В Ярославской области ФСБ отчиталась о поимке очередного «потенциального Жлобицкого»: в ведомстве считают, что задержанный ими 16-летний «изготовитель взрывчатки» из-под Рыбинска готовился подрывать если не конституционный строй России, то какое-нибудь ответственное ведомство как минимум. Суд неожиданно не стал арестовывать Ярослава К., но следствие будет настаивать. «Новая газета» рассказывает, как по всей стране идет охота на подростков и какую роль в этой войне с детьми играет школа.
…Ярослава задержали утром 7 декабря на автобусной остановке в родных Каменниках. На оперативном видео ФСБ — нескладный подросток в светлой куртке без каких-либо сумок и рюкзаков разговаривает с мужчиной у приоткрытого багажника черного внедорожника. В какой-то момент к ним бросаются люди в форме, мужчина бьет растерянного парня по плечу и делает вид, что убегает — недалеко, за машину, и останавливается… Подростка укладывают лицом в снег.
На следующих кадрах — рюкзак в багажнике авто. В рюкзаке — емкость. Человек в спецснаряжении длинным щупом достает ее и осторожно помещает во взрывозащитный контейнер. Дальше — съемки в квартире. В кадре кто-то поджигает вещество на картонной лопатке, вещество вспыхивает. Пакет с селитрой. Последний кадр — фотография обреза пищали, любовно начищенного и уложенного на плюшевое кресло.
Из других видео, слитых в телеграм-каналы, становится понятно, что парня, который делал фейерверки, якобы попросили изготовить взрывчатку и «взяли» при передаче заказа. «Заказчик» — тот самый мужчина, что будто бы принялся бежать, но остановился в ожидании оперативников. Его тоже чуть поваляли по снегу, но ведет себя он очень спокойно.
Этот «заказчик» не задержан, о предъявлении ему обвинения или допросах ничего не сообщается, что позволяет предположить — он провокатор или оперативник.
Директор Каменниковской средней школы, где Ярослав К. проучился девять лет, Наталья Петрова, с понедельника — в беседах с бесконечными проверяющими. По словам возмущенных учителей, школа стала главным «подозреваемым» в этой истории. Дескать, не доглядели.
Поселковая школа, где учился Ярослав. Фото: Елена Романова / «Новая газета»
— А у нас во всем школа виновата: подрались на улице — школа плохо воспитала, девятиклассница забеременела — школа «свечку не держала», презерватив не дала, — вздыхает Наталья Николаевна. — Родители, как всегда, не при чем.
Родители, точнее, мама Ярослава общаться с журналистами отказалась наотрез и номер телефона заблокировала. Соседи говорят, хорошая, душевная женщина, работает в соцобеспечении. Родила Ярика одна, потом замуж вышла, еще один мальчик появился в семье; муж хороший, работящий, на заводе местном работает — там опоры линий электропередач собирают.
— Они много лет в нашем подъезде жили, снимали квартиру. Мальчишка, считай, на моих глазах и вырос, — рассказывает жительница дома. — Ничего я плохого про него не могу сказать. Тихий только. Не слышно его было, никогда с чужими не разговаривал. Семья нормальная. Отчим — да. Может и выпить иногда, как все. Но я не скажу, чтобы он там дебоширил или как-то плохо к парню относился. Нормальная семья. У них родственник в соседнем доме умер, так они сейчас туда переехали.
Пойманный во дворе школьник лет 15 морщится от вопроса.
— Да он придурок какой-то, если честно. То молчит-молчит, потом что-то не понравится — может и драться полезть. С ним не очень хотели общаться.
Директор, Наталья Николаевна, которая за три дня в мельчайших деталях изучила биографию Ярослава и его психологический портрет, подтверждает, что своей компании у парня не было. Сверстники с ним общались, но теплых дружественных отношений не складывалось.
— Он не был изгоем, — словно спорит с кем-то педагог. — Он шел на контакт. У него сложились отношения с классным руководителем, он рассказывал ей о своих проблемах, выговаривался. Да, были драки какие-то, стычки, но это же мальчики, так часто случается. Что — после каждой драки их на учет в полицию ставить? У меня не было повода его в чем-то подозревать. Обычный парень. Музыкальную школу по классу баяна окончил, на школьных праздниках мог частушки подыграть. В сценках принимал участие, было видно, что ему нравится.
В учебе Ярослав звезд с неба не хватал и никаким особым интересом к химии не отличался.
— Тройки в основном. И по химии — тройка. Но если, например, надо контрольную переписать, всегда придет и перепишет.
Хотя другие дети могут фыркнуть — да ну, зачем оно мне. Да нормальный он! — в сердцах повторяет директор.
«Задержанный через интернет призывал к насильственным действиям в отношении представителей органов власти и правопорядка, планировал совершение резонансных акций, направленных на дестабилизацию социально-политической обстановки в регионе».
Слитая в телеграм-каналы переписка Ярослава в чате с радикалами — практически явка с повинной. Скриншоты якобы сделаны с телефона парня.
Скриншоты из переписки с телефона задержанного школьника, которую опубликовали телеграм-каналы
«Мне 17 лет зовут меня Ярослав. Проживаю я в России как не странно в Ярославской обл. Учусь но не буду говорить на кого (не мусор и правохранит. органы). Я резко-радикальный анархо-синдикалист. Не читал обязательно почитаю. Да есть, стою на учете за то что *** [избил] нацика. Нету страха обсалютна не в чем кроме смерти. Нету, я волк одиночка. Меня просто считают нигилистом. Читал много Бакунина и мемуары Махно. Пожоги, агитация, наставление людей на путь анархический. Готов», — пишет он, видимо, отвечая на список вопросов в чате.
(орфография и пунктуация сохранены)
В переписке с неким «Эльфом Целомудрия», если верить фотографиям, Ярослав 9 марта докладывает, что у него появилось «2 пм и 4 кг тротила». К началу декабря в тех же беседах
подросток говорит о необходимости создании ячеек, устрашении, предлагает кого-то «агетировать» и «тероррезировать».
«Стою на учете за то что *** (избил] нацика» — это в переписке Ярослава в чате о его конфликте с учеником той же школы. Учителя подтверждают — конфликт был: началось где-то на улице со словесной перебранки, продолжили в школе. Причем оскорбил Ярослав якобы одного, а драться пришлось с другим. Со словом «нацик» — непонятно. В обиходе так принято называть ультранационалистов, выступающих, в том числе, против людей «нетитульной» нации. Но, описывая участника драки с Ярославом, учителя используют выражение «нерусский».
Любитель почитать труды Бакунина называет «нациком» представителя другой национальности, говорит про «агетацию» и знает слово «обсалютна»?
СУ СК РФ по Ярославской области утверждает, что Ярослав сам сделал взрывчатку — триперекись ацетона — и хранил ее дома. Ружье, признался парень, выловил на магнит в реке, почистил, отпилил ствол. Уголовное дело возбуждено пока по двум статьям — о незаконном хранении огнестрельного оружия и боеприпасов (ч. 1 ст. 222.1 УК) и незаконном изготовлении взрывчатых веществ или взрывных устройств (ч. 1 ст. 223.1 УК).
Телеграм-каналы, куда была слита оперативная информация, транслируют главную версию следствия — найден новый «Жлобицкий». Подрывник-самоубийца из Архангельска третий год не дает о себе забыть.
17 октября 2018 года в Керчи 18-летний Владислав Росляков ворвался с ружьем в здание местного техникума. Перед этим он подорвал там самодельную бомбу и расстреливал в панике убегающих людей. Погиб 21 человек, 67 пострадали; тело убийцы нашли в библиотеке.
А спустя две недели, 31 октября, архангельский анархист Михаил Жлобицкий подорвал себя у приемной местного УФСБ. Трое сотрудников пострадали.
С этих двух трагедий в России началась волна преследований подростков. Официально — с целью предотвращения школьных шутингов, но тень Жлобицкого с тех пор витает над каждым уголовным делом «потенциальных террористов». После Керчи в России случился и «казанский стрелок» (девять погибших в гимназии Казани), и «пермский» (шесть погибших в Пермском университете), и нападение в Амурском колледже (три трупа). Но в делах арестованных подростков в Волгограде и Саратове, Красноярке и Тюмени, Твери и Канске, Ростове-на-Дону и Геленджике все чаще встречаются обвинения в подготовке нападений с «применением самодельных зажигательных устройств в отношении зданий органов власти и территориального органа безопасности».
И все больше вопросов вызывают методы работы силовиков.
Обвиняемого в подготовке к «колумбайну» 14-летнего Ярослава И. из Волгограда до решения суда и без медицинских показаний кормили транквилизаторами и корректорами поведения в психбольнице «Бутырки» (официальное подтверждение этого от ФСИН есть в распоряжении «Новой»); Алену П. из Красноярска также помещали в психбольницу по ходу расследования; в деле Игоря Ш. из Саратова для провокации спецслужбы использовали девушку Лизу, которая и привела подростка к схрону с оружием за мгновения до его задержания; в деле канских подростков экспертиза следствия трактует любовь парней к музыке Егора Летова и Курта Кобейна как повод подозревать их в терроризме.
Дело канских подростков, которые в игре Minecraft построили здание ФСБ и планировали его взорвать, стало настоящим маркером кампании по поиску «новых жлобицких». Обвинение в создании террористического сообщества подростки получили после комплексной психолого-лингвистической судебной экспертизы. После полученных характеристик из школы подозреваемые, самому младшему из которых было 14 лет, пришлось полгода провести в СИЗО. Позже обвинения в организации сообщества были сняты, но теперь ФСБ настаивает, что школьники изучали способы изготовления взрывчатки и даже проводили пробные взрывы на пустырях.
Кировский районный суд Ярославля 7 декабря 2021 года отказал следователям в удовлетворении ходатайства взять Ярослава К. под стражу и никакой иной меры пресечения не избрал.
Но в Каменниковской школе корреспонденту «Новой газеты» удалось узнать, что
выданная школой характеристика на Ярослава К. не устроила «компетентные органы», и они потребовали ее переписать.
Доска объявлений в поселке Каменники. Фото: Елена Романова / «Новая газета»
В районном отделе образования комментировать эту информацию не стали.
— Он же в лесном техникуме учится, формально к нам никакого отношения не имеет, — развела руками вышедшая на встречу представитель отдела.
Из беседы с учителями становится понятно, что перепуганные обвинениями — «не доглядели», «проморгали террориста», «не уведомили органы» — педагоги готовят Ярославу другую характеристику.
— А что директор может поделать? Это же ФСБ, — задает риторический вопрос одна из учительниц.
Как подростковая замкнутость превращается в «озлобленность», нежелание терпеть оскорбления — в «агрессивность», можно увидеть в делах других российских подростков-«террористов».
Во всем остальном Ярослав на видео уже «признался» сотрудникам ФСБ.
«— За что задержан, — любовно поправляя на голове подростку шапку, натянутую на глаза, спрашивает человек за кадром (это уже другое видео, оно появилось в ТК «112» вскоре после задержания).
— Как сформулировать? — растерянно спрашивает Ярослав.
— Как есть, так и говори, — советует оперативник.
— Принес взрывчатку. И все.
— Принес кому?
— Адаму, — поправляется. — Исламу.
— А ты где научился это делать?
— Сам научился, на ютубе очень много видео, — почти скороговоркой отвечает парень.
— Это первый раз у тебя?
— Я пиротехникой занимался, но там легально все было. Фейерверки…
— То есть ты увлекаешься таким? Дома что из запрещенного есть?
— Ничего, — равнодушно отвечает подросток, отворачиваясь к окну.
— Вещества, из которых изготавливались, — есть?
— Есть. Все в квартире, — отвечает Ярослав и соглашается на сотрудничество».
А что он может поделать?
Адвокат по назначению, представлявший интересы подростка на следственных действиях, от общения с «Новой газетой» отказался. Он «не в курсе» — будет ли защищать Ярослава дальше.
{{subtitle}}
{{/subtitle}}