Синий цветок Свободыч

«— …Пишу тебе накануне своего 49-летия, четвертый день рождения за колючей проволокой. Периодически сама по себе приходит унылая мысль: а могло ли все быть иначе? Мог бы я сейчас быть со своей семьей и детьми? И все тот же безутешный ответ самому себе.

Но если честно, хорошо, что все случилось именно так, а не иначе. Тогда моя жизнь тоже точно уже пошла бы вразнос, по самому худшему для меня сценарию. Как ни парадоксально, именно заключение позволило сохранить себя цельной личностью. А не развалиться на несколько ненавидящих себя частей. Хотя заплатить за это пришлось очень высокую цену, и кредит еще не закрыт. Другое дело, что отстаивать свою цельность журналисту через тюрьму кажется абсурдом.

Как говорил Петр Вяземский: «Я просто записная книжка, где жизнь играет роль писца». Ни добавить, ни отнять.

Из дома новости тревожные. Тяжело заболела мама, и мысли в голову лезут всякие. Попросил ее обратиться за помощью к нашим общим знакомым в Абакане, но она говорит, даже в мелочах отказывали. Так что просить не будет. Вот и остается мне в бессилии сжимать зубы.

В армию забрали Данила и, учитывая морок, тревоги соответствующие. К тому же, насколько понимаю, везде некомплект и люди очень требуются. Но он всем пообещал, что (…) не подпишет контракт. Конечно, его настрой успокаивает, но тревожно. (…) 

Расскажу тебе одну историю из своей лагерной жизни. Весной, когда меня вернули на работу обратно в теплицу промзоны, я первым делом обошел всю территорию, чтобы вырвать засохшие прошлогодние и уже пробившиеся нынешние сорняки. На входе на огород уже начал расти сорняк из нескольких стебельков из одного корня. Рука уже потянулась, но что-то меня остановило. То ли необычный вид стебля, то ли некое еле улавливаемое благородство растения — никогда и нигде я такого не видел. Словом, решил оставить и посмотреть, что за персонаж вырастет из мира биологии. И ни разу не пожалел, что тогда отдернул руку.

Свободыч не простой цветок. Сейчас у него уже порядка 50 стеблей из корня. На каждом из них очень красивый, насыщенный цветом синий цветок. А необычность Свободыча в том, что он распускает по цветку на стебельке только на ночь и цветет только во тьме и до обеда днем. При дневном свете каждый из 50 цветков развернут строго на солнце, и они поворачиваются за ходом небесного светила. Куда солнце, туда и они.

Вторая необычная особенность Свободыча в том, что после обеда он сбрасывает все до единого цветки, каждый день покрывая вокруг себя землю красивейшим синим одеялом. Но уже к семи часам вечера на стебельках начинают формироваться и пробиваться наружу новые цветочки, чтобы цвести во мраке ночи и до обеда следующего дня. И так каждый день.

Не знаю, что это за цветок и каким ветром и откуда его сюда занесло. Никогда такого не видел. У меня приятель тут, таежник, тоже говорит, никогда подобного растения не встречал.

Словно приветствуя каждого горемычного с нелегкой судьбой. Свободыч на фото, но снято в тот период времени, когда он уже начал скидывать потихоньку цветки. К тому же в тот день они были не такими насыщенными синим цветом. Также отправляю наше общее фото с моими товарищами-коллегами по работе на промзоне.

А 2 июня утром мы помянули ребятишек из Хакасии и всех жертв ж/д катастрофы на станции Минино. Просто посидели, попили чаю, я рассказал о трагедии в общем. Как впервые пришел на братский погост, как постепенно стертая из памяти Отчизны катастрофа и ее жертвы словно поддались, и начали проясняться обстоятельства трагедии. И главное, постепенно мгла забвения отдавала одну фамилию жертв за другой. Как на моих глазах плакали иконы в храме отца Георгия, а в 20-м году меня почти 100 км по дороге из Красноярска в Абакан сопровождала радуга над машиной. О многом рассказал, а глядя на собратьев по жизни за колючей проволокой, вновь убедился, что погибшие 66 лет назад по сей день врачуют жизни. А еще пришла в голову идея посадить на погосте детей в Минино Свободыча. Но это если буду жив».

***

Необходимые пояснения к письму.

Свободыч — это лён. Такой синий, такой древний, всю дорогу с человеком. Точнее — с цивилизацией.

Данила — старший сын, всего детей у Михаила пятеро, с последними двумя жена Елена Россию вынужденно покинула — не давали жить, и сам Афанасьев настоял на их отъезде: семью лишили квартиры, сбережений (лишь недавно решением суда вернули), с работы в банке Елену вынуждали уволиться… Обещали проблемы с будущим у детей, в местных СМИ травили. Свиданий с Мишей, звонков не давали в принципе.

Матери уезжают, если от их выбора зависит судьба их детей; Мишина мама, Елена Михайловна, остается в Абакане — судьбу ее сына уже не поменять.

О мининской катастрофе 1959 года в «Новой» был сериал; Афанасьев все последние годы на воле был главным мотором расследования ее тайн, проявлял из небытия ее героев и подлецов, ее жертв. Специфика той трагедии в том, что в братской могиле — большой отряд пионеров, возвращавшихся в Хакасию из Красноярска со слета и праздника по случаю Международного дня защиты детей. И пока родители сгоревших в вагонах еще были живы и в силах, они приезжали, за могилой ухаживали. Но память продлевать было некому, и с 90-х захоронение заросло, запустилось. Афанасьев с единомышленниками вновь обиходил его.

Последний раз товарищи Афанасьева были на братской детской могиле 29 июня — традиционно уже хотели проверить, все ли в порядке, скосить траву, но до этого уже кто-то управился, было чисто и светло. Спросил кладбищенского рабочего с бензокосой — не он ли? Нет, говорит, это, видимо, школьники. Да, мининская школа тоже периодически приходит и наводит порядок.

Посаженный Афанасьевым кедр подрастает.

Отец Георгий (Козгов) — настоятель храма Кирилла и Мефодия поселка Элита (ближнего к Минину). В 2018-м Афанасьев случайно встретил его у кладбища, и он легко, не мешкая, не погружаясь в задумчивость, согласился пойти и отслужить панихиду по безызвестным отрокам и отроковицам. Мы все тогда стояли и слушали его замечательные слова. Протоиерей шел с кадилом еще по нескошенным травам вокруг насыпного холма.

Кроме поселков Элита и Минино, отец Георгий окормляет еще Арейское. В нем селообразующем предприятием была ИК-7, колония строгого режима для первоходов. Она недавно закрылась, как и ряд других колоний, — заключенные ушли на СВО. Отец Георгий рассказывал, что крестил и благословлял заключенных на участие в спецоперации, цифры называл трехзначные (по нашим данным, тогда в обряде участвовали заключенные нескольких окрестных колоний). «Раздал крестики, пояса с 90-м псалмом «Живый в помощи», иконки…»

Эта колония подключена и к сервису «ФСИН-письмо». Удобно, но недешево, и письма тоже теряются. Говорю это по собственному опыту взаимодействия с данным сервисом: несмотря на уведомления, что письма «прошли цензуру и вручены адресату», они могут пропасть. Или вот как предпоследнее письмо от Афанасьева, пришедшее за несколько дней до бумажного: мне на электронную почту упали только две страницы ответа Михаила, хотя я ему меньше трех на ответ не закладываю, не покупаю. Быть может, две и написано им, но до этого как-то он никогда себя на полуслове не обрывал и всегда прощался.