Крестный отец никогда не ходит в политику

Конечно, Усс, бывший коллега и товарищ Быкова, не раз его выручавший, прежде чем они разошлись, — не при чем, Быкова он не заказывал и заказать даже при желании не смог бы, он мог лишь обеспечивать режим благоприятствования расследованию, и других вариантов у него и не было. Замечу, что преследование Быкова пятнает и жизненный путь, и карьеру самого Усса. Но, как бы то ни было, Быков должен был произносить последнее слово еще 21 апреля, а накануне, 20-го, власть над краем Усса прекратилась — и суд запнулся. Недельная заминка. Закончившиеся уже прения вдруг возобновляют, быковская общественность расправляет плечи…

В данном процессе рассматривалось обвинение Быкова в подстрекательстве к покушению на одного из его приближенных, вице-президента региональной федерации бокса Андрея Грабовского, и к заказному убийству коммерсанта Андрея Неколова. Это события осени-зимы 2004–2005 годов. Гособвинитель Жанна Волнистова запросила 12 лет лишения свободы, а с учетом предыдущего приговора (за заказ двойного убийства в 2021 году Быков уже получил 13 лет заключения) — 18 лет.

Причем гособвинитель предложила назначить девять лет за покушение на Грабовского и от наказания освободить в связи с истечением срока давности (прошло 18 лет). А 12 лет — это только за Неколова, притом, по словам Волнистовой, «в качестве смягчающих обстоятельств Быкову стоит признать возраст, состояние здоровья, активную благотворительную деятельность, положительные характеристики, наличие множественных грамот, наград, знаков отличия».

Быков вину не признал, но с адвокатами подготовил специальную бумагу для суда: если все же ему вынесут обвинительный приговор, он будет настаивать на освобождении от наказания в связи с истекшими сроками давности.

Показания, изобличающие босса, дал штатный киллер преступного сообщества Александр Живица (Буль), работавший по профессии с начала 90-х в течение 20 лет: Быков за ликвидацию Неколова пообещал ему 50 тыс. долларов, затем резко переключил заказ на Грабовского (Неколова не отменив, но поставив в очередь), в итоге поражена была лишь одна цель, и получил за некачественные услуги Буль только 10 тысяч. Грабовский спасся и сбежал в Москву — «бумер», в котором он ехал с товарищем, Буль поливал автоматной очередью из «Нивы». Позже новоиспеченного москвича нашли и посадили — он той же осенью 2004-го заказал (за те же 50 тыс. долларов) убийство еще одного приближенного Быкова, бывшего замначальника убойного отдела в милицейском главке Сергея Назарова. 

О других делах Быкова: он погасил налоговую заложенность в 75 млн — в рамках одного из расследований против него, в рамках другого — попросил прекратить («несмотря на то что вины не признаю») преследование по статье «организация преступного сообщества», поскольку сроки давности прошли, и его прекратили — по нереабилитирующему основанию. Вместе с тем краевая прокуратура уже утвердила и направила в суд обвинение Быкову в убийстве уголовного авторитета Владимира Филиппова (Филиппа) в 1998 году: «из личных неприязненных отношений, а также в целях усиления своего влияния в криминальном мире поручил руководителю подчиненной преступной группы (Вилору Струганову, он же Паша Цветомузыка. — А. Т.) убить своего потенциального конкурента». Рассматривать это дело начал было 20 апреля Кировский райсуд, но тут же отложил процесс до 11 мая.

Быков в 90-е был таким же — тогда режим нуждался в классе новых собственников, которые не позволят свершиться коммунистическому реваншу. И что бы Быков ни творил тогда, все ему прощалось.

Он сам сейчас, недовольный тем, что к нему, великому, цепляют какую-то уличную преступность, сказал о руководстве своей службе безопасности: «три полковника ФСБ и полковник МВД». Добавлю: это те, кто был на виду, засвечен, как, например, легендарный офицер красноярского УКГБ Вячеслав Ермаков, в 1979-м он, еще капитаном, штурмовал МВД Афганистана (Царандой), в 90-е ушел защищать Быкова, или полковник МВД Геннадий Киселев (позже вице-спикер Красноярского горсовета); также — близкая дружба с полковником ФСБ Сергеем Мутовиным, возглавлявшим 2-й отдел УФСБ (контрразведка), позже вице-губернатором, да хотя бы и отличные отношения с уже упомянутым Уссом, в 90-е вице-губернатором, курировавшим силовиков, потом бессменным главой Заксобрания, не сдававшим Быкова силовикам, позже губернатором.

Не только в 90-е — в нулевые и в десятые Быков в общем тоже неплохо поживал — пока пел аллилуйю Владимиру Путину (натурально писал ему личные письма), пока не выпирал из лекал, из отведенного ему загончика, пока следовал всем понятийным договоренностям.

Однако ближе к пенсии «народный олигарх Красноярского края», как он сам себя называл, решил попробовать другую роль — пирата против короны.

А такое возможно очень ненадолго, лишь до той поры, пока до него не дойдут руки и не освободится рея.

«Лицензия аннулирована» — таково было начальное название 16-го фильма бондианы «Лицензия на убийство». Он вышел в 1989-м, к началу криминального восхождения Быкова, и в его дальнейшей жизни эти цифры Бонда — «007» — были повсюду, где требовались цифры. В номерах кабинетов, мобильных телефонов, а автомобильные госномера «007» в Красноярске и вовсе стали отличительным признаком быковских, больше никто не рисковал их себе ставить. Уже потом, когда его сообщество потеснили, их стали ставить на трактора и ассенизаторам.

Так вот, лицензия действительно была — ничем иным удачливость быковских не объяснить, а потом лицензию аннулировали.

И Быков, и адвокаты везде и повсюду говорят о политической подоплеке его сегодняшних неприятностей, говорят так, точно раскрывают секрет и точно одно это должно снять все вопросы к фигуранту, и оковы тяжкие должны пасть.

Это когнитивное искажение, и узник СИЗО-1 Красноярска им страдает, похоже, вполне искренне, а его адвокаты — испытывают профессионально, культивируют сознательно.

Меж тем политическую мотивированность никто и не скрывал:

Один умный американец говорил: «Гангстеры не худшие из злодеев. Я могу назвать извергов и почище их». Действительно так, но как все то, что мы знаем про политиков, про власть, может снять с конкретного человека всю ответственность за прошлое, за его биографию? Человека, который, кстати, до последнего времени и был частью этой власти.

Да и мотивы другой стороны не столь одномерны. Есть чисто профессиональный интерес, азарт нового поколения силовиков, которым теперь позволено куда больше, а список неприкосновенных фигур исчезающе мал — почему бы не решить и этот застарелый вопрос, не снять с Красноярска зависшее над ним проклятие? Крутая донельзя задача, и она решается.

На этот раз Быков добавил в список своих недоброжелателей Бориса Немцова. Прежде чем дать характерную цитату — немного базовых сведений: группировка Паши Цветомузыки, при которой состоял киллер Живица, стрелявший в том числе и в Неколова с Грабовским, в 90-е входила вместе с несколькими другими в быковское сообщество, Цветомузыка и Живица дружили с Быковым. Цветомузыка считался правой рукой Быкова, его замом, на нем оставался город при отъездах Быкова. А потом, как это и бывает, они стали злейшими врагами — отсчет проблем Быков ведет с инсценировки покушения на Цветомузыку и Палача (Вячеслава Исмендирова) в Москве — Быкова тогда обвинили в заказе, дали за него 6,5 года заключения условно.

Так вот, попробуйте проследить за умозаключениями Быкова — напомню, речь в суде идет об убийстве Неколова, мелкого коммерсанта, занимавшегося алюминиевыми отходами, и покушении на Грабовского, боксера и друга Быкова, следившего за делами на Колхозном рынке. Сначала обвиняемый напоминает об инсценировке в Москве и логично спрашивает (о себе он часто говорит в третьем лице, иногда переходя на первое): 

И далее Быков привычно воспаряет над предметом разговора.

Но нет, это такой склад ума — искать причины не на поверхности, не в фактах своей биографии и своего характера, а в происках Чубайса, Немцова и «конкурирующих упырей», несмотря даже на то, что все называемые им и его адвокатами фигуры — Березовский, Абрамович, Дерипаска, ельцинская семья, — или отошли от красноярских дел, или вовсе ушли куда дальше.

Позже в ходе процесса Немцова забыли, столичный адвокат Быкова Мария Серновец выдвинула новую версию: «История настоящего уголовного преследования в отношении А.П. Быкова — через столько лет — связана исключительно с публикациями журналиста «Новой газеты» А. Тарасова».

И вот в последнем слове Быков опять напирает на тот же тезис — что не стоит его опускать на уровень уличной преступности, у него другой масштаб: 

И ведь Быков не врет, все так (или почти так) и было. Но какое это имеет отношение к реальным убийствам?

Сложно комментировать чужие галлюцинации, однако некоторые вещи проступают со всей очевидностью. Например, вера Быкова в народную поддержку. Он говорит, что и сейчас, за решеткой, в одну калитку выиграет любые выборы. Действительно, народ избирал Быкова с 1996-го, а в нулевые и десятые — с тем же процентом голосов, что Путина. Потому Быков и выбрал для первого процесса суд присяжных. И судьи из народа посадили его, признав душегубом, не заслуживающим снисхождения, даже с большим воодушевлением, чем выбирали депутатом: в последний раз за него голосовали 62%, а вынесли вердикт о виновности четырьмя голосами против двух, или 67%.

10 апреля адвокат Быкова запустил петицию о его невиновности. За 20 дней, почти за три недели, она набрала 550 голосов.

Быков, однако, продолжает регулярно обращаться к «своему народу», адвокаты ведут его каналы в соцсетях и мессенджерах. И Быков критикует Путина со своих, как все они это характеризуют, «патриотических и государственнических убеждений», то есть за то, что Путин недостаточно Путин, что, например, ту же СВО он не начал раньше, а дождался, когда «Запад и НАТО спровоцировали и заставили Россию пойти на военную операцию в Украине»: 

Кому-то это все может показаться камерной историей частных заблуждений одного человека, но в ней, во всяком случае, есть внятный урок для урок, идущих сейчас на службу режиму. Всеволод Севастьянов, бывший председатель краевого совета (1990–1991), потом долгие годы коллега депутата Быкова по Заксобранию, совершенно справедливо как-то рассказывал ему, как некоторое время жил на Сицилии и усвоил важнейшие местные принципы.

Так вот, народный неписаный закон — крестный отец никогда не ходит в политику.