Роман под названием «Он вернулся» бросается в глаза в витринах немецких книжных магазинов. На обложке белого фолианта впечатляющая графика: вошедшая в историю прическа и буквы названия расположены идеальным прямоугольником, словно маленькие усики. Лицо знакомо каждому, и потому ясно, о ком идет речь в названии книги «Он вернулся», — это Адольф Гитлер.
Сюжет книги немецкого автора Тимура Вермеса — пробуждение фюрера в Берлине в наше время. Конечно, это не политический анализ и не роман-предсказание, книга сатирическая. Но возвращение Гитлера — очевидная метафора происходящего на наших глазах. Что-то такое витает в воздухе!
Торжество эгоизма
Беспорядки во Франции начались из-за налога на углеродное топливо, введенного ради спасения природы, а превратились в восстание рабочего класса против намеченной президентом Макроном модернизации.
Многие французские президенты брались за реформы. И шли на попятный, когда французы выходили на улицы. Макрон был уверен, что ему все удастся: «Франция больна. Нет иного выбора».
Но на улицы вышли и ультраправые, и ультралевые под общим лозунгом: «Реформы нужны только богатеям». Партийная принадлежность не имела значения. А что имело? Цвет кожи. Против реформ — белые французы.
Французы отвергают модернизацию. Немцы голосуют за ультраправую партию «Альтернатива для Германии». Англичане требуют выхода из Европейского союза.
Считалось, что коллапс коммунистической системы приведет к расцвету открытых, либеральных, демократических обществ. Но глобальный финансовый кризис 2008 года вернул на политическую арену националистов и популистов. Торжествует экономический эгоизм, который процветал и в тридцатые годы ХХ столетия, накануне Второй мировой.
Что происходит?
Тайная власть
В современном мире процветают не те, кто работает руками и проходит утром через заводскую проходную, а те, кто освоил мир новых технологий, открывающих безграничные возможности. Есть мегаполисы, устремленные в будущее, а есть провинция, которая ощущает себя забытой и обделенной. Жителям деревень и маленьких городков не по карману или не по силам воспользоваться все новыми достижениями цивилизации. Устаревающие производства закрываются, а для работы в сфере высоких технологий им не хватает образования. Они в тоске ходят мимо опустевших заводских корпусов, а на телеэкране — другие, те, кто с восторгом осваивает бесконечные возможности ХХI века.
Меняется вся жизнь. Впервые никто не делает секрета из своих сексуальных пристрастий. В глаза бросается то, что еще вчера было запрещено и сурово каралось, что скрывали и чего стыдились.
Люди нетрадиционной ориентации предъявили права на собственную сексуальность — на свои фантазии, пристрастия и на право их удовлетворять. Одни восторженно считают это революцией, другие — брезгливо — декадансом. Одни благодарны переменам — их избавили от страха проявлять свои чувства, позволили быть самими собой, обрести счастье! Другие с ненавистью говорят: ваша свобода — это свобода извращений и распущенности! Они не желают обсуждать перспективы однополых браков или создание туалетов для людей третьего пола.
Во всех бедах винят нелегальных иммигрантов: «они живут на наши налоги»; легальных иммигрантов: «они навязывают нам нравы и язык своей родины»; национальные меньшинства: «они получают привилегии за наш счет»; правящие элиты: «они грабят нас, простых людей».
Многие уверены, что высшая власть захвачена невидимыми силами. Не важно, кто формально сидит в правительстве, — все это служащие одних и тех же тайных сил. Они уверены, что власть и деньги принадлежат истеблишменту — мировому правительству, Трехсторонней комиссии, Бильдербергскому клубу, банкирам с Уолл-стрит или евреям-бизнесменам. В этих идеях есть какая-то привлекательность, иначе непонятно было бы, почему их разделяет немалое число людей. Привилегированное меньшинство всегда вызывает подозрения, страх, гнев и ненависть. Но прежде недовольные присоединялись к коммунистам. Теперь они достаются крайне правым, которые в равной степени ненавидят и банкиров, и Маркса с Энгельсом.
Углубление социального неравенства перечеркивает достоинства свободной торговли и открытых рынков. Если глобализация порождает финансовые кризисы и портит жизнь простым работягам, зачем тогда нужны «либеральный порядок», «международный порядок», Европейский союз?
Фото: Reuters
Мигранты, или Последняя причина
Европейские футбольные команды, прежде всего Франции и Бельгии, побеждают благодаря талантам, найденным в бедных пригородах, населенных мигрантами. Еще недавно темнокожие звезды футбола вызывали восхищение — как очевидный успех политики мультикультурализма и результат мужества самих мигрантов или их детей, способных добиться успеха, несмотря на расовые предрассудки.
Нигде это не было так очевидно, как летом 2018 года на чемпионате мира по футболу в России. Семнадцать из двадцати игроков французской сборной — дети мигрантов первого поколения. Причем каждый второй игрок французской и бельгийской команд — выходцы из Африки, и это намного выше, чем процент мигрантов в обеих странах. Да и в сборной Англии тон задавали игроки с Ямайки и из Нигерии.
Когда Франция выиграла чемпионат мира в 1998 году, то успех звезд команды, выходцев из бывших колоний, воспринимался как свидетельство единения различных этнических групп в один народ. Но когда французская команда стала проигрывать, ультраправые политики заговорили о том, что небелым игрокам недостает патриотизма.
Бесспорная доблесть французской команды, сформированной из представителей этнических меньшинств, могла бы иллюстрировать счастливую историю интеграции мигрантов во французское общество. Но им постоянно напоминают о том, что они чужие.
— Когда дела шли хорошо, в газетных статьях меня называли «Ромелу Лукаку, бельгийский нападающий», — говорит лучший бомбардир в истории бельгийской сборной. — Когда дела идут не очень хорошо, меня называют «Ромелу Лукаку, бельгийский нападающий конголезского происхождения».
Весной 2015 года в Европу хлынуло огромное количество беженцев — прежде всего из Сирии, Ирака, Афганистана, а также из Северной Африки. Больше миллиона человек просили убежища в странах Европейского союза. Европейцы не могли отказать.
Немцы сочли своим долгом помочь попавшим в беду. Готовность правительства Ангелы Меркель принять беженцев свидетельствовала о том, что Германия — либеральное и демократическое государство. Правительство прилагало невероятные усилия, чтобы интегрировать в немецкое общество мигрантов. Но беженцев оказалось слишком много, и появление чужаков невероятно усилило ксенофобию и нетерпимость: Европейская интеграция угрожает национальному государству! Европейский союз ведет к созданию наднациональной Европы, в которой мы утратим свой суверенитет!
Ключевой лозунг послевоенной Европы — равенство! Те, кто лишен богатства и власти, должны обрести те же права, что и сильные мира сего.
А новые националисты отстаивают обратный принцип: формальное равноправие не отменяет того очевидного факта, что коренные народы имеют большие права, чем приезжие.
В послевоенные десятилетия европейцы отстаивали права меньшинств — этнических, религиозных, сексуальных. А сегодня национал-популисты обещают руководствоваться интересами большинства.
Меньшинство? Пусть само о себе заботится. Споры о мигрантах, заполонивших Европу, — вожделенный повод для того, чтобы определить, кто имеет право здесь жить, провести черту между «коренными» и «пришлыми». Пришлые — лишние!
После Второй мировой войны, ужаснувшись содеянному, европейцы признавали собственные грехи и старались извлечь уроки из трагического прошлого. Вот почему канцлер Западной Германии Вилли Бранд опустился на колени перед памятником жертвам варшавского гетто.
Сегодня лидеры националистов жаждут власти, чтобы изменить минувшее, — сделать его славным и героическим. Главное — правильное восприятие прошлого и воспитание детей: они должны восхищаться своими генами и своей историей.
На выборах в сентябре 2017 года в бундестаг прошла праворадикальная националистическая партия «Альтернатива для Германии». Тогдашний министр иностранных дел Зигмар Габриэль, представлявший Социал-демократическую партию, предостерегал сограждан:
«В парламент впервые после Второй мировой войны придут настоящие нацисты».
Партия получила почти 13 процентов голосов и сформировала третью по численности фракцию в бундестаге. В один день политический ландшафт страны изменился. Ультраправые стали частью политического истеблишмента. Еще недавно это казалось немыслимым в Германии.
Новые националисты на словах отвергают методы нацистов, но разделяют многие их идеи. Они набирают сторонников, обещая расправиться с коррупцией, отстранить от власти надоевшие всем старые партии и избавить европейцев от пугающей их волны иммигрантов, носителей чуждой культуры. Все это основано на представлении о том, что есть «полноценные» и «неполноценные» расы. «Неполноценные» опасны.
И звучат патетические речи: «Чужие портят нашу кровь и разрушают нашу культуру. Или мы защитим себя, или погибнем!»
Недавно экстремисты ощущали себя одиночками. Теперь, включив компьютер, они оказываются в кругу единомышленников. И у них возникает упоительное ощущение, что их много.
Остается только воплотить свою ненависть к окружающему миру в дела. Социологи полагают, что большинство европейцев сегодня готовы на сегрегацию и депортацию. Не готово пока к последнему этапу — физическому уничтожению. Еще нет фюрера, способного повести за собой!
Но настроения меняются. Вчерашние табу не действуют. И уже генеральный секретарь ООН проводит параллель с тридцатыми годами ХХ столетия, которые привели ко Второй мировой войне.
По зловещему совпадению повсеместный подъем ультраправых, националистических настроений сопровождается нарастающей гонкой вооружений, в том числе ядерных. И полным исчезновением доверия между супердержавами.
Один американский журналист, сидя напротив президента США Дональда Трампа в овальном кабинете, обратил внимание на маленькую красную кнопку на его столе. Пошутил:
— Это ядерная кнопка?
— Нет, но все думают, что это она, — не без удовольствия ответил Трамп и надавил на кнопку, чтобы заказать кока-колу. — Все немного нервничают, когда я ее нажимаю.
Политика в отношении России, сформировавшаяся в годы Горбачева и Ельцина, полностью пересмотрена. «Перезагрузка» тоже осталась в прошлом. Так же, как и сотрудничество в международных делах. Как назвать новый курс? Это политика сдерживания, а может быть, и отбрасывания.
Фото: EPA
Соединенные Штаты и Европа отказались признать Крым российским и ввели санкции, отрезающие российскую экономику от инвестиций и современных технологий. Кремленологи пытаются понять стратегию и ментальность российских лидеров. И вот к каким выводам они приходят.
Российский взгляд на мир сформирован драматическими событиями в стране после окончания холодной войны и распада Советского Союза. В Москве уверены, что сохранить статус великой державы можно, лишь противостоя Соединенным Штатам, а не сотрудничая с ними. Российские лидеры считают, что Вашингтон вмешивается в их внутреннюю политику, чтобы организовать смену режима в Москве. И Кремль должен показать миру, что способен ответить тем же.
А способность победить определяется не экономическим и технологическим потенциалом. Смелость и решительность, готовность к наступательным действиям заставят врагов побаиваться тебя, а союзников — ценить твою дружбу.
Начиная с Рональда Рейгана, президенты США последовательно сокращали ядерные арсеналы. Дональд Трамп изменил и этот постулат американской политики. Он нашел полное понимание среди своих военных. Больше миллиона американцев служат в вооруженных силах или состоят в резерве. Миллионы работают в военной промышленности. И еще есть ветераны. Все они за Трампа!
Барак Обама восемь президентских лет блокировал разработку противоракетного оружия. Хилари Клинтон намеревалась в случае избрания продолжить его линию, несмотря на протесты генералов. Теперь работа над созданием ПРО возобновлена. А американская военно-космическая программа — главная опасность, с точки зрения российских военных. Столько лет создавали арсеналы баллистических ракет с ядерными боеголовками, способными уничтожить Соединенные Штаты! Неужели американцы смогут запросто сбивать их в космосе, и многолетние усилия пойдут прахом? Тревогу вселяет и возможность предупреждающего и обезоруживающего удара по российскому ядерному оружию неядерными сверхточными системами.
Отчего же Обама и Клинтон, которые сдерживали наращивание потенциала американских вооруженных сил, вызывали в Москве ненависть и презрение, а Трампа встретили аплодисментами?
Американское военное строительство — удобный предлог делать то же самое. Чиновников и генералов это нисколько не пугает. А вот слова Обамы насчет того, что Россия всего лишь региональная держава — невыносимое оскорбление!
В Дональде Трампе увидели делового партнера, которого мораль и сантименты не интересуют, с которым можно сесть за стол и договориться о новых правилах игры по-крупному, не отвлекаясь на разговоры о правах человека. А Трамп действительно не тратит время на беседы о верховенстве закона и демократии во всем мире.
В апреле 2018 года врачи и спасатели, работающие в Сирии, сообщили, что в городе Думе правительственные войска применили химическое оружие. Трамп пообещал наказать режим Башара Асада. Посол России в соседнем Ливане в интервью телеканалу «Аль-Манар», связанному с проиранской группировкой «Хезболла», заявил, что Россия оставляет за собой право сбивать американские ракеты и атаковать места их запуска «в случае агрессии США в Сирии».
Трамп откликнулся незамедлительно:
«Россия обещает сбивать любые ракеты, выпущенные по Сирии. Готовься, Россия, они прилетят, новые, отличные и «умные»! Ты не должна быть партнером животного, которое убивает свой народ газом и наслаждается этим».
Все знают, что у Трампа слово с делом не расходятся после того, как он взял и нанес удар по химическим объектам в Сирии. Причем распорядился сделать это именно в тот момент, когда ужинал с председателем КНР Си Цзиньпинем.
— Нам подали десерт, принесли самый прекрасный шоколадный торт из всех, которые вы видели, — рассказывал Дональд Трамп в телеинтервью. — Президенту Си он очень понравился. И тогда я сказал: господин президент, позвольте мне вам что-то объяснить. Мы только что выпустили 59 ракет, и все они попали в цель, что невероятно, учитывая, какое расстояние они преодолели. Наши технологии, наше оборудование лучше, чем у кого бы то ни было, в пять раз. С точки зрения технологий с нами никто даже близко не может соревноваться.
После того как Дональд Трамп сообщил Си Цзиньпиню о запуске ракет, китайский лидер молчал секунд десять, а потом попросил переводчика еще раз повторить слова американского президента.
Можем повторить. И они могут
В сирийской провинции Дэйр-эз-Зор во время ночного боя с американцами погибли наши соотечественники, которые воевали в Сирии в рядах ЧВК «Вагнер». Этот эпизод напомнил о том, как опасно противостояние великих держав. А если бы под американский огонь попали военнослужащие Российской армии? Что за этим бы последовало?
Смерть наших соотечественников трагична сама по себе, а военных специалистов раздражает само осознание того, что в ночном бою американцы продемонстрировали свои военно-технические возможности и не потеряли ни одного человека.
Трамп неслучайно нанес ракетный удар по Сирии, когда китайский лидер был у него в гостях. Американский президент более всего озабочен Китаем, ростом его экономического и военного потенциала. Вооруженные силы Соединенных Штатов получили приказ продемонстрировать Пекину свою мощь.
И все знают, что Трамп может повторить.
Но он не один такой на земле!
Мы вернулись в 30-е годы ХХ века. Все очень похоже. Расцвет национализма, этнического и экономического. Каждый сам за себя.
Страх и ярость ведут к полному разрушению политических институтов и вообще привычного миропорядка. Злобные речи, агрессивная риторика, воинственные лозунги, язык ненависти — самое надежное предвестье грядущих бед. И войн.
Политическая карта сильно изменилась в последнее десятилетие ХХ века — после крушения социалистических режимов, распада Советского Союза и югославской федерации. Появились новые страны. Но не все государства приняли результаты переустройства мира после холодной войны. Передел карты, возможно, и не закончен.
Спасибо, теперь на почту вам будут приходить письма лично от редакторов «Новой»