«Секрет» заключается, во-первых, в том, что на выборах в Нацсобрание (в отличие от европейских) голосование проходит по мажоритарной системе, а значит, лепеновцы, не имеющие длинной скамейки запасных, должны будут в срочном порядке искать кандидатов, чтобы заполнить ими максимальное количество из 577 избирательных округов. Кандидатов нужно представить с 12 июня до ближайшего воскресенья, 16-го, включительно. В понедельник начинается двухнедельная избирательная кампания — самая короткая в истории Пятой республики.

К слову,

Теперь это снова должно сыграть в его пользу.

Впрочем, даже с учетом этого фактора «авантюра» с выборами является крайне рискованной. Хотя бы потому, что макроновская партия «Ренессанс» за годы своего существования (с 2016-го) не стала по-настоящему мощной структурой и, по сути, держится только на самом Макроне. Чей антирейтинг, по мнению источников AFP в президентской команде, во многом стал причиной низкого результата партии на европейских выборах (и дело здесь не только и не столько в Макроне, сколько в особенностях «характера» французского электората: ему когда-то и де Голль показался невыносимым, и Ширак был вынужден четыре года «сожительствовать» с правительством социалистов…). Потому что хотя формально главой списка «Ренессанса» на евровыборах была Валери Айе, ее имя почти ничего не говорило даже людям, активно следящим за политикой. И де-факто паровозами на этих выборах работали президент Макрон и его 35-летний премьер Габриэль Атталь.

Теперь решено, что на время молниеносной предвыборной кампании в Нацсобрание Макрон «отойдет на запасный путь», главным «паровозом» станет Атталь, предвыборный штаб возглавит глава МИД Стефан Сежурне, а два десятка министров выдвинут свои кандидатуры в избирательных округах…

Макрон действительно поставил на карту все — с риском быть принужденным к cohabitation (то есть к «сожительству» с крайне правыми, которых придется пригласить в правительство или с крайне левыми, которые спешно и пока успешно обговаривают условия объединения шести партий в «новый «Народный фронт»).

Вариант со своими «плюсами», о которых Макрону, по данным источников Le Monde, активно «напоминало» несколько сторонников решения о роспуске парламента из его команды. При этом премьер Атталь к их числу не относился и до последнего пытался отговорить шефа от этого рискованного и совсем не обязательного шага.

Необязательного, потому что,

• во-первых, лепеновцы выигрывают уже третьи европейские выборы подряд (2014, 2019, 2024),
• во-вторых, нынешний разрыв между партией Ле Пен и правящей партией Макрона не так чтобы уж драматично отличался от того, что был между Ле Пен и Соцпартией президента Олланда (сегодня — 31,4 против 14,6%, в 2014-м — 24,9 против 13,9%). Олланд, — чьи однопартийцы заняли не второе, а третье место, — тогда даже правительство не распустил и не вызвал никакого «возмущения масс»).

Макрон мог отделаться роспуском кабмина — именно такой вариант, по данным BFMTV, ему предлагал Атталь, готовый пожертвовать своей головой (правительства) ради командного блага.

и это можно будет назвать относительным успехом, но на самом деле почти все опросы последних месяцев давали тот расклад, который в итоге и получился. Так что решение о возможном роспуске явно готовилось загодя — по крайней мере, как один из вариантов.

В любом случае, теперь пути назад нет, и Макрон рискует не только потерять правительство Атталя (это, впрочем, риск в основном для Атталя), не только впустить в это правительство «чужаков», но и ухудшить положение своей партии в нижней палате парламента, где она уже после прошлых выборов (июнь 2022-го) потеряла абсолютное большинство.

***

Но пока президентская команда засучив рукава взялась за главную для себя работу — попытку спасти судьбу досрочных выборов. Необходимость проведения дополнительных переговоров и консультаций, уточнения и шлифовки президентских формулировок вынудила Макрона перенести пресс-конференцию со вторника на среду, а его советников, изначально обратившихся к нескольким иностранным корреспондентам с предложением провести брифинг для «объяснения решения президента» о роспуске Нацсобрания, — несколько раз переносить время мероприятия, чтобы в итоге отложить его на неопределенный срок. Но обратимся к первоисточнику, который в 11:25 (вместо запланированной «второй половины дня», а потом 11:00) 12 июня сам провел пресс-конференцию.

Прогрессивные люди, объединяйтесь против экстремистской лихорадки!

В дебюте выступления Макрон заявил, что после воскресного голосования «маски пали» и представители обеих сторон «крайности» показали себя: им нужна не процветающая Франция, а «процветание собственного бутика». Уточнил: речь о решении левых (от экологов до ультралевого, не чужого Кремлю Меланшона) объединиться (в «новый «Народный фронт») и о предложении главы правой, «голлистской» партии «Республиканцы» Эрика Сьотти образовать альянс с ультраправым лепеновским «Национальным объединением». Назвал эти союзы «неестественными», «механическими манипуляциями», которые осуществляются только с меркантильной целью попадания в парламент любыми средствами.

По мнению Макрона, решение левых объединиться заставило его в последние 24 часа «много думать о Леоне Блюме» («Если есть кто-то, кто сегодня должен перевернуться в своей могиле, так это Леон Блюм», — выразил экспертное мнение президент). А правый господин Сьотти вчера, объявив о союзе с Ле Пен*, «заключил дьявольский пакт» и всего «за несколько часов» отказался от «наследия генерала де Голля, Жака Ширака и Николя Саркози». Не комментируя постановку в один ряд Саркози и де Голля (и даже Ширака и де Голля), перейдем к следующим заявлениям нынешнего главы французского государства.

Макрон обвинил и крайне левых, и крайне правых в некомпетентности, заявив, что они «не смогут реализовать ни одну программу». (Об этом же накануне говорил и министр экономики Брюно Ле Мэр, призывая бизнес-объединения, начиная с крупнейшего Medef, «четко заявить, что они думают об экономических программах» обоих «крайних» лагерей, и предупредить избирателей о «счете за марксистскую программу Марин Ле Пен»; а рейтинговые агентства Moody's и Fitch предупредили, что проведение досрочных парламентских выборов — и тем более победа на них ультраправых — негативно скажется на кредитном рейтинге Франции; на рынке облигаций ставки по десятилетним обязательствам французского государства уже выросли до рекордных показателей с 2017 года, то есть, с момента прихода Макрона к власти.

Президент привел пример «неестественности» союзов между правыми и ультраправыми, а также между «прогрессивными» левыми и ультралевыми. Привел пример: Сьотти хотел провести еще более жесткую пенсионную реформу, чем провело правительство, а Барделла и Ле Пен обещали «популистскую» меру по снижению пенсионного возраста до 60 лет… Другой пример: среди левых «одни хотят помогать России» (речь, вероятно, о коммунистах и «Непокорной Франции» — Прим. ред.), «другие хотят помогать Украине», и как они будут работать в одном правительстве?

Впрочем, президент пообещал сделать все, чтобы не допустить такого варианта.

Признавая, что правящее большинство «неидеально» и «не все сделало правильно», Эммануэль Макрон напомнил о многочисленных успехах и выразил надежду, что «перед лицом крайностей» «центристский, прогрессивный, демократический и республиканский блок» покажет свое единство и «четко определит свои отношения с Республикой, Европой и свои приоритеты». Президент призвал к объединению с его командой «социал-демократов, радикалов (т.е. центристов. — Ю. С.), экологов, христианских демократов, голлистов и — шире — [тех] соотечественников и политических лидеров, которые не отождествляют себя с экстремистской лихорадкой».

Макрон обвинил крайне левую «Непокорную Францию» в «антисемитизме» (депутаты занимают четко пропалестинскую позицию) и «антипарламентаризме», критикуя движение Жан-Люка Меланшона за то, что оно регулярно «создает беспорядок» в нижней палате, мешая конструктивной законотворческой деятельности.

«Я надеюсь, что (…) мужчины и женщины доброй воли соберутся вместе, чтобы сказать «нет» крайностям и построить (новый) общий проект, искренний и полезный для страны», — заявил Макрон, поручив партиям своего большинства вступить в переговоры с другими политическими формированиями.

Свою отставку в случае поражения в нынешней досрочной парламентской кампании президент исключил. На вопрос Figaro Magazine о том, может ли лепеновское «Национальное объединение» (фр.: Rassemblement national, коротко — RN) потребовать его отставки в случае своей победы, президент ответил : «Не RN пишет конституцию и является ее духом. [Роль] институтов понятна, место президента, независимо от результата, — тоже. Для меня это неприкосновенно». Повторил на пресс-конференции.

Сказал, что не желает проводить дебаты с Марин Ле Пен перед парламентскими выборами, несмотря на то что он предлагал такой вариант во время европейской кампании. Объяснил:

• во-первых, она тогда «не пошла навстречу»,
• во-вторых, ее требования об отставке президента неприемлемы.

Но признал «свою ответственность» за провал своего лагеря в борьбе с крайне правыми, потому что «не смог дать достаточно быстрого и радикального ответа на законные опасения наших соотечественников». Глава государства также объяснил подъем ультраправых «чувством потери контроля, (…) существующими страхами, чувством приниженности, которое есть в некоторых наших районах», «иммиграция, безопасность», «снижение покупательной способности»…

Возложил часть вины и на «медиасообщества», способствующие подъему ультраправых «по всей Европе». Пояснил: «Как только появляется (негативная) новость, она повсеместно раздувается до неприличия».

Отвечая на вопрос о росте крайне правых даже на территориях, которые до сих пор голосовали за него и его партию, Эммануэль Макрон заявил, что правильный ответ, который он хочет дать, чтобы «отреагировать на опасения» и «лучше защитить наших соотечественников», «требует времени». И «более четкого разъяснения». Потому что иначе многие достижения (снижение безработицы, снижение и отмена некоторых налогов, увеличение числа полицейских…) часто «проходят незамеченными».

Президент дал несколько предвыборных обещаний:

• объявил о намерении построить восемь новых ядерных реакторов (и как следствие снизить тарифы на электроэнергию; накануне министр экономики пообещал, что за счет уже произошедшего «перезапуска» отрасли «цены должны упасть на 10–15% в феврале 2025 года);
• сказал о сохранении индексации пенсий с учетом инфляции; пообещал проведение «больших дебатов по поводу светскости» (такой формат он уже использовал, чтобы утихомирить протесты «желтых жилетов»);
• заявил о возможном отказе от крупных регионов (реформы, проведенной президентом Олландом и приведшей к снижению уровня доступности государственных услуг и сервисов для многих жителей страны);
• подчеркнул, что «открыт» для изменения условий реализации реформы страхования от безработицы, которая активно оспаривается левыми…
• пообещал новые меры по борьбе с миграцией, по «работе» с «трудной молодежью»…

В заключение глава государства заявил, что «уверен во Франции в будущем», несмотря на «гнев, выраженный соотечественниками» на только что завершившихся выборах. Заверил, что это именно «гнев», а не приверженность «ценностям» крайне правых («которых у них нет»).

Подчеркнул, что «в любом случае необходимо будет управлять по-другому — с уважением, спокойствием, достоинством, служа стране».

Подтвердил: «я решил», что эту предвыборную кампанию от «президентского большинства возглавит премьер-министр Атталь».

Плохие прогнозы

Остается выяснить, какое чудо будет совершено, чтобы переломить негативную тенденцию за две с небольшим недели до выборов.

Опубликованный вчера соцопрос показал, что 35% избирателей намерены проголосовать за RN (то есть еще больше, чем на выборах в Европарламент), 18% — за партию Макрона (тоже больше), 25% — за «Народный фронт» (меньше, чем набрали на евровыборах все левые партии, если сложить их отдельные результаты). Другой соцопрос дал такие цифры: 36% — за партию Ле Пен, 18% — за макроновцев, 29% — за объединенных левых.

Прогнозы, которые пока не оправдывают макроновские надежды на реванш в битве с крайне правыми, а значит, и его смелое решение о досрочных выборах.

Впрочем, согласно второму опросу,

Как минимум один положительный результат уже достигнут.

***

Но если на минутку превратиться в политических романтиков, то почему бы не предположить, что президент, которому в любом случае уходить в 2027 году, решил не портить память о своем правлении игнорированием воли избирателей? Не получается? Попробуйте еще раз. Сам Макрон несколько раз повторил на пресс-конференции: он «не мог не учесть» эту волю.

Все равно не получается поверить? Тогда ответ можно поискать в этой фразе Макрона: не хочу «отдать ключи от власти крайне правым в 2027 году».

Перед пресс-конференцией многие наблюдатели в попытке «прагматично объяснить» решение Макрона о роспуске парламента упомянули его «прицел на стратегическую перспективу»: если после поражения на досрочных выборах он введет крайне правых в правительство и те, скорее всего, провалятся, то это будет лучшей предвыборной прививкой — 2027 и хорошей «гарантией» для макроновского «преемника».

Очень необычная стратегия. Болезненная и странная для политика, который с самого начала своего пути использует противостояние крайне правым и недопуск их к власти как один из основных «элементов» своей политической борьбы.

На вопросы, назначит ли Макрон лепеновца Барделлу премьер-министром в случае победы крайне правых, президент не давал прямого ответа. Повторял: «надеюсь на благоразумие избирателей».

Просил: «Давайте не будем заниматься politique-fiction». Подчеркивал: «Вопрос в том, кто завтра будет управлять страной: крайне правые и некоторые их соратники или демократический, прогрессивный и республиканский блок?».

В конце перешел на повышенный тон, призвав прекратить пораженческие разговоры, которые «всегда исходят от элит»: «Нет — духу поражения! Да — пробуждению! Да — республиканскому прорыву!».

***

«Я иду на это, чтобы победить! » — под таким заголовком вышло интервью президента Макрона журналу Figaro Magazine. «Это» — роспуск парламента и новые выборы.

Не будем повторяться о рисках.

* Заявление о союзе приветствовали Марин Ле Пен и Жордан Барделла, но оно было отвергнуто большинством «тяжеловесов» правой партии «Республиканцы», многие из которых требуют «немедленной отставки» Сьотти. Конфликт в разгаре. Вечером 12 июня политбюро «Республиканцев» исключило Сьотти из партии, но он ответил, что «остается ее председателем».