Правда Ветлуги

Поздним вечером 25 апреля 2017 года водитель «Гипрогазцентра» Павел Якушев приехал на заброшенную пилораму в Ветлуге (небольшой райцентр в Нижегородской области), чтобы помочь своему другу Андрею вынести оттуда передний мост от трактора.

Вещь тяжелая, поэтому помимо Якушева Андрей позвал еще нескольких надежных товарищей. «Ну они мост подняли и понесли к воротам, а я думаю, зачем далеко тащить, если можно подогнать машину поближе, и пошел к выходу», — вспоминает события той злополучной ночи Якушев.

На шум на пилораме приехала полиция и вышедшего на дорогу Якушева задержали. «Двое приехали на синем Lancer X, выскочили из машины и заорали, что сейчас меня убьют. Я испугался, попятился и свалился в пожарный водоем. Один полицейский прыгнул за мной туда, и пока задерживал, расшиб мне губу и нос», — рассказывает Якушев. Ему 33 года, коренастый мужик, крепкий — с таким не рискнешь лезть в драку, если только ты не полицейский.

Его отвезли в отделение, где поприветствовали фразой «Ночь у тебя только началась» и завели в кабинет на второй этаж. Следом зашел старший лейтенант, начальник отдела уголовного розыска Антон Мерлугов и для начала расколотил телефон Якушева об пол.

«Голову он мне в двух местах пробил, лопатку, по пальцам стучал. Там еще карта района большая стояла, так он все деревни на карте перечислял, на которые моя кровь брызгала. На мне вообще места живого не было», — невозмутимым, даже меланхоличным тоном рассказывает подробности Якушев.

В кабинете кроме Мерлугова находился еще один полицейский — сотрудник того же отдела лейтенант Александр Смирнов, который в избиении, впрочем, не участвовал. Около 4 утра в кабинет зашел замначальника отделения ветлужской полиции Алексей Макаров и сказал, чтобы Якушеву принесли воды умыться и выпустили в туалет.

По окончании экзекуции Макаров дал Якушеву сухую кофту и спросил, есть ли у того претензии к сотрудникам полиции. Якушев ответил отрицательно и отправился домой, чтобы к 9 утра вернуться в полицию, отдать свои сапоги на экспертизу и написать объяснительную.

Кроме Якушева «по горячим следам» полицейские поймали и Ивана Белова. Он рассказывает, что Мерлугов налетел на него, повалил на землю и начал бить по спине. «Затем он поднял меня за волосы, поставил на колени. Я просил остановиться, потому что начал задыхаться от крови, которая сильно шла из носа, но он заставлял меня идти, продолжая держать за волосы. Я прошел меньше метра, когда он поднял меня за волосы на ноги и, не отпуская, довел до дороги, которая шла от пилорамы», — запинаясь, рассказывает Белов.

Оставив жертву на попечение Смирнова, Мерлугов убежал искать других участников налета на пилораму, но вскоре вернулся. Он ударил Белова палкой по спине, приказал встать и бежать вдоль дороги, продолжая бить его по ногам и толкать. Когда Белов добрался до синего Lancer X, Мерлугов открыл багажник и приказал парню туда лечь. Так Белова и доставили в отделение, где Мерлугов угрозами продолжить избиение заставил его рассказать имена остальных участников похода на пилораму, которых той же ночью и задержали.

Через день Якушев позвонил Белову — предложить снять побои в больнице и съездить в Урень (соседний с Ветлугой город, где есть ж/д вокзал и находится вышестоящий отдел полиции) написать заявление на Мерлугова. Белов согласился. Медики зафиксировали у обоих множество повреждений, в том числе две раны в теменно-затылочной и теменной области у Якушева и гематомы и регматогенную отслойку сетчатки у Белова.

На состоявшемся по делу о краже переднего моста трактора суде инициатору разбоя Андрею присудили 250 часов обязательных работ. Белов, Якушев и остальные в итоге проходили как свидетели. «Было установлено, что организатор не ставил их в известность о сути дела, а просто попросил помочь», — поясняет мне старший юрист отдела расследований «Комитета против пыток» (КПП) Владимир Смирнов, который ведет это дело.

До осени с заявлениями Белова и Якушева ничего не происходило — их даже не опрашивал следователь, поэтому решивший добиться справедливости Якушев обратился в КПП. «После того как я рассказал в областном СК про отдаленный лесной курорт, на котором хрен знает что происходит, то в Урене, видимо, всех премии лишили, вот они и начали шевелиться, и в сентябре Белова наконец вызвали на встречу со следователем», — говорит Смирнов.

Не стали сидеть сложа руки и полицейские: в конце января 2018 года начальник отделения ветлужской полиции Александр Назаров приехал к Белову на работу и попросил забрать заявление, заявив, что ничего плохого ему никто не желал.

Тем же вечером Белова, когда он вернулся домой из гостей, доставил в отделение сотрудник того же отдела угрозыска Павел Поткин. Задержанному объяснили, что в полицию позвонили и сказали, что он может иметь при себе наркотики. Привели понятых, вещи Белова внимательно осмотрели, после чего к нему подсел Мерлугов и доверительно сказал: «Ну что, все понял? Это была репетиция. Давай решать или в следующий раз мы обязательно у тебя что-то найдем».

Белов рассказал Мерлугову о том, что после того избиения у него на обоих глазах отслоилась сетчатка, и полицейский предложил вариант решения проблемы: если Белов забирает заявление, то получает от него 50 тысяч рублей на лечение. Спорить Белов не стал, но на следующее утро уволился с работы и уехал из Ветлуги.

Приехавшего в Нижний Белова сразу же подхватил «Комитет против пыток» — Смирнов отвел его к руководителю следственного управления областного СК полковнику Андрею Виноградову. После этого дело забрали из Уреня в Нижний Новгород, чего в КПП и добивались — следователи там и территориально ближе, и работают лучше.

После того как дело из Уреня подняли в область, тамошние следователи решили «доделать те следственные действия, не сделать которые — явный косяк», считает Смирнов. Якушева вызвали на осмотр кабинета угрозыска в ветлужском отделе полиции, но вместе с правозащитниками его долго отказывались пускать. Когда они все-таки попали в кабинет, выяснилось, что обстановка там изменилась — в частности, ящики всех столов были уже без досок. «Карты Ветлужского района тоже не было, а у стены прямо как будто ногтями обои содраны вместе со штукатуркой. Заметали следы, наверное», — говорит Якушев.

В середине февраля правозащитники отправились в экспедицию в Ветлугу, чтобы проверить, что там вообще происходит. Ветлуга — затерянный в глухих лесах райцентр Нижегородской области с населением 8500 человек (10 лет назад было на 5 тысяч больше). Места здесь всегда были дикие. «Исстари за этой территорией закрепилась слава разбойной сторонушки. М.В. Ломоносов в «Записке о сохранении и размножении русского народа» говорит о лесистом пространстве около реки Ветлуги как об одном из самых зловещих мест в империи», — пишут про эти земли краеведы.

Всего за три дня юристы КПП нашли в Ветлуге и окрестных деревнях еще несколько человек, жалующихся на методы дознания Мерлугова и Смирнова. «Там как? Приезжаешь в рандомную деревню и спрашиваешь: «Ребята, у вас тут менты кого-нибудь били?» Отвечают: «У нас нет, но в соседнем селе такого-то били». Приезжаешь туда — и правда били. Так мы человек восемь накопали, и я боюсь, что это у нас просто терпение кончилось», — объясняет коллега Смирнова, юрист КПП Евгений Чиликов.

Самый известный в районе случай произошел с безработным жителем деревни Скулябиха Алексеем Чистяковым. От Ветлуги до нее ехать 45 километров. Места в Ветлужском районе заповедные — девственные леса, никем не обрабатываемые поля и деревни разной степени заброшенности. В каких-то глаз радуют недавно выкрашенные резные наличники, а в каких-то не осталось ни одного обитаемого дома. Но в каждой деревне, даже совсем заброшенной, в глаза бросается ярко-розовый таксофон. Их при Медведеве поставили практически в каждом населенном пункте России, но в этих краях они смотрятся совершенно чуждым элементом и кажутся издевкой.

Чистяков много и крепко пьет, поэтому чтобы с ним пообщаться, нужно приехать в редкие моменты просветления. Не хочет связываться ни с журналистами, ни с правозащитниками и его мать Галина Алексеевна, интеллигентная женщина в очках. Она дверь приоткрывает, но во двор не выходит и в гости не приглашает. «Вот вы говорите, что возбудили уголовное дело. Все равно никого не найдут. Может, я уже перегорела, когда звонила везде и ходила. По моим понятиям, в наше время в нашей стране такого вообще не должно быть», — говорит она задумчиво.

Историю Чистякова пересказывает мне житель деревни Скулябихи Валентин Тихомиров, редкий для этих краев неравнодушный гражданин. Несколько лет назад в Скулябихе, соседней Голубихе и еще нескольких деревнях прошла серия краж. Спустя полгода в Скулябиху приехали «трое в погонах из райцентра». «Они не нашли виновных, наверное, поэтому цель их была заставить признаться двух молодых людей. Один, Николай Ланкин, недавно вернулся из армии и живет непонятно как. Второй, Чистяков, хоть и достаточно взрослый человек, ему за 40, но безработный, перебивается случайными заработками и к тому же пьющий», — описывает пострадавших сельский активист.

Чистякова отвезли в райцентр, где, как он сам рассказывал Тихомирову, пытали — «надевали на голову полиэтиленовый мешок, дубася при этом по всем болезненным частям тела». «Он потом неделю лежал, но матери категорически запретил куда-то ходить, потому что не верил, что из этого что-то получится. Он и мне как-то сказал: «Мне непонятно, говорит, что вас заставило по моему поводу, а не по своему, письмо написать», — рассказывает Тихомиров.

Тот действительно отправил письма (которые подписали еще несколько человек) в местный совет депутатов, в редакцию газеты «Земля Ветлужская», в администрацию с просьбой назвать имена и фамилии приезжавших в Скулябиху полицейских.

Журналисты промолчали, из администрации пришла отписка, а после звонка Тихомирова на прямую линию начальнику областной полиции Чистякову только привезли из полиции его куртку.

Тихомиров говорит, что после этого окончательно понял, что «чиновники научились все пропускать мимо ушей, как будто это не к ним обращено». «Они делают вид, что это их не касается. Пошумели, может, кого-то и сняли с должности, но ничего не меняется. Вот милицию в полицию переименовали, а конечный результат еще хуже, чем было! «Моя милиция меня бережет», — писал Маяковский, а у нас моя полиция придет и убьет меня и скажет: «Так и было! Мы приехали, а он уже лежал тут», — пока Тихомиров говорит это, он на глазах закипает.

Он уехал из Ветлуги еще в 67-м году, семь лет трудился на комсомольской стройке в Казахстане, но вернулся назад, «чтобы лежать рядом со своими семью поколениями». Возможно, из-за опыта жизни в других местах (или просто у него характер другой) он никак не может понять своих соседей. «Люди своей жизнью убедились, что с властью бесполезно какие-либо вопросы, касающиеся их нужд и устремлений, решать. Мне самому много раз говорили: «Да кончай ты ерундой заниматься! Что ты не понимаешь, что ли, что это бесполезное и беспросветное занятие?» — сокрушается Тихомиров.

Мы беседуем еще долго, и выясняется, что сельский вольнодумец Тихомиров на последних выборах голосовал за Ксению Собчак. «Ушло время Путина, ушло. Он был нужен и важен во времена разброда страны, в чеченских войнах он очень был хорош, он решительный, он сохранил целостность страны. Но он не может хозяйским взглядом охватить страну и улучшить жизнь народа. Как бы он ни говорил, что все делает для народа, по его делам видно, что он [любит] побряцать оружием в Сирии или где-то еще».

Мать Чистякова, когда еще пыталась добиться правды, первым делом отправилась к главе местного сельсовета Дмитрию Цветкову. Ей он, по словам Тихомирова, ответил, что это «не его дело», и предложил съездить в Ветлугу. Мне же этот совсем не похожий на чиновника просто одетый лысеющий мужичок сказал, что сделал для Чистякова, что мог. «Он говорил, что его как бы в полиции побили, но доказательств не смогли найти. Я обращался в прокуратуру, но на камере видеонаблюдения он зашел [в отделение] нормальный и вышел нормальный. Где он был после этого?» — говорит Цветков.

Он, впрочем, рассказывает, что кражу, в которой пытались обвинить Чистякова, по его мнению, явно совершил кто-то неместный. «Они залезли в квартиру, где жили мужчина с молодой сожительницей, которую свекровь, которой квартира принадлежала, попросила уйти. Я полагаю, что эта девушка и навела кого-то на дом. Я видел потом, что след был женский один и один мужской», — рассказывает глава сельсовета. Тогда же воры слили бензин у машины водителя пожарной машины, который сидел за убийство в Челябинской области. «Об этом все знают, и к нему точно бы никто из местных не полез. Поэтому [казалось], что вроде как пытаются Чистякову повесить, но я не могу никого голословно обвинять», — старается выражаться аккуратнее глава сельсовета.

Николай Ланкин, к которому тоже приезжали полицейские, живет в соседнем селе Голубихе. В этой деревне осталось только шесть жителей. На въезде стоит разрушенное здание почты — ящики просто торчат из земли. Зато розовый таксофон на месте и работает. В деревне нет электричества, во многих брошенных домах уже обвалились крыши.

С журналистами Ланкин общаться не хочет, поэтому я стучусь в дом к двум печникам, отцу и сыну, которые, по версии полицейских, и стали его жертвой.

— Раньше это был рабочий поселок, лесной. Тут и школа была, и узкоколейка. А сейчас у нас тут идет игра «Последний герой» — кто из шести человек останется, — жалуется печник.

— Но вы настроены победить в этой игре? — спрашиваю.

— Не знаю. Мы рады бы отсюда смотаться, но куда? — мрачно отвечает старший печник. Он настроен недружелюбно, но все-таки рассказывает, что украли у них резиновую лодку, пилу, триммеры, и полиция так и не нашла виновного.

— Они же хотели Ланкина обвинить, — говорю я, ожидая, что печники будут его защищать, но дух добрососедства из вымирающей деревни выветрился.

— Мы сначала его подозревали.

— Не пойман — не вор, — вставляет сын печника.

— На милицию зря не надо говорить.

— Это их работа, — снова веско добавляет сын.

— Обязательно надо!

— Пожалуйста, применяйте и к нам силу. Меня как-то егеря поймали с незаконным ружьем, меня судили, штраф я получил. Сейчас законное у нас. Хотя здесь можно и незаконное держать, никого тут нет, — говорит печник.

Вдруг мне кажется, что мы — герои русской версии сериала «Фарго», сейчас печник уйдет в дом, вернется с ружьем и, держа меня на мушке, уведет в старый сарай.

— Это сюда приезжают и говорят: «Ой, какой воздух, какая природа», — вырывает меня из тревожных мыслей печник. — День побыли и смоталися. Все прекрасно. А как мы живем здеся? Как в сериале про Ефросинью и как его…

— Прохора, — подсказывает сын.

[object HTMLElement]

Обвиняют в избиениях в Ветлужском районе не только Мерлугова, но и его подчиненного Смирнова, хотя обычно, по словам пострадавших, он лишь присутствует при избиениях и не мешает куражиться своему начальнику.

В семье Горевых, проживающей в селе Новопокровское, два брата, Евгений и Максим, оба инвалиды III группы. Над ними уже несколько лет издеваются молодые односельчане. Как-то раз Евгений встретил трех парней у сельского магазина, вместе с которыми пил пиво Смирнов. Парни налетели на Горева и, по выражению его матери, начали его «трепать». «Тот не при исполнении был, но почему не сказать прекратить? Тем более что он нам родственник, он моей снохи племянник. А он только стоял и посмеивался», — рассказывает она.

Разговор у магазина Евгений записал на диктофон и решил потребовать у полицейского 100 тысяч рублей. «Я шантажировал милиционера не потому, что денежек захотелось, а чтобы на него компромат нарыть, чтобы он не отмазывал тут всех. Он же еще раньше себе спортивный мотоцикл «Ямаха» купил, и я его спрашивал, откуда у него деньги на такой мотоцикл в такой дыре.

Он показывает мне свою переписку со Смирновым в «ВКонтакте», где он действительно требовал (в довольно грубой манере) у опера денег. «Давай сегодня встретимся и все замнем. Мне проще отдать тебе сто тысяч, чем испортить себе жизнь», — писал инвалиду сотрудник ветлужского отделения полиции.

5 декабря 2017 года к дому Горевых подъехала полицейская машина, вышедшие из нее сотрудники представились следователями из Уреня и сказали, что надо дать показания против Смирнова. Евгений поехал с ними, вот только приехали они не в Урень, а в то самое отделение полиции в Ветлуге. Сотрудники угрозыска, должно быть, славно повеселились, так как, по словам Горева, на кабинете написали «Уренский убойный отдел», а в удостоверении, которое Гореву предъявил один из полицейских, было написано: «Антон Мерлугов, Уренский убойный отдел».

В кабинете ему дали бумагу с ручкой и предложили писать показания. Через несколько минут вошел Смирнов и велел Гореву раздеться. «Я остался в одних трусах, а они открыли окошко. Он сказал сесть на колени и просить прощения. Я начал как дурак просить прощения, а они полчаса смеялись и обзывали всяко — матом крыли, и ушастым, и горбатым называли», — рассказывает Евгений.

Наконец Смирнов потребовал от Горева написать, что ему все привиделось и что он вымогал деньги. «Потом он достал пистолет, перезарядил, вытащил обойму и наставил пистолет на меня. Ну я и подписал», — говорит он. После этого Горева просто отпустили, но матери пришлось на последнюю тысячу рублей заказывать такси, чтобы вернуть сына домой. Заявление Горев писать не стал, потому что матери в СК объяснили, что показания инвалида все равно будут признаны недействительными, ведь он мог что-то не так понять.

Еще один пострадавший житель Ветлуги Сергей Лизень домой нас не приглашает, предлагает пообщаться на улице. Летом 2016 года его позвали в полицию «на разговор о жизнедеятельности». В отделении Лизеня обвинили в краже, отобрали телефон, посадили на красное кресло, связали руки за спиной, угрожали шокером и требовали признаться в краже. «При мне еще [помело] Мерлугов и Смирнов разрезали, съели, а кожуру надели мне на колено, как я понял, чтобы ожоги от шокера не оставались. С 2 до 7 вечера я просидел у них, а потом меня отпустили с тем условием, что я подумаю и сам приду все расскажу», — рассказывает Лизень. Больше об этой истории полицейские не вспоминали, и Лизень писать заявление не стал.

На произвол полицейских жалуются еще многие.

Студент ветлужского лесоагротехнического техникума Руслан Москвичев в 2016 году попался на краже, после чего в отделении его пытали электрошокером, чтобы он сознался и в других кражах. Работающего на пилораме Сергея Малышева Мерлугов бил, когда тот приехал к бывшей жене (сотруднице того же ветлужского отделения полиции) навестить своих детей. В надежде на примирение он забрал заявление, а сейчас говорит про полицейских: «Это оборотни в погонах, им не место в полиции. Они захватили власть, и бог знает что творят».

— Я раньше не знал, что в нашем маленьком и спокойном городе такое творится. После меня они еще парнишку с Маркуши избили. Ему сказали, чтобы он признался, что обнес два дома и мотор лодочный взял, жестко избили. Он потом месяц из дома не мог выйти, весь черный был. Он сначала написал заявление, а потом забрал — приехали, запугали, — рассказывает Павел Якушев.

[object HTMLElement]

Когда сразу несколько людей в таком маленьком городе и его окрестностях жалуются на садизм одних и тех же полицейских, то кажется, что об этом должны знать все его жители.

Но если и знают, то молчат. Мэр Ветлуги Сергей Филиппов на вопрос о Мерлугове отвечает, что «правоохранительная деятельность в полномочия городской администрации не входит».

— Я очень ими интересуюсь, но мне жалоб от населения о каких-либо нарушениях закона со стороны полиции не поступало. Ни во время приема, ни в частных беседах. Поэтому ничего по этому поводу сказать не могу.

— Я не слышал, чтобы в широкой общественности это обсуждалось. Я вообще, честно говоря, какого угодно вопроса ожидал, но не этого, — отвечает Филиппов.

Повисает пауза, которую прерывает сам глава города.

Набережная у нас очень неплохо благоустраивается, ведь мы приняли в прошлом году участие в партийном проекта «Городская среда». Если бы вы имели возможность посетить набережную 3–4 года назад, то вас приятно удивили бы перемены, которые произошли, — говорит он.

Некоторое время он нахваливает свой город: «Ниже по реке у нас есть загородный клуб «Тагорье». У нас вообще прекрасная река, и по ее берегам москвичи и нижегородцы строят дворцы. Мы не теряем надежды, что они когда-нибудь в них приедут, и у нас туристический бизнес будет развиваться. Но и сейчас мимо нас уже на байдарках целые караваны проплывают, а за лето нас до 5–7 тысяч человек посещают, не знаю уж по каким причинам».

— Конечно, есть! Ветлуга — это тот город и тот район, которые в своей жизни столько перипетий пережили, но Ветлуга была, есть и будет. Я в этом не сомневаюсь, потому что — а почему бы и нет?

На набережной Ветлуги, которой так гордится глава города, я оказываюсь в самый разгар празднования Дня Победы. Тут и правда свежая плитка, скамейки, ухоженная стела погибшим в Великой Отечественной ветлужанам. Никто из опрошенных мною гостей праздника ничего не слышал про избиения — наоборот, Мерлугова называют «красивым молодым» и «нормальным порядочным» человеком, а жалобы на него объясняют тем, что в Ветлуге «живет очень много завистливых людей».

Даже главный редактор местной газеты «Земля ветлужская» Нина Груздева о претензиях к Мерлугову узнала только из сюжета на областном канале. На сайте газеты о Мерлугове можно прочитать только в статье замначальника отделения полиции Макарова, в которой говорится, что оперуполномоченные уголовного розыска А.Ю. Мерлугов и А.В. Смирнов добросовестно выполняют работу на благо жителей Ветлужского района.

Молодая девушка, которая даже и фамилии Мерлугова не слышала, просит меня написать что-нибудь хорошее про Ветлугу.

— Посмотрите, какой красивый город, какие добрые люди, очень хорошие. Какие прекрасные дети у нас, умненькие, недавно ездили в Сочи, завоевали Гран-при по танцам. Напишите про хорошее, а то все пишут только плохое.

— Почему бедный? Нам хватает. Посмотрите, сколько особняков у людей, сколько машин. Живем хорошо!

— Нет! Приезжайте к нам, когда купательный сезон. Тут во места! Ягоды пойдут! Грибы! Напишите, что город — прям сказка, — говорит она и даже причмокивает на последней фразе.

Активность правозащитников дала плоды, и в марте 2018 года областной СК наконец возбудил уголовное дело (с момента памятной ночи на пилораме прошел почти год) по факту избиения Якушева и Белова. Пока, правда, сокрушается юрист «Комитета против пыток» Смирнов, не в отношении конкретных полицейских.

Он говорит, что, по словам местных, Мерлугова обижали в школе, поэтому «он спрятался под фуражку и вымещает свою обиду». «В полиции разные люди работают, встречаются и люди с отклонениями», — говорит Смирнов.

Смирнов уверен, что к ощущению «безграничной власти и полной безнаказанности» Мерлугова привело то, что с людьми, с которыми они поступали неправильно, удалось договориться, а также отдаленность Ветлуги от центра.

По мнению Смирнова, полицейские погорели на том, что решили угрожать Белову, но главный их прокол в избиении Якушева. «Ребята, которые сообщают об избиениях и давлении, живут в основном в деревнях, кое-кто из них злоупотребляет, кое-кто перебивается случайными заработками, то есть это не самые благонадежные граждане. Они не пожалуются, а если пожалуются, то на них можно и надавить», — говорит правозащитник.

Якушев, у которого в полиции работают знакомые, рассказывает, что на следующий день после налета на пилораму Мерлугов «просто ошалел» от того, что в отделении все здороваются с тем, кого он ночью избивал. «Якушев — человек уже взрослый, у него семья, он работает водителем в «Газпроме». И он пошел до конца», — констатирует Смирнов.

Правозащитник надеется, что Мерлугова все-таки будут судить: «Мы добились того, что дело забрали в область и возбудили дело, что следователь реально работает. Руководитель следственного управления области демонстрирует полнейшее понимание того, что сейчас это дело бросать никак нельзя. Если окажется, что и в этот раз им все сойдет с рук, то они будут себя чувствовать ферзями, и я уверен, что вскоре и убийства начнутся».

***

Не застав старшего лейтенанта Мерлугова на работе, я решаю зайти к нему в гости (живет он в обычном деревенском доме на окраине Ветлуги). В первый раз он вообще ничем не выдал, что находится дома, хотя тот самый синий Lancer X стоял у забора.

Когда я через несколько часов пришел снова, из дома выскочил какой-то мужчина и быстрым шагом направился к дороге. «Антон Юрьевич», — кричал я ему, пока бежал к калитке, но он, ничего не отвечая, запрыгнул в автомобиль и завел мотор. Я махал старшему лейтенанту рукой, всячески привлекая его внимание, но Мерлугов дал задний ход и уехал.