Мэтр Вильям Бурдон — знаменитый французский адвокат, которого одновременно можно назвать и правозащитником (не боящимся делать политические заявления), и борцом с коррупцией. Он, в частности, учредил хорошо уже известную антикоррупционную ассоциацию Sherpa, затеял во Франции дела против нескольких коррупционеров, возглавляющих государства в Африке.
Что касается российских дел, то главное для него — защита Алексея Навального, чьей смелостью и доказанной — если хотите, то и в суде (если бы в России был суд) — готовностью рисковать за убеждения мэтр, не скрывая этого, восхищается.
Мэтр Бурдон и другой блестящий адвокат из его бюро, Амели Лефевр, (парижское бюро Bourdon & Associés) вот уже почти 4 года «на общественных началах» занимаются иском братьев Навальных к компании Yves Rocher во Франции.
И обещают «дойти до самого конца» в этом деле, так как уверены — победа во Франции может оказать влияние на судьбу Алексея Навального и в России. Сегодня, в годовщину ареста Навального, они рассказывают «Новой газете» о том, как движется дело, и обращаются с призывом к сотрудникам Yves Rocher.
Напомню, именно с «заявления о преступлении», направленном главой российской «дочки» Yves Rocher Брюно Лепру в декабре 2012 года на имя главы Следственного комитета России Бастрыкина, и началось дело, в результате которого российским властям удалось отправить сначала Олега (как заложника), а потом и Алексея Навального за решетку. Вина российских властей понятна, и когда-нибудь, будем надеяться, те, кто доживет, понесут законную ответственность за беззаконие.
Но и роль компании «Ив Роше» в этом деле не стоит преуменьшать — несмотря на то что российские власти могли бы воспользоваться почти любым поводом для посадки своего главного оппонента, для исполнения этой грязной «миссии» им все же были нужны псевдозаконные основания. В данном случае дурно пахнущее дело было сфабриковано на основании заявления парфюмерной компании. Против которой за это братья Навальные подали во Франции иск о «клеветническом доносе».
Брюно Лепру. С его заявление в СК РФ началось дело против братьев Навальных. Фото: echo.msk.ru
В октябре 2021 года следственный судья бретонского города Вана решил закрыть дело «за отсутствием состава преступления», но адвокаты Бурдон и Лефевр подали апелляцию и уверены, что для победы есть все основания. Когда я спросил у Бурдона, были ли во Франции прецеденты, когда французская компания — вольно или невольно — содействовала бы властям иностранного государства в каком-то незаконном деле, а затем была осуждена во Франции, он ответил:
«Конечно! Взявшись помогать такому человеку, как Алексей Навальный, мы должны были быть уверены, что не навредим ему и что право — точно на нашей стороне. Так вот: право в данном случае абсолютно точно на нашей стороне».
Подчеркнул: «Наш кабинет специализируется на международном уголовном праве. Мы хорошо знаем вопрос…»
— 11 октября 2021-го, через три с лишним года после подачи Навальными жалобы в суд бретонского города Ван (рядом с которым находится головной офис Yves Rocher), следственный судья вынесла постановление о закрытии дела за «отсутствием состава преступления». Объясните, пожалуйста, что позволяет вам, защите братьев Навальных, считать это решение неправильным, необоснованным?
Вильям Бурдон: Первое, что я хотел бы сказать, обращаясь к читателям «Новой газеты», что для нас, парижских адвокатов — и для меня, работающего адвокатом 40 лет, это огромная честь — защищать Алексея Навального. Мне, к слову, выпала честь и удовольствие встретиться с ним в Берлине 15 месяцев назад — это была потрясающая встреча.
Личная встреча Алексея Навального (в центре) с Вильямом Бурдоном (крайний слева). Фото из архива В. Бурдона
Но не буду вдаваться в детали. Скажу о другом.
Вы знаете, человечество давно изобрело категорию «праведники». И вот он, Навальный, относится к их числу.
А в нашем деле все началось с доноса начальника Yves Rocher в России (Лепру с 2013 года не работает в компании. — Ред.). Известно, что этот донос (официально это называлось «заявление о преступлении». — Ред.) запустил расследование, которое закончилось приговором для Алексея Навального. И мы считаем, что компания Yves Rocher ни в какой момент не могла не знать о фантастической надуманности этого доноса. И сама компания Yves Rocher затем письменно и устно признала, что ей не было нанесено никакого ущерба.
Следственные действия с Алексеем Навальным по уголовному делу «Ив Роше». Фото: Евгений Фельдман / «Новая газета», архив.
Амели Лефевр: При этом, замечу, представитель компании также заявил, что если бы ей пришлось еще раз заключить контракт с компанией братьев Навальных («Главподписка» — перевозила грузы для «Ив Роше» с 2008 по 2012 г. — Ред.), то они бы это сделали. И компания Yves Rocher не получила ничего, кроме выгод, от этого сотрудничества. (Но вот Олег Навальный уже отсидел 3,5 года в колонии по этому делу, а у Алексея пошел второй год. — Ред.)
В.Б.: Второе замечание. Yves Rocher — одна из тех европейских компаний, которая в наибольшей степени извлекла выгоду от открытия российского рынка после перестройки, в годы Ельцина. И известно о тесной близости, которая существует между руководителями Yves Rocher и политической властью самого высокого уровня в России. Это дает мне основания быть убежденным в том, что мог быть совершен так называемый «акт любезности» (по отношению к властям). А когда ты совершаешь такой «акт любезности», докладывая о своем «подозрении» в совершении правонарушения с целью спровоцировать расследование — при этом зная, что правонарушения нет, то это и называется «клеветнический донос». Вуаля.
Когда вы — компания вроде «Ив Роше», и вы уже десятилетиями работаете в России, вы не можете не знать о тяжелейшей дисфункции российской судебной системы.
Прекрасно известно, что из политических оппонентов в России делают преступников под видом проведения уголовного правосудия, при помощи фальсификаций и манипуляций.
И когда «Ив Роше» пишет заявление в Комитет, о котором известно, что он — в руках Кремля, то компания знает, что она делает. Она не может не знать, что этот Комитет будет использовать любые предлоги для того, чтобы возбудить уголовное дело против Алексея Навального.
А такие решения, как написание заявления в Следственный комитет, не принимаются без согласия или предписания материнской компании. К слову, когда мы в 2018 году подали этот иск в суд города Вана, защита Yves Rocher настаивала на том, что дело «не находится в компетенции французского суда» (заявление же было подписано главой российского филиала), но прокурор Вана посчитал, что подозреваемой следует считать именно головную, французскую, компанию. И это красноречивый факт.
Слева то самое заявление Брюно Лепру, справа — рапорт майора Пищулина о результатах проверки и обнаружении признаков состава преступления в действиях братьев Навальных
— Но что дало следственной судье Вана основания объявить, что в деле «отсутствует состав преступления»?
А.Л.: Суд решил, что Yves Rocher, направляя заявление [в СК], проявляла осмотрительность и действовала добросовестно — обладая достаточным количеством элементов для того, чтобы полагать, что могло быть правонарушение. Но эта «пруденциальная» оценка доноса — которую использовал суд в Ване — по нашему мнению, является необоснованной: одно дело, когда вы проявляете такую «осторожность», отправляя жалобу на человека в стране, где судебная система нормально функционирует, а другое дело — когда вы «на всякий случай», «из предосторожности», пишете на людей заявление в Следственный комитет России.
И заметьте — сначала вы пишете заявление в Следственный комитет России, а только потом, после того как уголовное дело было открыто, проводите проверку — а был ли вам нанесен ущерб.
В.Б.: Кроме того, следственная судья поддержала аргументацию защитников Yves Rocher, которые заявили, что в компании не знали о том, что Алексей Навальный имел отношение к «Главподписке». Это абсолютно ир-ре-а-лис-тич-но!
Однако защита Yves Rocher была поддержана следственной судьей. Но это бывает, что судьи ошибаются. Для того апелляция и существует, чтобы исправлять их ошибки. Хотя я подчеркну — это очень важно — что мы просили следственную судью провести дополнительные следственные действия — например, провести обыски в компании — в России, во Франции, вызвать господина Лепутра (одного из руководителей Yves Rocher. — Ред.), еще раз вызвать господина Лепру и так далее — но во всем этом нам было отказано.
При этом я замечу, что Yves Rocher — это один из главных работодателей провинциального города Вана… Так что можно представить, что может существовать определенная боязливость [судей]…
— Вы подали апелляцию в октябре. Есть уже какие-то новости?
А.Л.: Нет, пока мы ждем заседания в следственной палате апелляционного суда города Ренна, чтобы представить наши аргументы.
В.Б.: В этом деле мы полны решимости идти до конца.
На встрече обозревателя «Новой» с Вильямом Бурдоном и Амели Лефевр. Фото: Юрий Сафронов / «Новая газета»
— Уточните, что значит «до конца». Что будет, если апелляционный суд Ренна вам откажет?
В.Б.: Будет кассационный суд. Потом — Европейский суд по правам человека. Я не хочу раскрывать нашу стратегию, но у нас есть кое-какие интересные идеи, которые мы можем представить в суде.
— Yves Rocher в своем последнем пресс-релизе по этому делу (февраль 2021 года) использовала такой аргумент: «Подозрение в мошеннических действиях братьев Навальных <…> подтвердили три судебных инстанции» в России, так что для компании это «дело закрыто». Это не похоже на какую-то шизофреническую позицию: с одной стороны, даже в российском суде «Ив Роше» заявила в 2014 году, что никакого ущерба братья Навальные ей не нанесли, с другой стороны — через 7 лет — в пресс-релизе ссылается на решения российских судов, которые «подтвердили» «подозрения»…
А.Л.: Замечу, что позиция компании не учитывает сути решений, вынесенных Европейским судом по правам человека по этому делу. ЕСПЧ отметил без всякой амбивалентности чисто политический характер этих настоящих судебных гонений на Навального.
В.Б.: А когда судебный процесс ведется с политической мотивацией, он по одному этому признаку может считаться ничтожным.
— Какие аргументы ваши противники использовали в суде еще, помимо тех, что вы упомянули?
В.Б.: Об основном я уже сказал, остальное не так важно… Я бы хотел сейчас лучше сделать заявление. Я обращаюсь к бывшим (по крайней мере — к бывшим) работникам Yves Rocher, которые знают все, что произошло в этой истории с «заявлением о преступлении». Я точно знаю, что такие люди есть — один из них даже связывался с нами, но потом перестал выходить на связь. Так что,
если кто-то из вас нас читает и желает связаться с нами, чтобы сказать то, что он знает, — пусть отбросит колебания. Это будет делом вашей чести — способствовать демонстрации истины в этом деле.
Способствовать тому, чтобы несправедливо и незаконно пачкаемая [репутация Навального] была восстановлена в максимальном объеме. И чтобы виновные были осуждены.
И мы были бы тем более счастливы этого добиться, потому что это, может быть, хоть как-то ограничило бы — хотя тут нельзя быть слишком большими оптимистами — возможности российской власти, которые сейчас кажутся бесконечными, по манипуляции и фабрикации [дел] против Алексея Навального. И это могло бы ограничить произвол в рамках самого этого беззаконного дела [«Ив Роше»], по которому он отбывает срок в тяжелейших условиях.
Объявление в день возвращения Алексея Навального в Россию и его последующего ареста, 2021 год. Фото: Светлана Виданова / «Новая газета»
Обозреватель «Новой» Юрий Сафронов написал письмо в «Ив Роше» накануне годовщины ареста Алексея Навального. Компания ответила. Читайте официальную позицию в материале:
{{subtitle}}
{{/subtitle}}