Споры о том, кто в России — оппозиция, а кто — нет, и какой должна быть оппозиционная деятельность, на моей памяти идут уже более четверти века.
Теперь и Алексей Нечаев со своей партией «Новые люди» решил включиться в этот спор, объявив себя еще одной оппозиционной партией. Но «умеренной и спокойной», в отличие от оппозиции радикальной, требующей смены режима. И заранее заявляющей, что, «в отличие от Навального и компании», будет оставаться в рамках закона, а потому несанкционированные акции — табу...
Увы, все перемешано в тексте Нечаева — бизнесмена, только начинающего свою политическую деятельность. И разве что позиция «против непогрешимых вождей и единственно верных учений» не вызывает сомнений.
Потому что монополии на оппозицию нет и не может быть ни у кого:
оппозиция — не самоназвание, которое можно к себе приклеить, одновременно объявив остальных «мурзилками» или «спойлерами».
Оппозиционная партия должна состоять из единомышленников и товарищей, верных идеям и принципам, а не из фанатов и работников «штабов», верных только вождю, и готовых клеймить любого, кто сомневается в его безусловном лидерстве среди других оппозиционеров и в безусловной правильности его точки зрения.
Этим, увы, грешит часть сторонников Навального — что, при всей важности его антикоррупционной деятельности, вряд ли идет ему на пользу. Чего стоят, например, их безапелляционные рассуждения о необходимости «умного голосования», якобы страшно пугающего власть. Только что в Мосгордуме лишь шесть депутатов голосовали за присвоение имени Бориса Немцова мосту, на котором его убили. Четверо «яблочников», один от «СР» и один от КПРФ. А все остальные — и не только «единороссы», но и полтора десятка «эсеров» и коммунистов, поддержанных «умным голосованием», — голосовать «за» отказались.
Елена Шувалова из КПРФ так и вовсе публично выступила «против»...
Ключевой признак оппозиционной политической силы прост: она должна говорить власти «уйди, я сделаю лучше». При этом необходимое условие — нужны оба компонента.
Просто говорить: «Хочется, чтобы принимались другие решения» — мало.
Быть у власти консультантом и советчиком — это не роль оппозиции.
Ее задача — не только заявлять альтернативу, но и требовать от власти ухода. Как это делало «Яблоко», четыре раза выходившее на выборы против действующего президента, требуя его смены (в отличие от «эсеров», чей лидер баллотировался в президенты, заявляя, что хочет «подставить Путину плечо» и будет за него голосовать).
Говорить не об «обновлении власти» (ну, заменят вам одних путинских министров или губернаторов на других — что изменится?), а о смене политического курса и преобразовании политической системы.
Потому что (и это особенно ясно сегодня) принимать «другие решения» может только принципиально другая власть и принципиально другой режим. Эта власть на «другие решения» неспособна. Она неспособна к диалогу с обществом, она не умеет и не хочет его слышать, она умеет только отвечать на протесты — репрессиями, на недовольство — окриками, а на кризисы — новым ограблением граждан.
Поэтому быть «умеренной и спокойной», значит, не быть сегодня оппозицией вовсе. Как «Партия роста» или «Гражданская платформа», регулярно подставляющие власти плечико и, поддерживая президента, «умеренно» критикующие правительство:
царь, мол, хорош — бояре подкачали...
Да, конечно, оппозиция должна оставаться в рамках закона — кто же спорит? Вот только надо понимать, что в законе вовсе нет такого понятия, как «несанкционированная акция». И не мирные митинги и шествия незаконны, а действия опричников по их разгону. На улицу, чтобы выразить свое мнение, выходят и «яблочники», и «навальнисты», и «Открытая Россия», и многие другие — что вовсе не означает их нежелания жить по закону.
Естественно, куда лучше, когда удается согласовать массовую акцию.
Но если бы в Хабаровске ждали, пока местная мэрия согласует выход на улицу, — думаю, ждать пришлось бы до сих пор.
Поэтому бывает, и нередко, когда выходить на улицу приходится без всяких согласований. Из-за того, что власть издевательски отказывает в проведении акции в любом заявленном месте, более того — как в Москве и Петербурге — «винтит» даже за вовсе не требующие согласований одиночные пикеты.
Так что уличная активность, которой реально боится власть, нужна как важная форма политической борьбы. Но она, во-первых, должна иметь политическое содержание и сопровождаться политическими требованиями, а во-вторых — не должна быть единственной формой деятельности оппозиции.
Необходимо, как уже сказано, представление содержательной альтернативы.
Так, можно и нужно заявлять о неприятии путинских поправок к Конституции. И можно и нужно предлагать им альтернативу, как это сделало «Яблоко», предложив свои конституционные изменения, которые по опросу «Левада-центра» получили большую поддержку граждан, чем путинские поправки.
Можно и нужно вести антикоррупционные расследования, как это делают и уничтожаемый сейчас властями ФБК Навального, и центр антикоррупционных расследований «Яблока». Рассказывать о том, сколько неправедных богатств найдено у очередного чиновника или государственного олигарха (чему, увы, давно никто не удивляется), и как разворовываются государственные деньги. И можно и нужно требовать системных изменений: чтобы президент не мог бы даровать своим друзьям целые отрасли экономики на «кормление», и не мог бы ставить губернаторами своих охранников, камердинеров и секретарей.
И чтобы был такой парламентский контроль за бюджетом, который не позволял бы чиновникам воровать без помех.
Последнее. Есть ли в России оппозиция? Конечно, есть. Полагать, что за пределами четырех думских партий (действительно, порой неотделимых до степени смешения) нет никакой серьезной оппозиционной активности — столь же безосновательно, как полагать единственной оппозицией Навального. Есть «Яблоко», представленное в восьми региональных парламентах и множестве муниципалитетов. Есть и другие политические силы, вносящие свои «цвета» в оппозиционный спектр.
Предоставлять им право формировать власть должны граждане на честных выборах. За что и надо бороться, ибо другого пути для мирной смены власти нет.