Полиция перекрыла подходы к Нотр-Даму, но несколько тысяч человек столпившись на Левом берегу с разных сторон по периметру и, подняв смартфоны над головами, фиксировали событие для «святой троицы» наших дней — инстаграма, фейсбука и твиттера. В какой-то момент, с девяти до одиннадцати вечера примерно, интернет пропал на пару часов из-за перегрузки: все отправляли фото и видео.

Я тоже был там, бродил вокруг периметра безопасности, время от времени проникая с картой журналиста на запретную территорию, очерченную по воздуху красно-белыми полицейскими лентами.

Но все-таки нас, любопытных зевак, было меньшинство. Вокруг продолжалось обычное броуновское движение туристов, в основном, безучастных к этой драме. Туристы стояли в очередях за мороженым, французы, вперемежку с туристами, выпивали на террасах, сидя спиной к безмолвным экранам, где шла прямая трансляция информационного канала BFMTV. На набережной — пикники, там же трое или четверо парней лабали что-то веселое на гитарах, трубе и барабане.

Было около девяти вечера, пожару исполнилось уже два часа, и видеокамера, снимавшая с неба, показала, что

На улице Сен-Жюльен-Ле-Повр, у одноименной церкви и магазина «Shakespeare & Co», верующие, стоя на коленях, хором тянули молитвы и песни, обращаясь к Деве Марии, чтоб она уж как-нибудь «простила нам грехи наши».

Были плачущие, которые не могли утешиться, ибо смартфоны принесли недобрую весть: госсекретарь при министре внутренних дел заявил, что Собор, может, и не удастся спасти. «Ближайший час станет решающим», — подчеркнул главный парижский пожарный, генерал Жан-Клод Галле.

К тому моменту президент Макрон в сопровождении почти всего высшего руководства страны и города, кажется, уже завершил первый визит к Собору. Мне сейчас трудно сопоставить минуты, потому что я этой ночью был в состоянии приглушенного шока. И еще остаюсь. Может быть, и вы это испытали, как и многие в мире.

Той же ночью Французский фонд культурного наследия объявил «международную кампанию по сбору средств».

И скоро, в ближайшее время, мы увидим, как будут собраны большие деньги на реконструкцию сокровища.

Но как могли его потерять? Если выяснится, что в 2019 году пожар в Таком Месте случился из-за несоблюдения условий безопасности во время ремонтных работ, это будет хотя и неудивительно, но непростительно. Прокуратура вечером завела дело о «непредумышленном поджоге». Той же ночью полиция провела первые допросы рабочих, занимавшихся ремонтом. Утром стало известно, что расследованием занимаются 50 сотрудников уголовной полиции.

Мишель Пико, президент ассоциации «Друзья Нотр-Дама», когда огонь был в самом разгаре, рассказал журналистам о том, что реновация собора началась в прошлом году и «должна была длиться около десяти лет». На нее государство дало 150 миллионов евро, а еще 10 миллионов собрали благотворители, «из них 3,8 миллиона в конце прошлого года было выделено на реставрацию шпиля».

Теперь его нет. Об этом мне первыми «сообщили» двое неизвестных мужчин в баре на Левом берегу, куда я зашел зарядить телефон. Со смущенной гордостью в голосе один мужчина сказал другому:

Примерно в эти же минуты председатель Конференции католических епископов Франции монсеньор де Муленс-Бофор написал в твиттер о том, что «падение шпиля имеет невероятное символическое значение, потому что он символизирует палец, протянутый к Господу, молниеприемник, который передает нам Божью благодать».

Чуть позже, около девяти вечера огонь перекинулся на «левую» (если стоять лицом к фасаду) колокольню. Это с той стороны, где вход для туристов, желающих подняться наверх и посмотреть на город с точки зрения химер и гаргулий. Не всем удавалось выдержать часы в очереди на жаре или холоде, чтобы подняться, помните? Мои близкие так и не попали туда по этой причине. Хотя, говорят, в последнее время с очередями навели порядок. В любом случае, теперь уже нескоро у нас появится шанс.

Ну, а миттерановский министр культуры Жак Ланг на следующее утро воскликнет: «Я со вчерашнего вечера слышу, что понадобится десятилетие, но это смешно! Нужно дать себе короткий срок, как это делалось раньше в случаях исключительных строек». Ланг предложил стиснуть зубы и управиться за 3 года.

Но накануне вечером речь еще шла о том, что Собор может рухнуть. Наконец, примерно в 22.50 госсекретарь Нуньес объявил о том, что Нотр-Дам устоял, «его структуру удалось спасти».

Минут через двадцать к месту героической борьбы пожарных за культурное наследие нации снова приехал президент Макрон. Приехал с женой и в сопровождении почти всего высшего руководства страны и города. Президент сказал: «Нотр-Дам — это наша история, наша литература. Это эпицентр нашей жизни, точка, от которой измеряются все наши расстояния … Это собор всех французов, даже тех, кто в нем никогда не был». Президент пообещал: «Мы обратимся к самым талантливым» (специалистам) и «вместе его восстановим». Настроение у руководства было торжественно-приподнятое. Президент стал обнимать стоявших рядом священников, потом еще кого-то, потом как-то все стали обниматься, похлопывая друг друга по плечу: мол, держитесь, самое страшное позади.

Примерно в это же время семья французских миллиардеров Пино объявила, что передаст на восстановление храма 100 миллионов евро. Утром свой веский ответ дала семья миллиардеров Арно: 200 миллионов. Администрация региона Иль-де Франс: 10 миллионов. Мэрия Парижа – 50 млн…

Около полуночи настоятель Нотр-Дама, монсеньор Патрик Шове, подойдя к журналистам вместе с мэром, Анн Идальго, и сказав, что испытывает «глубокую печаль», добавил:

Не делая риторической паузы, настоятель сразу же пояснил, что в этой жизни ждать ясности, в общем-то, не стоит:

— Я думаю, что получу ответ, когда попаду на небо, — сказал монсеньор, и поджав, губы, повернулся к госпоже градоначальнице. Мадам мэр, так же поджав губы, покачала головой в знак сострадательного согласия.

(Собственно, этот вопрос мог бы задать высшим силам и президент Франции, у которого в этот же день на 20.00 было назначено обращение к нации: Эммануэль Макрон собирался объявить об исторических изменениях, которые будут предприняты в ответ на протесты и чаяния французов. Но в 18.50 загорелся собор).

Ну, а настоятель Нотр-Дама, получив моральную поддержку мэра, перешел к добрым вестям и провел маленькую инвентаризацию: «мы спасли Терновый венец Христа, тунику Святого Людовика», «Сокровищница не пострадала», «мы спасли несколько живописных работ»…

Рядом в это время работали герои-пожарные (всего их было больше четырехсот), которых, слава тебе господи, постепенно отпускали по казармам. Это был хороший знак. И когда уезжала очередная красная машина или автомобиль «скорой помощи», ему вслед доносились овации, крики «Мерси!» и прочие возгласы положительного свойства.

В начале второго часа ночи главный парижский пожарный, генерал Жан-Клод Галле, уже вовсю искрился радостью. «Главное сделано», — сказал он, подведя журналистов ко входу в собор, откуда на нас капельками скатывалась вода, пожал журналистам руки, принял поздравления и удалился. В это время с северной, восточной и южной стороны Нотр-Дама подчиненные генерала продолжали лить тонны воды, чтоб заставить пламя затихнуть.

С нашей стороны, у центрального фасада, «на западе», в это время пожарные прочесывали с фонариками обе колокольни и смотровую площадку (ту самую, на которую нам с вами еще нескоро удастся подняться).

Рядом, на опорах, стояла пожарная машина, но, когда я ее видел издали, казалось что она висит в воздухе и при этом ее лестница, как и положено, уходит вверх, то есть, в небо. Это производило сильное впечатление, согласились со мной трое пожарных, которые отдыхали рядом с Нотр-Дамом, облокотившись на мост. «Это мы всегда так делаем, машину поднимаем для стабилизации», — успокоили они меня и сказали, что «пожар, наверное, удастся потушить к шести утра, в худшем случае – к десяти».

— Трудный, — спрашиваю, — сегодня случай с чисто технической точки зрения (о том, что он был трудным с «моральной» мы уже согласились, все четверо)?

— Да, очень нелегко, — ответил старший, у которого «стаж 13 лет». И сказал, что «еще дня два нам нужно будет дежурить, чтоб не допустить нового возгорания».

Правда, католическая молодежь уже вовсю пела зажигательные религиозные хиты, собравшись около фонтана Сен-Мишель. По другую сторону от бульвара, у магазина «Shakespeare & Co» верующие продолжали, обнявшись стоять и петь на коленях.

В 3.45 власти объявили, что пожар в целом ликвидирован, остаются только «незначительные спорадические очаги». Около десяти утра огонь «был потушен окончательно». Выходит, «мои» пожарные как в воду глядели.

Часов в семь утра госсекретарь Нуньес на фоне Нотр-Дама говорил о том, что,

«Будет восьмичасовое совещание с экспертами, архитекторами, чтобы попытаться определить, стабильна ли конструкция», и можно ли оставаться внутри, чтобы продолжать работу.

Но уже сейчас ясно, что сильнее всего выгорела самая современная часть собора, та, что была, в основном, построена в конце XIII, начале XIV вв. Но если «скелет» устоял, то остальное как-нибудь восстановят, хоть это и будет уже другой Нотр-Дам. Но не впервые. Напомню, что еще Гюго его спасал. И в 1944-м был пожар, хоть и поменьше…

А пока собор стоит обугленный, я советую вам, когда будете в Париже, не смотреть на него со стороны острова Сен-Луи и с левого берега. Приходите лучше вечером, когда стемнеет, и только к западной стороне, к главному фасаду. Не подходите ближе, чем на 50-100 метров, постарайтесь, отрешившись от суеты, забыть, что был в истории такой день, 15.04.2019, и тогда, взглянув на фасад, вы, может быть, на секунду поверите, что это тот же самый, милый сердцу Нотр-Дам.