Информацию о результатах проверки предали огласке в ночь на 21 марта. «Фонтанка» сообщила, что опрошенные Следственным комитетом оперативники ФСБ подтвердили применение шокеров к задержанным в рамках дела о госперевороте и участии в террористическом сообществе «Сеть», в том числе к Виктору Филинкову. Но объяснили это «служебной надобностью»: якобы 23-летний программист оказал сопротивление при задержании и пытался сбежать. При этом «медицинская экспертиза показала, что сотрудники ФСБ не причинили вреда здоровью подозреваемого».

Между тем адвокат Виталий Черкасов утверждает, что с момента подачи заявления о пытках ни о каких медэкспертизах доверитель ему не сообщал.

Признание спецслужб тут же вышло в топ новостей — впервые в истории, хоть и анонимно, оперативники признались в использовании шокера. Обсуждали новость и столпившиеся в коридоре Дзержинского районного суда журналисты, правозащитники и сочувствующие, пришедшие поддержать Виктора Филинкова (21 марта суд рассматривал продление для Филинкова меры пресечения — содержание под стражей). Одни полагали, что это признание дает шанс на объективное расследование, другие опасались, что теперь антифашисту могут добавить статей за оказание сопротивления и попытку бегства.

Закрытое наглухо правосудие

Назначенное на 10 утра заседание затянулось почти до четырех пополудни, но публику и прессу пустили в зал только на вводную часть.

Членам ОНК Яне Теплицкой и Екатерине Косаревской не дали проверить условия содержания Филинкова в конвойной комнате (на что они по закону имеют право).

Под крик конвойного: «Заводи террориста!» — в коридоре появился Филинков, губы плотно сжаты, землистого цвета лицо. Совсем другое по сравнению с его фотографиями из «прошлой жизни»: добродушного улыбчивого парня.

Как мне «террориста на передержку» не дали

Когда в Городском суде встал вопрос о замене меры пресечения на более мягкую, отказ подкрепили, в том числе, и тем, что отбывать домашний арест Филинкову негде: он гражданин Казахстана, и хотя зарегистрирован в Петербурге, но фактически проживает на съемной квартире. Попытки защиты найти какие-то варианты успеха не имели. Тогда я выразила готовность предоставить свою квартиру и зарегистрировать Виктора. Мы с адвокатом Черкасовым оформили у нотариуса необходимые бумаги, которые теперь он представил в суде к ходатайству об изменении меры на домашний арест. Поэтому, собственно, я и оказалась единственным журналистом, которого пустили на короткое время в зал заседаний. Я пояснила, что из представленных в открытых источниках сведений по «делу «Сети» у меня сложилось впечатление, что признательные показания Филинкова добыты с применением насилия, молодой человек прошел через страшные испытания.

— А как вы думаете, зачем к Филинкову применялось насилие? — интересуется судья.

— Так это вы у них спросите, — киваю в сторону следователя ФСБ Геннадия Беляева.

Судья спрашивает, как часто я предлагаю свою квартиру обвиняемым в тяжких преступлениях. Говорю, что впервые.

— Может, вам так понятнее будет, — объясняю судье, — я это делаю из христианского сострадания и человеколюбия.

Опрос окончен.

Содержание Виктора под стражей по ходатайству следователя Беляева, поддержанному и прокуратурой, продлено на два с половиной месяца — до 22 июня.

Журналисты и правозащитники подали жалобы на действия судьи Киреева и приставов.

По аналогичному сценарию на другой день прошло и заседание о продлении меры обвиняемому по тому же делу Игорю Шишкину. Опять в закрытом режиме. Содержание под стражей Игоря также продлено до 22 июня.

Не клеится. Даже с помощью спецсредств

На днях Виктор Черкасов предпринял попытку познакомиться с теми итогами проверки, что стали известны «Фонтанке». Однако Сергей Валентов, следователь по особо важным делам ВСУ СК по Западному военному округу, отказался подтвердить или опровергнуть распространенную «Фонтанкой» информацию, заявив, по словам Черкасова, что «желтую прессу в ВСУ не читают».

Так что, пока стороне защиты остается лишь гадать, на чем основаны «слитые» признания сотрудников ФСБ с попутными заявлениями о якобы оказанном Филинковым сопротивлении.

Если бы действительно имели место сопротивление и попытка к бегству, это должно быть указано в материалах дела, резонно замечает правозащитник Револьт Пименов. Но до сих пор такие обвинения ни разу не звучали в суде при назначении меры и ее апелляции. Представителем следствия указывалось лишь, что Филинков может скрыться, потому что им уже был приобретен билет, он успел пройти регистрацию и досмотр на рейс в Минск, вылетавший 23 января в 20.05. Доказывая обоснованность таких опасений, следователь Беляев сам приложил к представленным в суд материалам копию карточки пассажира Филинкова В.С. с соответствующими отметками. При этом господин Беляев не смог ответить на вопрос адвоката, почему его подзащитный в Минск не прилетел, а каким-то загадочным образом материализовался уже в УФСБ?

Согласно данным рапорта старшего оперуполномоченного Бондарева К.А., оглашенным в открытом судебном заседании 6 марта, Филинкова задержали по адресу: Шпалерная, 25 (это УФСБ по СПб и ЛО), 24 января в 21.35, а в 23.35 препроводили к следователю Беляеву Г.А.

В медицинском журнале ИВС ГУ МВД по СПб и ЛО, с которым ознакомились члены ОНК во время его посещения 29 января, значится: Филинков В.С. поступил в изолятор 25.01.2018 в 4 утра со справкой из городской больницы № 26, где его обследовали и зафиксировали отсутствие повреждений на момент осмотра 24.01.2018, в 0.52.

Получается, что с момента задержания в аэропорту до водворения на Шпалерную Филинков никаких попыток сопротивления, не предпринимал.

Но следствие пока вообще обходит молчанием этот временной период, процессуально фиксируя задержание почти тридцатью часами позже обозначенного на купоне пассажира времени. Не иначе как Виктор просто в последний момент передумал лететь и отправился на Шпалерную с повинной сам. Но потом снова передумал и бросился бежать, отбиваясь от сотрудников ФСБ, выскочивших с элетрошокером задерживать антифашиста. Ну а чтобы завалить такого исполина, им потребовалось с полсотни раз ткнуть его этим инструментом «служебной надобности» в одну и ту же зону — левое бедро.

А еще до того кто-то загадочным образом дважды переносил Виктора в здание УМВД по Красногвардейскому району: согласно данным адвокатского опроса Филинкова, сначала его доставили туда около одиннадцати вечера 23 января, примерно на полчаса. Провели дактилоскопию и зарегистрировали в системе ПАПИЛОН с пометкой «внесено сотрудниками ФСБ». Затем — осмотр в больнице, откуда вывели примерно в начале третьего ночи. После чего, как показал Виктор, его вновь посадили в минивэн с темными стеклами, где по пути в сторону леса несколько часов истязали, заставляя запоминать и повторять нужные показания. Второй раз привезли в то же УМВД около семи утра 24 января — провели опрос, взяли письменные объяснения. Потом повезли Виктора на место фактического проживания, где провели обыск и заставили сменить окровавленную одежду. Время его появления там в сопровождении сотрудников ФСБ способны подтвердить консьержка, призванные в качестве понятых дворники и сосед Филинкова по съемной квартире.

«Мне непонятно, — удивляется адвокат Виталий Черкасов, — как подготовленные сотрудники ФСБ, которых, по показаниям моего подзащитного, было при задержании пять-шесть человек, включая двух спецназовцев, не могли остановить, такого мальчишку? Зачем понадобилось так долго и мучительно применять к нему электрошокер, тыча в одно и то же место десятки раз?»

Напомним, ранее в Петербурге заявил о пытках привлекавшийся по тому же делу в качестве свидетеля Илья Капустин. Он просил предоставить ему государственную защиту, но, не получив ее, покинул Россию и попросил убежище в Финляндии. Члены ОНК также зафиксировали ожоги и иные повреж­дения у Игоря Шишкина, однако он не стал заявлять о пытках и заключил со следствием соглашение о сотрудничестве.