В среду, 12 июня, президент Франции наконец попытался подробно объяснить, зачем он распустил парламент, то есть принял решение, которое застало врасплох большинство наблюдателей и «акторов», включая его собственного премьер-министра.
Макрон дал пресс-конференцию, на которой призвал всех, кто «говорит «нет» крайностям», объединиться в «прогрессивный блок», который «четко определяет свои отношения с Республикой, Европой и свои приоритеты». Объяснил и разницу между «прогрессистами» (то есть, в первую очередь,и теми, кто поддерживает самого Макрона и его партию) и «представителями крайностей» (то есть ультраправыми и ультралевыми). Первые, по его словам, «хотят, чтобы процветала Франция», вторые — чтобы «процветал их бутик».
Проблема в том, что «представители крайностей» набрали на состоявшихся в воскресенье европейских выборах более 50% (если считать левых и правых вместе), а партия Макрона — менее 15%. И пока соцопросы показывают, что на объявленных президентом досрочных выборах в Нацсобрание (30 июня и 7 июля) за крайне правых готово проголосовать еще большее число избирателей. Тогда в чем смысл?
«Секрет» заключается, во-первых, в том, что на выборах в Нацсобрание (в отличие от европейских) голосование проходит по мажоритарной системе, а значит, лепеновцы, не имеющие длинной скамейки запасных, должны будут в срочном порядке искать кандидатов, чтобы заполнить ими максимальное количество из 577 избирательных округов. Кандидатов нужно представить с 12 июня до ближайшего воскресенья, 16-го, включительно. В понедельник начинается двухнедельная избирательная кампания — самая короткая в истории Пятой республики.
К слову,
Макрон так и не выполнил своего обещания, которое давал перед первыми для себя президентскими выборами-2017, — изменить систему голосования на французских парламентских выборах с мажоритарной на пропорциональную (хотя бы частично).
Теперь это снова должно сыграть в его пользу.
Впрочем, даже с учетом этого фактора «авантюра» с выборами является крайне рискованной. Хотя бы потому, что макроновская партия «Ренессанс» за годы своего существования (с 2016-го) не стала по-настоящему мощной структурой и, по сути, держится только на самом Макроне. Чей антирейтинг, по мнению источников AFP в президентской команде, во многом стал причиной низкого результата партии на европейских выборах (и дело здесь не только и не столько в Макроне, сколько в особенностях «характера» французского электората: ему когда-то и де Голль показался невыносимым, и Ширак был вынужден четыре года «сожительствовать» с правительством социалистов…). Потому что хотя формально главой списка «Ренессанса» на евровыборах была Валери Айе, ее имя почти ничего не говорило даже людям, активно следящим за политикой. И де-факто паровозами на этих выборах работали президент Макрон и его 35-летний премьер Габриэль Атталь.
Теперь решено, что на время молниеносной предвыборной кампании в Нацсобрание Макрон «отойдет на запасный путь», главным «паровозом» станет Атталь, предвыборный штаб возглавит глава МИД Стефан Сежурне, а два десятка министров выдвинут свои кандидатуры в избирательных округах…
Макрон действительно поставил на карту все — с риском быть принужденным к cohabitation (то есть к «сожительству» с крайне правыми, которых придется пригласить в правительство или с крайне левыми, которые спешно и пока успешно обговаривают условия объединения шести партий в «новый «Народный фронт»).
Премьер-министр Франции Габриэль Атталь. Фото: Abdullah Firas / ABACA
Вариант со своими «плюсами», о которых Макрону, по данным источников Le Monde, активно «напоминало» несколько сторонников решения о роспуске парламента из его команды. При этом премьер Атталь к их числу не относился и до последнего пытался отговорить шефа от этого рискованного и совсем не обязательного шага.
Необязательного, потому что,
- во-первых, лепеновцы выигрывают уже третьи европейские выборы подряд (2014, 2019, 2024),
- во-вторых, нынешний разрыв между партией Ле Пен и правящей партией Макрона не так чтобы уж драматично отличался от того, что был между Ле Пен и Соцпартией президента Олланда (сегодня — 31,4 против 14,6%, в 2014-м — 24,9 против 13,9%). Олланд, — чьи однопартийцы заняли не второе, а третье место, — тогда даже правительство не распустил и не вызвал никакого «возмущения масс»).
Макрон мог отделаться роспуском кабмина — именно такой вариант, по данным BFMTV, ему предлагал Атталь, готовый пожертвовать своей головой (правительства) ради командного блага.
Трудно представить, что роспуск был результатом импульсивного решения, тем более что результаты выборов вряд ли могли застать президента врасплох: хотя еще до середины главного дня голосования Макрон сохранял некоторую надежду, что его партия совершит чудо, получив в районе 20%,
и это можно будет назвать относительным успехом, но на самом деле почти все опросы последних месяцев давали тот расклад, который в итоге и получился. Так что решение о возможном роспуске явно готовилось загодя — по крайней мере, как один из вариантов.
В любом случае, теперь пути назад нет, и Макрон рискует не только потерять правительство Атталя (это, впрочем, риск в основном для Атталя), не только впустить в это правительство «чужаков», но и ухудшить положение своей партии в нижней палате парламента, где она уже после прошлых выборов (июнь 2022-го) потеряла абсолютное большинство.
***
Но пока президентская команда засучив рукава взялась за главную для себя работу — попытку спасти судьбу досрочных выборов. Необходимость проведения дополнительных переговоров и консультаций, уточнения и шлифовки президентских формулировок вынудила Макрона перенести пресс-конференцию со вторника на среду, а его советников, изначально обратившихся к нескольким иностранным корреспондентам с предложением провести брифинг для «объяснения решения президента» о роспуске Нацсобрания, — несколько раз переносить время мероприятия, чтобы в итоге отложить его на неопределенный срок. Но обратимся к первоисточнику, который в 11:25 (вместо запланированной «второй половины дня», а потом 11:00) 12 июня сам провел пресс-конференцию.
Прогрессивные люди, объединяйтесь против экстремистской лихорадки!
В дебюте выступления Макрон заявил, что после воскресного голосования «маски пали» и представители обеих сторон «крайности» показали себя: им нужна не процветающая Франция, а «процветание собственного бутика». Уточнил: речь о решении левых (от экологов до ультралевого, не чужого Кремлю Меланшона) объединиться (в «новый «Народный фронт») и о предложении главы правой, «голлистской» партии «Республиканцы» Эрика Сьотти образовать альянс с ультраправым лепеновским «Национальным объединением». Назвал эти союзы «неестественными», «механическими манипуляциями», которые осуществляются только с меркантильной целью попадания в парламент любыми средствами.
Эмманюэль Макрон. Фото: Blondet Eliot / ABACA
По мнению Макрона, решение левых объединиться заставило его в последние 24 часа «много думать о Леоне Блюме» («Если есть кто-то, кто сегодня должен перевернуться в своей могиле, так это Леон Блюм», — выразил экспертное мнение президент). А правый господин Сьотти вчера, объявив о союзе с Ле Пен*, «заключил дьявольский пакт» и всего «за несколько часов» отказался от «наследия генерала де Голля, Жака Ширака и Николя Саркози». Не комментируя постановку в один ряд Саркози и де Голля (и даже Ширака и де Голля), перейдем к следующим заявлениям нынешнего главы французского государства.
Президент раскритиковал «Национальное объединение» за его «двусмысленность» в отношении Кремля, его желание «выйти из НАТО» и его противоречивые и «нереалистичные» экономические заявления — в частности, о пенсионной реформе.
Макрон обвинил и крайне левых, и крайне правых в некомпетентности, заявив, что они «не смогут реализовать ни одну программу». (Об этом же накануне говорил и министр экономики Брюно Ле Мэр, призывая бизнес-объединения, начиная с крупнейшего Medef, «четко заявить, что они думают об экономических программах» обоих «крайних» лагерей, и предупредить избирателей о «счете за марксистскую программу Марин Ле Пен»; а рейтинговые агентства Moody's и Fitch предупредили, что проведение досрочных парламентских выборов — и тем более победа на них ультраправых — негативно скажется на кредитном рейтинге Франции; на рынке облигаций ставки по десятилетним обязательствам французского государства уже выросли до рекордных показателей с 2017 года, то есть, с момента прихода Макрона к власти.
Президент привел пример «неестественности» союзов между правыми и ультраправыми, а также между «прогрессивными» левыми и ультралевыми. Привел пример: Сьотти хотел провести еще более жесткую пенсионную реформу, чем провело правительство, а Барделла и Ле Пен обещали «популистскую» меру по снижению пенсионного возраста до 60 лет… Другой пример: среди левых «одни хотят помогать России» (речь, вероятно, о коммунистах и «Непокорной Франции» — Прим. ред.), «другие хотят помогать Украине», и как они будут работать в одном правительстве?
Впрочем, президент пообещал сделать все, чтобы не допустить такого варианта.
Признавая, что правящее большинство «неидеально» и «не все сделало правильно», Эммануэль Макрон напомнил о многочисленных успехах и выразил надежду, что «перед лицом крайностей» «центристский, прогрессивный, демократический и республиканский блок» покажет свое единство и «четко определит свои отношения с Республикой, Европой и свои приоритеты». Президент призвал к объединению с его командой «социал-демократов, радикалов (т.е. центристов. — Ю. С.), экологов, христианских демократов, голлистов и — шире — [тех] соотечественников и политических лидеров, которые не отождествляют себя с экстремистской лихорадкой».
Макрон обвинил крайне левую «Непокорную Францию» в «антисемитизме» (депутаты занимают четко пропалестинскую позицию) и «антипарламентаризме», критикуя движение Жан-Люка Меланшона за то, что оно регулярно «создает беспорядок» в нижней палате, мешая конструктивной законотворческой деятельности.
«Я надеюсь, что (…) мужчины и женщины доброй воли соберутся вместе, чтобы сказать «нет» крайностям и построить (новый) общий проект, искренний и полезный для страны», — заявил Макрон, поручив партиям своего большинства вступить в переговоры с другими политическими формированиями.
Марин Ле Пен. Фото: AP / TASS
Свою отставку в случае поражения в нынешней досрочной парламентской кампании президент исключил. На вопрос Figaro Magazine о том, может ли лепеновское «Национальное объединение» (фр.: Rassemblement national, коротко — RN) потребовать его отставки в случае своей победы, президент ответил : «Не RN пишет конституцию и является ее духом. [Роль] институтов понятна, место президента, независимо от результата, — тоже. Для меня это неприкосновенно». Повторил на пресс-конференции.
Сказал, что не желает проводить дебаты с Марин Ле Пен перед парламентскими выборами, несмотря на то что он предлагал такой вариант во время европейской кампании. Объяснил:
- во-первых, она тогда «не пошла навстречу»,
- во-вторых, ее требования об отставке президента неприемлемы.
Но признал «свою ответственность» за провал своего лагеря в борьбе с крайне правыми, потому что «не смог дать достаточно быстрого и радикального ответа на законные опасения наших соотечественников». Глава государства также объяснил подъем ультраправых «чувством потери контроля, (…) существующими страхами, чувством приниженности, которое есть в некоторых наших районах», «иммиграция, безопасность», «снижение покупательной способности»…
Возложил часть вины и на «медиасообщества», способствующие подъему ультраправых «по всей Европе». Пояснил: «Как только появляется (негативная) новость, она повсеместно раздувается до неприличия».
Отвечая на вопрос о росте крайне правых даже на территориях, которые до сих пор голосовали за него и его партию, Эммануэль Макрон заявил, что правильный ответ, который он хочет дать, чтобы «отреагировать на опасения» и «лучше защитить наших соотечественников», «требует времени». И «более четкого разъяснения». Потому что иначе многие достижения (снижение безработицы, снижение и отмена некоторых налогов, увеличение числа полицейских…) часто «проходят незамеченными».
Президент дал несколько предвыборных обещаний:
- объявил о намерении построить восемь новых ядерных реакторов (и как следствие снизить тарифы на электроэнергию; накануне министр экономики пообещал, что за счет уже произошедшего «перезапуска» отрасли «цены должны упасть на 10–15% в феврале 2025 года);
- сказал о сохранении индексации пенсий с учетом инфляции; пообещал проведение «больших дебатов по поводу светскости» (такой формат он уже использовал, чтобы утихомирить протесты «желтых жилетов»);
- заявил о возможном отказе от крупных регионов (реформы, проведенной президентом Олландом и приведшей к снижению уровня доступности государственных услуг и сервисов для многих жителей страны);
- подчеркнул, что «открыт» для изменения условий реализации реформы страхования от безработицы, которая активно оспаривается левыми…
- пообещал новые меры по борьбе с миграцией, по «работе» с «трудной молодежью»…
В заключение глава государства заявил, что «уверен во Франции в будущем», несмотря на «гнев, выраженный соотечественниками» на только что завершившихся выборах. Заверил, что это именно «гнев», а не приверженность «ценностям» крайне правых («которых у них нет»).
Подчеркнул, что «в любом случае необходимо будет управлять по-другому — с уважением, спокойствием, достоинством, служа стране».
Подтвердил: «я решил», что эту предвыборную кампанию от «президентского большинства возглавит премьер-министр Атталь».
Выступление Эмманюэля Макрона. Фото: Blondet Eliot / ABACA
Плохие прогнозы
Остается выяснить, какое чудо будет совершено, чтобы переломить негативную тенденцию за две с небольшим недели до выборов.
Опубликованный вчера соцопрос показал, что 35% избирателей намерены проголосовать за RN (то есть еще больше, чем на выборах в Европарламент), 18% — за партию Макрона (тоже больше), 25% — за «Народный фронт» (меньше, чем набрали на евровыборах все левые партии, если сложить их отдельные результаты). Другой соцопрос дал такие цифры: 36% — за партию Ле Пен, 18% — за макроновцев, 29% — за объединенных левых.
Прогнозы, которые пока не оправдывают макроновские надежды на реванш в битве с крайне правыми, а значит, и его смелое решение о досрочных выборах.
Впрочем, согласно второму опросу,
66% французов довольны решением президента распустить Национальное собрание.
Как минимум один положительный результат уже достигнут.
***
Но если на минутку превратиться в политических романтиков, то почему бы не предположить, что президент, которому в любом случае уходить в 2027 году, решил не портить память о своем правлении игнорированием воли избирателей? Не получается? Попробуйте еще раз. Сам Макрон несколько раз повторил на пресс-конференции: он «не мог не учесть» эту волю.
Все равно не получается поверить? Тогда ответ можно поискать в этой фразе Макрона: не хочу «отдать ключи от власти крайне правым в 2027 году».
Перед пресс-конференцией многие наблюдатели в попытке «прагматично объяснить» решение Макрона о роспуске парламента упомянули его «прицел на стратегическую перспективу»: если после поражения на досрочных выборах он введет крайне правых в правительство и те, скорее всего, провалятся, то это будет лучшей предвыборной прививкой — 2027 и хорошей «гарантией» для макроновского «преемника».
Очень необычная стратегия. Болезненная и странная для политика, который с самого начала своего пути использует противостояние крайне правым и недопуск их к власти как один из основных «элементов» своей политической борьбы.
На вопросы, назначит ли Макрон лепеновца Барделлу премьер-министром в случае победы крайне правых, президент не давал прямого ответа. Повторял: «надеюсь на благоразумие избирателей».
Просил: «Давайте не будем заниматься politique-fiction». Подчеркивал: «Вопрос в том, кто завтра будет управлять страной: крайне правые и некоторые их соратники или демократический, прогрессивный и республиканский блок?».
В конце перешел на повышенный тон, призвав прекратить пораженческие разговоры, которые «всегда исходят от элит»: «Нет — духу поражения! Да — пробуждению! Да — республиканскому прорыву!».
***
«Я иду на это, чтобы победить! » — под таким заголовком вышло интервью президента Макрона журналу Figaro Magazine. «Это» — роспуск парламента и новые выборы.
Не будем повторяться о рисках.
48% опрошенных после европейских выборов французов считают, что председатель лепеновской партии Барделла «был бы хорошим премьер-министром» (43% охарактеризовали так действующего Атталя, 41% — саму Марин Ле Пен).
Для тех, кто утверждает, что активная политика президента Макрона по оказанию помощи Украине решающим образом сказалась на поражении его партии, приведу несколько аргументов:
- во-первых, даже партия Ле Пен формально выступает «за помощь» украинскому сопротивлению и, например, не осмелилась проголосовать против 10-летнего франко-украинского соглашения о гарантиях безопасности;
- во-вторых, занявший третье место на выборах и значительно улучшивший результат своего левого списка Рафаэль Глюксманн (13,8% в этом году против 6,19% в 2019-м) — активнейший сторонник максимально возможной поддержки Украины и главный политический участник почти всех крупных проукраинских митингов в Париже;
- в-третьих, согласно проведенному в начале мая опросу, лишь 29% французов считают, что страна «слишком поддерживает» Украину, 40% — что «поддерживает достаточно», 16% — что «поддерживает недостаточно». Это, безусловно, не означает, что «украинский фактор» не оказал никакого влияния на результаты.
Тот же опрос показал, что 64% «очень пессимистичны или скорее пессимистичны» относительно будущего «европейской экономики».
* Заявление о союзе приветствовали Марин Ле Пен и Жордан Барделла, но оно было отвергнуто большинством «тяжеловесов» правой партии «Республиканцы», многие из которых требуют «немедленной отставки» Сьотти. Конфликт в разгаре. Вечером 12 июня политбюро «Республиканцев» исключило Сьотти из партии, но он ответил, что «остается ее председателем».
