Население коммуны — 3723 человека, но в исторический день национальных дебатов оно перевалило за четыре с половиной тысячи за счет жандармов и президентских охранников.

Километров за десять до въезда в Гран-Буртерульд стоял первый заметный пост обороны из десятка микроавтобусов жандармерии, потом второй…, пятый, потом отара овец, потом седьмой.

Над всей этой хорошо укрепленной местностью по имени Буртерульд, которую, может быть, когда-нибудь историки назовут столицей новой французской демократии, для подстраховки кружил вертолет.

Восьмой пост обороны был возле мэрии и, наконец, девятый — у колледжа имени Лафонтена, где в соседнем спортивном комплексе уже расставили семьсот стульев для нормандских мэров, президентских охранников и министров. Журналистов к тому времени уже разместили в одном из залов спорткомплекса. И назад не выпускали. Но у журналистов было тепло, свет, бутерброды, вода и другие надобности, а мэры на время оказались отрезаны от всех благ цивилизации. Колонна мэров стояла на улице, вглядываясь вдаль: не покажется ли наконец из-за поворота первое лицо государства.

Ожидание было томительным. А когда один седой градоначальник попытался пройти в туалет, располагавшийся в «журналистской зоне» (а других туалетов не было), ему сказали: «Мсье, вы кто?»

— Господин Эмманюэль В., мэр С., — тихо, но с достоинством ответил градоначальник. — Мне женщина вот там сказала, что туалет здесь.

— Нет, вы не можете. Вход только для журналистов, — грубовато ответил охранник.

— Что же делать?!

— Не знаю.

Сердце мое сжалось. Ведь сколько уж сказано о том, как скромно живут и как много работают мэры маленьких городков Франции (они и президенту сегодня, не стесняясь, скажут: «Мы на посту 25 часов в сутки», «а то и больше»). И эти люди, которые тянут лямку мэра по 20–35 лет, теперь еще должны держать ответ перед своими же соседями за то, что государство в рамках «оптимизации» закрыло школу или больницу. И этим людям год от года урезают трансферы. А еще у них отняли многие полномочия.

И вот теперь этому седому градоначальнику перед самым началом дебатов вообще, можно сказать, все каналы перекрыли. А ведь президент назвал мэров «главной движущей силой» этих, не виданных еще в истории Франции, всенародных консультаций. К счастью, и у президентского охранника осталось сострадание:

— Ладно, идите. Но никого больше.

Вскоре и президент приехал. Было 15:10, то есть президент задержался всего на десять минут. Зал встретил его стоя, овациями.

Сразу выяснилось, что зал ошибся и встретил овациями министра экономики г-на Ле Мэра, и президенту в 15:20 достались уже просто дежурные аплодисменты.

Первым делом хозяин, гостеприимный мэр Венсен Мартен приветствовал собравшихся и отдельно президента и вручил ему высокую награду — медаль Гран-Буртерульда. «На этой медали выгравирована дата — 15 января 2019 года. Это важная дата для вас, потому что вы начинаете эти дебаты, и это важная дата для всех нас, потому что мы вместе должны найти решения в ответ на это движение протеста», — сказал мэр.

К слову, как раз в эти минуты жандармерия пыталась найти решение для нескольких десятков людей в желтых жилетах, которые смогли через лес, минуя посты, прорваться к мэрии Гран-Буртерульда. Они кричали: «Макрона в отставку!» Жандармы ответили слезоточивым газом. Впрочем, чего бы вы хотели? Чтобы эти пассионарные люди с такой повесткой прорвались в спортзал и устроили здесь «Елисейские поля»?

В коротком вступлении президент напомнил об открытом письме, которое написал на днях «всем французам», обозначив 35 вопросов, которые считает важными, и призвав граждан (и вот сейчас мэров), не стесняясь, формулировать новые вопросы — любые, «без всяких табу». Формулировать в своих мэриях, в региональных парламентах, в Интернете. К слову, спортзал Гран-Буртерульда в списке не фигурировал, так что «желтым жилетам» не на что обижаться.

Перейдем к делу. Модератор дебатов, министр территориального развития Себастьян Лекорню, стал давать слово мэрам.

Мэры жаловались на проблемы с общественным транспортом и «культурным досугом», говорили о том, что не хватает врачей, о том, что у многих людей (в Нормандии много сельских жителей) «еще не выработана цифровая культура», а ведь некоторые документы можно запросить только через Интернет. О больших налогах и маленьких зарплатах. (Тут надо отметить, что для француза маленькая зарплата — это 1200–1300 евро). Говорили об избирательной системе, которая плохо учитывает предпочтения граждан. Говорили о социальной и налоговой несправедливости. О том, что ISF («налог на богатство») Макрон отменил, а надо бы вернуть.

— Я уже несколько сроков на посту. У меня фирма по ремонту, 5 работников, включая сына, — взял слово мэр городка на 150 жителей. — Мои работники выезжают в шесть утра. Но они не жалуются и зарабатывают нормально — 1500–1800… Но то, что нас раздражает страшно, — это несправедливость. То, что мы работаем на тех, кто не хочет работать. И если вы, мсье президент, сможете сгладить различия между этими двумя мирами — между теми, кто работает, и теми, кто не хочет, — считайте, что половина (жителей) Франции будет вашей.

Макрон все записывает. Вопросы, имена мэров, где они сидят. Потом он всего пару раз ошибется, выбирая, в какую сторону направлять ответ. А ведь выступило 55 мэров, которые задали, наверное, полторы сотни вопросов.

— Есть ощущение, что от народа и от нас требуют невероятно много усилий, а государство само не хочет меняться. Установите такие же жесткие бюджетные правила для центра! — говорит еще один мэр. В спортзале овация.

Макрон записывает. Встает Анри Лемуан, мэр коммуны Креанс:

— Господин президент, наша креанская морковь известна во всей Франции, да что там во Франции — по всему миру… Но сегодня из-за запрета некоторых средств (речь о пестициде — Ю. С.) мы теряем урожай. У меня под вопросом тысяча рабочих мест. А итальянские и испанские производители моркови продолжают пользоваться этими средствами!

Потом слово просит депутат, высокий, видный коммунист Себастьян Жумель, но ведущий дебатов, министр Лекорню, не дает микрофон представителю фронды. Да и позиция Жумеля известна, так что нечего тут засорять конструктивный диалог. «Вы и так можете каждую неделю в парламенте опрашивать правительство. Дайте высказаться коллегам, которые не имеют такой возможности», — говорит Лекорню. Коммунист Жумель идет в сторону, к телекамерам и тут же в прямом эфире рассказывает о том, какая профанация — эти дебаты и насколько далек Макрон от проблем народа.

Встает пожилой мэр:

— …За все 35 лет моего мандата я и не думал, что мне доведется лицом к лицу общаться с президентом. (Издали не видно, есть ли слезы на лице почтенного градоначальника).

— Дайте больше власти коммунам… Доверяйте местным властям… Больше доверия мэрам! — один за другим повторяют градоначальники.

В «первой серии» высказался двадцать один человек.

Макрон ответил каждому:

— Децентрализация государства нужна, но есть еще французская страсть к равенству. А его может обеспечить только центральная власть… Но попробуем снизить расходы на центральный аппарат и дать больше власти регионам.

И продолжил:

— Нужно снимать барьеры… Упрощать процедуры… Делать из государства, которое блокирует, государство, которое сопровождает, — все эти слова какой-нибудь другой президент мог сказать в Саранске, Брянске или в Москве.

что такое по-настоящему страшная жизнь в провинции; что такое по-настоящему плохая медицина… И минимальная зарплата во Франции в десять раз выше, чем в России.

— Нужно бороться с неравенством, но я считаю, что корень проблемы — в неравенстве судеб, — говорит Макрон, напоминая, что путь многих французов «предначертан заранее» и зависит он от того, где вы родились и в какую школу ходили…

Президент обещает, что реформа образования улучшит качество обучения, снизит число учеников в классах…

— Я никого не оставлю без решения! — смело заявляет молодой президент. Прошло часа два после начала дебатов, и зал, казалось, был покорен той тщательностью, с которой президент относится к каждому вопросу.

— Про морковь послание получено, — переходит Макрон к следующему вопросу.

Потом были выступления еще 34 мэров. Кому-то нужно отремонтировать церковь, кому-то решить вопрос с роддомом, кому-то — с выплатой страховки за пожар… Были и более глобальные запросы. «Нужно стимулировать молодых врачей на то, чтобы они шли в терапевты». «Нужно сделать обязательное образование до 18 лет». «Нужно воспитывать в детях гражданственность». «Нужно снизить налоги на биопродукты и повысить на товары роскоши». «Чтобы сменить тему, господин президент, я хочу еще раз выразить мою вам полную поддержку». «Господин президент, нужно запретить все пестициды!» (А как же креанская морковь?! — Прим. ред.) «Снимите радары на дорогах, которые вы установили через каждые 350 метров». «Отмените введенное вами ограничение скорости до 80 км/ч», дайте людям нормально ездить.

Макрон ответил: скорость верну, но если вы предложите более эффективные меры для обеспечения безопасности на дорогах; радары оставлю (по той же причине), «их и так стало меньше, как вы знаете» (10 января МВД отчиталось о том, что «желтые жилеты» вывели из строя 60 % дорожных радаров, установленных в стране — Ю. С.). Признался, что «шокирован ситуацией с выплатой алиментов» во Франции. Принял решение о закрытии одного роддома. «Воспитание гражданственности надо усиливать. Вы знаете, что я еще и за обязательную гражданскую службу». «Я против обязательной школы до 18 — для многих досидеть на школьной скамье и до 16 — крестный путь».

Потом Макрону стало жарко: «Сниму пиджак». Было 20:58. Дебаты тянулись уже пять часов тридцать минут. «Так, вы, госпожа мэр, спрашивали о том, что можно сделать для людей с ограниченными возможностями». Потом президент перешел к вопросу теплоизоляции окон… «Так, про пестициды я уже ответил».

21:10. В спортзале стало вполовину меньше журналистов. Уже и мэры потихоньку «линяют»: примерно сорок пустых кресел.

Макрон продолжает: «Вложим 15 миллиардов в профессиональное образование». «Пересмотрим подходы к социальному жилью».

— Так осталось четыре последних вопроса…

Зал гудит.

— Но это все-таки ваши вопросы! — смеется Макрон и переходит к обсуждению экологических норм автомобилей.

Потом снова выступает «против насилия», применяя которое, протестующие ничего хорошего не добьются. К счастью, в спортзале пока никто не протестует. Но когда, отвечая вступившему с ним в спор градоначальнику, Макрон сказал, что надо бы ускориться, потому что «уже девять вечера», зал простонал:

— 21:54!

Кажется, в этом зале остался один энтузиаст. Уже и охранники снизили бдительность, и «простые» журналисты бесконтрольно проникали в «зону» президентского пула.

Макрон тем временем перешел к проблемам нормандских рыбаков, которые обеспокоены провалом голосования по Брекситу. Воспользовался случаем, чтобы еще раз подчеркнуть: вы просите больше «прямой демократии», но посмотрите, что может быть, если «бездумно проводить» «симпатичные вроде бы референдумы»…

Потом слова Макрона слились для меня в однообразный шум… Потом вдруг на секунду стало тихо.

Потом зал вскочил. Счастливые мэры аплодировали стоя тридцать секунд, и могли бы еще, но Макрон их остановил, чтобы выразить благодарность и удовлетворение тем, как начались эти дебаты, благодаря которым завтра, ну, в крайнем случае, послезавтра, будет построена «новая (гораздо более эффективная и справедливая) форма демократии».

Но прежде Макрон должен будет посетить еще 17 регионов страны (всего их 18).

«Это ведь только в первый день дебатов ему нужно показать, что они настоящие?» — с надеждой в голосе спросила у меня коллега-журналистка, которой в пятницу предстояла поездка с президентом в Суйак.