…Понимая, вероятно, что его коалиция даже при самых лучших раскладах вряд ли получит даже относительное большинство, в своем письме к согражданам Макрон отправил еще и послание «политикам сил Республиканской дуги» (то есть всем «умеренным»): готов к созданию с вами правительства по итогам второго тура.

Собственно, если развитие событий будет следовать соцопросам, сегодня такой вариант кажется единственным спасительным как для Макрона, так и для всех, кто действительно не хочет прихода к власти лепенистов.

Наверное, мне повезло со знакомыми, но с кем бы ни говорил в эти две недели после того, как Макрон решил сбросить все фигуры с доски и начать новую партию, все выражали в лучшем случае — непонимание, в худшем — ужас от перспективы ультраправого правительства во Франции. Когда такое было? Только при Петене, но и тогда — под принуждением оккупантов.

Я говорил с врачами, адвокатами, учителями, владельцами бизнеса, студентами… «Я хочу сделать, но все не успеваю, материал о росте тревоги в обществе за эти две недели», — пожаловалась журналистка крупнейшего французского издания, мама взрослых детей, которая сама с трудом переживает ожидание итогов этого «смелого и, наверное, искреннего» решения Макрона рискнуть и дать избирателям карт-бланш, но все-таки, «вероятно, импульсивного» и не до конца продуманного.

И теперь как это представить: еженедельное заседание Совета министров в Елисейском дворце во главе с президентом Макроном и премьером Барделлой? И «рабочий завтрак» такого президента с таким премьером?

***

Ситуация пока усложняется тем, что, во-первых, даже в команде Макрона велик уровень отторжения принятого им решения, а умеренные лидеры оппозиции (вроде достойнейшего Рафаэля Глюксманна, приведшего левых к почетному третьему месту на евровыборах 9 июня) говорят, что Макрон «сам открыл двери в ад» (а за дверями — крайне правые).

Ненамного мягче звучит «приговор» Эдуара Филиппа, первого макроновского премьер-министра (2017‒2020): «Президент убил президентское большинство», я «готов построить новое». Притом что его партия идет на этих выборах в составе макроновской коалиции «Вместе за Республику!».

Слова еще одного политика нужно цитировать, делая скидку на тяжелые личные обстоятельства, пережитые им в результате «предательства Макрона», но Франсуа Олланд сказал вот что:

Но все-таки, не сводя ни с кем счетов, Олланд не смог отказать себе в удовольствии отметить то, что невозможно отрицать и вину в чем можно приписать Эмманюэлю Макрону: приходя к власти в 2017-м и в 2022-м, он «нанес (умеренным) партиям серьезный ущерб» (имеются в виду правые «республиканцы» и Соцпартия, значительно «раздербаненные» ради поддержки «президентского большинства»). И в итоге оставил большому числу недовольных избирателей (а их периодическое, крайне резкое недовольство действующей властью, даже де Голлем, который после смерти стал почти богом, — нормальное состояние французской демократии) единственное широкое окно для выхлопа эмоций… Оно — же «дверь в ад»…

«Крайне правые никогда не были так сильны. Вот и все», — констатирует экс-президент, который на фоне нынешней разлитой в воздухе тревожности снова стал популярным политиком: согласно опросу — четвертым по популярности в стране и самым популярным среди левых.

И хотя тертый партийный деятель Олланд говорит, что хочет быть простым депутатом, но вряд ли это — амбициозная цель для экс-президента. И вряд ли он стал бы выдвигаться, если бы не чуял более высокую перспективу.

Ожидания от нынешних выборов настолько непредсказуемы,

Впрочем, оставим ее пока, хотя бы до голосования в первом туре, и вернемся к прогнозам, лежащим на поверхности.

***

Сегодня, за четыре дня до первого тура и за 11 до второго, главным макроновским противникам — лепенистам — прогнозы дают в два раза больше мест в Нацсобрании. Опережает макроновцев и левый «Новый Народный фронт» (куда, к слову, вошел и Олланд).

Согласно всем последним опросам,

• за лепеновское «Национальное объединение» и его союзников планируют голосовать от 34 до 36% избирателей,
• за «Фронт», объединяющий более двадцати левых и крайне левых партий — от 27 до 29,5%,
• за президентский лагерь — от 19,5 до 21% (хотя на специально организованном брифинге для иностранных корреспондентов советник Макрона вчера настаивал: «у нас уже 23‒24%», и мы «невероятно быстро прогрессируем» — после 14,6% на евровыборах две недели назад).

Конечно, учитывая, что на парламентских выборах во Франции голосуют не по партийным спискам, а по мажоритарной системе (то есть на каждом из 577 участков депутатское кресло получает каждый отдельный победитель), а также то, что выборы проходят в два тура и во второй могут попасть хоть три, хоть четыре кандидата, теоретически нельзя отвергать вероятность того, что в итоге в процентном отношении макроновцы получат существенно больше мест, чем дают соцопросы.

Согласно нескольким прикидкам,

• партия Марин Ле Пен может получить от 200 до 250 мест в Нацсобрании,
• левый «Фронт» — от 150 до 210,
• а «Вместе за Республику!» — от 80 до 110.

То есть макроновская коалиция пока даже при самом благоприятном раскладе может получить в два с лишним раза меньше, чем имела в предыдущем созыве нижней палаты (110 мест вместо 245).

Лепеновцы, напротив, грозятся утроить свое представительство — по сравнению с 81 местом, которое у них было после прошлых выборов-2022 (притом что после выборов-2017, сразу после прихода к власти президента Макрона, им досталось только восемь депутатских кресел, а макроновцам — 350).

***

Хотя пока они сами подстилают себе соломки — председатель лепеновской партии 28-летний Жордан Барделла в воскресном интервью Journal du Dimanche уже сказал, что хочет «стать премьером всех французов», но «согласится» им быть только в том случае, если его партия получит «абсолютное большинство» (289 и более мест).

Опасения поняты: лучше не показать своих истинных способностей и не провалиться во главе правительства сейчас, зато сохранить у избирателя ложные надежды на то, что партия Ле Пен «изменит жизнь к лучшему» в случае победы на президентских выборах-2027. Потому что в президентоцентричной Французской Республике именно это имеет главное значение.

Это был его очередной ответ Барделле и Ле Пен, которые, по правилам политической борьбы, не устают повторять, что президент «обязан» уйти в случае поражения его коалиции.

Нет, не обязан, конечно, — в Конституции об этом ни слова.

***

А в письме Макрона говорится о трех вещах:

1. Принятое мной 15 дней назад решение о роспуске Нацсобрания — «ответственное», оно — «результат нескольких недель размышлений». «Я принял его в интересах страны». Так как, во-первых, «осенью оппозиция собиралась свергнуть правительство, что ввергло бы нашу страну в кризис как раз в бюджетный период». А во-вторых, я не мог не учесть волю избирателей после «тяжелого поражения на европейских выборах»: «не мог» не потому, что законы не позволяли (как раз наоборот — «я мог бы только сменить премьер-министра, это было бы для меня проще всего»), а потому что посчитал такое решение более уважительным по отношению к согражданам. «Просить вас выбирать, доверять вам — разве не в этом сам смысл демократии и нашей Республики?»

2. Грядущие выборы — это не «вотум доверия президенту», но голосование за то, какое правительство будет управлять Францией — «с тремя возможными альтернативами»:

• или ультраправые во главе с «Национальным объединением», которые «утверждают, что лучше справятся с нелегальной иммиграцией и отсутствием безопасности, не предлагая ничего конкретного»; которые «разделяют нацию, противопоставляя тех, кого они называют настоящими французами, и французов по паспорту»; которые «игнорируют изменения климата и его последствия»; которые «утверждают, что вернут вам покупательную способность», но если они сделают это, снизят цены на энергоносители и пересмотрят (крайне непопулярную. — Ю. С.) пенсионную реформу 2023 года, то взамен «повысят ваши налоги»;
• или крайне левая «Непокорная Франция» и ее союзники, которые «отказываются от ясности в отношении секуляризма и антисемитизма»; которые «разделены по вопросу о том, как реагировать на изменение климата»; которые хотят «ответить на несправедливость нашего общества массовым повышением налогов для всех, а не только для самых богатых»;
• наконец, «третий путь, самый лучший для нашей страны» — это предложение центристского блока «Вместе за Республику!». «Он предлагает продолжить реформы в сфере труда, реиндустриализации, экологии результатов, инвестировать в общественные услуги — без дополнительных налогов и долгов»*. Он предлагает строгую власть, защищающую республиканские ценности. Он отстаивает четкий выбор в отношении Израиля и Газы, а также Украины, и за последние семь лет создал более сильную армию, бюджет которой мы удвоим.

Макрон напомнил о достигнутых успехах: «За последние семь лет было сделано многое: восстановлена экономическая привлекательность (Франции для инвесторов), вновь открыты (многие) заводы, создано более 2 миллионов рабочих мест, снижены налоги, повышена заработная плата, в частности, нашим медицинским работникам и учителям <…>, произошло укрепление наших государственных служб <…>, много сделано по обеспечению равенства между женщинами и мужчинами, поддержке и интеграции людей с ограниченными возможностями, защите от таких кризисов, как COVID, *** в Украине или инфляция. Все это заслуживает того, чтобы мы продолжили работу».

3. Мы «многое сделали», но сделаем лучше и «по-другому», если вы за нас сейчас проголосуете.

«Я услышал, что вы хотите изменений».

«Вы высказали решительный призыв к социальной справедливости. Сегодня во Франции, когда человек не растет в «хорошей семье» или в «хорошем районе», достичь уровня жизни тех, кто родился удачно, практически невозможно. <…> Я не слепой… Я [вижу] этот разрыв между народом и теми, кто управляет страной, который мы не смогли преодолеть», — признал президент, впервые назвавший «борьбу за равенство шансов» своим приоритетом чуть ли не в первые недели правления в 2017-м.

«Я услышал», что вы ждете «борьбы за обеспечение безопасности, борьбы с безнаказанностью, ответа на [случаи] насилия в наших городах и деревнях… Это во многом повлияло на выбор некоторых в пользу «Национального объединения». Поэтому правительству придется дать гораздо более твердые и решительные ответы», — пообещал Макрон, который уже использовал этот прием как «прививку от крайне правых» перед вторыми для себя президентскими выборами. Да и перед европейскими.

И министром внутренних дел у него вот уже почти четыре года работает Жеральд Дарманен, как-то назвавший Марин Ле Пен во время теледебатов «слишком вялой» в «борьбе с исламизмом» и посоветовавший ей «попринимать витамины».

Сегодня господин Дарманен говорит: «Если вдруг [«Национальное объединение»] или [«Народный фронт»] одержат верх, я не буду министром внутренних дел ни одного дня», «уволюсь тем же вечером».

***

В таком случае, не дай бог, принципиальность придется проявить и другим членам правительства, начиная с 35-летнего премьер-министра Габриэля Атталя, которому Макрон формально отдал партийное знамя, чтобы вести товарищей по коалиции в последний и решительный бой.

«Впервые за более чем 25 лет французы изберут на выборах премьер-министра», — говорит молодой глава правительства, подчеркивая, что это будет референдум по доверию ему и его команде.

Еще один способ «отодвинуть» имеющего высокий антирейтинг президента как можно дальше от этой кампании. Именно об этом его просили многие соратники: не слишком «отсвечивать».

***

Но Эмманюэль Макрон слишком ярок для этого.

А потому после большой предвыборной пресс-конференции (12 июня) уже несколько раз выступил с посланиями к электорату.

В интервью подкаст-платформе президент сказал:

(Жордан Барделла действительно обещает «решительные» меры: например, что в случае победы его лагеря, «его правительство» «с первых же недель» начнет действовать в направлении ограничения прав иностранцев, вводя «национальные предпочтения» и «возвращая Францию французам». Так мило, что подобные обещания раздает выходец из итальянских и алжирских семей.)

А «крайне левые», по словам Макрона, напротив, «оправдывают и поддерживают коммунотаризм» — то есть замыкание иностранцев в своих сообществах, неприятие ценностей страны, в которой живут.

Зря он, впрочем, так жестко о левых, в коалиции которых немало умеренных, достойных политиков.

Если повезет, ему еще, может, придется пытаться с ними договариваться — если не после первого тура (30 июня), то, может, после второго (7 июля).

***

Но пока в ответ на вопрос, есть ли у президента план на случай необходимости создания такой коалиции или вообще «сожительства» с полностью «чужим», «враждебным» правительством, советник Макрона отвечает: «Таких планов нет». Почему? «Президент настроен только на победу».

Законы жанра, что поделаешь.

* Министр экономики Брюно Ле Мэр на минувшей неделе оправдывался перед Еврокомиссией, обещая наконец снизить дефицит до требуемых 3% ВВП «к 2027 году»: сначала была пандемия, а потом — инфляционный кризис на фоне *** в Украине, но мы «защитили французскую экономику», «стали первой страной в еврозоне, которая вернулась к докризисному уровню активности», и вообще много лет подряд занимаем первое место в Европе по уровню привлекательности для иностранных инвесторов. Министр также заявил: некоторое падение французских финансовых рынков (после решения о роспуске Нацсобрания) и рост стоимости долговых обязательств Франции напрямую связаны с риском прихода к власти крайне правых или левых с их обещаниями многомиллиардных расходов для выполнения «нереалистичных» предвыборных обещаний. «Нереалистичных», потому что уже сейчас «пространство для бюджетного маневра Франции равно нулю», утверждает министр.