«Как дела, Владимир?» — «Привет! Отлично! Рад видеть тебя и слышать, Эмманюэль!»

Почему сейчас удобное время? Во-первых, переговоры прошли сразу после московского парада Победы, на котором Эмманюэля Макрона видели в качестве главного зарубежного гостя (но не увидели). Так что удаленные переговоры сразу после парада — для французского президента это хорошая и малозатратная возможность и для того, чтобы поздравить Владимира Путина и весь российский народ, и для того, чтобы выразить «искреннее сожаление», что сам приехать не смог. «Именно этот вирус не позволил нам увидеться физически и два дня назад, и 9 мая», — процитировал Кремль заявление Макрона. Хотя еще в начале июня источник журнала L’Opinion в Елисейском дворце сообщал о том, что поездка президента Франции на парад в Москву 24 июня «крайне маловероятна» (в том числе потому как Путин «не преминет» использовать это событие в качестве «элемента внутренней политики» перед своим референдумом), — поэтому отсутствие нового приглашения из Москвы за три недели до парада Макрона «вполне устраивает».

Кроме того, не следует ли российскому лидеру строго оценить заявление о том, что «вирус не позволил» его стратегическому партнеру приехать на важнейший парад в Москву? Ведь в ближайший понедельник Макрон отправляется в Берлин, во вторник — в Мавританию… Неужели, вольно или невольно, президент Франции намекнул, что в Москве во время парада было небезопасно с санитарной точки зрения?

Тем не менее во время видеоконференции президент Франции сказал российскому коллеге (цитата по Кремлю): «Я хотел физически присутствовать на этом празднике» Победы. И добавил ложечку французского сарказма, подчеркнув: «Важно защищать работу над исторической памятью» и «избегать инструментализации, которая иногда может произойти».

Во-вторых, общение «дорогого Эмманюэля» с «дорогим Владимиром» состоялось хотя и после старта голосования по поправкам в российскую Конституцию — но не по его итогам, когда

А поговорить нужно было поскорее: на повестке — горячая проблема Ливии (о ней подробно — ниже).

В-третьих, 26 июня — юбилей создания ООН, и это тоже хороший фон для разговора двух лидеров, которые видят себя вершителями судеб мира, но никак не могут найти себе других достойных партнеров в этом деле. Тем не менее они могут обсудить плодотворную возможность созыва вынашиваемого Макроном саммита:

«Поскольку 26 июня исполняется 75 лет со дня Сан-Францисской конференции, главы двух государств договорились продолжить совместные усилия с целью проведения саммита пяти постоянных членов Совета Безопасности ООН — для восстановления единства и конвергенции внутри этого решающего для мира и международной безопасности форума», — заявили в Елисейском дворце.

Наконец, разговор президентов шел как раз в те минуты, когда в Москве судья зачитывала условный приговор Кириллу Серебренникову, за которого Макрон неоднократно просил Путина. Но это, скорее, приятное совпадение, даже если помнить о том, насколько важное символическое значение могут иметь подобные знаки на таком уровне. Но, конечно, все вышеперечисленное — только поводы для выбора времени разговора, который, как ни крути, «назрел». И хорошо вписался в рамки провозглашенной Макроном (и подхваченной Кремлем) политики франко-российского «сближения» «от Лиссабона до Владивостока» на основе «доверия и безопасности».

О ней было объявлено в августе прошлого года во французском курортном форте Брегансон, о чем и напомнил Владимир Путин своему коллеге в начале разговора.

И хотя с тех пор прошел почти год, и ни одна из заявленных тогда «проблем» (войны в Украине, Ливии, Сирии, ядерная проблема Ирана) не приблизились к разрешению, Эмманюэль Макрон заявил, что «полезность и целесообразность франко-российского диалога» «только усилилась» за это время — на фоне «ускорения переустройства баланса сил в мире в связи с пандемией» и «утверждением европейского суверенитета».

За счет чего «утвердился европейский суверенитет», не уточняется, а кроме того, непонятно, как этому делу поспособствовал или собирается поспособствовать Владимир Путин. (3 июня Пьер Леви, французский посол в России, отчитываясь перед французским Сенатом, еще раз мягко обрисовал обстоятельство, о котором неоднократно говорил и сам Макрон: «У россиян порой возникает соблазн ослабить и разделить Европу»). Что касается «ускорения переустройства баланса сил», то здесь Макрон ищет ответ на усиление трамповского изоляционизма (сопровождающегося знаками «неуважения» к европейским союзникам) и пытается «не допустить» дальнейшего усиления Китая «за счет российско-китайского сближения» —

Отношения Парижа с Китаем коронавирус тоже не улучшил — дошло до резких выпадов на уровне МИДа. Наконец, совсем уж обострились в последнее время франко-турецкие отношения — и это в Ливии, где Россия, как известно, проводит активную игру в «ихтамнет» на стороне Ливийской национальной армии (ЛНА) маршала Хафтара.

17 июня минобороны Франции заявило, что французский военный корабль, участвующий в миссии НАТО в Средиземном море, подвергся у берегов Ливии «агрессивным действиям» со стороны турецких моряков, которые помешали проверке судна, подозреваемого в перевозке оружия (что является нарушением эмбарго ООН). После этого Париж призвал НАТО прекратить «страусиную политику» и «решить турецкую проблему». В то же время, как отметила газета Le Monde, Париж «не замечает» действий Объединенных Арабских Эмиратов, «которые очень активно поддерживают ЛНА» и «никогда не соблюдали эмбарго ООН на поставку вооружений». Кроме того, «Париж почти ничего не говорит о русских» в Ливии.

Накануне видеоконференции источник AFP в Елисейском заверил, что Париж выражает «обеспокоенность» «российским поведением в Ливии», и особенно — «вовлеченностью ЧВК Вагнера» в боевые действия. Но в отчетах по итогам видеоконференции Путина и Макрона эта «обеспокоенность» была обойдена — и Кремлем, и Елисейским дворцом.

Впрочем, Францию ведь подозревают в негласной поддержке той же не чуждой Москве силы — ЛНА маршала Хафтара. Прошлым летом переносные противотанковые ракетные комплексы (Javelin) французской армии находили в Ливии на оставленной бойцами Хафтара базе, но Минобороны Франции заявило, что ничего никому не передавало, а ПЗРК («без зарядов») принадлежали французскому подразделению, выполнявшему «разведывательную операцию».

Про Россию уж и говорить нечего —

Впрочем, и для США маршал совсем не чужой человек — были сообщения о его тесном сотрудничестве с ЦРУ… При этом теперь американцы «не совсем против» того, чтобы воюющая против маршала Турция «перегородила дорогу русским» в Ливии, пишет Le Monde.

Ну а Макрон по-прежнему раздражен тем, что американцы и турки согласовывают какие-то решения, не ставя в известность других союзников по НАТО. Прошлой осенью он уже говорил о «смерти мозга НАТО» (и это заявление было тепло встречено главой МИД РФ Лавровым) — в связи с тем, что Трамп позволил Турции провести военную операцию на севере Сирии против курдов (которые так много сделали для борьбы с террористами ИГ — запрещенной в РФ). После этого президента Франции критиковали многие «западные партнеры» (включая Трампа и Меркель), а Эрдоган вообще сказал о «смерти мозга Макрона» — и французскому МИДу пришлось после вызывать турецкого для объяснений.

Но вот 22 июня, принимая в Елисейском дворце тунисского президента, Макрон снова повторил свою дерзость, подчеркнув, что действия Турции «против Франции» у ливийских берегов являются еще одной «прекрасной демонстрацией» «смерти мозга НАТО».

И при всем при этом никто ведь не может исключить ситуации, когда Владимир Путин и Реджеп Эрдоган сядут и меж собою договорятся о «честном разделе» зон влияния в бедной и несчастной, но богатой полезными ресурсами Ливии. «Россия пытается максимизировать свое влияние (в Ливии), чтобы попробовать устроить так российско-турецкий кондоминиум», — сказал французский посол в Москве Пьер Леви.

Короче, об этом конфликте Макрон мог бы говорить с Путиным бесконечно — настолько там противоречивая, запутанная и серьезная ситуация. Почти как в Сирии в начале войны — тем более что в Ливии на стороне «признанного ООН» правительства Сарраджа воюет не только Турция, но и «Братья-мусульмане», усиление которых явно не нужно ни Франции, ни США, ни их союзникам — странам Персидского залива, Египту… При этом маршал Хафтар, говорят, «ослаб», и теперь ему может понадобиться замена… В общем, в Париже очень обеспокоены ливийской проблемой — ведь Франция на примере сирийской войны хорошо помнит, что сотворили в ее мирных городах набравшиеся опыта на фронте джихадисты. 22 июня на встрече с президентом Туниса Макрон сказал: «Я не хочу через шесть месяцев, или через год, или через два года констатировать, что Ливия находится в той же ситуации, что и Сирия сегодня».

В разговоре с Путиным Макрон «отметил необходимость остановить опасную цепочку иностранного вмешательства и важность скорейшей консолидации работы по прекращению огня, возобновлению военного диалога 5+5 и политического диалога под эгидой ООН».

По вопросу Сирии Макрон опять выразил свою «обеспокоенность гуманитарной ситуацией», которая на этот раз еще и «усугубилась из-за пандемии». (А Путин «проинформировал Макрона о принимаемых Россией мерах по нормализации ситуации в Идлибской зоне деэскалации».)

«По вопросу Украины» президент французской республики «подчеркнул важность быстро перезапустить реализацию «дорожной карты», согласованной на нормандском саммите в Париже 9 декабря 2019», сообщили в Елисейском. При этом французский посол Леви 3 июня напомнил, что после саммита было «очень мало подвижек», — а ведь вопрос мира в Украине является стратегическим условием налаживания отношений между ЕС и Россией — еще одна задача, которую президент Франции взвалил на свои плечи.

По внутриукраинскому конфликту высказана озабоченность в связи с отсутствием прогресса в реализации ключевых положений Минских договоренностей 2015 года, а также решений, принятых на саммитах в «нормандском формате» <…>. С российской стороны акцентирована необходимость выполнения Украиной своих обязательств по политическим аспектам урегулирования, безальтернативность налаживания прямого диалога Киева с Донецком и Луганском», — отчитались в Кремле после видеоконференции Путина с Макроном.

Помешает ли это франко-российскому делу? Как сказал сам Макрон «Новой газете» в январе : «Если ждать решения всех замороженных конфликтов, чтобы двигаться вперед, можно ждать долго. Это является определенной игрой, но не нашей».

Так что после видеоконференции в Елисейском дворце заявили, что «главы двух государств договорились сохранить хорошую динамику возобновления сотрудничества и его укрепления в области здравоохранения, защиты природы и биоразнообразия, а также культуры». Они также «отметили свою приверженность диалогу, установленному нашими гражданскими обществами».

С учетом того, какое значение в самой России придается развитию здравоохранения, развитию и сохранению культуры (вот и конституционные поправки на этот счет принимаются) и особенно сохранению природы, Владимир Путин, вероятно, станет полезным партнером французского президента в этих областях.

Но и это еще не все: президенты «организовали создание нескольких рабочих групп для достижения конкретного прогресса — в том числе по вопросам стратегической стабильности и безопасности на европейском континенте, технологического суверенитета и контроля над вооружениями».

«Стратегическая стабильность на европейском континенте» (как и на африканском, впрочем) — это вообще, можно сказать, специализация Владимира Владимировича, особенно в последние годы. Он и сам в дебюте разговора с Макроном отметил сразу после заявления о «росте потенциала в горячих точках»: «Поговорим, наверное, и о проблемах Украины, Балкан, о ситуации в Сирии, Ливии — знаю, что она тебя беспокоит, тревожит».

А выстраиванию вместе с Москвой «технологического суверенитета», вероятно, помогут очередные «хакеры ГРУ», которые и с самим Макроном «тесно работали», пытаясь не допустить его избрания президентом в 2017-м?

Впрочем, Эмманюэль Макрон с весны 2017 года публично не напоминает Путину про обиды. Нынешний франко-российский диалог на высшем уровне, судя по кремлевской стенограмме, выдался исключительно теплым. «Как дела, Владимир?» — «Привет! Отлично! Я очень рад видеть тебя и слышать, Эмманюэль!» – «Я тоже очень рад видеть тебя!» <…> «Хочу еще раз подтвердить свое приглашение президенту Франции, тебе, дорогой Эммануэль, посетить Россию с полноформатным визитом». — «Я счастлив, что мы смогли найти время для этого разговора, несмотря на то, что, как ты сказал, мы, к сожалению, общаемся через экран, через камеру. Это позволяет нам сэкономить время на перелете, но, конечно, это не так приятно, как личная встреча». <…> «Если будет возможность по санитарным условиям, в конце лета я хотел бы воспользоваться твоим предложением и приехать с официальным визитом в Россию, для того чтобы мы могли провести больше времени за совместным разговором. И я просто хотел бы к вам приехать». — «Буду рад тебя видеть, Эмманюэль. Добро пожаловать».