Травля не любит гласности

Я много лет занималась инклюзивным образованием — это когда дети с особыми академическими потребностями получают возможность ходить в обычную школу наравне с другими детьми — при помощи специальных технологий обучения, тьюторов и т. д.

В итоге мы стали понимать, что работать нужно со всеми детьми и со всеми учителями: объяснять им, что «этим» нельзя заразиться, что это абсолютно нормально, когда все люди разные и тем не менее они вместе. И вдруг мы открыли другой пласт проблемы, который, кажется, никуда и не прятался, — но нам он не приходил в голову: мы были очень сконцентрированы на проблемах детей с особыми потребностями и не думали, что обычным детям может быть так же тяжело, как и «особенным», ведь с травлей сталкиваются практически все. Чтобы попасть под травлю, даже не нужно как-то выделяться: если хотят травить — то найдут за что.

Мы стали заниматься этим вопросом и выяснили, что масштаб проблемы огромен. Наша команда задумалась:

— Я бы сказала, что это можно делать одновременно. Но невозможно продвигать инклюзивное образование, не поговорив с ребятами о травле — о том, откуда она берется, что это такое и как ее предотвратить.

— Да, человек — существо очень агрессивное. Но на протяжении истории все больше и больше прав появлялось у людей, которые правами сначала не обладали. Иизначально права были только у мужчин, потом к этим правам потихонечку присоединились женщины, потом мужчины и женщины других цветов кожи, сексуальных ориентаций и т. д. Чем больше мы как человечество развиваемся, тем больше идем к тому, что в рамках закона, невзирая на нашу агрессию, мы можем себя сдерживать — через просвещение, понимание установок: мы ведь понимаем, что бить людей стульями по голове нельзя (особенно если вы — два футболиста). Но это знают не все, и такие случаи происходят.

— Я сама занимаюсь джиу-джитсу.Это очень классное боевое искусство — такие «шахматы» человеческим телом. И на каждой тренировке тренер нам говорит, что сила дается нам для того, чтобы кого-то защитить, а не на кого-то напасть. Конечно, ставка на «настоящих мужиков» очень неправильна. Есть мой любимый древний фильм с Брюсом Ли, где Брюс учит мальчика боевым искусствам, чтобы он буллерам противостоял. Там же другой тренер учил своих учеников быть жесткими, жестокими и вообще не давать никому спуску. Брюс же говорил своим ученикам, что любой навык дается нам для того, чтобы мы могли в исключительную секунду, когда правда нужно постоять за кого-то или даже за себя, этим навыком воспользоваться. В результате в фильме побеждает философия Брюса.

— Надо договориться с администрацией школы и учителями. Нам нужно убедить их в том, что травля и буллинг — это не «дети ссорятся», это не «давайте посмотрим, как они сами решат проблему». Травля — это систематическое унижение, оскорбление, исключение из общения и физическое воздействие на человека группой лиц. Нам нужно, чтобы школа вошла с нами в единое информационное поле. Мы сейчас приходим и говорим: вот посмотрите,

Это советское наследие в общении друг с другом часто дает свои ростки. Дети и молодые взрослые видят, что учитель в классе так себя ведет, и это моделирует их поведение.

— Необходимо на законодательном уровне закрепить определение травли и методы борьбы с ней, чтобы мы не ходили по школам и не уговаривали: вот это травля, мы разобрались в этом вопросе и это точно оно. Нужно работать с административным составом, нужно особенно уделять внимание младшим и средним классам (самый высокий процент буллинга приходится на 10–12 лет). Нужно работать и со старшими классами. Старшеклассники понимают куда лучше нас то, что происходит в школе: они видят и отношения учителей с учениками полнее…

— И через непосредственное знание всей культуры школы. Молодые взрослые имеют авторитет перед остальными школьниками, они могли бы противостоять травле, и поэтому нам хотелось бы, чтобы они были нашими союзниками.

Мы планируем протащить дополнительные к ЕГЭ баллы за такую деятельность. Это очень важное социальное направление, и успехи в нем должны быть отмечены. Так делается во всем мире.

Для учителей же мы хотим устраивать лекции с такими замечательными лекторами, как Людмила Петрановская, и по результатам хотим давать преподавателям дополнительную «корочку» для аттестации. Так мы хотим повышать привлекательность проекта для всех, кто готов бороться с проблемой буллинга.

— Точно нельзя говорить детям о том, что с этой проблемой они должны разобраться сами. У них нет компетенции, нет опыта, у них толком не сформировалось чувство эмпатии. Нельзя делать вид, что проблемы нет и все решится само собой.

—Мы должны совместно со школой, совместно со всеми учениками принять антибуллинговый манифест. В его разработке принимает участие вся школа. Мы даем основу, но это должен быть совместный продукт. Кстати, так молодые люди как молодые граждане поймут, что от них тоже что-то зависит, что они тоже важные элементы школы, что они имеют права и их голоса тоже должны быть услышаны. Мне кажется, что такой общий манифест мог бы помочь не только в борьбе с травлей, но и закрепить положение молодых.

— Очень интересный вопрос. Я даже не уверена, что смогу хорошо на него ответить. Самое главное, что должен сделать человек, которого травят, — это, безусловно, позвать на помощь взрослых.

— Я сейчас голову ломаю: пытаюсь придумать ролик, который бы наглядно объяснил детям разницу между «наябедничать» и «позвать на помощь». Детей воспитывают в духе «ты не должен быть ябедой и доносчиком», причем в стране, где у них нет никаких других способов себя защитить. Поэтому важно, чтобы не только жертва рассказала о травле, но и наблюдатель. У травли, вообще, три стороны: жертва, агрессор и наблюдатель. Наблюдателей — больше всего: людей, которые видят, что происходит, но не знают, как на это реагировать, — молчать, не молчать, смеяться, подтрунивать, возмутиться… Люди формируются. И когда мы сможем объяснить наблюдателю, что нет «ябедничества», когда дело касается жизни человека, — это будет очень круто.

— «Если вас ограбили, сами бегите за грабителем и отберите у него награбленное»?

Все люди разные. Кто-то может дать отпор обидчикам. Да ведь и обидчики разные: кто-то испугается и отстанет, а кто-то не испугается и пойдет дальше.

—Есть технологии, описанные психологами: как сделать так, чтобы те, кто вас травят, от вас отстали, чтобы они потеряли к вам интерес. Не реагировать или давать обратную связь, переформулировав: «Я вижу, что тебе нравится много раз повторять о том, что я кривой-косой». Но, во-первых, далеко немногие взрослые могут прибегнуть к такой технологии и не сорваться, а что уж тогда говорить о детях? А во-вторых, самая страшная «выученная беспомощность» как раз рождается тогда, когда жертва вроде бы должна за себя постоять, а у нее ничего не вышло, и она остается один на один с проблемой.

— Мы начнем со столичных школ: они поближе. Но в регионах работать куда интереснее: там школы меньше. В Москве очень много школ-конгломератов, в них буквально учатся тысячи человек, слишком большое здание, и случиться может вообще все что угодно. Мы заметили, что оптимальное количество учеников — 100–200 человек. Тогда работать гораздо проще, в том числе и бороться с травлей.

— К тому же в малых школах все ученики знают друг друга в лицо ибольшезаботятся о своей репутации.

— Естественно. И сразу становится понятно, что травят не какого-томальчика, а конкретногомальчика.

— Фонд «Журавлик» существует год, и год мы этой проблемой занимаемся. Мы разработали опросник для школ, которым мы собираемся пользоваться. Мы сняли ролики, мы сняли мультики, написали методички, ведь для того, чтобы выйти с чем-то в школу, нам нужно было сформировать готовый продукт. Мы многое сформулировали за год, и после нашего будущего ноябрьского круглого стола с юристами, с которыми мы будем обсуждать воздействие на государство для борьбы с травлей на законодательном уровне, в декабре потихонечку начнем проводить нашу программу в одной из школ: принимать антибуллинговый манифест на практике, узнавать, как работают различные технологии против травли.

Это очень непросто на уровне бюрократии: мы, к примеру, не имеем права опрашивать школьников без разрешения их родителей. То есть для того, чтобы собрать мнение всех ребят, нам нужно на каждого получить согласие родителей. Сложно представить, сколько это может занять времени. А ведь будут и те, кому не разрешат!

— Именно так, и мы готовы помогать школе, и это на самом деле будет очень плодотворное творческое сотрудничество.

— Тогда как вам помочь?Я хотел бы ввести в своей школе вашу антибуллинговую программу, рассказать про ваш фонд и вообще сдвинуть дело с мертвой точки.Я должен прийти к директору с ноутбуком, показать ваш сайт ипредложить ему все это дело обсудить?

—Именно так! Будете нашим засланным казачком! На самом деле на нашем сайте ТравлиНет.рф есть специальная форма для школ. Школа может сказать «мы хотим, чтобы вы к нам пришли и провели профилактику травли». Мы уже приходим и рассказываем: ребят, здесь нужно сделать так-то, здесь вот так, а тут эдак. Говорим с администрацией о том, как они могут уменьшить уровень травли в школе, на что они должны обращать внимание.

и, самое главное, начинаем работать с молодыми взрослыми, формировать «тьюторский» состав внутри школы, с которым у нас будет постоянная обратная связь.

—В школе, по-моему, нужнаструктура, которая будет мониторить случаи травли, сообщать о них и быть в контакте с фондом и администрацией.

– Да, да! В СССР была пионерия, на Западе есть бойскайуты, и теоретически они могли этим заниматься — но этого не делалось. А нам теперь нужно сформировать такую новую организацию, которая не про мир во всем мире, а очень конкретно — про спокойствие в школе и про право каждого человека на безопасное нахождение в обществе.

— На самом деле Маша — педагог и эксперт по травле. Она вместе с нами разрабатывает методические материалы, которые нам помогут объяснить детям на понятном для них языке, что такое травля. Маша написала нам сценарий для детского мультика, который мы сделали и уже выпустили. Он очень простой и очень понятный и красивый. Сейчас Маша будет разрабатывать нам специальные карточки — как у «Лизы Алерт», только на тему травли. Ведь чем раньше ты начинаешь работать с ребенком и объяснять ему, что такое травля, почему это плохо и так себя нельзя вести, тем легче будет работать с ним позже, когда он начнет взрослеть.

— А меня очень радует, что существуют такие молодые взрослые, которым эта тема важна.