Франция и Германия подготовили санкционный проект в ответ на отравление Навального — информацию об этом обнародовали накануне в совместном заявлении министры иностранных дел двух стран. Из утечек в прессу стали известны подробности о санкционных мерах. Санкции, вероятно, будут неприятными кое для кого в Кремле, хотя и не настолько жесткими, как могли бы быть в ответ на использование химического оружия — да еще и не в первый раз. Да еще и сопровождающееся очередными потоками разнонаправленной, бессвязной лжи.
Заявление министров иностранных дел Франции и Германии было опубликовано 7 октября — на следующий день после того, как ОЗХО подтвердила, что Навального отравили «Новичком».
Оно — жесткое.
- Во-первых, в заявлении отмечена тяжесть преступления:
«…эта ужасная попытка убийства является покушением на элементарные принципы демократии и политического плюрализма».
«И это также новый случай использования химического оружия, через два года после использования Россией такого оружия на британской территории, в Солсбери, 4 марта 2018 года» (против Скрипалей. —Ред.)
- В-третьих, упрямое нежелание предполагаемых преступников если не признавать вину, то хотя бы формально начать расследование
(при том, что, судя по утечкам в прессу, тот же Макрон и не ждал от Путина признания, но надеялся хотя бы на видимость правдоподобности оправданий, но в итоге получил байки о самоотравлении Навального — и ответом на это был слив содержания разговора в газету Le Monde):
«…Франция и Германия неоднократно призывали Россию пролить полный свет на обстоятельства этого преступления и на тех, кто его совершил. Никаких вызывающих доверие объяснений к настоящему моменту Россией не сделано».
А так как «попытка убийства совершена на российской территории, против представителя российской оппозиции посредством нервнопаралитического военного вещества, разработанного Россией», то «не существует другого допустимого объяснения отравления Навального, кроме российской ответственности и причастности», отметили главы МИД Франции и Германии.
«Извлекая все выводы из констатации этих обстоятельств, Франция и Германия передадут своим европейским партнерам предложения по дополнительным санкциям», — говорится в заявлении. Санкции «будут направлены против лиц, которых мы считаем ответственными за это преступление и нарушение международных норм (в силу их официальных функций), а также против структуры, вовлеченной в программу «Новичок».
Ну то есть никаких «глобальных» санкций в отношении страны в целом (как за Крым и Донбасс) ожидать не стоит — если кто-то ожидал. Не будет, очевидно, и удара по «Северному потоку — 2».
На следующий день, 8 октября, журналист Le Monde Петр Смоляр (он же был автором и статьи о подробностях того самого телефонного разговора Путина и Макрона) со ссылкой на свои источники сообщил: санкции против Москвы коснутся девяти человек: «в президентской администрации и в составе силового аппарата».
С учетом характера преступления можно ожидать, что среди представителей «силового аппарата» будут спецслужбисты.
Французские власти ожидают, что принятые меры «срезонируют в Москве». И не сомневаются — Кремль примет «ответные меры».
Что касается упомянутой в заявлении МИДов «структуры», то это — занимавшийся (по крайней мере, в советское время) разработкой «Новичка» ФГУП «ГосНИИОХТ» — Государственный научно-исследовательский институт органической химии и технологии. Санкционные меры все те же: замораживание активов в Европе и запрет въезда на европейскую территорию.
Инсталлляция с самоваром чая «Новичок» у российского посольства в Берлине. Фото: EPA
В Париже также отметили, что именно Германия отказалась от санкций против проекта «Северный поток — 2». Хотя в Париже, как мы ранее уже сообщали, были совсем не против такого варианта: президент Макрон еще до этого скандала не раз говорил, что газопровод угрожает энергетической безопасности Европы.
Елисейский дворец, впрочем, тоже вряд ли упорствовал в том, чтобы санкции были чрезвычайно жесткими.
Эмманюэль Макрон в Риге, 30 сентября, на совместной пресс-конференции с президентом Латвии сделал знаковое заявление: «Наши отношения с Россией ухудшились <…> после оккупации Украины в результате войны, проводимой Россией. Мы приняли санкции, которые были малоэффективны».
Про «неэффективность» санкций, к слову, он говорил еще в 2016 году, когда приезжал в Москву в качестве министра экономики.
У меня сейчас нет возможности делать выводы о других мотивациях президента Франции, но одна несомненна: он — «прагматик», который всегда ставит «дело» выше, чем абстрактные «ценности».
Яркий пример был показан сразу же после прихода президента Макрона к власти, в 2017-м: он заявил, что Франция готова разговаривать с Асадом и не требует его ухода. И это был большой контраст на фоне политики президента Олланда, который отказывался от любых переговоров с «убийцей» и «кровавым тираном» (что трудно аргументированно оспорить), и чуть было не начал (2013 г.) — вместе с США — против него масштабную военную операцию за применение химического оружия (операция была сорвана в последний момент из-за того, что Путин уговорил Обаму).
А при Макроне, с одной стороны, Асада лишили французского Ордена почетного легиона (в 2018-м) и даже провели вместе с союзниками (США и Великобританией) ракетный удар по пустым асадовским базам в ответ на очередное использование химоружия (тогда же — в апреле 2018-го).
А с другой стороны, в сентябре 2020 года Макрон заявил с трибуны ООН: «Франция и ее европейские партнеры продолжат обуславливать финансирование восстановления (Сирии) и нормализацию отношений с Дамаском выработкой заслуживающего доверия политического решения…». А французские СМИ одновременно пишут о том, как французские корпорации готовы драться за получение «вкусных» подрядов на восстановление Сирии — рынок объемом не меньше 200 миллиардов долларов…
К слову, с той же трибуны ООН Макрон заявил (по адресу России, требуя дать ответы по поводу отравления Навального): «Мы не потерпим того, чтобы химическое оружие использовалось в Европе, в России, равно как и в Сирии».
Алексей Навальный с семьей после известий о подтверждении в его пробах следов вещества «Новичок» нового типа. Фото: Instagram
Да, в апреле 2018-го «не потерпели»: устроили показательную операцию, но по-настоящему не наказали ни Асада, ни Москву. Хотя тогда же французское Минобороны выпустило чрезвычайно резкий доклад, в котором утверждалось, что «Россия создает прикрытие» для химических атак в Сирии. В мае 2018-го, напомню еще раз, Макрон поехал главным гостем к Путину на экономический форум в Санкт-Петербург… А дальше отношения только теплели и теплели.
Конечно, сейчас президент Франции несколько раз отчетливо высказался по поводу попытки убийства главного российского оппозиционера Алексея Навального, да еще и химическим оружием (опять!) — и действительно, таким резким в адрес Москвы он еще не был никогда.
Но судя по ожидающимся санкциям, Макрон опять поставил «дело» чуть выше «ценностей».
Тем более что конфликты, которые нельзя разрешить без участия Москвы, никуда не деваются. Более того, возникают новые.
И прямо сейчас Парижу необходимо союзничество Кремля для остановки войны в Нагорном Карабахе.
Необходимо в том числе и потому, что защита армянских интересов имеет очень большое значение для Франции, и потому что у Парижа и так уже был в последние месяцы острейший дипломатический конфликт с Турцией.
Эмманюэль Макрон. Фото: EPA
И вот уже на днях Путин и Макрон одновременно сделали заявления о боевиках из Сирии, воюющих на стороне Азербайджана, выпустили совместный (с Трампом) призыв прекратить огонь; а сегодня в Женеве, а потом в понедельник в Москве пройдут попытки организовать армяно-азербайджанские переговоры. Организаторы — Франция, Россия и США.
Ну как тут введешь настоящие, заслуженно жестокие санкции против властей России? От соседства с которой, как верно подмечает Макрон, Европе никуда не деться.
Но и молчать же нельзя, особенно с учетом возмущения во многих других европейских столицах. Хоть в той же Риге.
На пресс-конференции с президентом Латвии Макрон сказал:
цитата
«Повестка наших дискуссий (с Россией) — очень широкая (...), начиная с вопросов обороны и заканчивая вопросами наступательных действий. И (цель) состоит в том, чтобы узнать, каким должен быть путь к нормализации отношений с Россией. Потому что мы разделяем общую территорию, потому что мы хотим, чтобы больше не было кибератак, чтобы больше не было дестабилизации наших демократий, хотим урегулирования региональных конфликтов — в Украине в первую очередь, но и вообще всех… Так что, мы знаем о вопросах, по которым у нас разногласия с Россией: где Россия дестабилизирует наши демократии или вторглась в Украину. Но у нас есть и вопросы, по которым мы можем работать с Россией! Что происходит, например, в Нагорном Карабахе — очень важный сюжет. <…> И если мы не задействуем Россию, то не решим все эти региональные конфликты.
И потом, у нас есть вопросы относительно будущего, мы должны поставить россиянам вопросы, чтобы узнать, хотят ли они работать с нами, и — как».
Все это сказано, напомню, 30 сентября, когда президенту Франции уже абсолютно было понятно, что главного оппозиционера России отравила российская власть — или, по крайней мере, она нагло покрывает отравителей. И до этого было много других страшных вещей…
Так что, не стоит пока ждать сногсшибательных новостей о принятых санкциях в ответ на очередное преступление, в совершении которого нет оснований не подозревать Москву.
Тем более что голосование по санкциям — единогласное, и придется еще искать компромисс с руководством стран ЕС, где у Кремля еще есть «партнеры».
Да, примут санкции, да, относительно жесткие, но — с учетом тяжести преступления и его рецидивов — это будет наказание значительно «ниже высшего предела». По крайней мере, пока.
Спасибо, теперь на почту вам будут приходить письма лично от редакторов «Новой»