За что приговорили Марин и ее команду

31 марта 2025 года уголовный суд Парижа вынес приговор по делу о «системе фиктивных рабочих контрактов», предназначенной для финансирования партии RN (фр. Rassemblement National = «Национальное объединение») за счет средств Европейского парламента.

Марин Ле Пен и люди из ее партии, окружения и даже обслуги были осуждены за растрату государственных средств.

Марин Ле Пен была обвиняемой в двух «ипостасях»: как депутат Европарламента, то есть работодатель помощников, и как председатель партии. Суд поставил Марин в «центр этой системы», «родоначальником» которой был еще ее отец Жан-Мари, возглавлявший партию на момент начала «события преступления» (2004 г.).

«Система» проста до безобразия: по данным суда, Марин дала указание «своим» депутатам Европарламента ограничиться одним помощником (при том что ежемесячный бюджет на эти расходы и тогда был очень щедрым: более 20 тысяч евро на евродепутата. Кстати, сейчас еще щедрее — более 30 тыс.), а на оставшуюся сумму оформить «мертвые души» (в смысле их работы в Европарламенте: некоторые даже не удосужились за годы «работы» хоть раз «отсканировать» свой пропуск на входе в ЕП).

Председательствующая Бенедикт де Пертьуи на вынесении приговора цитировала переписку между (тогдашним) казначеем партии Валери де Сен-Жюстом и евродепутатом от RN Жан-Люком Шаффхаузером. «То, о чем нас просит Марин, равнозначно подписанию контракта на фиктивную работу… и именно депутат несет уголовную ответственность за свои средства, даже если партия является бенефициаром. Я понимаю мотивы Марин, но нас засветят, потому что, конечно, будут рассматривать наше использование (средств) с нашей такой большой фракцией через увеличительное стекло…» — написал депутат. Ответ казначея был таким: «Я уверен, что Марин все это знает». А в его бухгалтерских таблицах появилась строка «Экономия на европейских».

Были приведены и показания бывших работников партии и другие доказательства.

Расследовательский сайт Mediapart, после публикации которого в 2012-м и начало раскручиваться это дело, напомнил несколько фактов. Например, личный телохранитель Жан-Мари Ле Пена, а затем Марин Ле Пен был нанят в качестве помощника депутата Европарламента несколькими депутатами с 2005 по 2012 год. «Такая же схема была применена к Янн Ле Пен, старшей сестре Марин Ле Пен, которая была нанята в качестве помощницы депутата с 2009 по 2014 год, хотя она работала в штаб-квартире партии в «ячейке мероприятий», а затем в «делегации по крупным мероприятиям»… То же самое относится к директору кабинета, секретарю и человеку на все руки Жан-Мари Ле Пена, или к специальному советнику и помощнице Марин Ле Пен, или к графическому дизайнеру партии, среди прочих примеров».

Председательствующая Бенедикт де Пертюи подчеркнула серьезность правонарушений, их систематический характер, продолжительность (с 2004 по 2016 г.), статус обвиняемых как избранных лиц… — что «требует строгого наказания». Обвиняемые не признали фактов и не выразили раскаяния, что было учтено при определении наказания как отягчающее обстоятельство. Помимо различных штрафов и сроков, «выписанных» судом физическим лицам, наказана и сама партия: она должна заплатить штраф (2 миллиона, из которых 1 млн — «условно») и выплатить Европарламенту сумму финансового ущерба (4,4 млн, из которых примерно половина уже выплачена или изъята принудительно) и морального вреда (200 тыс.).

Что политического в этом приговоре?

Председательница суда подчеркнула, зачитывая резолютивную часть: «Никто не судится за политическую деятельность. Вопрос в том, имело ли место (даже) начало выполнения этих оспариваемых трудовых контрактов», «речь идет не об административных ошибках, а о присвоении средств в рамках мошеннической системы» за счет Европарламента.

В отношении немедленного исполнения этого наказания она посчитала, что, хотя необходимо соблюдать принцип пропорциональности, «предложение защиты «оставить решение за народом» (то есть дать «народу» право проголосовать или нет за Ле Пен на президентских выборах-2027. — Ю. С.) равносильно требованию привилегии или иммунитета» для кандидата.

13 ноября 2024 года в своем обвинительном заключении прокуроры Парижа Николя Барре и Луиз Нейтон напомнили, что наказание в виде лишения права занимать должности стало обязательным за присвоение государственных средств — по так называемому закону Сапена-2 от 2016 года (Сапен — тогдашний министр, внесший вторую версию закона. — Ю. С.). «Это не вмешательство судебной власти в общественную жизнь, а простое применение воли законодателя в соответствии с законом», — заявили они. Добавив: «Убедили ли вас эти люди в своей способности управлять государственными средствами с честностью? Ответ — нет».

Марин Ле Пен является далеко не первым политиком, осужденным на немедленный запрет избрания, отметило агентство France-Presse. Такое наказание ранее было применено к бывшему министру-социалисту олландовских времен Тьерри Мандону (за мошенничество) и бывшему депутату от правой партии «Республиканцы» Филиппу Коше (дело о фиктивной занятости жены) в 2024 году, а также к Юберу Фалько, который потерял пост мэра Тулона после осуждения за нарушение служебной этики в 2023 году.

В случае с двумя действующими парламентариями, которых тоже по результатам процессов приговорили к немедленному лишению права избираться, Конституционный суд отменил это решение со ссылкой на то, что в таком случае была бы нарушена уже проявленная воля избирателей. В случае с Марин Ле Пен суд сразу применил это решение КС — не став лишать ее мандата депутата Нацсобрания. Тот же принцип был применен и к ее соучастнику по этому делу — Луи Аллио, который, несмотря на осуждение, сохранил пост мэра Перпиньяна.

Что касается немедленного лишения права выдвигаться на новых выборах, то в случае Ле Пен суд имел право не применять эту меру (равно как и применять ее). Дело в том, что упомянутый закон Сапена-2, постулирующий обязательность «немедленного лишения», был принят в декабре 2016 г., а срок деяний, вменяемых хозяйке крайне правой партии суд ограничил февралем-2016.

Тем не менее суд счел, что немедленный запрет «необходим».

При этом в аналогичном, по сути, деле о фиктивных помощниках евродепутатов центристской партии MoDem год назад суд хотя и заявил о «необходимости» применить эту меру в отношении виновных, но при этом решил «смягчить» ее, приговорив восьмерых партийцев к двум годам условного лишения права на избрание. Суд «учел», что растраты не были «систематическими» (десять контрактов на 250 000 евро).

Важную подробность этому делу придает то обстоятельство, что партию MoDem возглавлял и возглавляет… Франсуа Байру, нынешний премьер-министр Франции. В июне 2017 года, после появления в СМИ утечек о возможных махинациях с деньгами ЕП, господин Байру, занимавший в тот момент пост министра юстиции (и готовивший первый «знаковый» закон первого макроновского президентского срока — о «морализации общественной деятельности во Франции») подал прошение об отставке, пробыв на посту всего один месяц. Позднее президент назначил Байру на новую должность «верховного комиссара по планированию», а в декабре 2024-го — на пост главы правительства Франции. В первой инстанции суда по делу о фиктивных рабочих местах в ЕП, который завершился в феврале 2024 г., господин Байру, в отличие от своих однопартийцев и самой партии, был оправдан «за недостатком прямых доказательств», подтверждающих его личное участие в мошеннической схеме. Прокуратура обжаловала это решение, то есть еще предстоит апелляция. И тем не менее…

Такой «неравный подход» к главам разных партий — Ле Пен и Байру — безусловно, вызывает вопросы и критику — и не только у крайне правых.

В своем обосновании приговора по делу RN суд «взвешивает два риска», отмечает France-Presse: с одной стороны, риск того, что запрет на избрание будет отменен в апелляции и, следовательно, выяснится, что Марин Ле Пен «была несправедливо лишена возможности баллотироваться в 2027 году». С другой стороны — риск того, что она будет избрана в 2027-м, а затем, во время апелляции, следующая инстанция подтвердит запрет на избрание, но его уже нельзя будет применить из-за президентской неприкосновенности.

В итоге суд решил, что главный риск «непоправимого ущерба» «демократическому общественному порядку» заключается именно во втором сценарии. Риск был большим, учитывая сроки рассмотрения апелляций, — обычно года два минимум.

Кроме того, суд отметил, что обвиняемые, «иногда отрицая даже очевидные факты, включая их собственные записи того времени», «не выразили никакого осознания нарушения закона, которое они совершили» и «требований честности и примерного поведения, выдвигаемых к избранным лицам».

Это поведение, по мнению суда, «объективно несет риск рецидива». А так как Марин Ле Пен никогда не скрывала своих амбиций выдвинуться на выборах-2027, риск состоит в том, что человек, признанный виновным в многомиллионной коррупции, получит доступ к главной должности в государстве. «Учитывая важность этого непоправимого нарушения, <…> суд считает необходимым в качестве превентивной меры распорядиться о немедленном исполнении <…> невозможности избрания. <…> Эта мера действительно пропорциональна целям конституционной ценности сохранения демократического общественного порядка и надлежащего администрирования правосудия», — говорится в судебном решении.

«Красные судьи» «убили демократию»?

С момента вынесения приговора Марин Ле Пен и ее партия развернули активную кампанию против судебной системы, обвиняя ее в политической предвзятости и манипуляциях. Председатель RN Жордан Барделла назвал судей «красными», а депутат Жан-Филипп Танги охарактеризовал их как «тиранов». Сразу после вынесения приговора Барделла заявил о том, что «сегодня не только Марин Ле Пен осуждена несправедливо, но и французская демократия казнена».

Сама Ле Пен совсем не глупая женщина — а потому лично я в ее заявлениях не вижу ничего, кроме цинизма, — дошла до того, что сравнила свое «политическое преследование» с тем, что в России творили с Алексеем Навальным. Заявила на следующий день после приговора: «Как они смогут защищать господина Навального? Как они смогут защищать главного оппозиционера господина Эрдогана (мэра Стамбула Экрема Имамоглу. — Ю. С.), который сейчас находится в тюрьме, если они мешают фавориту президентских выборов через немедленное исполнение приговора быть кандидатом?»

«На самом деле, мадам Ле Пен, этот вопрос больше не стоит, господин Навальный мертв. Убит в российской тюрьме…» — ответил ей в своей колонке обозреватель Libération Тома Легран, отметив при этом, что Путин «был одним из первых, кто возмутился вашим приговором».

Подчеркнул: «Это сравнение, предназначенное для запуска любимого механизма популистов — самовиктимизации, имеет отвратительный эффект, умаляя участь реальных жертв реальных диктатур. <…>

Но Марин Ле Пен в хорошей школе. Она смогла убедиться на примере Трампа в США, что в вопросах защиты перед широкой публикой в этом мире, поляризованном социальными сетями и информационным потоком, убивающим нюансы, нельзя колебаться, говоря что угодно и очерняя самых добродетельных…»

К этому стоит добавить, что сама же Марин Ле Пен до этого — например, в феврале 2021 года, через две недели после ареста Алексея Навального под предлогом «дела Ив Роше» (о фальшивости которого во Франции тоже было широко известно), — спокойно заявляла, что не видит в задержании главного российского оппозиционера политического мотива.

Французские СМИ напомнили об избирательной памяти госпожи Ле Пен и по другому вопросу. До того как она сама была осуждена, Марин не раз обвиняла французское правосудие в «лаксизме» по отношению к представителям «прогнившей» политической системы. Например, 3 апреля 2013 года в интервью телеканалу Public Sénat напомнила, что в ее программе содержится требование пожизненно лишать права избираться политиков, осужденных по коррупционным статьям. И специально подчеркнула: «Это никогда не коснется «Национального фронта» (тогдашнее название партии), «моя репутация не запятнана», «и как бы они ни пытались, они не смогут меня очернить, потому что у меня есть этика, есть мораль, я придерживаюсь их и применяю к себе, когда требую этого от других».

Теперь, когда ей самой — по делу, в котором ей было бы, скажем мягко, очень трудно доказать свою невиновность в любом нормальном суде мира, — запретили избираться на 5 лет, Ле Пен осуждает практики, «характерные для авторитарных режимов».

На фоне массированной пиар-кампании крайне правых, в адрес судей стали поступать многочисленные угрозы. «Решение (суда) вызвало множество комментариев, а также, особенно в социальных сетях, личных нападок на трех судей, составляющих коллегию», — заявил 31 марта председатель Апелляционного суда Парижа, выразив «серьезную обеспокоенность». Председатель суда была взята под круглосуточную охрану. А 3 апреля прокуратура парижского пригорода Бобиньи заявила AFP о том, что идентифицировала пятерых первых подозреваемых в рамках «одного из расследований» по поводу угроз в адрес судей.

«Взятие знамени» Мартина Лютера Кинга

6 апреля, продолжая линию защиты «жертвы политического преследования» — в принципе, единственно возможную для нее в данном случае, — партия Ле Пен провела в Париже «большой митинг» под названием «Спасем демократию».

Место для «большого митинга» было изначально выбрано очень маленькое по меркам парижских «митинговых» площадей — Place Vauban напротив Дома инвалидов. Партия понимала свои возможности: Париж не город Ле Пен. Даже местные крайне правые предпочитают «более утонченного» Эрика Земмура.

Марин Ле Пен в последний раз проводила большой митинг в Париже в 2015 году, и тот прошел неудачно, испорченный активистками движения Femen (см. сноску 1) и непрошеным выходом на сцену папы Жан-Мари (от которого дочь к тому моменту уже начала политически отрекаться). Так что восьмитысячная Place Vauban была оценена партией как максимально возможная для выполнения телевизионной задачи показа сторонникам «забитой до отказа» площади. Но и ее не заполнили — несмотря на то, что подвезли тридцать с чем-то автобусов из провинции. Я был в этой толпе и утверждаю, что там точно не было 8 тысяч, и даже оценку полиции (7 тысяч) я, наряду со многими коллегами, считаю завышенной.

Это не говорит о низкой популярности Ле Пен и ее партии (неизменно собиравших на последних выборах больше 10 миллионов голосов), но может говорить о способности ее самых ярых поклонников мобилизоваться в том случае, если приговор о запрете на избрание подтвердится в апелляции (см. сноску 2).

Так что смелое утверждение Жордана Барделлы (заявившего с трибуны: «Они хотели заглушить один голос, но пробудили народ Франции») еще предстоит проверить.

Впрочем, и Барделла, и Ле Пен подчеркивали в своих выступлениях — на фоне прозвучавших в предыдущие дни обвинений некоторых оппонентов в попытке «трампизации» протестов и «подготовке ремейка штурма Капитолия», — что ни в коем случае не призывают ни к каким насильственным действиям. «Даже» против судей: и это касается «всех судей», подчеркнула Марин Ле Пен. Отметив, что среди них «есть много таких», кто «честно выполняет» свою работу.

«Мы собрались здесь не для того, чтобы драться», — заверила хозяйка крайне правой партии. И зачитала с бумажки фразу, которая могла вызвать шок как у многих, кто хоть немного знает историю, так и у самых верных поклонников «Национального объединения»:

Повторила: «они» («система») «хотят нас уничтожить», потому что «мы на пороге власти». За несколько дней до этого обвинила «систему» в том, что она «применила ядерную бомбу», чтобы не дать ей стать президентом.

А что если это будет «план Б»?

При этом подчеркнула 31 марта в интервью TF 1: никакой «план Б» она не рассматривает и будет «биться до конца» и не позволит «так просто себя устранить». «План Б» — это выдвижение кандидатом в президенты от партии 29-летнего (на сегодня) Жордана Барделлы.

Барделла является «фантастическим активом для движения», заявила Марин, отвечая на вопрос ведущего. И затем сухо подчеркнула: «Надеюсь, нам не придется прибегать к этому активу раньше времени».

На митинге в Париже «фантастический актив», как обычно, тщательно демонстрировал свою полную, абсолютную, беспрекословную лояльность к хозяйке партии, не жалея для нее слов восхищения и одновременно сочувствия (все-таки «жертва системы»).

При этом недоброжелатели в прессе вспоминают о том, что, уже зная о предстоящем Марин судебном процессе, он заявлял: «Не иметь судимости — для меня правило номер 1 для кандидата». А в день приговора написал в твиттере о судебном решении, «которое мешает (Ле Пен) быть кандидатом в 2027 году». Критики говорят: надо было писать «может помешать».

«Лояльность Барделлы? У меня нет причин сомневаться. Пока что…» — комментировал AFP «один из ветеранов партии» ситуацию внутри нее минувшим летом, отмечая: «Но очевидно, что диархия несет в себе опасные зародыши».

Эти «зародыши» могут пойти в рост на фоне понимания нескольких вещей:

1. Еще как минимум год с лишним Марин Ле Пен предстоит находиться в «подвешенном состоянии» — да еще с ярлыком осужденной за многомиллионную коррупцию;
2. Велика вероятность того, что запрет на избрание будет сохранен. Но даже если и нет — почти невозможно представить себе, хотя бы с учетом доказательной базы, что апелляционный суд признает Марин невиновной. А значит, идти на выборы придется в роли кандидатки, чья вина в присвоении денег налогоплательщиков подтверждена в двух инстанциях;
3. Сейчас соцслужбы показывают практически равные «президентские» рейтинги Барделлы и Ле Пен в первом туре: институт Elabe в своем опросе, опубликованном 5 апреля, отмечает, что если бы первый тур президентских выборов состоялся сегодня, «обе фигуры «Национального объединения» получили бы очень близкие результаты — от 32% до 36% для Марин Ле Пен и от 31% до 35,5% для Жордана Барделлы».

Впрочем, стоит ожидать, что Барделла, — даже если внутри себя он не может не надеяться на тот исход, который является не только благоприятным для него, но и весьма вероятным, — будет до конца сохранять лояльность Марин Ле Пен. Хотя бы потому, что такая верность полезна и необходима в глазах сторонников партии. Которые одинаково горячо встречали обоих лидеров при выходе на сцену на площади Вобан.

Атталь как альтернатива Барделле?

В один день с митингом крайне правых в парижском регионе прошло еще два сопоставимых по числу участников мероприятия.

На митинге крайне левой «Непокорной Франции» и «экологистов» на площади Республики — в поддержку приговора и в осуждение «насильственной позиции» RN по отношению к правосудию — долго останавливаться не будем, тем более что на ближайшую субботу запланирована еще одна манифестация. Остановимся на первом большом митинге лидера макроновской партии Renaissance 36-летнего Габриэля Атталя.

Хотя люди из этой партии активно настаивали на том, что митинг «готовился задолго» до проведения, можно напомнить и о том, что дата вынесения приговора по делу Ле Пен тоже была известна как минимум с ноября. Впрочем, даже если предположить, что Атталь (или его команда) не ориентировались на дату приговора, трудно было не заметить еще одно важное совпадение.

Президент Макрон опубликовал в день судьбоносного выступления лидера своей партии сообщение в соцсети X. В нем президент напомнил, что «девять лет назад в Амьене» (как будто это юбилей?) провел свой первый большой митинг, в результате которого партия и возникла. С нею он и пошел завоевывать Елисейский. Подчеркнул, словно на что-то намекая: «Девять лет назад ничего не было предопределено». И пообещал: «Нам предстоит написать вместе еще так много».

Атталь — у которого, как нарочито подчеркивают источники, «ухудшились отношения с Марконом после прошлогоднего роспуска парламента» — на митинге объявил о начале операции «два года для Франции», чтобы разработать «полноценный проект для страны». Публика, собравшаяся в многотысячном зале Cité du cinema в Сен-Дени, как по заказу скандировала: «Атталь — президент!»

На митинг пришло несколько членов правительства, включая премьера Байру (см. сноску 3). А главной своей мишенью господин Атталь сделал Марин Ле Пен и ее партию. Специально дожидаясь окончания митинга крайне правых на площади Вобан, чтобы начать свою финальную речь.

«Ты крадешь — ты платишь, Марин Ле Пен!» — взывал 36-летний кандидат. Который — если посмотреть с точки зрения политтехнологов и сложить (вслед за ними?) все «совпадения» воедино — мог бы стать идеальным «контротражением» 29-летнего Барделлы.

Соцопросы пока дают Атталю меньше двадцати процентов, и он даже еще не самый популярный кандидат среди избирателей своего центристского лагеря, но ведь сам Макрон напомнил о тех днях, «когда ничего не было предопределено» для него самого. И макроновский рейтинг был что-то в районе 3%.

На еженедельном заседании Совета министров в Елисейском дворце в минувшую среду президент прокомментировал приговор Ле Пен. Заявил, что является «гарантом институтов». Подчеркнул, что «судебная власть независима» и что «судьи должны быть защищены и имеют право на уважение». Напомнил, что «все участники судебного процесса имеют право на обжалование».

P.S.

Во время парижского митинга сама Марин Ле Пен, повторив реакцию на ее приговор Трампа, назвала свое преследование «охотой на ведьм». Трамповский соратник Маск заявил, что «когда радикальные леваки не могут победить через демократическое голосование, они злоупотребляют судебной системой, чтобы посадить своих оппонентов в тюрьму». Маск имел в виду действующую французскую власть, хотя судебное преследование Ле Пен и ее партии началось при президенте-социалисте Олланде, которого все-таки с большим основанием можно назвать левым.

Что касается злоупотребления судебной системой ради победы на выборах, возникает вопрос, почему Макрон «воспользовался» этим инструментом сейчас, когда ему самому выборы уже не грозят? При том что именно Марин Ле Пен была его основной соперницей в тех двух избирательных кампаниях, в которых он по закону мог участвовать? Гораздо «логичнее» было спустить «красных судей» на соперницу перед выборами-2022, когда некоторые социологи предсказывали возможность поражения Макрона в первом туре — с неизвестным исходом во втором. Но нет, расследование и суд длились в общей сложности десять с лишним лет, никак не помешав Марин Ле Пен поучаствовать в кампаниях-2017 и 2022.

Так что заявления о «политическом преследовании» главы французских крайне правых наиболее популярны либо среди зарубежных консервативных «коллег» (начиная с Трампа и заканчивая Je suis Marine-Орбаном), либо среди такого же электората внутри страны.

39–42% полагают, что на решение повлияло «желание помешать» Ле Пен выдвинуть ее кандидатуру на выборах-2027. Хотя и это, конечно, очень немало.

В завершение еще одна важная цифра: две трети опрошенных французов выступили против отмены нормы закона Сапена-2 о немедленном лишении права избираться. Такое же количество сторонников Ле Пен, напротив, хотят отмены этой нормы. За ужесточение которой, напомню, еще недавно выступала сама Марин.

сноски

1 Они пришли и в этот раз, но охрана была уже расторопна.

2 После того как Марин Ле Пен в день приговора в интервью TF1 заявила, что с учетом известной длительности французских судебных процедур ей не дадут возможности обжаловать приговор до выборов, судебная система пошла ей навстречу. На следующий же день генеральный прокурор Парижа Мари-Сюзанн Ле Кео заявила, что суд специально для потенциальной кандидатки в президенты-2027 нашел «окно» в первой половине 2026 г., а решение будет вынесено «в течение лета 2026 г.». Примечательно, что накануне министр юстиции Дарманен, отвечая в Нацсобрании на крик лепеновского депутата Танги о «судьях-тиранах, которые казнят правовое государство», заявил, что желает, чтобы «апелляционный процесс мог быть проведен в максимально разумные сроки».