ХАБЕНСКИЙ. Рвется в кресло худрука уже много лет. Начал еще при Табакове. Продолжил после его ухода. В канун назначения Женовача считался одним из кандидатов. Ну а три года при Женоваче готовил почву. Участие в грандиозном концерте на Мамаевом кургане, точке сбора многих властных сил, стало лишь одним из весомых кирпичиков на стройке личного воздушного замка. 

Хабенский — звезда, известный киноартист, основатель благотворительных фондов, изредка в нынешнем звездном статусе выходящий на сцену. Это сказывается: по-настоящему хорошо и событийно он играл давно, еще в петербургских спектаклях Юрия Бутусова. И — в «Белой гвардии» Женовача. А в только что состоявшейся четырехчасовой премьере Виктора Крамера его работа граничит с провалом. Придумщик и изобретатель, Крамер решил, что пьесу о бароне Мюнхгаузене напишет сам в соавторстве с Хабенским. Не вышло. 

Признаюсь: поступила непрофессионально, ушла после двух часов первого действия. Ради мертвящей скуки сидеть в маске не было сил. По отзывам зрителей в соцсетях, второе действие оказалось таким же. Артисты на сцене не знали, чем заняться, зато техника работала волшебно. Бешено дорогая машинерия, которую надо монтировать восемнадцать часов, не подвела — небо переливалось красиво. 

Более того: вот это движение на «живое» чужое место для артиста может стать непоправимо разрушительным. Спектакль с говорящим названием «Враки» — первый шаг. 

Назначение Хабенского — крушение самой идеи художественного театра. Его исторического стержня и мирового бренда — опоры на режиссера. Антреприза за большие государственные деньги — вот чем рискует стать при нем МХТ имени Чехова. 

ЛЮБИМОВА. Внедрила и блестяще освоила в своей деятельности жанр гротеска. Это ж надо было, чтобы на место министра культуры пришел человек из глубоко театральной семьи и чтобы именно театру стал причиняться такой вред. Репетиция произошла летом. Так же, без всякого пристойного объяснения, был снят Дмитрий Родионов, директор Театрального музея имени Бахрушина. И назначена одиозная Кристина Трубинова. 

Сейчас любимовский кадровый тренд очевиден: дилетантов на место профессионалов плюс ложь о мотивах увольнения. Якобы труппа недовольна, идет скандал. 

Какой скандал? Тот, что изо всех силенок создают телеграм-каналы? Может, и надписи на заборе учтем? 

Допустим, министр у нас — технический, и штампует не свои решения. Но с каких пор она получила право творить нечто, до такой степени не обеспеченное смыслом? Культура на глазах стала полем приложения множества интересов: идейных и материальных. За ее кулисами борются разнонаправленные векторы и влияния. Вот и это назначение проштамповано после изматывающей подковерной борьбы. Очень возможно, оно лишь ход в многоходовке по объединению двух художественных театров. Во благовремении.

Ведь случилось сегодня еще одно действо. И в нем гротеск прямо переходит в гиньоль. Директором МХАТ имени Горького назначен Владимир Кехман. Отныне по уставу театра он будет принимать главные решения и заключать контракты. 

ЖЕНОВАЧ стал заложником ситуации. Будет «плохо себя вести», возмущаться, давать комментарии — отзовут главное для него сейчас обещание: «Останетесь руководителем Студии театрального искусства!» Отзовут так же цинично, как отозвали его контракт.

За три года в ситуации, осложненной карантином, в Камергерском при Женоваче поставлено четырнадцать спектаклей. Пять из них учениками, которых так талантливо, как он, не умеет воспитывать никто, а три — им самим. И цифры в порядке. И художественная часть. Но на беду худрука его в стадии увольнения директор дружна, с кем надо.

Московский Художественный за 123 года существования видел многое. Но всегда здесь царил режиссер, и всегда над ним сияла звезда основателей. 

Сейчас она на наших глазах меркнет. Дадим на прощание им слово. Люди глубоко несовременные, но вечно своевременные, они знали, о чем говорят: «Когда известное художественное учреждение или определенный слой общества, или целая нация начинает удовлетворяться искусством, занимающимся пустяками, это верный признак, что это художественное учреждение или это общество, или эта нация начинает доживать свои последние дни»…

 Предательское решение

Что думает о новом назначении старейший историк МХТ

Мое сегодняшнее утро началось со звонка, сообщили, что умерла моя любимая племянница, самый родной и близкий человек. 

А сразу вслед за этим я узнала о переменах в Московском Художественном театре, историей которого я занималась всю свою жизнь, больше семидесяти лет. 

Помню, как после смерти Олега Павловича Табакова опрашивали руководителей театров, ведущих режиссеров страны и позвонили мне для обсуждения кандидатуры преемника. И как мы все сошлись на фигуре уникального режиссера, замечательного педагога, художника, который всю жизнь занимается русской литературой, русской историей, русскими характерами, режиссера поразительно национального в своих основах. Пока могла — я приходила на его премьеры в МХТ. Сейчас, обезножев, перезваниваюсь со своими друзьями в театре, читаю рецензии, расспрашиваю друзей о премьерах. И это прекрасные работы. И я знаю, что в реальности в Художественном театре многие и многие рады работе с таким мастером. Знаю, что все рассказы о «недовольной труппе» Художественного театра — гнусная ложь, которую распространяли исключительно за пределами театра в каких-то анонимных каналах (зачем вообще читать анонимки, особенно людям во властных структурах?). Решение разорвать контракт с таким режиссером, как Сергей Женовач, до срока его истечения — решение глупое, решение подлое, решение предательское, прежде всего по отношению к театру Станиславского. 

Художественный театр с момента своего существования долгие годы был нравственным камертоном. Как же страшно, когда камертон сбивается. Когда прекрасный актер Константин Юрьевич Хабенский поступает предательски в отношении режиссера, в постановке которого он сыграл одну из своих лучших театральных ролей, сыграл прекрасного человека, Алексея Турбина… 

Я очень жалею, что у меня нет прямого телефона Владимира Владимировича Путина. Я бы ему непременно позвонила — возраст дает преимущество не оглядываться на ранги. И напомнила, что Художественный театр всегда был барометром для страны. Когда распался МХАТ — за ним распалась страна. Совершаемая сейчас гнусность может аукнуться, и непременно аукнется, не только непосредственным организаторам, но и всем, кто не вмешался.

Инна Соловьева