «Кто там самый главный?»;
• Павел Каныгин. «Мы требовали и требуем федерализации, а нам подсовывают какую-то децентрализацию. Не пойдет!»;
• Павел Каныгин. Российской армии почти не видно;
• Ольга Боброва. «В Россию, значит, когда-то потом, а Украина уже сейчас деньги забрала»;
• Ольга Боброва. Луганск. «Не в чистом смысле референдум»;
• Мария Епифанова. «Любите ли вы вежливых людей».

* Дмитрий Ярош — представитель запрещенной в России националистической украинской организации «Правый Сектор».