Чейз Винтерс не звезда, хотя и живет в Голливуде. Он, что называется, парень с улицы. Работал на фабрике, пел на бруклинских перекрестках. Время от времени играл в барах со знакомыми музыкантами, а потом опять — работа, улица, поиск денег.
Звездой он стал три года назад в русском сегменте «Ютуба» — после того как спел летовскую «Все идет по плану». Это было сильно и непривычно. Высокий темнокожий парень с гитарой тщательно выговаривал в микрофон: «Наш дедушка Ленин хороший был вождь, а все другие остальные такое дерьмо». Мимо мчались машины, гудел Нью-Йорк.
Потом, уже со своими песнями, Чейз раза три приезжал к нам в Москву. И даже ездил в тур с русскими музыкантами. Русский он знает неплохо. Это ломаный, но очень обаятельный русский.
Мы подружились, не подружиться с ним невозможно. Он буквально источает дружелюбие. Все время улыбается — не по американскому этикету, а просто любит людей. И очень миролюбивый. Именно поэтому, когда начался «черный бунт», я подумал о нем. Как — и Чейз тоже?! Грабит, жжет машины, бьет витрины? Представить такое трудно.
Сейчас он в Лос-Анджелесе, в Северном Голливуде. Место хорошее, беда только в том, что до последнего времени Чейзу было не на что снять квартиру, он ночевал у друзей. Первое, что я услышал, когда позвонил:
— Поздравь меня! У меня теперь есть жилье!
Чтобы снять его, он весь карантин работал курьером, доставлял людям еду из ресторанов.
— Знаешь, странное ощущение: все дома, а я на улице. То есть все как обычно, просто жизнь вокруг ненормальная. Только сейчас потихоньку открываются рестораны, стало больше людей на улице. Жизнь наладилась настолько, что в LA опять пробки, я уже немного отвык от них.
— И ты снова выходишь с гитарой на перекрестки?
— Пока нет, но думаю скоро выйти. Сейчас репетирую материал.
— А как вообще обстановка? Ты же понимаешь, о чем я.
— Да, о протестах. Но самые агрессивные и массовые протесты — в даунтауне, в двадцати минутах от места, где я живу. А у нас на районе все более или менее мирно. И полицейских почти не видно. На днях прямо рядом с моим домом люди собирались протестовать. Полиция подошла, увидела, что все спокойно, и вмешиваться не стала. А зачем? Они просто стоят в стороне и смотрят. Ну, это их работа, нормально.
Чейз. Фото: Виктория Одиссонова / «Новая»
— Сколько людей выходит на такие протесты?
— В моем районе человек 200, это не очень много, но зато практически каждый день.
— И ты выходишь?
— Ну да. Не постоянно, но несколько раз с ними был.
— Как это выглядит?
— Люди стоят с плакатами и требуют правосудия. Цель простая — показать, что мы здесь и мы хотим перемен. Мы будем мешать обычной жизни, пока нам не дадут шанс жить обычной жизнью в Америке. Иногда орут «No Justice, No Peace» — если нет правосудия, значит, и мира не будет. Иногда читают рэп о проблемах с полицейскими, о расизме. Есть песня с названием что-то вроде «Копы, идите на хрен!»
— И это мирный протест, ты считаешь?
— Мирный. Никто никого пальцем не тронул.
— Тебя послушать, так никаких беспорядков нет. А между тем еще недавно в Голливуде жгли машины и здания.
— Да, такое было, и даже неоднократно. Но надо еще разобраться, кто это делал.
— Думаешь, провокация?
— Не знаю, у меня нет доказательств, но был случай, когда переодетые полицейские писали BlackLivesMatter на витринах, и, по-моему, не из добрых чувств. Есть видео, я тебе пришлю, посмотри: полицейские помогают белой женщине писать всякие бунтарские лозунги. Это странно, потому что типа — что происходит? Люди пытаются мирно протестовать, хотят перемен, а кто-то задался целью выставить их бандитами.
— Но зачем?
— Показать, что народ не перемен хочет, а грабить, жечь и ломать.
— Но ты же не будешь отрицать, что есть мародеры, и они действительно жгли и грабили.
— Не буду.
— Кто они?
— Сволочи. А как их еще назвать? Я только поспорил бы с тем, что их большинство. Ну да, есть люди с криминальными наклонностями или просто очень бедные, которые не понимают, что воровать и громить неправильно.
Другое дело, что медиа предпочитают показывать именно их. Вот смотри. Я, скажем так, не очень обеспеченный человек. Пел на улицах, работал курьером. Но я же не иду грабить, а почему я должен думать о людях хуже, чем о себе?
Беспорядки и поджоги — да, это все очень ярко и привлекает внимание. Скучно вникать в то, как работает суд, скучно выслушивать мнение протестующих. Это непривлекательно выглядит в заголовках. А заголовок «Они сжигали машины» — отличный, все счастливы. Они хотят поменять заголовки, вместо того чтоб менять систему, вот что они хотят. Нет, давай сконцентрируемся на главном: полицейские превысили полномочия. Восемь минут с коленом на шее — это нереально. Даже если он сделал что-то плохое — восемь минут!
Офицеры нарушают закон, и власть им это прощает. Офицеров должны посадить, посадить надолго. Будет пример остальным. Ну и в целом власть должна повернуться к людям, сейчас она смотрит в другую сторону. Мы хотим ходить по улице, не боясь, что будем застрелены просто потому, что мы кому-то подозрительны.
— Ты сам с таким сталкивался?
— Чувак, конечно! Здесь все с таким сталкивались. Мне было 15, я сидел в гараже с друзьями, и кто-то позвонил в полицию, попросил проверить, есть ли у нас оружие. С чего они это взяли, не знаю, никакого оружия не было. А вот копы были с оружием, в полной выкладке. Взломали дверь в гараже. Первый раз в жизни я увидел ствол, направленный мне в лицо. Кстати, у них не было ордера, это вообще незаконно.
Другой случай, уже недавно: я помогал снять клип моему другу, белому рэперу, бегал по улице и снимал.
И кто-то позвонил полицейским, сказал, что тут черный, у него оружие, и он собирается стрелять в белого. Через пять минут сразу несколько машин подкатило. Все очень агрессивно, сразу же лицом в пол.
Фото: Виктория Одиссонова / «Новая»
Я говорю: «У меня нет оружия, все в порядке, я не хочу лежать на полу». Это была плохая идея, в любой момент они могли выстрелить, и все, и не было бы Чейза. Но я просто был не готов к насилию. Я знал, что ничего не сделал, я не хотел испортить джинсы, я думал: зачем мне лежать? Стыдно лежать, если ты не преступник. А они стояли с оружием и орали, наверно, минуту, может, меньше. Когда ты видишь оружие, время тянется медленно. Я лежал и говорил: «Нет, я не хочу, не хочу». Потом я встал на колени, меня возили по полу и говорили: «Тебе повезло, что мы люди опытные. Были бы новички, давно бы уже пристрелили…» И действительно повезло. В людей стреляли, когда они просто лежали молча, а я что-то еще говорил.
— Как реагируют голливудские звезды на то, что происходит сейчас?
— По-разному. Многие спрятались или уехали в безопасное место. Кто-то выходит на улицы, кто-то помогает деньгами. Вышел на улицу с протестующими Канье Уэст, который всегда говорил, что он за Трампа, но оказалось, что это неважно, есть вещи важней. Канье — миллионер, очень богатый человек, фантастически. Мировая звезда, но он понимает, что он тоже в опасности. У него примерно такие же шансы быть убитым, как у меня. Полицейские могут просто не узнать его или не знать, кто он.
Каждый раз, когда я встречаю полицейского, я не знаю, чем это кончится. И это так страшно. Думаешь, что это обычный день, все будет нормально, а в тебя стреляют, и все.
— При Обаме было лучше?
— Трамп или Обама — это вообще неважно. Полицейское насилие началось не при Трампе, оно было 20 лет назад, 50. Все говорят о Флойде, но даже за последние месяцы такое случалось столько раз, что я не могу сосчитать.
— Полицейский, который убил Флойда, уже под судом, то есть вроде бы справедливость восстановлена.
— Эти вещи происходят слишком часто, чтобы сказать: «А, ну ок, нет проблем». Негодование копилось много лет. Поэтому сейчас все и выглядит так агрессивно и безумно, что людей достало, они больше не могут терпеть. Дело не в конкретном случае, дело в принципе: полицейские избивают людей. Иногда преступников (но ведь и преступников бить нельзя), а иногда вообще по ошибке. Кому-то что-то показалось — и все.
— Видишь, а в России многие уверены, что в Америке справедливость, никакой дискриминации нет, это выдуманная проблема. Другое дело у нас — даже с мирным протестом выйти на улицу невозможно.
— Ну да. Вам трудно понять наши проблемы, нам — ваши. А что такое расизм, вообще осознать сложно, когда принадлежишь к большинству. Ты живешь в Москве, спроси таджиков и узбеков, как они себя чувствуют. Знаешь, что тебе скажут?
— Догадываюсь. Чем, по-твоему, отличается расизм в Америке от расизма в России?
— Почти ничем, только объектом дискриминации.
Ваши чернокожие — те, кто приезжает работать из Азии. Считается, что они преступники и вообще люди второго сорта.
«Не надо общаться с таджиками, это опасно» и все такое. Сам вид этого человека вызывает подозрения. Мне это знакомо. Много раз было, что я заходил в богатый белый квартал, и люди вызывали полицию. Просто потому, что я черный.
Фото: Виктория Одиссонова / «Новая»
— Слушай, мы такой мрак с тобой навели. Создается ощущение, что у вас не жизнь, а кошмар. Скажи мне что-нибудь, чтобы я поверил, что Америка — хорошая страна. Или ты уже сомневаешься?
— Конечно, хорошая. А сейчас особенно. Знаешь, парадокс, но люди более дружелюбны, чем раньше.
— Во время конфликта люди стали более дружелюбными? Как так?
— Каждый день из окон машин мне показывают два пальца вверх — peace, — потому что у меня темная кожа. Они хотят сказать: мы типа вместе, мы тоже за перемены. Америка иногда, не часто, но все-таки доказывает, что может соответствовать тому образу, который создала: символ свободы, дружелюбная страна, где живут хорошие, открытые люди. Вот бы всегда так было.
Через два дня после интервью Чейз позвонил мне — потрепаться о музыке. Спрашивал про рэп, про «Порнофильмы», про инди-рок. Вспомнили, как пару лет назад я познакомил его с Федором Чистяковым, и они сняли вместе клип на песню Imagine в русской версии. Чейз пел: «Незачем воевать и не за что убивать».
А недавно мои друзья предложили ему поучаствовать в антифашистском проекте. Чейз согласился, только попросил выбрать неагрессивную песню, чтобы не против, а за: «Давай уже сделаем что-то позитивное, а то невозможно так».