Документ эпохи. Но и будто из давно забытых времен, откуда-то из XIX века, когда той тьме, что внизу, и тьме вверху, пользуясь возможностью, отважно объясняют базовые вещи. Культура посадок в России деградирует (хотя с какой стороны посмотреть), возвращается к каким-то идеалам прошлого, так что это только кажется, что пафос и смысл речи Афанасьева несовременны.

Афанасьева обвиняют в распространении фейков (с использованием служебного положения) о Вооруженных Силах РФ, а именно — в публикации от 4 апреля 2022 года о том, как и почему 11 бойцов хакасского ОМОНа отказались от участия в СВО. Сам факт отказа, впервые преданный гласности Афанасьевым, не вызывает сомнений, этих омоновцев уволили приказом командира ОМОНа от 21.03.2022 «в связи с совершением проступка, порочащего честь сотрудника войск Нацгвардии», позже они подали иски о восстановлении на службе. Допрошенные в суде представители республиканского управления Росгвардии называли большее, чем 11, число отказников. Гособвинитель говорил о 13 сотрудниках: 11 омоновцах и 2 собровцах.

Михаилу 47 лет, у него пятеро детей, младшему 4 года. В тюрьме оказался через 9 дней после выхода заметки в свет и сидит уже год и 5 месяцев, его семья весной 2023-го вынужденно покинула Россию.

Гособвинитель потребовал назначить Афанасьеву 6 лет колонии общего режима и трехлетний запрет на профессию (на «размещение публичной информации в СМИ и интернете»).

Действующие лица, помимо подсудимого Афанасьева, в суде 29 августа, — его дети Иван и София в оранжевой и серой футболках, ждущие, когда папу в наручниках проведут, плечо к плечу. Потом они так же, плечо к плечу, сидят в зале на ближайшей к клетке с отцом скамье, и Ваня плачет — слезы у него потекли еще за несколько секунд до того, как отец обратился к нему и другим своим детям в своем последнем слове (и у Михаила голос тоже дрогнул, а потом стал глухим и твердым, деревянным). Соня выдержала, только побелела.

Старший ребенок сейчас не в Абакане, двоих младших увезли за границу. Здесь же мама Михаила Елена Михайловна: здоровье ей не позволяет отсидеть все заседание, она просит меня сразу после него прислать отчет. Во время перерыва звонит жена Михаила (она с младшими детьми за границей). А во время заседания в дверь стучится — и его пускают — Николай Рыбаков, председатель «Яблока». Здесь же — судья Евгений Глущаков, гособвинитель Юрий Ярош (ранее в процессе участвовали гособвинители Алевтина Новиченко и Максим Родионов). Ярош — с погонами подполковника — потребовал на предыдущем заседании 6 лет, и к нему на текущем заседании постоянно и чуть не впрямую обращается адвокат Васин, в свою очередь обвиняя его в искажении закона. (О речи Васина ниже, он дополнит список действующих лиц в этом деле.)

Оперативно-розыскные мероприятия проводили сотрудники ФСБ, затем делом журналиста занялась следователь по особо важным делам полковник Наталья Богданович.

Нельзя забыть о лингвистке Ольге Якоцуц: она проводила предварительное исследование, на основе которого, в частности, уголовное дело и появилось (копия есть в нашем распоряжении. — А. Т.); Афанасьев у нее не первый, до этого была, например, псковская журналистка Светлана Прокопьева.

Руководящий 4-м следственным отделом 1-го управления регионального следкома (Красноярский край и республика Хакасия) подполковник Александр Кашкарев постановил создать в помощь полковнику Богданович следственную группу в составе еще двух таких же «важняков», полковника и подполковника, а также одного старшего следователя, подполковника.

Несмотря на то что от звезд на погонах рябит в глазах, дело выглядит сомнительным с юридической точки зрения. Об этом говорят адвокаты Владимир Васин и Елена Илюшенко.

Ранее, ходатайствуя о возвращении прокурору дела (суд его принял только со второй попытки), защита писала:

Преступность и наказуемость деяния меж тем определяются уголовным законом, действовавшим во время совершения этого деяния. А не тем, что вступает в силу через минуту после завершения того самого деяния. Сторона защиты также считает, что обвинение как минимум не имело законного права (ну не было еще закона в природе) расписывать возникновение преступного умысла у Афанасьева прямо с 24 февраля, нет преступления — не может быть и преступного умысла.

И что? Обвинение просто перенесло преступный умысел Афанасьева с февраля на март. Ну это умысел, это неуловимый воздух, «субъективка», это возможно. Однако завершение преступного деяния Афанасьева переносить с 23 часов 59 минут 4 апреля некуда, тут объективная сторона. Афанасьев ставит в заметке точку и выставляет ее на сайт, все зафиксировано. И в этой заметке, по мнению защиты, просто нет состава преступления, предусмотренного ст. 207.3. УК РФ, поскольку в материале Афанасьева нет ни слова о ВС РФ, в нем — о бойцах Росгвардии. Поправки же в статью 207.3 УК, распространившие ее действия и на них (в целом на госорганы), вступили в силу только в 00 часов 00 минут 5 апреля, то есть через минуту после поставленной Афанасьевым точки и вывешиванием текста на сайте. «Успеть за 60 секунд».

Опоздай Афанасьев на минуту, состав преступления, вероятно, появился бы. Но Афанасьев не опоздал, потому к чему гадать?

Защита прикладывает титанические усилия, доказывая вроде очевидное: армия и Нацгвардия — «две большие разницы». Примечательно, что о том же говорили в суде десятки омоновцев и собровцев, включая трех командиров и одного начальника. Все как один говорили, все, кому адвокат Васин задавал вопросы. «Мы не военнослужащие, мы другие, у нас функции другие, у нас всё другое (просто нас объединили тогда)». У них свой герб, свой федзакон, своя присяга, свое пенсионное обеспечение и т.д. И первый заместитель Золотова генерал Ковтун написал письмо, что Росгвардия — это отдельная сущность, которая — да, действует «совместно с» (по закону об обороне), «наряду с», «во взаимодействии с», что, впрочем, снова подчеркивает ее отдельность, ее субъектность.

Иначе говоря, обвинение настаивает на том, что Росгвардия была защищена законом уже в первой его редакции, мартовской, а защита говорит: нет, для этого специально принимались поправки, вступившие в силу в апреле. Кто прав?

В пользу стороны защиты — например, глава Чечни Кадыров. Вот он пишет в марте 2022-го, сразу после принятия закона в первой редакции:

В пользу стороны защиты свидетельствует, например, депутат (Госдумы) Хинштейн:

Суд принимает и приобщает к делу у адвоката Васина нотариальный осмотр ресурса (Интерфакса) и еще две папки с распечатками РИА и ТАСС. Процитирую последнее:

Суд исследует и принимает у Васина также нотариальный осмотр сайта Госдумы, таблицы поправок в закон и видеозаписи самого Хинштейна, как он сидит в зале заседаний и говорит в микрофон, что нужно защитить Росгвардию этими поправками.

Но хакасскому следствию и гособвинению, очевидно, видней, как трактовать принимаемые в Москве законы, им какими-то неведомыми нам каналами, каналами самой прямой связи открывается самая настоящая правда, что на самом деле подразумевали Кадыров, Хинштейн, прочие депутаты. Сенаторы. Президент.

29 августа, выступая в прениях, адвокат Васин, по сути, рассказывает гособвинителю то, что тот обязан вообще-то знать, — содержание законов, в первую очередь Закона об обороне, и демонстрирует суду, как «сову натягивали на глобус». Выдержки из речи Васина:

Афанасьев — весь в черном, с поперечной серой полосой на футболке; в черном, естественно, судья Глущаков. Адвокат Васин впервые на этом процессе (на него он приезжает прямиком с поезда) в темно-синем костюме, который тоже выглядит траурным. За спиной судьи и над ним — герб РФ, за секретарем судебного заседания — настенный календарь с кроликом, за прокурором на стене висит загадочный ключ. Может, от пожарного оборудования, от аптечки, может, от ворот в некие подземные пространства.

— У тебя нет состава преступления, Миша, — говорит Васин, поворачиваясь к подсудимому в клетке. — До преступности твоей статьи не хватило 60 секунд. Этого не хочет замечать прокурор. Понятно почему. Потому что надо освобождать.

Потом в прениях выступает сам Афанасьев. И наглядно, с фамилиями и датами, показывает, как вызванные в суд свидетели обвинения — омоновцы — подтвердили практически все, о чем он писал, подтвердили еще в ходе следствия.

Еще раз. Именно благодаря заведенному на Афанасьева делу под протокол заговорили те, кто молчал бы при любых иных обстоятельствах; сначала следком задокументировал, а потом суд допросил множество очевидцев одной из самых таинственных и необъяснимых историй СВО, когда сводные сибирские отряды Росгвардии выдвинулись в Украину «для охраны улиц и перекрестков Киева». Теперь мы знаем детально, в показаниях десятков действующих лиц, что и как происходило до начала СВО, в начале, когда колонной шли по асфальтированным дорогам до Гостомеля, о бое там, о том, что и как происходило далее, вплоть до выведения бойцов Росгвардии обратно в Россию. Массив документации заверен, подшит и настолько красноречив, что даже комментариев не требуется. Пусть государство лишит Афанасьева профессии, он уже столько для нее сделал, что заслужил почетную пенсию.

После перерыва прокурор Ярош отказывается отвечать репликой Васину. Всем всё ясно. И тогда Афанасьев в абсолютной тишине, звенящей, произносит свое последнее слово.

Приговор журналисту Афанасьеву огласят 7 сентября.

Абакан