Украденная корона

У турецкого правительства был нехитрый способ помешать президентским амбициям Имамоглу. Простое аннулирование университетского диплома политика лишило бы его права баллотироваться. Вместо этого ему были предъявлены обвинения в масштабном взяточничестве, вымогательстве и даже терроризме, то есть связях с запрещенной в стране Народной партией Курдистана (НПК). Под удар попало до 100 соратников Имамоглу, в том числе два мэра стамбульских районов от РНП.

Власти не оставили оппозиционному мэру шансов. Но Имамоглу остался непокоренным: 24 марта он был объявлен кандидатом от Республиканской народной партии на президентских выборах 2028 года.

Как Эрдоган, Имамоглу родом из Черноморского региона, оплота националистов-консерваторов с многочисленной диаспорой в Стамбуле. Хотя своей политической карьерой Имамоглу обязан стойкой светской партии РНП, основанной Мустафой Кемалем Ататюрком, он связан с религиозной базой, которая исторически ассоциируется с правящей Партией справедливости и развития (ПСР). Две его победы на выборах в Стамбуле в 2019 и 2024 годах были бы невозможны без поддержки курдских избирателей. И наконец, что не менее важно, Имамоглу использовал широко распространенную тревогу по поводу постоянно растущей стоимости жизни и отсутствия экономических перспектив.

Муниципальные проекты, такие как субсидированные закусочные для малообеспеченных слоев населения, имели ошеломляющий успех, и даже муниципалитеты, управляемые ПСР, копируют эту модель.

Кто победит в Стамбуле, тот победит в Турции, гласит старая поговорка. Эрдогану это хорошо известно, ведь в середине 1990-х годов он сам стал мэром этого мегаполиса. Но теперь опрос за опросом показывают, что Имамоглу опережает президента на 10%. Было время, когда Эрдоган был кандидатом для всех. Теперь Имамоглу украл его корону.

Дилемма Эрдогана

Однако то, что переживает Турция в эти дни, — не просто борьба двух выдающихся личностей. Ставки гораздо выше и связаны с самой природой политического режима.

Примерно с середины 2010-х годов Турция перестала быть хрупкой демократией и перешла к тому, что политологи называют конкурентным авторитаризмом. В отличие от полновесных автократий, таких как Россия или Китай, правящая элита в подобных режимах сталкивается с реальным вызовом со стороны сильной и хорошо организованной оппозиции.

Выборы нельзя назвать честными, поскольку действующий президент имеет значительное преимущество благодаря контролю над государственным управлением, судебной системой, СМИ и влиянию на общественный сектор. Но у оппозиционных партий все же есть шанс победить, в ряде случаев мы это видели на постсоветском пространстве. Турция следует такому сценарию.

На местных выборах 2024 года РНП победила в 35 провинциях, включая все крупные города Турции, производящие основную часть ВВП. Она заняла первое место с 35,5% голосов. ПСР отстала, набрав в 24 провинциях всего 32,4%. Эта победа на выборах может быть повторена и на национальном уровне.

Главный приз — это, конечно же, президентство. В 2017 году Эрдогану удалось добиться изменения конституции, заменив парламентский режим на президентский. Его второй срок заканчивается в 2028 году. Конечно, он может изменить правила и, возможно, выставить свою кандидатуру еще на один пятилетний срок. Однако при наличии достойного кандидата от оппозиции шансы Эрдогана не так велики, как это было в прошлом.

Короче говоря, перед турецким лидером встала дилемма:

«Все будет хорошо»?

Будучи политическим животным, Эрдоган почувствовал, что настал подходящий момент для действий. Падение Асада в Сирии укрепило его позиции как в регионе, так и внутри страны. Игра, на которую он пошел, приносит свои плоды: турецкой общественности сообщили, что сирийские беженцы наконец-то могут вернуться в свою страну. Курдская РПК вступила в мирные переговоры с турецким правительством, а ее заключенный в тюрьму лидер Абдулла Оджалан призвал боевиков сложить оружие. В результате прокурдская партия DEM в Турции может быть кооптирована в систему и отколота от оппозиционного блока во главе с РНП.

Более того, избрание Дональда Трампа и авторитарный дрейф в американской политике дали Эрдогану еще больше возможностей для маневра. Вашингтон не будет сильно критиковать его внутреннюю политику. Европа, в свою очередь, нуждается в Турции как в союзнике против России, поскольку на Трампа в этом смысле надежды мало. Турецкие высокопоставленные чиновники участвуют в дискуссиях со своими коллегами из ЕС и Великобритании о том, как поддержать Украину в этот сложный момент. В то же время Эрдоган остается в дружеских отношениях с Владимиром Путиным, уже более 10 лет балансируя между Россией и Западом. Пока звезды сходились на международной арене, турецкий президент занялся укреплением своих позиций внутри страны.

Автократизация означает неизбежное усиление репрессий.

Однако после рекордного по численности митинга в Стамбуле в минувшие выходные этого явно не происходит. Экономическое недовольство, которое не было проблемой еще в 2013 году, когда в Турции прошла очередная волна протестов, названная в честь стамбульского парка Гези, подпитывает митинги. РНП использует эту энергию и возглавляет антиправительственную мобилизацию так, как она не могла или не хотела это делать 12 лет назад.

Может последовать жесткое полицейское подавление, сопровождаемое арестами, судебными репрессиями и т.п. Другие оппозиционные мэры тоже могут оказаться за решеткой, а правительство назначит временных управляющих, как это уже десятилетиями практикуется в юго-восточных провинциях, населенных курдами. В прошлом Эрдоган и ПСР полагались на электоральную легитимность, чтобы оставаться у власти. Но поскольку их база разрушается, они могут прибегнуть к принудительному потенциалу государства, которым Турция располагает в избытке.

Тем не менее долгосрочные перспективы несколько более радужные. Турция имеет долгую историю конкурентных выборов начиная с 1950 года. Граждане знают, что их голос имеет значение, и неоднократно демонстрировали свою готовность использовать его.

В отличие от других стран, Турция не обладает природными ресурсами для поддержания экономики-рантье, генерирующей богатство, достаточное для консолидации вокруг власти больших слоев общества. Интеграция с Западом и, в частности, с ЕС остается жизненно важным источником экономической динамики.

Оппозицию также нелегко укротить. Даже в худшие периоды своей популярности РНП получала четверть голосов. Левые секуляристы и кемалисты сохранили верность своим позициям. Курдское движение не менее устойчиво.

Коалиция Эрдогана, включающая консерваторов и ультраправых националистов, напротив, не так прочна. Даже на президентских выборах 2023 года объединенной оппозиции удалось отобрать у соперничающего блока некоторое количество бюллетеней. Как только Эрдоган уйдет со сцены, многое может измениться. Персоналистский режим, правящий Турцией, покоится на более шатком фундаменте, чем кажется на первый взгляд.

Лозунг, с которым Имамоглу победил в 2019 году («Все будет хорошо»), сейчас звучит не так уж хорошо. Имамоглу как никто другой знает об этом, поскольку находится в тюремной камере. Однако в политике всегда есть завтрашний день, независимо от того, демократия или авторитаризм являются хитом нынешнего сезона.

Димитар Бечев, директор программы имени Дарендорфа в Колледже Святого Антония Оксфордского университета, автор книги «Турция при Эрдогане» (издательство Йельского университета, 2022)