Россия под медведем

Люди взяли моду жаловаться. То верующих оскорбляют, то армию дискредитируют, жаловались на Лолиту Милявскую и Аллу Пугачеву. Пришел черед жалоб на животных — на лесных зверей и небесных птах. О бездомных собаках и не говорю, тему клещей и лосиных мух замнем тоже сразу. Жалуются на медведей — не только на Дальнем Востоке, но и в Европейской части России. В Сочи! На бакланов жалуются — в Средней Сибири и в Сибири Восточной. Жалуются круглогодично на укусы белок и сусликов, бурундуков и бобров, на бобров особо жалуются, они в ранге врагов народа, жалуются весной на агрессивных дроздов, осенью на тучи божьих коровок (они тоже, как медведи, «атакуют» — там прямо так и заявляется). Вирусятся видео, строятся догадки, почему мироздание дало трещину, и животные лезут в города, требуют принять меры, оградить, наказать… Насчет Милявской или Пугачевой понятно, куда и кому подавать жалобы. А вот насчет медведей, бакланов и божьих коровок — кто их урезонит? К кому апеллировать? Тем не менее взывают. («Да ты, мил-человек, стукачок».)

Разве что воробьев не трогают — как пишут в различных изданиях и говорят в ящике: «Ученые бьют тревогу». Дескать, мало стало воробьев.

Притом население беспокоится не за медведей, не за духовный символ — за себя. Рассказы о нападениях множатся.

И призывы к радикальному решению вопроса.

Но как это может выглядеть? Расправой над эмблемой членов «ЕР»? А для малочисленных коренных народов России медведь — и вовсе божество или полубог. У хантов, к примеру, он — сын верховного бога Торума, отправленный им на землю. В некотором роде аналог Иисуса. Опять же оскорбление чувств верующих, нет? Язычество пока никто не запрещал и не отменял. Или эвенки, нивхи и ненцы менее ценны, чем русские и татары?

Именно их, малочисленных народов, деревни сейчас наиболее опустели. Хотя у всех этих молодых парней-охотников — ну не бронь, но по 9-й статье 82-го федзакона 1999 года — право на замену военной службы альтернативной гражданской. Собственно, претензии тылового населения к нашествию мишек потому во многом и появились, что людей, способных медведя добыть, с осени 2022-го в тылу резко поубавилось.

«Отстреливаем орды»

Из новостей одного дня, 8 октября. Телевизор сообщает: «Животные становятся все агрессивней». Точно животные? И с чего бы это? Кто и как замерил? «Российские регионы переживают нашествие медведей, хищники нередко нападают на людей. Дальний Восток, Сибирь, Урал и даже юг страны — число неожиданных встреч бьет рекорды». Очень хотелось бы посмотреть на сибиряка или дальневосточника, искренне удивленных такой встречей, но живые люди с комментариями — лишь из Сочи, а на заимствованном видео из Сибири только один предельно спокойный и миролюбивый голос закадрового водилы — уговаривает толстого медведя, сидящего на трассе, обожравшегося и расплывшегося киселем: «Спать надо, зима скоро. Давай ложись спать иди». Мишка слушает и всем своим видом соглашается.

«В России зафиксирован (где? кем? — А. Т.) резкий рост числа нападений медведей на людей и выходов диких животных к населенным пунктам в 2025 году» — это уже «Ура.ру». Далее оно повторяет сюжет коллег из «РЕН ТВ».

О чем это должно нам сказать? Казалось бы, ход светил не поменялся, естественное течение природной жизни тоже… Но даже серьезные СМИ вроде РБК — о том же — всерьез и в тех же интонациях. Они, правда, позвали достойных экспертов. А те попробовали поделиться здравомыслием.

В местных СМИ картина ближе к жизни (и экспертным о ней мнениям). В Хакасии на улицах Абазы и Большого Луга из-за участившегося появления и движения медведей (те готовятся к спячке и нагуливают жир, люди это называют «зажировкой» — если в лесу голодно, в городской черте и на дачах это проще, менее энергозатратно) круглосуточно дежурят на постах охотники. Мера временная и результативная — на днях убили агрессивного крупного медведя. Потребовали постоянного дежурства и патрулирования и в Богучанском районе Красноярского края — медведи и тут бегают по улицам, переворачивают мусорные контейнеры. 

В Башкирии оперативные службы действительно зарегистрировали рост обращений в «112» «по случаям столкновений с хищниками». В парке в подмосковном Пушкине заметили медведицу с медвежонком.

«Медведи гоняются за детьми и устраивают погромы в Усть-Илимске» — это опять столичная газета, хоть и ссылающаяся на местные каналы. И иллюстрация от нейросетей: три гигантских медведя на тротуарах, на детской площадке.

На Сахалине, Итурупе (и в Японии, кстати) медведи гуляют по улицам городов и поселков: рыбы мало. То было много, а теперь вот мало — удивительно, не правда ли, после чрезмерного вылова последних лет? На Камчатке — то же. Непосредственно в Петропавловске-Камчатском два эпизода агрессии от одного медведя: мужчина спасся в машине, женщина растерзана. В городе объявили режим повышенной готовности, но это повторы — то же было и в 2024-м, это регулярно здесь, где медведь и человек сведены с их любовью к камчатским красотам, горам, рыбам. В 2019-м здесь говорили все то же, называя год «беспрецедентным по нападениям медведей».

Когда объявили ковид, случился спад человеческой активности, и медведи бегали и по Красноярску, причем даже не по окраинам, а по центральным улицам — пустота заполняется. А до того — масштабные лесные пожары гнали зверье туда, где тайге не давали сгорать, — то есть в пригороды. А до того — строительство, например, Богучанской ГЭС, затопления: мишки шли искать новые ареалы. И т.д.

Но нет. Ничего этого будто не было. Вот последние заголовки на «Охотниках.ру», главном охотничьем портале Рунета: «В России устали от атак медведей»; «Бурый медведь становится все опаснее»; «Почему медведи намного страшнее тигров»; «Начали стрелять. Хакасских бурых медведей терпеть больше невозможно»; 

Бесконечное соревнование в кровожадности.

Что помимо него происходит в реальности? Может, дело не в медведях — в нас? Для чего нам рассказывают о «нашествиях», «вторжениях», «ордах», «кровавой бане», «кровавых» же «пиршествах», будто мы не знаем, что это? Будто мы в младшей детсадовской группе. Будто в головах у людей вместо элементарных знаний, ну или догадок о действительности, сплошные иллюзии и мусор.

Раньше был спрос — и специалисты его удовлетворяли, давали ценные советы, что делать при встрече с медведем. Петь, свистеть, танцевать… Другие специалисты: «Не двигайтесь резко, дышите медленно!» Вытягивайтесь вверх, чтобы казаться выше, приставьте к голове ведро или корзину. И главное: не смотрите на медвежат, никогда не смотрите на медвежат! Мать рядом.

Теперь от полезных советов спикеры переходят к требованиям чрезвычайных мер. Возгонка началась с прошлой осени или даже раньше, совпав с отказом Минприроды РФ от его же инициативы — законодательно, через правила охоты, продлить сроки охоты на медведей до чуть не круглогодичных, включая период их спячки и родов (они происходят в берлоге в январе).

Сейчас охота разрешена с 21 марта по 10 июня и с начала августа до календарного конца года. Вот этот второй период предлагалось увеличить на три месяца, с начала июля до календарного конца зимы. Не выгорело.

И прошлой осенью на выставке «Охота и рыболовство на Руси» один из главных лоббистов увеличения сроков охоты — Росохотрыболовсоюз — провел громкий круглый стол под названием «Медведи наступают. Что делать?». Там и произносились все те сомнительные и недоказуемые тезисы, что сегодня безапелляционно несут соцсети и СМИ. Например, про медвежью численность, выросшую с 80-х годов прошлого века в четыре раза — до 300 тысяч особей.

Один лишь вопрос: если у вас даже отпущенные вам лимиты добычи медведя не выбирают и на треть, как вам может помочь охота на него в берлоге, удовольствие для крайне немногих любителей?

«Открылась бездна звезд полна»

Как рождается эффект «полчищ». Расходится видео: лесная дорога, мужики с прицепа вываливают рыбьи кишки и, вероятно, тушки. К ним немедленно спешат не менее двух десятков медведей (вообще-то радикальных индивидуалистов). И продолжают идти. Мужики восхищаются, разнимают дерущихся (кидая в них разные предметы) и отъезжают. Вероятно, исходник родом с Камчатки или Колымы, где рыбу потрошат лишь ради икры в промышленных масштабах не первый год, и место это прикормленное — мишки ждут.

Немедля самые разные регионы стали прописывать это действо у себя — например, у села Тирлян в Белорецком районе Башкирии. В Красноярском крае… Обычно начинается с сообществ грибников различных субъектов Федерации — там такое идет на ура. Очевидно, видео только начало путешествие по соцсетям и СМИ, мы будем его видеть на протяжении еще многих лет с самыми неожиданными координатами. Такое уже было не раз.

Например, лесная дорога, закадровые голоса мужиков — вроде других, но место похоже. Только мишек поменьше — 12 или 13. Это видео в 2019-м публиковали как местное в Иркутской, Томской, Магаданской областях, в Хабаровском и Красноярском крае (Богучанском районе), на Камчатке, в Якутии и Хакасии. В 2020-м то же видео разошлось по кировским пабликам и СМИ: дескать, медведи вышли на дорогу к строителям около деревни Горохово Юрьянского района. В 2023-м видео публиковали с привязкой к лесу у города Барыша Ульяновской области, к поселку Клетня Брянской области, трассе между Ярославлем и Рыбинском, к Козельскому району Калужской области. И в этом году — к Луге Ленинградской области.

Разнорабочие одного небольшого рыбзавода обеспечивают мировую сеть яркими картинками на годы.

Или вот на Кубани гуляло видео с нападением мишки на корову под Туапсе. Оригинал вовсе из Колумбии. И с очковым медведем. Или в 2022-м и потом в 2024-м году вирусилось видео с купанием медвежьей семьи среди туристов на берегу Байкала. В реальности — это барибалы и озеро Тахо, 2016-й. Так и таежные пожары в Сибири иллюстрируют фотками из горящей Калифорнии (потому что там, где горит в Сибири, как правило, нет фотографов, вообще нет и не бывало ни одной живой души).

Не велик грех. Все же — осколки реальности, пусть перенесенные на тысячи верст. Но полно вовсе несуразных фейков и даже дипфейков. В 2022-м соцсети и мессенджеры публиковали снимки убитых медведем людей (Башкирия, Марий Эл, Коми, Алтай, Камчатка, Сахалин, Новосибирская, Томская, Омская, Свердловская, Амурская области). Во многих подачах на снимке присутствовала девушка-смертница, погибшая на КПП полиции в Грозном в ноябре 2018 года. Некоторые давали и фото застреленного охотниками зверя — это из фейков 2015 и 2016 годов, власти тогда их опровергли быстро, и в СМИ информация попасть не успела. Но к 2022-му, естественно, все забылось — и заново. Оно и логично: новые фейки сочиняет тот, у кого старые плохие.

Два-три десятка медведей на опушке — не предел, в США распространился снимок с сотней медведей, и они расположились прямо на шоссе и его обочинах недалеко от популярного туристического города Брэнсон в штате Миссури. Раньше нейросети генерировали котиков, сейчас мишек — почему нет? В исходнике прямо указано, что фото создано ИИ, а сайт, использовавший этот материал, прямо указывал на ироничный характер своих новостей и иллюстраций к ним, но потом и ссылка на источник, и дисклеймер потерялись.

11 октября сибирский новостной портал «Красраб.ру», последыш «Красноярского рабочего», когда-то главной газеты Красноярского края, сообщил: дорожники в Партизанском районе встретили медведей, те проинспектировали ремонт. И — три фото от дорожно-эксплуатационной организации. ТГ-канал «Борус.люди», презентующий себя сейчас как «главная красноярская газета», ту же новость с иллюстрациями опубликовал еще накануне. И немедленно читатели прокомментировали: «фотографии очень на нейросетку тянут». И набросали свои варианты — с балалайкой, водкой (отнятой дорожниками), потерянным ядерным реактором, с легендарным мемом про изоленту, сделали и видео. Итожа, предложили: «Почему не сделать челлендж?»

Он, собственно, и идет. Давно. На фоне периодически случающихся в действительности инцидентов с медведями — да, мы не одни на планете.

Но аномалии и медвежьих орд нет. Есть смартфоны в руках и соцсети, есть творчество нейросетей, освоение их массами. Есть «клюква» (которую в болоте доедают и трутся бок о бок 137 медведей). Есть переоценка собственных умственных способностей и память, как у динозавров, — что покидает поле зрения, то тут же забывается, каждую осень теперь — одни и те же пугалки.

И вряд ли у всех этих игрищ есть цель. Ну какой смысл генерировать медведей нейросетками дорожно-эксплутационной организации?

Все эти игрища с цифровыми аватарами, однако, не означают, что проблем нет. Они, правда, потому так и называются, что нам их не решить. Создавать их себе мы умеем, а влиять далее на них, тем более решать — не очень.

Медвежьи цветные революции

Вот теперь о реальности низшего порядка. Настоящие-то медведи в ней, хотя, конечно, то, что в СМИ и соцсетях, — важней и главней.

Понятно, что медведь выходит к людям не от хорошей жизни. Идет он поесть. У людей найти еду проще. А встреча с голодным диким зверем априори радости не сулит.

Медведи действительно размножились. Они теперь не интересуют обычных, небогатых охотников. С медведя нечего взять — мясо трихинеллезное, шкуры никому не нужны, мода прошла, да и умельцы их выделывать повывелись. 

Раньше контрабандистов ловили с сотнями медвежьих лап (и с желчью), сейчас энтузиазм угас — возможно, каналы порушились после попыток втюхать китайцам желчь диких кабанов за медвежью; медвежьи «ладошки» (их едят) предлагать стали россиянам, но традиционные ценности не позволяют увлекаться экзотикой.

Внесла коррективы и, как водится, Москва: богатым туристам нужна трофейная охота. То есть самые большие экземпляры, пожившие самцы-доминанты. И их избирательный отстрел привел к тому, что на первый план вышли молодые особи, наиболее отмороженные. Они и создают сейчас людям проблемы.

Тюрьмы и армии у медведей нет, регулирует численность/плотность, саму структуру популяции каннибализм, инфантицид, его практикуют по праву силы — царь горы забивает претендентов. Если же вмешивается верхнее звено пищевой цепочки — москвич с ружьем, — объявляют демократию и состязательность. У медвежьей молодежи нет и университетов с монастырями. Так растет их агрессивность и друг к другу, и к внезапным явлениям вроде человека. Ну и можно уйти за границу (за привычный ареал), так молодые медведи со всей их пассионарностью появляются там, где их прежде не замечали.

Все очень похоже. У нас тоже повыбивали альфа-самцов и всю историю человечества тщательно их нейтрализуют (вот и нет покоя, бета или омега на ролях альфы — откровенное не то). А когда молодежи вдруг становится много, начинается разброд и шатания. Помните страхи Кремля в нулевые и начале десятых, подкрепленные Арабской весной и серией «цветных революций» в страх бывшего СНГ?

Итак, упал интерес к добыче медведя, выборочная охота исказила структуру популяции. Но и в целом охота уходит из типичной, отформатированной жизни российского потребителя-обывателя. Теперь в Красной книге место не только зверью, но и охотникам. Молодежь ни такой досуг, ни такой промысел не привлекает. Даже деревенскую. Впрочем, ее и не осталось почти — деревни пустеют, молодежь уезжает в города, та, что еще не успела, и среднее поколение — на вахтах или на СВО.

Численность охотничьих билетов на руках не должна обманывать — приобрести билет никакой сложности. Но он нужен людям, чтобы вооружиться, а не для охоты.

Ну и давняя беда — сверхцентрализация страны. 

Брать сегодня деньги за отстрел бурого медведя на Севере, Урале, в Сибири — не самое умное решение, до 80-х годов прошлого века и не брали, наоборот — премию выписывали.

Денис Гладилов, директор Верхнеижемского охотхозяйства (Коми): «…Никто и близко не приблизился к корню проблемы, к сути. Проблема увеличения численности медведя — в опустении страны. Тотальное сокращение сельского населения, сокращение производственной деятельности в регионах естественным образом освобождает жизненное пространство для медведя. Я уж слабо представляю, о каких стихийных свалках ведут речь спикеры, но мусорная реформа сделала свое дело, даже с самых полудохлых деревень мусор вывозят машины на полигон, <…> именно трофейная охота является причиной увеличения численности медведя, так как на одного убитого доминантного самца приходится три и больше мелких прощелыг, которые и лазят, где не полагается, и создают проблемы.

«Простым охотникам из Москвы», конечно, виднее, по какой причине медведя не стреляют в регионах, но их видение сильно отличается от реального положения дел.

Да, ставка сбора играет определенную роль, как и проблемы с утилизацией трихинеллеза, но все эти потягушки — как питье боржоми, когда почки уже отказали.

Поймите простую вещь: медведей стрелять уже просто некому! Рабочих собак мизер, источников, где брать приваду, в небольших поселениях нет, желающих и умеющих стрелять медведя никогда не было много, а сейчас, учитывая, что большая часть активного населения в регионах служит в рядах ВС, тем более некому. И охота на берлоге — это вообще пыль, кто эти берлоги будет искать? Кому продавать? Пять берлог в год для действительных членов клуба «Сафари» никак не повлияют на численность медведей».

Не знаю, насколько профильные специалисты одобряют постановку вопроса об «охоте на берлоге» в центр всех разговоров, но этот комментарий к очередному медвежьему круглому столу Росохотрыболовсоюза оказался самым залайканным.

Синдром Павки Корчагина: создать проблему, угрозу, потом героически ее преодолевать, от нее защищаться. Так строятся и мафии, и государства. Этим они живут. И то же — на всех этажах жизни.

«Птичку жалко»

Тем временем вдохновляемое опытом Китая, воевавшего с воробьями в 1958–1960 годах, правительство Красноярского края внесло большого баклана в список охотничьих ресурсов. Премьер Верещагин заявил: популяция сильно выросла и угрожает рыбному хозяйству. Сослался он при этом на «сигналы из северных районов», однако стаи бакланов можно видеть регулярно на Енисее и в черте Красноярска. Прямо в самом центре. Зачем они тут, ни для кого не секрет. Крупные и средние корпорации усиленно зарыбляют Енисей чуть не на всем его протяжении. En+, «РусГидро», «Норникель», СГК, «Востсибнефтегаз», «Красноярскнефтепродукт» и т.д. Миллионы мальков осетра и стерляди, других рыб регулярно на протяжении многих лет спускают в реку. Это называется у них «экологически ответственным поведением». Естественно, почти все они (мальки) тут же дохнут. Ну и бакланы не могут пролететь мимо, где еще так — от пуза — осетриной кормят? Природа саморегулируется, баланс поддерживает.

(А еще для того, чтобы компании «уменьшили свой углеродный след», произведя показательные посадки; для них расчищают площади, убивая почву и уже выросший естественным образом лес — да, лес лучше всего растет вообще-то сам.) Те же программы помощи волонтерам в тушении таежных пожаров (пожаров, которые тайге необходимы для роста и обновления). Раздельного сбора мусора (который сваливают потом в один мусоровоз). Сбора батареек… И прочее eco-friendly — хотя, казалось бы, поменяйте свои столетней давности технологии или фильтры поставьте на трубы… Но — средства оборачиваются, пиар идет. Чего еще желать?

И пока, в частности, есть планы зарыбления — есть перспектива. Теперь надо принимать госпрограмму по отстрелу бакланов. Ну или обязать отстреливать бакланов тех, кого прежде обязали зарыблять реки.

Потому что кто и зачем будет на него тратить дорогие патроны, совершенно неясно. В принципе, птица съедобная, но ее не едят: мясо отдает рыбой, причем тухлой.

Примерно то же происходит и на Байкале, только туда бакланы после полувекового отсутствия вернулись раньше — в начале прошлого десятилетия. Прежде баклан был в Красной книге Бурятии, но 10 лет назад его оттуда исключили и тоже — дескать, съедает нашего омуля — велели отстреливать. Безрезультатно. Никто никогда на баклана не охотился. В военные и послевоенные голодные годы яйца собирали. Недавно к вопросу в Хурале Бурятии вернулись вновь. Единоросс Вадим Бредний отозвался о птахах, наших конкурентах в борьбе за рыбу, как о «врагах народа», призвав их «мочить в сортире».

А еще нас объедают на Байкале и в Белом море нерпы и тюлени. К ним тоже все примеряются.

Россия — в тренде

Сами знаете: прежний — который мы знали — мир тает, как мороженое. Медведи появляются там, где их прежде не было. Новости от очевидцев, из первых рук, из Хатанги (Таймыр): наконец встретились белые и бурые медведи на лежбищах моржей — считалось, что северная граница ареала бурого куда южней. Прошлой осенью белых мишек видели на озере Таймыр (у подножия гор Бырранга) — зачем-то от побережья они прошагали сто верст. Для них это не расстояние, но смысл? Существенно шагнули на север, в тундру, лиственницы.

Знакомый вахтовик из Якутии: раньше в Удачном (16 км южнее полярного круга) вообще медведей не было, теперь навалом. Много черных, гималайских появилось, по югу Якутии они давно уже, но теперь куда северней забираются. (По данным на 1950-е, гималайский медведь не заходил севернее 50–й широты, а вся Сибирь — ее выше, только мизерные куски Горного Алтая и Тувы на ней, ну и часть Забайкалья, но оно теперь отнесено к Дальневосточному округу, там есть и более южные территории, где гималайский мишка всегда был.) Говорю, что Якутию, всегда находившуюся в Восточной Сибири, тоже отнесли к ДФО, вот гималайский к вам и пошел, ждите панд. В Ленске, где дом у вахтовика (это намного южней Удачного, юго-запад Якутии), появилось много птиц, прежде здесь не бывавших — сороки, дикие голуби. «Зимы-то в Ленске почти не стало. Арбузы в Ленске вовсю уже растут, клубника у меня на грядке тоже. Виноград одна якутка выращивает в деревне — крупный, хороший такой».

Кроме медведей много кто теперь в города заходит. Красноярск — богатый город по сибирским меркам: лисы на его помойках, не шарясь, наедаются до отвала. Кочевые песцы с Дальнего Севера добираются сюда, видимо, речной долиной — столь он манит и притягивает. Маралы на окраины забегают. Соболи — невзрачные, но из-за них русские и пришли когда-то сюда — бегают с крыши на крышу, как по сиенитовым скальным столбам. Не скажу, что каждый день, но люди периодически видят. И как горностаи носятся за гаражами. Хорошо, что не только крысы. Норки бегают. Утки здесь уже что голуби — не только на Енисее и Каче, по дворам гуляют с селезнями. Совы, кукушки — ладно по пригородам, они и в центре. О сусликах на островах (самый большой, Татышев, пока мало застроен), на Караульной сопке — регулярные телерепортажи на местных каналах, как о полноценных горожанах: ну да, рядом живут. Белку в прошлом году видел не на окраинах — там их полно — в самом центре города, на улице Ленина.

Все-таки экспансия фауны? И флоры, кстати, — биомасса наших лесов рекордно растет все последние десятилетия… Нет, это не нашествие, это порядок вещей, в них, в каких-то, Россия становится неотличимой от остальных стран развитого мира (см. канадские, северо-американские, шведские новости).

…В сегодняшней России снизить число медведей, их выход к людям остановить невозможно. Поэтому надо учиться жить рядом. Умели же раньше. Речь не про старину. Я застал советских ученых — охотоведов, лесных пирологов, я с ними разговаривал, и все они очень убедительно рассказывали, что можно не бороться, а управлять — хоть медвежьей популяцией, хоть таежными пожарами. Другое дело, как к выводам науки относится власть.

А призывы к радикальному отстрелу, весь этот давний гнилой пафос защиты народных интересов и переустроения картины мира известно чем кончается. В таком мире потом жить не хочется. Это мир вновь нарастающей кровожадности, вся логика которого, все причинно-следственные связи снова будет исчерпываться элементарным — пищевыми цепями.