Бывают спектакли, где зрители важнее, чем то, что происходит на сцене. «Концерт врачам» был как раз такой. На сцене: Шевчук, Кортнев, «Би-2», Хаматова, Исакова, Спиваков, Филиппенко… Золотой состав, звезды. Но, мне кажется, даже они чуть робели. Да и зал поначалу реагировал тепло, но спокойно. И только когда в паузе женский голос у меня за спиной произнес: «Девочки, красота-то какая!», стало ясно, что концерт получился.
Фото: Ира Полярная
В зале — врачи, которые спасают нас от ковида. Я не оговорился — не спасали, а продолжают спасать: Первая Градская, Коммунарка, Бурденко, Сеченова и много других больниц, маленьких, нестоличных. Я всех спрашивал: «Когда вы в последний раз были в театре?» Самый распространенный ответ — год назад. Некогда. Расходясь после концерта, говорили друг другу: «Когда еще такое увидишь».
Когда я спросил Серебренникова, почему он решил начать театральный сезон именно так, он даже не понял вопроса:
— А как иначе? Мы это давно решили.
В разгар пандемии «ГЦ» вместе с другими театрами собирал деньги на закупку средств защиты для медиков. Собрали около полутора миллионов. Один из тех, кому пошла помощь, — Алексей Кокунин, рентгенолог из Нижнего. Говоря с ним, я ждал, что будет реально страшно. Много пациентов погибло, много врачей, только по официальным данным — около 700. Их память на концерте почтили вставанием и минутой молчания. Но Кокунин сказал другое: у них в отделении никто из врачей не только не умер, но даже не заболел. Помощь пришла вовремя, их спасли.
Хаматова, Спиваков, Серебренников, Полозкова и Исакова. Фото: Ира Полярная
— С середины мая у нас была острая ситуация, средств защиты не хватало. Я написал об этом в интернет, и моментально откликнулся фонд «Живой». Была такая акция «Помоги врачам!», которую делали театры. Нас взял тогда под крыло «Гоголь-центр», и буквально через неделю все уже привезли. А потом и Минздрав подключился, тоже стал помогать.
— То есть проблема решена?
— На тот момент была решена. Но средства защиты нужны ежедневно в больших количествах. Мы каждый день сталкиваемся с ковидными пациентами.
— Выходит, ничего еще не закончилось?
— И закончится нескоро. Из того, что я вижу: темп прироста стабилизировался, но не падает, к сожалению.
О том же — Шавкат Кадыров, центр Бурденко, нейрохирург. Тема другая, не ковидная, но и он с коронавирусом сталкивался. Сталкивался? Нет, сталкивается. «Раньше чаще, сейчас чуть реже». Хорошо, конечно, что реже, но это «чуть» не дает расслабиться.
Я просил Шавката встретиться после концерта и поделиться впечатлениями.
— А зачем? Я и так знаю, что мне понравится. Я вам и сейчас могу сказать, что очень хороший концерт.
Врачи — благодарная публика.
А Кокунин после концерта вышел сияющий и слегка ошарашенный.
— Понравилось?
— Очень! Когда пел Шевчук, показывали наши фотографии на экране — там я, там все отделение.
И он поет в это время: «Ты не один!», представляете? Это сильно, не ожидал.
Юрий Шевчук. Фото: Ира Полярная
Так и было: врачи в зале и врачи на экране, а между ними концерт. Строгая, камерная постановка с редкими вспышками экспрессии. И хорошо, что редкими. Этого зрителя не удивишь ни истерикой, ни надрывом. Он видел такое, что никакой режиссер не поставит.
Серебренников понимает это, поэтому сделал теплый концерт, по-настоящему добрый, немного грустный.
Вера Полозкова. Фото: Ира Полярная
Началось с Полозковой, с вот таких вот ее стихов:
Доктор, как хорошо, что вы появились.
Доктор, а я волнуюсь, куда ж вы делись.
Доктор, такое чувство, что кто-то вылез
И по лицу сползает из слезных желез.
Был Кортнев с «Каширским танго» — грустной песней, может быть, самой тяжелой у «Несчастного случая», про онкоцентр на Каширке:
Дежурный доктор в кошельке считает медь
Среди теней.
По коридорам отделенья бродит смерть.
И черт бы с ней.
Кортнев коронавирус воспринял как личный вызов. Всю весну он как заведенный играл благотворительные онлайны. Играл в основном веселое, пытался развлечь, поддержать. А тут его прорвало…
Но было и веселое. Никита Кукушкин носился по залу под пугачевского «Арлекино». Филиппенко читал Зощенко, «Операцию». Аплодировали минуты три. Я давно не видел столько улыбающихся врачей. И как хорошо, что они без масок: какие красивые у них лица…
Никита Кукушкин. Фото: Ира Полярная
Был момент, когда о том, ради чего мы здесь собрались, напоминала только коронавирусная рассадка. И это правильно. Как говорил Лао-Цзы, нельзя все время стоять на цыпочках — упадешь. Надо время от времени расслабляться.
Арбенина с Хаматовой спели «Держи меня за руку». «Би-2» — «Если ты в пекло, я за тобой!» Так завели зал, что врачи аж затанцевали на стульях.
Фото: Ира Полярная
А потом все кланялись под «Этот мир придуман не нами». И Серебренников в конце пошутил:
«Всё, теперь по палатам!»
Это было вечером в воскресенье, а в понедельник с утра я прочитал в телеграме свежую статистику по ковиду. Снова куча заболевших, и наверняка у кого-то из них в отделении. Это только кажется, что все кончилось, — не кончилось, к сожалению. И пойдут они с утра по палатам.
— Я, честно говоря, был потрясен, что вы решили именно так открыть театральный сезон.
— А как иначе? Я предложил, все со мной согласились. Это главное событие года, тут и особых вариантов не было. Мы жили несколько месяцев с ощущением: заболеем или нет? умрем или выживем? что с нами вообще будет? И сейчас, когда стало чуть-чуть полегче, важно, чтобы внимание к врачам и вообще уровню медицины не ушло, не сошло на нет. Это есть в одном из монологов врачей, который мы читали на вечере: будет чудовищно несправедливо, неправильно, если после того как предложат вакцину и мы победим заразу, все выдохнут и снова забудут об этих людях. А у нас есть шанс сделать фантастическую медицину. Люди, которые в ней работают, уже показали, на какие высокие поступки они способны.
— Все так, но мне казалось, что это не ваша тема.
— Как раз моя. У меня папа врач, хирург-уролог. Он сделал за свою жизнь около 10 тысяч операций, занимался тяжелыми случаями. Я знаю, что такое родной человек, приходящий домой с трясущимися руками. Больному становится плохо, и врач не ест, не спит, не может жить вообще. И я понимаю, насколько это важно — уважать врача.
Уважение к врачу, врачу и учителю — это базовое в культуре.
— Уже очевидно, что ковид сильно изменил нашу жизнь. В какую сторону, как вам кажется?
— Это будет понятно позже, но мир явно изменился, он закрылся, вот что меня тревожит. Меня тревожат закрывшиеся границы, тревожит атмосфера подозрительности, которая проникла в жизнь каждого. Я смотрю на человека не с открытой душой, а сразу начинаю думать, заражен он или не заражен, опасен для меня или нет. Режим подозрительности — это ужасно, я за режим любви.