Когда Фургала арестовали и увезли в Москву, все (и не только в Хабаровске) ждали от его ЛДПР какой-то реакции, демарша. Вождь партии Владимир Жириновский сначала отреагировал экспрессивно. «Фракция ЛДПР [в Госдуме] сдаст полномочия и уйдет отсюда, пусть весь мир узнает, что за бардак в стране», — сказал он в день ареста Фургала 9 июля. В итоге, конечно, ни один депутат Госдумы от ЛДПР от мандата не отказался, Жириновский постепенно смягчал риторику, а после назначения на место Фургала Михаила Дегтярева и вовсе успокоился.

но и местные депутаты от ЛДПР, обязанные Фургалу своим избранием (в 2019 году ЛДПР стала настоящей партией власти в крае, разгромно победив на всех значимых выборах), не спешили поддерживать его ни словом, ни тем более делом.

Только 21 июля из партии вышли депутат краевой думы Петр Емельянов и член городской думы Александр Каян, более известный как блогер «Злой дальневосточник». Их примеру, казалось, никто уже не последует, но 23 ноября из ЛДПР неожиданно вышли сразу 17 депутатов Гордумы.

Каян сначала согласился поговорить, но потом пропал с радаров, а Емельянов встречает меня в своем кабинете с голыми стенами (обычно у депутата от ЛДПР там обязательно висит календарь с вождем или хотя бы совместное фото). О прошлом депутата Емельянова напоминают лишь три экземпляра его книги «На четыре буквы» о невиданном успехе ЛДПР в крае, лежащие на подоконнике.

Депутат краевой думы Емельянов — человек небедный, в 2019 году он заработал больше 107 миллионов рублей, у него задекларировано 14 земельных участков и три жилых дома. Его компании занимаются и строительством коттеджных поселков, и продажей автомобилей, издает он журнал «Босс».

По словам Емельянова, кроме него и Каяна из партии вышло еще «несколько» депутатов, «но они не объявляли об этом публично».

— Почему так мало? — искренне удивляюсь я.

— Не хочу людей обижать и оскорблять, но для многих это был уникальный шанс, один из тысячи, чтобы зайти на место депутата. Люди были в крайне тяжелом материальном положении, с неустроенной судьбой, какие-то уборщики, — в интонации Емельянова слышится его доход. — Их новый статус начинает превалировать надо всем, и они будут за него цепляться. Если завтра пришлют человека из «Единой России», то и тогда никто ничего не сделает.

Емельянов напоминает, что результат ЛДПР на выборах 2019 года был неожиданным и объясняется исключительно огромной популярностью Фургала.

Я знаю многих депутатов, которые в избирательной кампании вообще не участвовали — ни разу не встречались с людьми, не напечатали ни одной листовки. Так, Максима Иванова из «Единой России», который перепахал свой округ, делал там дела, на несколько голосов обошел никому не известный человек. Максим потом приходил, и люди просто разводили руками», — рассказывает Емельянов.

Депутат уверен, что большинство его коллег просто предали Фургала: «Все с придыханием говорили о нем, все были его ярыми поклонниками, рубашку рвали на себе, но как случилась эта ситуация, все тихо в тряпочку замолчали. Теперь прислали нового капитана, и они ему быстро все присягнули, все хотят с ним сфотографироваться, в поездку поехать. Народные кумиры быстро забываются», — сетует Емельянов.

Поэтому-то вышедший из ЛДПР депутат и предложил распустить краевую думу. «Я уверен, что за четыре оставшихся года в думе не будет ни одной интересной законодательной инициативы, будет только поддержка [решений] губернатора. Дума сейчас — просто придаток правительства, — уверяет меня Емельянов и неожиданно хвалит побежденных год назад конкурентов. — Даже, наверное, хуже, чем это было при «Единой России», потому что она хотя бы многое взяла из советской системы, и до определенного момента это работало: человек приходил в «Молодую гвардию», и его потихонечку двигали».

По словам Емельянова, в ЛДПР самостоятельно мыслящих людей «можно по пальцам одной руки пересчитать». И касается это не только хабаровского отделения. «Когда я этот поступок совершил, то атаки на меня были только со стороны ЛДПР. Звонили из центрального аппарата и спрашивали: «А вы, правда, сказали, что мы победили благодаря Сергею Ивановичу, а не ЛДПР?», — вспоминает депутат.

— Ну а книжка ваша про что?— спрашиваю я, глядя на взятое крупным планом лицо Жириновского на обложке.

— За эту книжку меня чуть из партии не выперли, хотя я рассказал в ней о победе ЛДПР. Мне сказали, что я раскачиваю лодку, что не надо дразнить «Единую Россию». Книжку заставляли отдать на согласование в партию, а я ответил отказом, сказал, что это не агитматериал ЛДПР (хотя выглядит книга именно так. — Авт.), — говорит Емельянов.

Он расстроен, что в региональных отделениях ЛДПР вообще не отреагировали на произошедшее с Фургалом.

— Да не то чтобы. У меня была идея, что есть два лидера — Жириновский и Сергей Иванович. Жириновский предал Фургала, но я все равно говорю о нем хорошо. Глупый, но понятный пример: муж разошелся с женой из-за измены, но не может же он всю жизнь очернить до этого и сказать, что жена во всем плохая. Жириновский зажигательно говорит красивые вещи, и сравниться с ним по таланту предвидения мало кто может. Но это все, увы, оставалось на трибуне, а партия абсолютно системная, — говорит Емельянов.

Он уверен, что первое выступление Жириновского в Госдуме в день ареста Фургала было искренним: «Он сказал то, что у него наболело на душе, а сейчас он от него открещивается, предлагает хабаровчанам самим скидываться на адвокатов Фургала, а послезавтра и вовсе начнет говорить, что он плохой», — сетует депутат. На мою реплику о том, чего вообще можно было ожидать от системной оппозиции, Емельянов отвечает: «Если все воспринимать с точки зрения разума, то тогда не будет импульсивных порывов, и жизнь будет скучной и пресной». Он явно намекает на свой выход из партии.

На акции протеста в Хабаровске Емельянов не ходит принципиально. «Мне говорили, что я, мол, отсиживаюсь, но я отвечаю, что своими [законодательными] инициативами я больше на себя огня вызываю. Потому что я их лично выдвигаю, а какая ответственность в толпе на митинге? У нас, может быть, схожая цель, но пути решения — разные. Вот коммунисты вышли, начали флагом махать, стрим вести. Они что, от этого ближе к народу стали? Задача моего выхода какая?» — немного нервно говорит Емельянов.

— Политики часто ходят на митинги, и в вашей ситуации довольно логично было бы стать одним из лидеров протеста,— объясняю я депутату.

— Лидер протеста? — задумчиво повторяет Емельянов, будто примеривая этот статус на себя. — На 15 суток один раз заехать, потом на 15 суток второй раз заехать. Что дальше? Посидел и вышел очередным народным героем? Ну и что? Я просто делаю свою работу, у меня своя война, и время покажет, у кого больше результатов.

Он жалуется, что многие протестующие ведут себя «неконструктивно» и предлагают готовиться к смене власти. «Я им отвечаю, что к смене власти готовиться не буду, потому что это плохо заканчивается. Молотком до власти не дотянутся, а пойдут соседний джип бить или магазин колотить. Второй революции Россия не выдержит — будем как Эфиопия», — признается депутат.

Емельянов уверен, что сейчас уже стало ясно, что митинги — это тупиковый путь: «Я всю жизнь занимался бизнесом, и я понимаю, что если один путь не работает, значит, надо искать другой вариант. Но людям нужно самим это понять, а то в начале митингов за такое мнение можно было бы и в бубен получить». На вопрос о том, какой путь не тупиковый, Емельянов рассказывает о двух своих законодательных инициативах: о цензе оседлости для губернатора (Дегтярев его, понятное дело, не проходит) и про участие самовыдвиженцев в выборах губернатора. Еще он написал письмо спикеру Госдумы Володину с предложением пересмотреть правила муниципального фильтра на выборах губернатора.

— Эффективность письма Володину ничуть не выше митинга, — возражаю я.

— Если так рассуждать, то ничего никогда не изменится, можно пойти домой и спокойно сидеть перед телевизором. Я считаю, что вода камень точит, и в какой-то момент им нужно будет что-то делать, чтобы спасать себя и свое окружение. Потому что терпение народа не бесконечно. Наступит час икс, когда вот эти жалобы достанут, и каждая жалоба будет как гвоздь в гроб ныне непотопляемого чиновника.

С Дегтяревым Емельянов не знаком и на сессию, где происходило знакомство с новым врио, не пришел. «А зачем? Что он может сказать? Красивые вещи о том, что нам нужно плечом к плечу поднимать Хабаровский край?» — говорит Емельянов.

«Дегтярев такой же, что он делал, что он строил? Молодой жириновец всегда за спиной «отца». Я всегда с подозрением отношусь к таким, потому что интриганство в продвижении по партийной линии и жизненные моменты — совершенно разное дело».

При этом Емельянов предлагает и Фургала не возводить в «ранг маленьких божков», хотя «посыл [у него] был правильный: и начало было здоровское положено». «Просто Фургал был человеком, он из народа, и это во всем чувствовалось, а у Дегтярева стиль общения как у барина», — говорит Емельянов.

— Если посмотреть рейтинги, то они растут, хотя кого ни спроси — бизнесменов, продавцов в магазине — отношение к Дегятреву, скажем так, не самое лучшее. Есть только категория чиновников средней руки, которые говорят: «Ты знаешь, я с ним пообщался чуть-чуть, и он на самом деле очень умный человек. Но у них любой, кто зайдет на место, будет умный, талантливый и дальновидный, как Ким Чен Ын в Северной Корее, — шутит Емельянов.

Проблема, по мнению Емельянова, в том, что

— Я не думаю, что это Путин все затеял, не его игра, а отношусь я к нему нейтрально. То, что в свое время он вывел страну из кризиса — это однозначно, но в определенный момент что-то пошло не так, и, видимо, произошел отрыв от реальности. Может быть, у него благие намерения, может быть, через 10 лет он видит Россию богатой и процветающей, но пока происходит наоборот.

Другие депутаты из ЛДПР разговаривать не захотят, уверяет меня Емельянов: «Они боятся свое мнение высказать и будут четыре года молчать». Депутаты, не покинувшие партию ЛДПР, общаться, действительно, не очень хотят. Александр Бруско обещает поговорить, но быстро перестает отвечать на звонки, Владислав Чечиков соглашается ответить на вопросы по почте, но тоже исчезает. Ответила на мои вопросы депутат краевой думы и телеведущая Софья Епифанова, но только письменно.

— Думаю, все, что в силах. Центральный аппарат нашел адвокатов, региональное отделение действует в правовом поле скорее для моральной поддержки Фургала. Региональное отделение, по-моему, упустило время в самом начале происходящего, когда надо было не заявлять о том, что депутаты в знак протеста сложат свои мандаты, а выразить солидарность с возмущенными людьми, попытаться подать заявку на митинг, то есть, действуя в правовом поле, дать людям ощущение поддержки.

Должен войти в учебники по политологии. Гражданский активизм, мощь вот этого гражданского самосознания ощущалась кожей, она висела в воздухе. Это незабываемое и даже вдохновляющее наэлектризованное напряжение между людьми на площадях и на улицах в первый, во второй митинг. Ко второму, кстати, стало уже страшно, чем это может закончиться, и я знаю людей, которые на второй брали с собой запас воды и бинтов. На всякий случай. Потому что казалось, что сейчас начнется такая же бойня, как бывает в Москве. А затем это все превратилось в городской конкурс политического плаката, фестиваль народного творчества. Цели потерялись, идеи размылись. Что лишний раз, мне кажется, доказывает, что организаторов у митингов не было, или те, кто пытался ими стать, не сумели.

— Я не знаю, кто принял решение перейти к силовым действиям. Я против силовых действий в отношении мирных безоружных граждан, поэтому не считаю их правильными. Ужасно, что так пыльной подушкой прибили гражданскую активность в регионе, это больно.

— Отвечаю про себя лично. Никто не любит гаишников, которые едут на красный свет. Представитель законодательной власти не должен нарушать закон. К тому же из депутатского корпуса тоже были арестованные, и нужно было сохранить правомочность думы принимать какие-либо решения. А тут исполнительная власть в передрягах, еще и законодательная рискует, так что нужно было подумать не только о себе и своих эмоциях. Очень напряженное время, тяжелое время принятия компромиссов.

Я думала, что большей грязи, чем было в выборную кампанию, я уже не получу, однако нет, получила. Но кое-кто из депутатов был на митингах, насколько мне известно, а я была на двух. Я была там не как депутат, а как человек, который поддержал Фургала на выборах и которого возмутило попрание моей воли. А еще было забавно, когда тебя полощут публично, а потом те же товарищи пишут в личку: «Вы знаете, мне тут пособие не выплатили, или у меня тут управляйка не реагирует, вы разберитесь».

— Дегтярева и Фургала сравнивать не могу, это два разных человека, по-разному оказавшиеся на должности руководителя края и по-разному представляющие, очевидно, как руководить. Руководство — это функция. Хорошо функционируешь — молодец, плохо — не молодец. Два месяца — это не срок, чтобы оценивать.

— ЛДПР теперь в равных условиях со всеми остальными партиями, у врио год работы впереди.

— Есть. Теперь я прямо-таки очень-очень хорошо знаю, что такое «делай добро и бросай его в воду». И в людях случились разочарования, а уж в политике тем более.