Осенний марафон цензуры

Первый день сентября оказался жарким не только по градусам Цельсия. Генпрокуратура и РКН — видимо, вышедшие из летних отпусков, — с новыми силами вернулись к книжным запретам. Причем на этот раз претензии к книгам и книжникам оказались не только «просьбами» снять книги и статьи с продаж и сайтов, но и запретами в полном смысле слова: в реестр запрещенной информации за раз попали пять сайтов:

• Freedom Letters
• Babook.org
• Goodreads
• Ruslania
• Book Amaro

Чуть раньше в тот же реестр Роскомнадзор внес роман Сергея Давыдова «Спрингфилд», продающийся на сайте Freedom Letters. А потом он засыпал издательство и книжный проект Babook письмами с требованием снять с продажи еще четыре книги:

• Многострадальную «Мышь» Ивана Филиппова* (ее РКН уже слезно умоляли убрать еще месяц назад);
• «Непоследние слова» — сборник речей политзаключенных в суде;
• «Суринам» Олега Радзинского;
• «Глушь» — сборник репортажей «Новой газеты Европа»** о том, как живет Россия после февраля 2022 года.

Но и на этом бурная послеотпускная энергия РКН не иссякла: по словам Бориса Акунина*, с сайта Babook потребовали снять еще четыре статьи:

• опрос-голосование про худшего правителя;
• «Пикейножилетное»;
• «Ярмо с гремушками и кнут»;
• февральское письмо Ильи Яшина*.

В общем, первые осенние выходные оказались насыщенными. Но самым интересным оказалась даже не послеотпускная энергия, с которой РКН и прокуроры бросились наверстывать упущенные летние дни без книжных запретов, а то, как они эти запреты объясняли.

Основным объяснением была, конечно, стандартная формулировка: «за все традиционное против всего нетрадиционного».

Так, «Спрингфилд» попал в реестр запрещенки потому, что «содержит запрещенную информацию, пропагандирующую нетрадиционные сексуальные отношения и (или) предпочтения, педофилию, смену пола».

«Мышь» и «Непоследние слова», по мнению РКН, содержат:

С этой формулировкой читатели знакомы еще по июльской охоте РКН за «Мышью» — и еще тогда все успели удивиться, как фантастику можно распространять под видом достоверных сведений и какое отношение к роману Филиппова имеют объекты жизнеобеспечения, кредитные организации и объекты энергетики.

Но новые письма из РКН заставили удивляться еще больше — и уже не читателей, а самих авторов: в далеком от рыбной темы романе «Суринам» Генпрокуратура вычитала сведения, которые могут использоваться «для незаконной рыбной ловли».

Автор романа Олег Радзинский решил вступить в эпистолярный диалог с Роскомнадзором и на сайте все того же Babook покаялся: он объявил, что после долгих поисков в тексте романа хоть каких-нибудь намеков на рыбалку Сергей Пархоменко* все-таки нашел сцену незаконной рыбной ловли — которая в тексте действительно есть и которая действительно незаконна. Выглядит она так:

И то правда: нечего ловить рыбу еврейским молитвенным покрывалом, смиренно признал свои грехи автор.

В конце концов пресс-служба РКН вывесила открытое объяснение своего поведения, которое звучало так:

Стоит ли уточнять, что ни одна из книг и статей — даже «Мышь» — с сайтов снята не была. В ответ на это и Freedom Letters, и Babook снова перестали открываться у пользователей из России — снова, потому что после июльской войны за сорокинское «Наследие» их уже блокировали, потом тихо разблокировали, потому что судившееся с ним издательство АСТ не предоставило вовремя необходимых документов, а теперь заблокировали обратно.

За сериалом про войну тандема Freedom Letters и Babook с РКН следить тем интереснее, что это одна из тех редких войн, которая не только ведется бескровно, но и приносит явную пользу — по законам авторитарного маркетинга, запрещенку бросаются читать с жадностью, делая из каждой «нежелательной» книги тренд. Правда, внесение литературы в реестр запрещенной информации — в отличие от простых писем счастья с просьбами убрать книги с виртуальных и физических полок — имеет свои юридические тонкости. По словам юриста «ОВД-Инфо»* Евы Левенберг, они таковы:

При этом вполне очевидно, что на главный экзистенциальный вопрос российского читателя последних двух с половиной лет («Можно ли читать эту книгу в метро?») однозначного ответа по-прежнему нет. Остается только с увлечением следить за развитием увлекательной партии между тамиздатом и РКН — и внимательно читать, какие «послания свободы» оказались нежелательными в России на этот раз.

Кого запретили

Если об издательстве Freedom Letters, проекте Бориса Акунина Babook, крупнейшем в мире книжном сайте Goodreads, романах «Спрингфилд» и «Мышь» читающая СМИ аудитория уже наслышана, то об остальных «фигурантах» большая ее часть может и не знать. Восполняем пробелы:

Сайты, внесенные в реестр запрещенной информации:

Ruslania

Это сайт одноименного книжного магазина, находящегося в Хельсинки, — магазина, специализирующегося на русскоязычной литературе (а еще музыке и сувенирах). В путеводителях такие места обычно называются «уголками национальной культуры» в Европе: там все нацелено на то, чтобы иностранец почувствовал себя как в центре Москвы или Питера. В благословенном 2012-м, когда магазину исполнилось 25 лет, его посетил посол России Александр Румянцев, который рассыпался в восторгах и комплиментах: 

Потом времена и правда изменились. Владелец магазина, Андреас Агопов, отец которого родом из Луганска, в апреле 2022 года говорил в интервью Yle, что магазин после начала СВО столкнулся с волной хейта: магазин обвиняли в том, что он торгует путинской пропагандой. Тем не менее «Руслания» принципиально отделила российскую культуру от политики «русского мира» и продолжила торговать классиками и современниками.

Правда, и до февраля «Руслания» не жила легко: травма русско-финской войны давала о себе знать, и в одном из интервью Агопов говорил, что некоторая ненависть к русской культуре все еще чувствуется. Но он смотрел на это с оптимизмом: «Прошло уже два поколения, сейчас пройдет третье — и никакой ненависти не останется».

Book Amaro

Это тоже виртуальный аналог существующего физически книжного магазина. Располагается он в Умбрии, а открыла его русская эмигрантка, уехавшая из России после 2022 года. Как сказано на запрещенном ныне сайте, создание книжного магазина было для нее попыткой собрать свою жизнь заново и попытаться дать опору тем россиянам, которым тоже пришлось покинуть страну и теперь собирать ее по осколкам — или по буквам. Интересно то, что к этим — довольно абстрактным и идеалистическим — целям магазин подошел практически: создавая книжные подборки, команда советует к ним саундтреки, место для чтения, еду и напитки и даже погодные условия, в которых книгу лучше всего читать. То есть текст выходит за пределы страниц и начинает резонировать с жизнью вокруг, создавая атмосферу и по-настоящему пересобирая реальность.

Книги

«Непоследние слова»

Сборник речей политзаключенных — тех самых слов, которые принято называть последними. К радости открывающего эту книгу, для многих из тех, кому дали слово составители сборника, оно и в самом деле оказалось не последним: среди авторов много тех, кто на свободе давно (как Михаил Ходорковский*, например) или кто продолжил говорить благодаря недавнему обмену (Олег Орлов*, Владимир Кара-Мурза*, Саша Скочиленко). Но центральным, конечно, является речь того, для кого слова перед арестом действительно стали последними, чье фото стало обложкой, кто до возможности снова заговорить свободно не дожил и чьей памяти весь сборник и посвящен. Этих речей Навального в сборнике несколько, и в самой-самой последней, от 20 июля 2023 года, — он объяснил, почему продолжал делать свое дело до конца. Объяснение оказалось простым: «Я люблю Россию». И тут как-то сам собой встает вопрос: уж не эти ли слова РКН принимает за экстремизм?

«Глушь»

А это сборник другого жанра — хоть и тоже документального. Это собрание репортажей журналистов «Новой газеты Европа»**, рассказывающих о том, как живет Россия после февраля 2022 года. Эти тексты по определению не могут быть опубликованы сейчас там, где они были написаны.

Статьи сайта Babook

Опрос-голосование про худшего правителя

Борис Акунин — и как автор, и как блогер, и как создатель книжного клуба Babook — отличается интерактивностью. Редкая его книга или идея долетит до издателя без того, чтобы он не посоветовался сначала со своей аудиторией, не дал ей высказаться, взвесить все «за» и «против», проголосовать. В общем, все площадки, находящиеся в его ведении, строятся ровно на тех самых принципах свободы и демократии, к которым он годами призывает. Опрос о самом плохом правителе — тоже один из таких демократических референдумов: писателю интересно было понять, как распределяется народная нелюбовь, если в подсчетах обойтись без мнения ВЦИОМ. Не будем уточнять результат голосования — это и так понятно по редакции разъяренного Роскомнадзора.

«Пикейножилетное»

В этом посте писатель рассуждает о том, какой может быть логика победителя предыдущего опроса — и какой она быть не может. Цитировать этот пост уже совсем не представляется возможным. При этом предположений о том, «что себе думает» отец отечества, и Акунин, и вся сегодняшняя либеральная интеллигенция построила уже огромное множество — тем страннее тот факт, что РКН остался особенно недоволен именно этим постом. Может быть, Григорий Шалвович просто оказался очень близок к истине.

«Ярмо с гремушками и кнут»

Совсем уж нелогичный запрет: страничка из «Календаря» писателя. В этом посте Акунин рассуждает о том, зачем в Советском Союзе нужны были выборы. В условиях гордого одиночества Кандидата значительно проще для всех было бы просто сделать его пожизненным и не тратить на процедуру выборов свое и чужое время. Но нет — выборы идут, и 99,9% — ну или 80% со скидкой на современность — послушно голосуют за одного и того же скромно топчущего олимп выдвиженца. Акунин дает свой вариант ответа на вопрос: «Зачем это нужно?» — написав десять томов «Истории российского государства», он приходит к выводу, что это вопрос обрядовости. Судя по реакции РКН, и тут он тоже оказался прав.

Письмо Ильи Яшина*, 20 февраля 2024 г.

Последняя на сегодня претензия РКН — снова не к художественной литературе, а к документу эпохи: реакция Яшина на гибель Навального. Тогда это письмо широко ходило по соцсетям — но особенно оно раздражает власти, видимо, в антураже акунинского сайта. Заканчивается оно в унисон словам из последнего слова Навального: 

Наверное, и это теперь тоже считается экстремизмом.

* Минюст включил в реестр «иноагентов».

** Минюст признал нежелательной организацией в РФ.

*** Верховный суд признал экстремистским «глобальное» «Движение ЛГБТ+» и запретил его в РФ.