Зал Национального собрания Франции через полчаса после «исторического голосования», в результате которого депутаты отправили правительство в отставку. Новые выборы в парламент возможны «не ранее, чем через 10 месяцев», напомнил на следующий день президент Макрон. Фото: Юрий Сафронов / «Новая газета»
Во Франции тихо продолжается политический кризис. После «исторического», впервые за 62 года, но вполне предсказуемого* падения правительства 73-летнего правоконсерватора Барнье к согражданам обратился президент. В течение всего дня перед выступлением гуляли слухи, что во время этого телеобращения Макрон назовет имя потенциального нового премьера. Но президент сохранил интригу в этом вопросе (не так-то просто найти кандидатуру, которую не свалят столь же быстро). Не стал брать на себя ответственность за «безответственность других», то есть оппозиции. Напомнил, какое грандиозное событие ожидает страну уже в субботу — открытие Нотр-Дама! Пообещал назвать имя кандидата «в ближайшие несколько дней». И настойчиво повторил, что сам никуда, конечно, уходить не собирается до истечения полномочий — несмотря на «требования» части левой оппозиции.
Левые, к слову, первыми и поставили на голосование Нацсобрания текст о вотуме недоверия правительству. И при поддержке своих непримиримых врагов — крайне правой партии Ле Пен — легко его «свалили». 331 голос при 288 необходимых.
Тем историческим вечером трехчасовые дебаты в Нацсобрании выдались горячими.
Эрик Кокрель, один из лидеров крайне-левой партии «Непокорная Франция», с выступления которого и начались дебаты по вопросу отставки правительства. Фото: Юрий Сафронов / «Новая газета»
Как, собственно, и положено в ситуации, когда оппозиционеры собираются отправить в отставку правительство, не проработавшее и двух с половиной месяцев и не успевшего к началу декабря принять бюджет страны на 2025 год. При том что в спокойные годы главный финансовый документ принимался в сентябре-октябре.
Но этот год во французской политике спокойным, к сожалению, не получился. Многие, в том числе «Новая», давно указывают на то, что «первородным грехом», приведшем к нынешней кризисной ситуации, стало эмоциональное и необязательное решение президента в июне 2024-го распустить Нацсобрание (которое могло работать до июня 2027-го) и провести внеочередные выборы.
Сам президент в телеобращении объяснил свой июньский поступок, чьи последствия продолжаются в декабре, и это еще не конец, такими доводами:
«9 июня прошлого года я обратился к вам, чтобы объявить о роспуске Национального собрания. Это решение, на мой взгляд, было неизбежным. Во-первых, потому, что голосование на выборах в Европейский парламент дало значительное преимущество «Национальному объединению» и поставило крайние партии на первое место. Во-вторых, потому, что многие политические лидеры уже объявляли о вотуме недоверия на эту осень».
От имени партии Макрона на дебатах выступал ее глава, экс-премьер Габриэль Атталь, заявивший, что выдвижение вотумов «жалкий спектакль экстремистов», за который они будут «ответственны перед историей». Фото: Юрий Сафронов / «Новая газета»
Тут, прежде чем продолжить цитировать президента Макрона, следует пояснить, что
в предыдущем созыве парламента у его партии было на сто депутатов больше и она обладала пусть и не абсолютным, но большинством.
Кроме того, даже если бы оппозиция из прошлого созыва действительно решилась бы на вотум этой осенью — что далеко не столь очевидно, — у нее было бы гораздо меньше шансов на успех. И даже в том случае, если бы такое произошло, Макрону было бы гораздо легче утвердить новый кабмин. Наконец, «отставленное осенью» правительство — это все-таки не так плохо, как правительство, уходящее в декабре без принятого бюджета на следующий год.
Цитирую дальше Макрона, который, кажется, все-таки решил щедро разделить ответственность за произошедшее с избирателями: «Однако я должен признать, это решение не было понято. Многие упрекали меня за это, и я знаю, что многие продолжают упрекать меня. Это факт, и это моя ответственность. Однако никто не может сказать, что, сделав это, я не вернул вам (избирателям. — Ред.) право голоса. Я считаю, что это было необходимо. Вы сами взяли на себя ответственность, массово проголосовав на парламентских выборах в июне и июле прошлого года. И это голосование, а также взаимные уступки, принятые несколькими партиями, сформировали Национальное собрание без большинства».
Но главную ответственность глава государства, конечно, возложил на оппозицию, и тут с ним, пожалуй, можно согласиться (но лишь в эпизоде с отставкой правительства через два месяца его работы, да еще и в декабре).
«Я хорошо понимаю, что некоторые склонны возложить на меня ответственность за эту ситуацию, это гораздо удобнее. Но если я всегда брал на себя всю ответственность как за хорошие дела, так и за ошибки, которые я мог совершить, я никогда не возьму на себя безответственность других, особенно парламентариев, которые сознательно решили сорвать бюджет и правительство Франции за несколько дней до Рождества», — сказал президент.
Дальше вновь призвал все ответственные политические силы к работе на благо страны: «С сегодняшнего дня начинается новая эпоха, в которой все должны действовать ради Франции и строить новые компромиссы. <…> Мы не можем позволить себе ни разделений, ни бездействия». Объявил и условия участия оппозиции в «Новом кабинете»: «Именно поэтому я назначу в ближайшие дни премьер-министра. Я поручаю ему сформировать правительство, представляющее все политические силы, которые могут участвовать в правительстве или, по крайней мере, обязуются не подвергать его цензуре».
С предложением помочь президенту в этом деле (то есть дать гарантию не голосовать за отставку следующего кабмина) уже выступила Социалистическая партия, в которой Макрон, к слову, сам состоял в «прошлой жизни». Согласны на уступки и «зеленые», и немногочисленные коммунисты,
но против него выступают крайне левые во главе с лидером партии «Непокорная Франция» Жан-Люком Меланшоном.
Более того, они настойчиво «требуют» отставки Макрона — для которой, надо признать, сейчас нет никаких законных оснований, за исключением «желания» самого президента. А у него такого желания нет**.
Так что объединение центристов-макронистов только с левыми не даст президенту большинства в Нацсобрании, необходимого для утверждения нового правительства. Необходимо как-то скрещивать левых, по крайней мере, с правыми.
В общем, сегодня, в пятницу, президент продолжил трудные политические консультации.
Кризис, вызванный этим решением, сейчас в разгаре, но это не обязательно означает, что пик уже достигнут. Например, вполне возможно, что летом-2025 придется объявлять о проведении новых досрочных парламентских выборов, и в этом случае, как сказал в обращении сам Макрон, «они пройдут не раньше, чем через десять месяцев».
Если не найдется чудесного выхода из тупика, в котором сейчас находится парламент.
В Нацсобрании впервые за всю современную историю ни одна из политических сил не имеет даже относительного большинства. У левой коалиции «Новый народный фронт» (фр. сокр. NFP) — около 190 мест в 574-местном*** парламенте, у макроновцев с другими союзниками-центристами — около 160, у партии Ле Пен «Национальное объединение» (фр. сокр. RN) с союзником — 140.
Марин Ле Пен разговаривает с одним из адвокатов в перерыве процесса над ней и ее партией. Парижский дворец правосудия. 18.11.2024. Фото: Юрий Сафронов / «Новая газета»
Есть еще 40 депутатов правой партии «Республиканцы», соглашение с которыми — при неофициальной, но очевидной поддержке Ле Пен — и позволило Макрону лишь спустя два месяца после июльских выборов остановиться на кандидатуре «республиканца» Барнье. И таким образом фактически проигнорировать бывших ситуационных союзников из «Нового народного фронта», с которыми макроновцы вместе создали «республиканский фронт» перед вторым туром, не допустив крайне вероятного сценария победы партии Ле Пен?
В итоге с первого же дня назначения Барнье крайне левая (и слегка лидирующая по числу депутатов) часть NFP во главе с Меланшоном заявила, что «при первой же возможности» проголосует за вотум недоверия кабмину.
Правительству Барнье при таких условиях ради достижения большинства в парламенте, которое необходимо для принятия законов начиная с бюджета, не оставалось другого выхода, кроме как договариваться с Марин Ле Пен.
И Барнье договаривался изо всех сил. Доходило, например, до того, что после высказывания министра экономики Антуана Арно о том, что партию RN «нельзя отнести» к силам республиканского толка и последовавшей резкой реакции со стороны Марин (потребовавшей от правительства «не забывать, что впереди голосование за бюджет»), Барнье звонил ей и извинялся. То было в конце сентября, но с тех пор сообщалось о многочисленных правках, которые премьер внес в текст бюджета по настоянию хозяйки RN. При том что Барнье поставил цель сокращения госрасходов на следующий год сразу на 60 млрд евро для снижения огромного госдолга****, а каждая «уступка» — не только крайне правым, но и левым (хоть и не столь многочисленные), сокращала эту лелеемую сумму экономии.
На фоне уступок в течение примерно двух месяцев лепеновские спикеры и она сама хоть и говорили о том, что бюджет все еще нужно «дорабатывать», но все же либо прямо отвергали сценарий вотума недоверия,
либо уходили от ответа на этот вопрос, неоднократно заданный журналистами.
Но в середине ноября, после того как прокуратура выдвинула против нее крайне жесткое по французским меркам обвинительное заключение (подразумевающее перспективу запрета участия Ле Пен в президентских выборах — 2027), все стало быстро и резко меняться. Ле Пен начала говорить, что ее партия «скорее всего» и «даже наверняка» не проголосует за такой «ужасный бюджет». И конечно, сделает это только ради своих бедных избирателей. Потому что именно о них все ее мысли — не зря ведь, выйдя 27 ноября по завершении слушаний***** из здания Парижского дворца правосудия, заявила, что процесс, длившийся почти два месяца, «принес ей страдания» из-за того, что она вынуждена была «три раза в неделю являться» на слушания, а не тратить это драгоценное время на доверивших ей свои голоса избирателей.
Мишель Барнье. Фото: AP/TASS
Дней за десять до отставки премьер позвал Марин Ле Пен на разговор в свою резиденцию Матиньон, но сразу после разговора она вышла, объявив, что компромисса добиться «не удалось». По данным источников нескольких СМИ, премьер пытался уговорить хозяйку RN не идти на этот «безответственный шаг» вплоть до 13 часов 45 минут понедельника 2 декабря, когда Ле Пен позвонила Барнье на мобильный. Премьер, участвовавший в этот момент в Матиньоне в совещании перед голосованием в парламенте за бюджет социального страхования, ненадолго вышел.
А вернувшись, сообщил своим собеседникам, что Ле Пен сообщила ему «одну хорошую и одну плохую новость». Хорошая новость в том, что она отказывается требовать меры по налогам на работодателей. Плохая новость? Она хочет, чтобы помимо введения частичной оплаты лекарств за счет самих пациентов правительство отказалось от отсрочки индексации пенсий. При том что раньше она этого не требовала. Стало понятно, что хозяйка RN просто ищет поводы, чтобы осуществить то, на что уже и так решилась. То есть предписать своей «команде» из 140 депутатов проголосовать за отставку правительства. В общем, Барнье «дал понять» своим собеседникам, что «переговоры закончены».
Потом все было очень быстро. Премьер решил использовать для принятия бюджета социального страхования статью 49.3 Конституции, которая позволяет принимать законы без голосования в парламенте, но одновременно дает парламентариям возможность поставить на голосование вопрос об отставке правительства. Этой возможностью они воспользовались немедленно.
Левые подали свой текст о вотуме, под которым подписались 185 депутатов (среди них, к слову, и экс-президент Олланд), в 16.35, а крайне правые свой текст в 17.30.
Дальше было последнее телеинтервью премьера следующим вечером, в котором он в последний раз призвал оппозицию к ответственности, пригрозил, что в противном случае (без принятого бюджета) не только (автоматически) повысятся налоги для 18 миллионов французов, но и пострадает вся экономика страны.
Премьер также заявил, что сказал, что «еще верит» в «возможность» сохранения правительства. Эмманюэль Макрон, находившийся в этот момент в плановой загранкомандировке в Саудовской Аравии, тоже заявил, что «не верит» в падение кабинета министров. Одно из двух:
или они надеялись в последний момент переманить на свою сторону почти сорок подписантов текстов о вотуме (что кажется научной фантастикой), или — все-таки уговорить Ле Пен.
Хотя, возможно, потом всплывет и какой-нибудь другой вариант «надежды».
К сожалению, не оправдавшийся.
Зато трехкратная кандидатка в президенты Марин Ле Пен сделала «сюрприз» столь любимому ею президенту.
Заставив его думать не о главной стройке пятилетки (ведь Макрон сразу после пожара пообещал восстановить Нотр-Дам за пять лет и выполнил обещание!) и открытии планетарного масштаба, а об очередных нудных переговорах «со всеми политическими силами».
Сама Марин, по данным близкого ей крайне правого издания, «планирует» прийти на открытие Нотр-Дама, как и другие главы парламентских фракций.
Сам президент в своем телеобращении призывал сограждан, глядя на то, что «казалось невозможным» (восстановить собор за 5 лет), взяться вместе с ним за работу в оставшиеся ему на посту 30 месяцев.
«Посмотрите, в субботу, перед всем миром, мы будем праздновать повторное открытие для публики собора Парижской Богоматери. Собор будет возвращен парижанам, всем нам, католикам всего мира и верующим. И этот проект казался невозможным. И вот мы это сделали. Как мы успешно провели Олимпийские и Паралимпийские игры. Мы это сделали потому, что были четкий курс, воля, и потому, что каждая женщина и каждый мужчина усердно работали: государственные служащие, сотрудники, мастера, волонтеры. <…> И весь мир дважды в этом году восхищался нами за это.
Именно это нужно для нации: иметь четкий курс на эти тридцать месяцев: школа, здоровье, безопасность, работа, прогресс, климат, Европа. Четкие действия, которые правительство должно предпринять на благо страны, парламент, который сможет найти компромиссы, чувство ответственности и уважения. Везде, где она ослаблена, восстанавливать нацию; везде, где есть вспышки оскорблений, возвращать мудрость; везде, где есть разделение, стремиться к единству; везде, где одни поддаются тревоге, стремиться к надежде.
Мы это сделали, мы покажем это всему миру, мы способны на это, и мы сделаем это для нашей страны и нашей Республики».
Тут и добавить нечего. Остается вознести наши молитвы к небу. В том числе для скорого и успешного формирования нового правительства.
{{subtitle}}
{{/subtitle}}