Киллер Буль (Александр Живица), работавший по профессии с начала 90-х в течение 20 лет, а сейчас коротающий век в колонии-поселении, продолжает вспоминать детали новейшей истории. И очередное дело против бывшего теневого красноярского губернатора Анатолия Быкова ждали. Буль теперь уже официально рассказал, как Быков в 2004 году заказал ему своего друга — Андрея Грабовского.

Паля по «бумеру» Грабовского на ходу, из автомата через заднее стекло из проносящейся мимо «Нивы», Буль промазал. Грабовский собрал манатки и скрылся в Москве. Был одним из красноярских королей — стал тренером в секции бокса и жителем двухкомнатной квартиры на первом этаже обычной пятиэтажки. Под окном черная Audi A6 со спущенными колесами — денег на ней передвигаться не хватало.

Когда его брали в 2018-м, прокуратура охарактеризовала Грабовского как криминального авторитета.

Работал при Быкове вице-президентом краевой федерации бокса и занимался тем, что все они называют «бизнесом». В Москве и вовсе попробовал раствориться в пейзаже, ссутулился, осунулся, это видно даже по милицейской съемке: в Сибири в нем 195 см, в Москве — 189.

В Красноярске Грабовский жил в Овинном: на городской окраине возвышенность, на ней крепость из красного кирпича — за единой стеной соединенные туннелями шесть трехэтажных особняков типичного новорусского стиля первой половины 90-х. Здесь Быков селил ближайших сподвижников. Все первые владельцы, кроме Быкова, убиты или пропали без вести. 10 негритят. Далее коттеджи переписывались на новых приближенных, после их исчезновения или предательства — на следующих. Потомки откроют здесь музей гражданской войны конца ХХ века.

Ну и начала XXI: по пути сюда, в Овинный, 1 ноября 2004 года из бордовой «Нивы» по черному «бумеру» Грабовского и открыли огонь. Расследование начали и закончили — ничем. И вот теперь источники в органах сообщили «Новой», что в рамках дела, возбужденного в отношении Быкова как организатора преступного сообщества, получены данные о причастности к организации того покушения на Грабовского самого Быкова.

И именно это дело наконец добавляет отсутствующий пазл, отвечая, в частности, и на то недоумение, что возникло в Красноярске в конце августа, когда против Быкова завели предыдущее дело. Буль тогда вспомнил, что он убил бизнесмена Андрея Неколова (Некола) не по собственной инициативе, а по заказу Быкова. Версия следствия такова: Быков заказал Неколова летом 2004-го, пообещав 50 тыс. долларов, в итоге заплатил 10 тысяч. Публика активно интересовалась, будет ли Буль заявлять гражданский иск о взыскании недоплаченного. И почему Быкову не предъявляют мошенничество, а только организацию убийства?

Сейчас проясняется. Действительно, лишнего на Быкова валить не надо. Вот как все происходило (версия органов): «Быков сначала заказал Некола, а потом резко переключил заказ на Грабовского. Ценник остался прежний. Киллер 1 ноября ошибся, расчет не происходит. Быков не кинул, Буль сам впоролся в косяк. Некола же 18 января 2005-го он убирает. И с учетом того, что он киксанул — первое задание не выполнил, — ценник уменьшился».

В этой истории есть и еще одно убийство: пенсионера (в 44 года), бывшего замначальника убойного отдела краевого ГУВД Сергея Назарова расстреляли 23 ноября 2004 года. То есть спустя три недели после покушения на Грабовского, но до убийства Неколова. Вечер, спальный район Красноярска. Восемь пуль из Иж-71, лишь одна мимо, последняя стала контрольной, застряла в мозге. Не совсем классика — выпущенная целиком обойма выдавала внутреннее волнение, и все же.

В начале этого года заказчиком убийства майора Назарова суд признал Грабовского.

Его задержали в Москве в 2018-м. Судила коллегия присяжных (на суд присяжных почему-то надеются сейчас и адвокаты Быкова), вердикт — «виновен и не заслуживает снисхождения». 13 лет. Помимо того, «суд признал справедливым взыскание с Грабовского, по требованию супруги Назарова, морального вреда в размере один миллион рублей». И только что Верховный суд утвердил приговор.

Киллера Евгения Коваля за то убийство и два покушения на другого бывшего милиционера и совладельца казино «Ессей» Владимира Жигадло (взрыв в подъезде, потом стрельба) осудили на 22 года в 2010-м. Пособник Андрей Гугля (помощник адвоката, осужденный с Ковалем) уже отсидел 9 лет. С них суд взыскал в пользу вдовы 3 млн.

Мотивы Коваля, Гугли, Буля не интересны никому — там деньги, о чем еще говорить. О мотивах Грабовского, с майором Назаровым дружившим, в суде не сказали ничего. Гособвинитель — вскользь о личной неприязни. Прокуратура и до суда, и после — о желании «укрепить и повысить свой криминальный авторитет среди лиц, имеющих отношение к преступной среде».

То же, кстати, говорили о причинах убийства Булем Неколова — ведь раньше полагали, что он изрешетил того без заказа, из личной злобы.

«Новая» представляет свою версию причинно-следственных связей этих двух убийств и одного покушения: все выяснено еще в то время, по горячим следам, но официальные доказательства появляются лишь сейчас. Так, в общем, со всеми убийствами, расстрелами, исчезновениями, сопровождавшими жизненный путь Быкова: все всё знали, однако улики не собирались. Действующие лица пропадали. Либо молчали замороженным хеком.

Коппола переиздает финальный фильм трилогии «Крестный отец» — перемонтировал концовку спустя 30 лет. В декабре премьера. Впечатление, что коллектив отечественных авторов тоже решил переписать развязку красноярского «крестного отца» — а то уж слишком благостной получалась. Быков отмечал 60-летие, и будто всех вокруг поразила амнезия насчет этого благополучного деда; «хорошая жена, хороший дом — что еще надо человеку, чтобы встретить старость?»

Жизнь любит такое: завязка его, Быкова, реальной саги, происходила как раз под вывеской «Скоро на экранах — «Крестный отец». Внушительные буквы наружной рекламы установили (наискосок от бывшего крайкома КПСС, тогда уже краевой администрации, и под боком у бывшего КГБ, тоже переименованного) на крыше здания, где на месте кафе «Рига» в 1992-м откроют казино «Яр». Реальную крышу и завсегдатая «Яра» Чистяка убьют в 1993-м, с этого и начнется сериал. А буквы над главным городским проспектом будут светить над городом и далее. На протяжении 12 лет, вспыхивая советским еще неоном. Исчерпывающий титр на фоне неба. В отличие от прочих сентенций типа «Народ и партия едины», впервые реклама не наврет.

Потом помещения «Яра» отойдут торговцу модными тряпками, убийственная суматоха иссякнет, дежуривших здесь бандитов сменят манекены, прокуренные стены, покоцанные летавшими пулями и стульями, закрасят в веселенькие тона. Ростовые куклы с возбужденными, бодрящими сосками предложат заново жить.

И вот именно тогда, в 2004-м и 2005-м, город вновь от целлулоида вернется к пороховой гари и горячей артериальной крови. К реальности. Не выпендривайтесь, Василий Палыч, слушайте песню «Валенки».

ГУВД, Corp.

Назарова убили первого. За несколько дней до тех восьми выстрелов рапорт об отставке написал начальник ГУВД края Юрий Астахов. Назарова же уволили по сокращению штатов за год до этого. Он, правда, еще долго приезжал на бывшую работу.

Этим отставкам предшествовало позорное шоу: майор и генерал переквалифицировались в публичных политиков и стали знаменами, брендами двух групп, конкурировавших за контроль над внутренними органами — на их разрыв.

Для Кремля вопрос лояльности силовиков еще не актуализировался, платили им что-то смешное, и в них бродили сомнения — то ли милиция по-прежнему народная, то ли надо служить режиму. Школота о карьерах киллеров уже не мечтала, но и о погонах еще не; силовики пока не стали первыми людьми России, и в Красноярске с одобрения Астахова начали извлекать прибыль из деятельности милиции.

Впрочем, начинал это еще Лебедь в 1999-м, позволив бывшему боксеру Евгению Кротову отбить право кормления ментов у Быкова. И Кротов со временем монополизировал рынок правоохранительных услуг. Делал деньги на близости к силовикам — жителей края обирали при оформлении паспортов нового образца, прохождении гаишных процедур и т.п. Сотни миллионов рублей.

Ментам тоже перепадало — на бензин, командировки, может, что еще. Усилия Астахова и Кротова, однако, не нравились Быкову, он ревновал — ведь это всегда было его дело. И его алюминиевого завода. И судя по результату — Быков и его окружение подозревались в десятках убийств, а в итоге он занял место не на нарах, а в ЗакСе, это было не спонсорство, а выгодный инвестиционный проект. И с ним он расставаться не хотел. Так группы влияния сошлись в схватке.

Комиссию ЗакСа, копавшую под Астахова, возглавил Александр Симановский — родственник Назарова. Генерал в ответ приступил к реструктуризации ведомства и массовой зачистке. Назарова, ряд других высоких чинов из ГУВД попросили. Месть подавалась как «обычные кадровые перестановки». О чем говорить было не принято, сорвалось с языка Назарова. Впрочем, не сорвалось, это говорилось на публику, осознанно. О Быкове: «Что между нами общего? Мне импонирует в нем, и я этого не скрываю, красноярский патриотизм… Тут я — быковский».

Подобного в Красноярске не было с середины 90-х, когда милицейские боссы тоже говорили теплые слова о Быкове. Не убийства вокруг него расследовали, а выступали его адвокатами. Назаров меж тем через запятую продолжил: «Денег у Быкова ни я, никто из наших не брал, в квартирах мы у него не жили, машины он нам не дарил». Майор записал себе в заслуги несовершенные преступления. И, в общем, сделал все, чтобы его жизнь обсуждали после смерти.

Назаров говорил: «Не оскорбляйте Петровича (Быкова. — А. Т.). Уж если бы он купил мне машину, то, наверное, не семилетнюю «Хонду».

Да, в тот момент он ездил на старой «Хонде». Еще за год до этого никакой машины у него не было вовсе, а рулить его учил тот самый Грабовский, его друг. И друг Быкова.

Покинув органы, Назаров поменял «Хонду» на дорогой джип с демонстративным номером К 007 ОЕ. Самоидентифицировался: номера 007 — на машинах Быкова и его окружения. В 90-х цифры из бондианы — только у них, остальным негласно не рекомендовались. А во всех быковских телефонных номерах — по три шестерки. Было у Быкова такое. Да и сейчас в инстаграме он с добавлением цифр 07. У многих мужчин, живущих за гранью нервного срыва, такого хватает.

Когда пошла война Лебедя с Быковым, сторонники генерала показательно ехали обедать в отнятый у Быкова «Яхонт», пить водку в «Нирвану», вотчину быковцев, их же «Шоу Азарт» переделали в свою «Планету Красноярск». И — поставили на машины себе номера 007. Они и женщин предпочитали зачастую тех же, что раньше находились рядом с быковцами. Это символизировало победу. Они убеждали себя, что враг уничтожен.

Про силу убеждения самих себя: Назаров получил орден «за ликвидацию оргпреступного сообщества Быкова, имевшего обширные связи в органах власти». А потом, уйдя из органов, к тем, ликвидированным, и подался. Еще продолжал приезжать в убойный отдел, но уже занялся реализацией сразу нескольких бизнес-проектов Быкова. Под его крылом и в его команде. Ее члены в большом числе и собрались вместе с цветом краевой милиции на похоронах «правильного мента», кем он был для очень многих, — общественное мнение склонилось на сторону гонимого офицера с поры его противостояния с генералом Астаховым. Тот был чужаком в Красноярске, транзитным пассажиром, и за то недолгое время, что он провел на берегах Енисея, и не пытался войти в местную политтусовку.

Вот только и предают всегда исключительно свои.

Волчья грива

Что Назаров дал Быкову? В конце 90-х у Быкова и братьев Черных фактически отобрали КрАЗ, Красноярскую ГЭС, Ачинский глиноземный комбинат, Красноярский металлургический завод и т.д. Всей мощью государства — в пользу кошельков ельцинского клана Абрамовича (он из этого бизнеса быстро, впрочем, слинял) и Дерипаски (этот остался надолго). Быков выходит из тюрьмы к черепкам. Поредевшая братва осторожно подтягивается — пережидали в Москве или за границей. Тот же Грабовский возвращается из столицы.

Как-то надо жить, но что у них осталось?

Власть Дерипаски заканчивается за периметром КрАЗа. Уже в санитарно-защитной зоне можно копать алюминий. Отходы производства. Можно грузить сворованные с завода алюминиевые чушки, сверху засыпать этими отходами, мусором, и легально вывозить. Этот бизнес — сплошь под фирмами криминальных авторитетов. Причем как традиционно близких к Быкову, так и нет. Две не связанных с собой охранных компании, стерегущих периметр КрАЗа, помогают Дерипаске слабо.

Вот что рассказывают местные. Николай отсидел несколько сроков, работал на КрАЗе (как и вся семья), жил в Зеленой Роще (районе у КрАЗа): «Что такое — «ванна на минус уходит»? Прожгло ванну ***[напрочь], и все содержимое вылилось. Всей этой хрени давали два часа остыть. Ломом дырку пробивали, крючком цепляли за трактор, и он по асфальту эту лепешку с грохотом тащил. Куда? Есть целые огромные разломы, засыпанные мусором КрАЗа, гигантские расщелины — по детству помню огромные овраги, метров по 70 глубиной — до Енисея. Где они? Полностью отсыпаны. Слава богу, сейчас рекультивированы, но ведь рано или поздно металлисты туда полезут рыться, металл всем нужен, правильно? Вокруг КрАЗа-то уже все обрыли. И из-за этого тоже людей мочили — я не полез в эту тему. А меня звали рощинские, они на этом поднялись.

Алюминиевые модули в соседних с КрАЗом колониях — это присоски к заводу: когда Петровича (Быкова. — А. Т.) выжили с КрАЗа, те, кто был при нем, уходя, откусили, что могли, от завода — всякие базы. Ну и те, кто помойки вокруг КрАЗа копал — они и плавят металл, делают, помоечники, свою чушку».

Другие быковские бизнесмены промышляли ею продолжительное уже время. КрАЗ к тому времени начинает плавить больше всех в мире — больше миллиона тонн в год, все кругом им загажено, отходов хватает. В продолжение Назаров с бывшим начальником в убойном отделе Сергеем Колбасинским создает АО «Зеленый город», и оно подступается к одному из самых перспективных проектов — переработке бытовых отходов миллионного города.

Технологии работы с мусором отработаны, схема работы ясна — сооружение мощного предприятия. А это нехилые вливания из бюджетов.

Конкурировали на этом поле с Назаровым бывшие коллеги. Один из главных врагов быковцев и на милицейской службе и позже, в бизнесе, полковник Валентин Школьный.

Легенда красноярских «оперов» (и Назаров как профессионал пользовался до поры непререкаемым авторитетом). Школьный в УОП края первый зам, 3 января 1995 года первым от красноярской милиции с 50 офицерами, в т.ч. со старшим сыном, отправился в Чечню, участвовали в штурме Грозного, всех привез живыми, двое с легкими ранениями. Контузило, правда, почти всех. У Школьного это была вторая контузия, первую получил незадолго до чеченской командировки, на Предмостной площади, когда освобождали заложника: то была трехдневная операция по ликвидации братьев Гущиных, готовившихся убить Быкова и гендиректора КрАЗа Колпакова, несших гранаты и автоматы в «Шоу Азарт», но остановленных.

Одного брата убили в перестрелке, второй взял заложников (в т.ч. малолетнего). И сам себя подорвал гранатой, когда собровец Ветровский откинул в сторону ребенка и, падая в снег с Гущиным, подмял его руку с лимонкой под его же живот.

Школьный в те времена — на ножах с начальником УВД края Петруниным. И вынужденно ушел — как и многие другие антибыковцы. Сначала в СибУВД на транспорте, в 97-м — на пенсию. «Потому что в то время все двери в милиции края для меня были закрыты». Увольняется из СОБРа и его сын. В 1998-м — инсульт. К жизни его возвращает тот самый Некол, состоявший на оперативном учете как авторитет: отбывал срок за убийство с 1982-го по 88-й, амнистирован, далее поддерживал контакты с ОПГ Виктора Липнягова (Ляпы), но и Ляпу, и всех его ближайших сподвижников (Толмача, Синего) убили. Некол не согласовывает бизнес-планы с Быковым, держится стороны, идти «под него» не хочет, и, значит, со Школьным ему по пути.

Для точности добавлю: конечно, Некол не питал иллюзии относительно своего места в иерархии, в пищевой цепи Красноярска, старался избегать явных и прямых конфликтов с быковскими. Поддержка Школьного добавила ему уверенности.

Неколу был 41 год. Когда его убили, я сразу приехал к Школьному. Вот что он рассказал: «Мы с Неколовым, несмотря на разницу в 10 лет, дружили. Семьями. Он в свои 19 лет друзей не сдал. Я лучше отсижу, сказал. А должен был сидеть вместо него племянник одного серьезного чина из правоохранительной системы. Тоже боксер. Позже он вырастил двух чемпионов России по боксу, давал деньги школе бокса. Когда меня «уходили» из системы, начальник сказал: будешь веревкой шлагбаум опускать, выше не поднимешься. Ничего, в Инкомбанке работал, но — дефолт, у меня — инсульт, только жена меня понимала, она с Неколовым и говорила. Тот дал экологическую тему мне, переработку отходов — чтобы было на что жить. Давай, разрабатывай. И мы работали только с позиции права».

Обратите внимание на последние слова. Сталкиваются из-за переработки алюминиевых отходов, вырытых в зоне отчуждения КрАЗа, быковцы с Неколом еще в 90-е. Некол переносит производство вторичного алюминия в одну из колоний, которых вокруг КрАЗа полно, и благодаря фактически бесплатной рабсиле и низким энерготарифам неплохо загребает. Коммерсанты под быковскими плавят чушку на площадке одного из заброшенных заводов. И их в 1998 году накрывает РУБОП, порушив бизнес. Молва приписывает этот рейд наводке Некола.

Симметрично отреагировать у Быкова не получается — губернатором уже стал Лебедь. Когда же КрАЗ у Быкова и его партнеров отнимают, Школьный и Некол смогли законтачить с людьми Дерипаски, и выигрывают тендеры (Быков — общий враг) на работу с отходами. Группе Некола отдают в раскопках приоритет. Тот криминал, что работал на помойках «по лому цветмета» без документов, вытесняют.

Опущу подробности многочисленных стычек Некола с быковскими бизнесменами, охраной, чиновниками — это происходит на полигонах Бадалык и Северный, и в кабинетах мэрии, районных администраций. Важно одно: тогда уже не только стреляют, начинают разбираться в судах, и во всех конфликтах более убедительные документы действительно у Некола со Школьным. Их совместные фирмы занимают доминирующее положение в переработке алюминиевого лома.

И вот — последние две битвы, наиболее значимые. Главное сражение происходит на Волчьей Гриве — это и имя местности за КрАЗом, где предполагается мощный полигон, и название проекта воздвижения там мусороперерабатывающего завода. С начала нулевых обсуждается проектно-сметная документация и федеральное финансирование в 20 млн долларов. Первый этап заканчивается тем, что приступившая к реализации идеи школьная учительница с амбициями и связями, которые не помогли, уезжает в тюрьму. И здесь, как мне говорили источники в мэрии и ФСБ, не обходится без Некола — он тоже хочет «быть в теме». Так это или нет, но в этом убеждена и сама учительница, и, освободившись, она идет к быковцам, к Назарову, от нее он и улавливает перспективы проекта. Но в 2003-м мэрия отдает в аренду Неколу со Школьным громадный участок за КрАЗом — для строительства дороги к Волчьей Гриве.

В то же время точно так же сталкивает лбами Некола с быковцами мэрия и на другом берегу Енисея, на свалке «Сибэлектростали» у Кузнецовского плато. Чиновники параллельно выписывают разрешение хозяйствовать на ней тем и другим. Неколу со Школьным — договор о ликвидации помойки, позволяющий извлекать из нее металлолом. Фирме ООО «РКТ» (развлекательный комплекс «Триумф») быковца Алексея Казерского, особо близкого к другому быковцу — депутату Госдумы и киноактеру Владу Демину (тогда уже живущему фактически в Москве), — разрешение на строительство в этом месте.

Понятно, что строить здесь будет можно только после извлечения из земли лома, но быковцы ждать, когда Некол отработает, не собираются. Вероятно, они сами претендуют на эти отходы, а строить здесь что-то или нет — дело десятое.

Некол получает в правовом управлении мэрии подтверждение правоты своих действий, нанимает фирму для охраны работников и имущества компании. И те в один прекрасный день звонят и вызывают Школьного: приехали люди Быкова. Приезжает и Некол. С той стороны — Буль, Дюпре (Александр Яценко), Елка (Игорь Еловский). Разговор, по словам Школьного, выходит жесткий, и последнее слово остается за Неколом. Оно таково: «Если вами будут представлены более убедительные документы, чем наши, мы соберемся и уедем». Видимо, заключает Школьный, эти люди не могли простить Неколову, что он так технично положил их на лопатки.

Это сентябрь 2004-го. Если версия следствия и сегодняшние слова Буля справедливы, Некол ему Быковым уже заказан. У Кузнецовки Буль и Дюпре, как тогда говорили, «ловили свой процент». А вот Волчью Гриву, как полагает следствие, Быков считал своей: «Мотив ясен: донесенная до Быкова правда, что на полигонном поле, где закопаны отходы КрАЗа, идут раскопки. Крышует тему Некол. Быков считал, что это его. И его самолюбие задели».

Буль убьет Некола наутро после празднования 45-летия Быкова.

Базарные бабки

Итак, империя Быкова попилена и раздербанена. Быкову отныне надо осваиваться в загончике, ему оставленном. Кроме помоек, что еще там? Центральный (Колхозный) рынок. Олигархам не интересный — что свинью стричь.

На тот момент, по данным мэрии, ежедневный теневой доход этого рынка 2 млн рублей. (Поэтому и колхозников уже давно нет, и колхозов, а Колхозный рынок будет всегда.) Официально он рассчитан на 1500 работников, из них 900 торгуют непосредственно в здании, за одно место они вносили тогда по 150 долларов в месяц. Итого только платежи за субаренду — 1,6 млн долларов ежегодно. Здание пока еще принадлежало мэрии, и ей арендаторы платили в восемь раз меньше — 6 млн рублей в год. Но это лишь часть очевидной маржи. Заплатив за вход на рынок, внутри него торговцы башляли еще и за более выгодную зону.

В общем, с учетом этой бухгалтерии обширный мемориальный список сгинувших в борьбе за Колхозный рынок не удивляет.

В милиции, в ОБЭП в 2006 год у мне эту бухгалтерию подтверждают. Вот цитата из нашего разговора с его руководителями того времени: «С середины 90-х рынком правит быковское сообщество, но сам Быков не афиширует это. В 1998-м учреждено ООО «Центральный рынок». Фактически управлял рынком один из его совладельцев — Ероцкий, человек Цветомузыки.

После того, как Ероцкий перестал устраивать Быкова (его тогда стали раздражать все люди Цветомузыки. — А. Т.), он попадает надолго в тюрьму — его признают организатором убийства Парфенова. То уголовное дело вызывает много вопросов, но это отдельная тема. После этого убивают Октая Ахмедова, второго совладельца рынка. Третий — Василенко — исчезает из нашего поля зрения. И в 2004 году взять под полный контроль рынок пытаются Грабовский и Назаров, люди Быкова. Это тоже тема отдельного разговора».

Необходимы пояснения. Итак, 1998-й, ОПГ Цветомузыки входит в быковское сообщество. В ООО «Центральный рынок» 10% у директора рынка Якуниной. Она работает с Ероцким. У того самого 30%. Столько же у Октая Ахмедова, лидера этнического клана, также «крышевавшего» Центральный рынок и входившего в быковское окружение. Столько же у Василенко, товарища и Быкова, и Цветомузыки. Все счастливы.

2000-й: Цветомузыка с Быковым уже на ножах. И Василенко уже — тот самый несостоявшийся киллер, который сначала придет в ФСБ и расскажет, что Быков ему заказал Цветомузыку, а потом, после инсценировки убийства, придет, обвешенный микрофонами, к Быкову. Докладывать подробности. После чего ФСБ Быкова и арестует.

А за три месяца до этого расстреляют ближайшего соратника генерала Лебедя Виталия Парфенова — сразу после назначения главой госпредприятия «Краевые рынки» и заявленного намерения взять главный базар города под контроль. Через несколько часов милиция начинает хватать людей Цветомузыки. Ероцкого осудят как организатора убийства, и это дело даже у коллег Назарова вызвало множество вопросов — например, у Петра Гусева, начальника ОРЧ БЭП горУВД, разбиравшегося позже с ситуацией на рынке.

Некоторое время Цветомузыка со своими еще пытается доить любимую корову. Но Назаров его упорно разрабатывает и все же усаживает вскоре в тюрьму — не за рынок, за «терроризм». Не помогло даже сотрудничество Цветомузыки с ФСБ. Его кураторы оттуда только руками на суде разводили, когда слушали, как люди Назарова при повторном обыске отыскивали целый гранатомет и два автомата там, где накануне обыск проводили несколько силовых ведомств и — ничего.

Такие закладки — это почерк, стиль. «Работа по беспределу». Когда Назаров и убойный отдел изгоняли людей Цветомузыки с рынка, в джипе ключевого из них нашли ТТ. Позже выяснилось, что этот пистолет ранее проходил по другому делу и изымался милицией.

Поразительно, но о том, что Цветомузыку оговорили, и в этом был заинтересован Назаров, заявил в суде и Валерий Михеев (Рэмбо), покушение на которого в том числе и инкриминировали Цветомузыке.

Меж тем в 2002-м судят и Быкова. Василенко на суд не явится, а до этого откажется от своих показаний и заявит, что все придумал Цветомузыка. Зато на суд в Москву прилетит свидетельствовать (по ходатайству защиты!) Назаров — эту командировку, как он мне потом скажет, два его руководителя согласовали. В итоге Быкову дадут 6,5 года условно за организацию убийства Цветомузыки (не доведенное до конца по независящим от Быкова причинам).

2003-й: братва изгнана, свой интерес к базарным рядам Назаров поясняет руководству главка тем, что надо перекрыть этот канал финансирования террориста Цветомузыки. А руководство рынка жертвует убойному отделу нехилые суммы «на ремонт здания». (Золотых унитазов я там, однако, не заметил).

За год до смерти Назарова и Неколова, в октябре 2003-го, рядом с мэрией, на выходе из магазина «Березка» окончательно убивают Октая. По словам Махира Ильясова (одного из лидеров азербайджанской диаспоры, его убьют через полгода после Октая, в марте 2004 года), руководство рынка до самых последних дней Октая платило ему небольшую «пенсию» (3 тыс. долларов). Именно она (раздражало!), скорее всего, и стала причиной расправы. Октай уже не влиял на процессы, став овощем после серии покушений — началось еще в ноябре 1997 года, стреляли прямо в кабаке на рынке.

Когда Назаров уходит со службы к тому, против кого на службе обязан был бороться, он продолжает присматривать за рынком. И когда в него разряжают всю обойму, его бывшие коллеги первым делом думают о мести Цветомузыки и хватают вновь остатки его людей. Но они ни при чем, вскоре их выпускают. И начинают шерстить владения Быкова в Овинном (сам он давно оттуда съехал, остались люди из его команды). Дважды обыскивают коттедж Грабовского.

Грабовский с Назаровым дружил. Но один из бывших подчиненных Назарова в убойном отделе вспомнил: незадолго до гибели майор рассказывал, что при встрече с Грабовским в кафе у него появилось чувство, что тот его кому-то показывает. (Так обычно проводят показ жертвы киллеру.) Кстати, Коваль (тот, кто непосредственно нажал на спусковой крючок 8 раз) потом говорил, что такого показа в кафе не было. Вероятно, заказчик, если суд с ним не ошибся, планировал задолго, и были кандидатуры помимо Коваля (по словам гособвинителя на суде, Грабовский заказал Ковалю Назарова в середине октября, своему же водителю Шатову он дал задание следить за майором в сентябре). Ну или Назарову почудилось. Что объяснимо — ведь он все понимал про новых друзей-быковцев.

Зачем Грабовскому это было нужно?

В суде прозвучало лишь две фразы. Один из фигурантов слышал от Грабовского, что Назаров ему «докучал», а Коваль слышал, что Назаров «лезет куда не надо».

Быков откомандировал Грабовского «получать зарплату» на рынке, у Якуниной. Соответственно курировать. Кому еще фильтровать базар, как не заслуженному боксеру? Но там же параллельно влияние сохранял и Назаров. Именно он представил Грабовского директору рынка как человека, который заменит присевшего Ероцкого. И вводил его затем в курс дела. Грабовский приезжал на рынок дважды в неделю, Назарову, рассказывают торгаши, не нравилось, что Грабовский нередко стал занимать сторону Якуниной.

А Грабовскому, как говорили мне сыщики в 2004-м, с какого-то момента перестало нравиться вообще внимание Назарова к рынку, он ему мешал проворачивать схемы. Сейчас новое поколение оперативников говорит то же: «Быков к Центральному рынку имел непосредственное отношение. Теневое, но прямое. И поставил на рынок Грабовского, он там шевелил. Но Быков не понимал, почему такой маленький доход с рынка.

Мы предполагаем крысятничество, что Грабовский заворовался и стал правду какую-то искать, свою выгоду в том бизнесе, на который его поставили. И Быков переключил заказ на Грабовского, исходя из того, что появившийся в его окружении Назаров — фигура круче, его он выбрал как пару в бизнесе, он был куда лучше партнер, чем Грабовский. Вот и все. Грабовский почерпнул для себя, а Быкова подопрокинул. Назаров же гораздо умней боксера Грабовского был и нашел с Быковым общий язык».

У Быкова такое не впервые: сталкивать двух кандидатов и выбирать, с кем ему продолжать. Система сдержек и противовесов, макиавеллизм, он учился этому у ментов и ФСБ, сводивших лоб в лоб уличных авторитетов, учился у мэрии, отводивших одну землю двум враждующим фирмам. Так что все было предопределено. Как в его родном городке Назарово его друзья покрошили друг друга, борясь за близость к телу, так и майор Назаров пал жертвой междоусобной борьбы.

Ну а что с рынком-то, когда всех поубивали, остальных на нары или в Москву? «Поляна теперь свободна» — так говорили про помойки, когда не стало ни Назарова, ни Неколова. Про Колхозный рынок так не говорил никто. Жирных зеленых мух, летающих над прилавками, не потревожили.

После убийства Назарова и изгнания Грабовского уже другие члены федерации бокса Николай Скворцов и Дмитрий Иванов учредили с долями по 33% ООО «Рынок», еще 34% дали вдове Октая (в интересах дочери). И это ООО поглотило (обычное рейдерство) прежнее ООО «Центральный рынок». Оперативное управление новым «Рынком» осуществлял подполковник запаса Владимир Скворцов. Отец боксера Скворцова. Стоит ли добавлять, что все эти новые (тогда, теперь уже и их не видно) собственники были ближайшими соратниками самого боксеристого боксера Красноярска и почетного президента Федерации бокса РФ? Ну это уже другая история.

«Север помнит»

«В России сегодня выгоднее стать сукой, чем остаться человеком. И дело даже не во мне лично, а в самом подходе правоохранительных органов, когда на показаниях одного человека, который спустя 15 лет вдруг «вспомнил», что все свои самые мерзкие поступки в своей жизни, он оказывается совершал по указке Быкова А. П., начинается уголовное преследование за особо тяжкое преступление». Это из инстаграма Быкова (с сохранением авторского стиля и пунктуации; письма из тюрьмы публикуют его помощники), и это — про Буля. Киллера Живицу.

И это, теми же словами, только там про 26 лет, раньше Быков говорил про киллера Татарина. А еще раньше — про Пашу Цветомузыку. Про Василенко. И т.д.

Ну да. Когда свои шли работать на врага, когда свои заказывали своих, трудно было, конечно, предположить, что киллеры когда-нибудь начнут своих сдавать. Что Буль сдаст и Цветомузыку, и Быкова. Что Татаренков и Бакуров однажды заговорят. Коваль тут наособицу, но он всегда ненавидел Быкова и быковских и взял заказ от одного из них, вероятно, только потому, что речь шла о другом таком же. Так чего ему молчать?

Друг друга резали и душили, друг в друга стреляли. Их вязали кровью, заставляя убивать друзей детства. И они вязались, лучшие друзья опарышей. Крыс и воронья. А теперь Быков удивляется: чего это Буль засомневался, оставлять ли ему лишь на себе кучу трупов?

И еще комментарий Быкова, переданный его адвокатом Алексеем Прохоровым: «Никогда никаким мусором, свалками, утилизацией отходов и тому подобным в Красноярском крае я не занимался. Никакой связи с этим бизнесом я не имел. С Андреем Неколовым мне делить было нечего, к его убийству я никакого отношения не имею. Я не настолько глупый человек, как, видимо, думают некоторые, чтобы после провокации, выполненной в 2000 году в отношении меня спецслужбами с использованием Вилора Струганова, в 2004 и 2005 годах поддерживать какое-либо общение с человеком из ближайшего окружения Струганова, к коим на тот момент относился Александр Живица».

Только исковерканное имя поправил в цитате, а по существу ее замечу одно: все, кто следил за политико-уголовным пейзажем края, видели, что вскоре после того, как Струганов (Цветомузыка) отошел от Быкова, Буль отстранился от Струганова и вообще от стругановских. И уж точно Буль на воле никак не мог в 2004 и 2005 годах оставаться в ближайшем окружении Струганова — тот уехал на колымскую зону, а до этого сидел в красноярской тюрьме.

И все же: почему Буль вспомнил только сейчас? Да, наверное, лишь потому, что за убийство по найму, корыстное дают больше, чем просто за умышленное. Буль, заключив досудебное соглашение, считал каждый год и месяц, и он выгадал: в 2015-м за семь трупов он получил 12 лет. Среди заказчиков назвал только Цветомузыку, потому что укрывать это было бессмысленно. Некола же взял целиком на себя. И, очевидно, такая тактика себя оправдала.

Вот и роль Грабовского как заказчика прояснилась только спустя 14 лет, в 2018-м. А осудили его только в этом году. Иван Хорошев, адвокат Грабовского, сказал, что всех ключевых свидетелей по его делу (Шатова, Гуглю, Курбанова) пытали. Похоже на то. С 2004-го показания из них, кажется, просто выдавливали. Потом они их поменяют. Тогда, в самом начале, я разговаривал с одним из их защитников, Александром Глисковым, — так вот, адвокаты отказывались работать с этим делом, не в силах влиять на происходившее. Их вдруг отводили сами подзащитные и соглашались на тех, что были удобны следствию. Зачем их так прессовали, осталось неясным:

Все это время он тупо ждал. Возможно, от этого на нервной почве у него развился неизлечимый недуг (с ним все же жить можно).

Сомневаться в правоте вердикта присяжных Грабовскому не дает еще одно обстоятельство, пусть косвенное, — многочисленные свидетельства о спокойствии Некола. Об этом говорили все его друзья. Адвокат Некола (его вызывали на допрос как свидетеля) сказал мне той зимой, 2005-го, что покойный не производил впечатления человека, чего-то опасающегося. Некол — враг Назарова — не боялся ни мести за него, ни того, что его могут как-то привязать к убийству майора. Наверное, потому, что не заказывал. Назарова убили свои. Предают всегда исключительно свои. А своими для майора на пятом десятке жизни стали быковские.

Призрак опера

На вопрос, почему красноярская милиция в 90-е не расследовала деятельность быковского сообщества, для чего потом собирали сыщиков со всей страны (комиссия Колесникова), но было уже слишком поздно, Назаров незадолго до гибели мне ответил: «В рядах комиссии МВД были одни из лучших работников сыска страны, но и мы там работали. И, что интересно, итогом стало прохождение в суде двух дел по убийствам Михайлова и Губина. А вот самое интересное то, что по этим делам работали в основном красноярские опера, а по убийству Михайлова вообще-то я возглавлял оперативное сопровождение дела. По нему трое получили реальные сроки, очень реальные».

Действительно так, но вот какая штука. Игоря Михайлова расстреляли в июле 1997 года, и уже тогда я писал о возможной причастности к убийству окружения Быкова. Это было несложно, это не скрывалось самим окружением, и сам Быков тогда же, в 1997-м, говорил мне, что давал деньги футбольной команде «Виктория», а ее бывший тренер Михайлов, обретя авторитет в криминальных кругах, умудрялся собирать с футболистов мзду — в общак. Быкову об этом якобы доложили только после казни Михайлова.

В июне 2000-го приговор сподвижникам Быкова огласили. Имя Быкова постоянно упоминалось в ходе и следствия, и суда, фигурировало в двух эпизодах дела, но состава преступления в его действиях не нашли. Мотивы устранения Михайлова так и остались загадкой. Про них — ни слова. Подозрения к Быкову не пристали и в деле об убийстве Олега Губина (их с Михайловым убили из одного ПМ, хранившегося в тайнике рядом с быковским коттеджем на Верхней Чулымке).

А Цветомузыку, которого ФСБ использовала против Быкова, отправили подальше, в Магадан. Он кричал в зале суда, что дело сфабриковано Назаровым, что тут маячит тень Быкова.

Милиционеров убивать нельзя. Такова была аксиома взаимоотношений обеих противостоящих сторон. И в 1994-м Бакуров не стрелял в преследовавших его ментов — хотя если бы его не взяли, если бы не нашли их «шестерку» с документами, если бы саяногорские убийцы тогда ушли, вся красноярская история пошла иначе.

Но если милиционер переходит на другую сторону? «Он, находясь еще в погонах, полез в чужой бизнес», — говорили о Назарове не только те, у кого отняли рынок. Не утверждаю, что это именно так, но так это выглядело для тех, кто был по ту сторону. А раз так, он стал одним из них. Своим. Значит — можно все.

Когда Быкова запирали в красноярском СИЗО № 1, Назаров с ним общался чуть не ежедневно. Это он сам рассказывал. И сам же — о том, что три года занимался делом Быкова. И что? Итог каков? Назаров — конечно, рыцарь. Профессионал, множество раскрытых дел, заслуженный — по праву — сотрудник органов, благодарные ученики. Но всякому, кто столь долго борется с драконом, хорошо бы контролировать свой зад. Не упустить момент, когда там тоже хвост начнет пробиваться. А это непременно случается.

Один из юных оперов (он просил не называть его), начинавших тогда под началом Назарова с дела об убийстве Губина, лишь через 20 лет, став большим начальником, подвел расследование деяний быковского сообщества к внятным результатам.

Впрочем, это еще не конец.

Как рассказывают наши источники, на допросе Быков воскликнул: «Зачем его было убивать — он жил у меня?!» Сыщики пока молчат. Насчет мотивов они не любят рассуждать — эту материю не пощупать, трудно доказывать, в душу не заглянешь. Но есть факты, назову только два. Известная мнительность Быкова. И второе: в 90-е Грабовский был возле Некола, работал с ним, потом у другого влиятельного в теневых кругах красноярца Андрея Пестова (Дипломата) в Москве — Некол с Дипломатом общались. Способности Грабовского не впечатлили ни Некола, ни Дипломата («он только по груше бить»), за Грабовского не держались. Так он прибился к Быкову, а тот его сразу подтянул к себе поближе.

Мог ли он теперь его отпустить? Мог ли подозревать, что Грабовский поддерживает прежние связи с Неколом и Дипломатом? Мог ли их Грабовский возобновить?

Ну и потом: инвестиции в опарышей, крыс и воронье — самые надежные. Кормишь их, а тебе взамен — все золото мира. Ведь так? Остальное — полумеры.

Просьба «Новой» о встрече с Быковым оставлена красноярским главком МВД без удовлетворения: сослались на ковид-ограничения. Однако Быков, судя по его инстаграму, нас читает. Если он найдет способ ответить на вопросы — только не как обычно, а содержательно — ответ будет опубликован.

Заметьте, последнее дело Быкова — калька с хабаровско-фургаловского. Те же года, 2004-й и начало 2005-го, тот же металлолом, тот же черный нал, та же резкая вспышка убийств за них. Но за Быкова народ не выходит, вся драматургия минувшего лета в Хабаровске и Красноярске прямо противоположна. Хотя казалось бы: Фургал до губернаторства вовсе известен не был — никто и звать никак, а Быкова уже три десятилетия знает каждая собака. Причин несовпадения в реакциях много, одна из главных в том, что с Быковым разбирается не Москва — сам Красноярск. А Москва Быкова до этого как раз прикрывала и защищала.

В кои-то веки Красноярску позволили заняться собой. И он начал чиститься.

Думаю, здесь уже мало кому важно, чем формально закончится дело Быкова. Возвращение к этой никуда не уходившей теме нужно, чтобы наконец освободиться от нее. Такое лечится только разговором, вытаскиванием наружу, осмыслением накопившегося; я — часть Красноярска, во мне часть его кумулятивной и коллективной травмы, потому и пришлось вспоминать (это сериал: №№ «Новой» 55, 63, 69, 77). Говорю о себе потому, что мои мотивы типичны. После майских, за арестом Быкова, заметок «Новой» в местных СМИ и соцсетях многие вдруг бросились вспоминать 90-е, публиковать фотки, сканировать полароидные карточки того времени, делиться своей памятью о быковских. И, надеюсь, все мы этим проговариванием начали изживать свою проблему — у нас уж тут точно есть нечто, нас объединяющее.

Именно так: информповоды минувшего красноярского лета, что отослали горожан снова в их свирепые 90-е, — не более чем предлог. Предлог для нарративной психотерапии. Свои личностные деформации Красноярск осознает. Накопившейся боли — дает выход. Наконец прорвало.