Чаще всего нападения происходили в Санкт-Петербурге и Москве. Более других страдали активисты штабов Навального.

Людей избивали, резали ножами, били тяжелыми предметами, обливали разными веществами, им поджигали машины и двери в квартиры.

Мы запросили региональные управления внутренних дел по каждому эпизоду, чтобы выяснить,

• сколько злоумышленников поймали,
• скольким предъявлено обвинение
• кто понес заслуженное наказание.

Наши вопросы поставили полицию в тупик. В ряде регионов (например, в Санкт-Петербурге) вообще не могли понять, о чем мы спрашиваем, — требовали уточнений. Из чего напрашивался только один вывод: факты насилия не расследовались вовсе, пройдя по сводкам как малозначительные правонарушения.

Из других регионов приходили отписки, суть которых: мы не можем ничего рассказать, потому что соблюдаем закон о сохранении тайны персональной информации.

Чьих персон? Пострадавших или заказчиков и исполнителей?

Впрочем, не вызывает сомнений, что подобные ответы присылались в редакцию лишь с одной целью: формально выполнить требование закона, не позволяющего игнорировать официальные запросы информации, и скрыть от общественности собственное бездействие.

Наиболее отличились представители ГУ МВД по Краснодарскому краю. Они ответили одним хамским предложением: «Представить интересующую вас информацию не представляется возможным».

Пришлось обращаться в центральный аппарат МВД, чтобы заставить полицию ответить по существу заданных вопросов.

Ответ мы приводим полностью (PDF).

В Белгороде им оказался несовершеннолетний, повернутый на ультраправых взглядах, явно действующий по собственному усмотрению.

Во всех остальных — уголовные дела либо не возбуждались вовсе, либо расследование впадало в кому, либо дело технично перекидывалось в СК с тем же результатом (что в принципе не снимает ответственности с полиции, так как оперативное сопровождение расследования — в любом случае их функция).

И этот вызывающий бардак, как представляется, — следствие не только непрофессионализма и разгильдяйства, а вполне объяснимая политика полицейских главков.

Трудно себе представить, что нападавшие, которые, как правило, и не скрывались вовсе, не были установлены. Ведь изымались и данные с камер видеонаблюдения (как, например, в случаях с Егором Жуковым, Юлией Латыниной), были и свидетели.

А раз они были установлены, но не привлечены к ответственности, то, значит, действовали если не по прямому указанию правоохранительных органов, то с их ведома, а даже если эта и была некая самодеятельность гопоты, то она находила понимание и поддержку полиции.

Остается признать, что за последние несколько лет

Это понятие дано нам в ощущении разбитых голов, бейсбольных бит, отравляющих веществ и горящих квартир.

Придется это признать. Сделать соответствующие выводы. И принять меры для защиты своей жизни.

Сергей Соколов, Дарья Таланова, дата-отдел «Новой»

Говорят: хулиганы какие-то распоясались. Как расследуются нападения на активистов и журналистов

С каждым годом в России количество нападений на оппозиционеров растет. Как правило, нападавшие остаются безнаказанными даже тогда, когда пострадавший их опознает.

Во время сентябрьских выборов нападения и провокации происходили в Москве, Санкт-Петербурге, Казани, Новосибирске, Челябинске, Липецке, Хабаровске и других городах. Все потерпевшие заявляют, что нападения совершены по политическим мотивам, но до расследования не всегда доходит. Обычно проходит проверка, после которой следует отказ в возбуждении уголовного дела. В редких случаях заводят административку по «хулиганке». У правоохранительных органов нет желания доказывать политический мотив, им проще не замечать проблему и все списать на бытовуху.

Четыре нападения — нет преступления

Всего за период с начала лета 2019 года по конец августа 2020 года на бывшего главу штаба Алексея Навального в Петербурге Александра Шуршева нападали четыре раза. Последний раз 13 августа на Нарвском проспекте двое неизвестных подбежали к нему сзади, толкнули и начали избивать. Спугнули преступников случайные прохожие. Момент атаки на оппозиционера попал на видеокамеры, но лица нападавших на записи не было видно. Шуршев получил легкие повреждения, в частности, его несколько раз ударили по лицу. Сразу после происшествия пострадавший направился в травмпункт, а затем в отделение полиции, где написал заявление. Но в возбуждении дела отказали в связи с отсутствием состава преступления. В постановлении было сказано, что никто из свидетелей момента нападения не видел.

Аналогичная ситуация сложилась и 26 июня прошлого года на том же Нарвском проспекте. Тогда на Шуршева напали у ИКМО «Екатерингофский». Полиция, тоже не заметив состава преступления, отказала в возбуждении уголовного дела.

«Я обращался в правоохранительные органы по трем нападениям. По четвертому — не стал писать заявление, когда меня облили зеленкой в ночь выборов у территориальной избирательной комиссии. Но я тогда не мог прекратить наблюдение за выборами, к тому же целая толпа сотрудников полиции видела меня после этого нападения, один из их начальников даже подходил и расспрашивал, что произошло, предложив уехать из избиркома писать заявление. Я тогда уезжать отказался. Были публикации в СМИ, могли бы и так завести дело, но — нет», — рассказал «Новой» Шуршев.

По его словам, полиция не спешила известить его об отказе в возбуждении дела после последнего нападения в августе. Когда он сам пришел в отделение спустя пару недель, ему выдали постановление об отказе за нападения годичной давности. «Эти два отказа были отменены прокуратурой, поскольку полиция не предприняла мер даже для получения медицинских документов, подтверждающих получение увечий. Но через некоторое время я снова получил еще два отказа. Написали, что запросы в медицинские организации были отправлены, но в установленные сроки ответы не получены.

«Не поделили девушку»

10 сентября вечером в Липецке неизвестный в медицинской маске напал на 21-летнего независимого кандидата в депутаты горсовета Александра Наумова, за которого агитировал штаб Навального по проекту «Умное голосование».

Вместо уголовного дела правоохранители ограничились административкой по статье «мелкое хулиганство». Как заявил Наумов, полицейские спустя два дня нашли не того нападавшего. Им якобы оказался брат его подруги Гордеев С.В. (согласно материалам дела, неоднократно судимый), который в тот день находился в алкогольном опьянении. «Он нес какую-то ерунду, и они [полицейские] это решили всё записать», — сказал оппозиционер.

Мотив нападения указали: личные отношения, «не поделили девушку». Наумов говорил полицейским, что нашли не того преступника, что реального нападавшего он смог бы опознать, но его никто не стал слушать. «Полиция посчитала, что особых последствий для здоровья это нападение мне не принесло, поэтому завели административку. Суд назначил Гордееву штраф 5000 рублей», — добавил Наумов.

Он уверен, что нападение было совершено по политическим мотивам.

Подбежали сзади

9 сентября в Челябинске двое неизвестных совершили нападение на бывшего координатора местного штаба Навального Алексея Барабошкина. Во время прогулки нападавшие подошли к нему сзади и начали бить по голове. Деньги и мобильный телефон нападавшие не тронули. После того как активист очнулся, он сумел самостоятельно добраться до городской больницы. Оттуда его с подозрением на перелом кости черепа и сотрясение отправили в областную клиническую больницу № 3. Врачи ОКБ перелома не обнаружили, но сотрясение средней степени тяжести зафиксировали.

До нападения Барабошкин неоднократно получал письма с угрозами с непонятных адресов.

В письмах пересказывались подробности его личной жизни и содержались требования в духе «не путаться под ногами у серьезных людей, которые заняты развитием региона». Как сообщил «Новой» Барабошкин, он по-прежнему получает угрозы, хотя уже перестал быть координатором челябинского штаба. «Видимо, авторы угроз считают, что я руковожу штабом откуда-то из-за кулис, хотя единственное, чем я занят сегодня, — это профсоюзная работа в «Альянсе учителей», — отметил активист.

Челябинская полиция возбудила дело по 115-й статье УК («Умышленное причинение легкого вреда здоровью»). Однако правоохранители не восприняли всерьез полученные Барабошкиным угрозы, сказав, что напали на него «неизвестные наркоманы». Причем их лица до сих пор не установлены.

Как считает глава «Апологии протеста» Алексей Глухов, силовикам проще все нападения квалифицировать как бытовуху или вовсе никак не расследовать. Он привел примеры нападения на сотрудника штаба Навального Дмитрия Низовцева и избиение подростка во время протеста против строительства храма в сквере в Екатеринбурге. Дела против нападавших возбуждены — а где виновные?

«Если воспринимать гражданского активиста как специальный субъект нападения, то нападение может быть основано на политической и социальной розни. Это уже уголовный состав, нужно доказывать, проводить экспертизы и прочее. А такая статистика с избиениями по политическим мотивам приведет к тому, что будут документально подверженные данные, что активистов в России преследуют. Это будет означать, что в стране есть системные проблемы — избивают за политические взгляды. Тогда власти должны будут разрабатывать механизм борьбы. Но им проще отрицать такую проблему», — пояснил Глухов.

Всем всё известно

Вечером 28 декабря 2017 года пятеро членов «ЭкоВахты по Северному Кавказу» (Минюст включил организацию в реестр иноагентов в РФ. — Ред.) возвращались домой после инспекции черноморского побережья. Они обнаружили очередную дачку очередного олигарха, а вместе с ней — разбитые виноградники и строящийся винный завод. Попытавшегося сфотографировать эту усадьбу эколога выгнала охрана, переписав все его данные и убедительно попросив удалить все кадры.

Около дома координатора организации Андрея Рудомахи их ждали трое в масках, с перцовыми баллончиками и кастетами. Рудомаха пострадал больше всех — после госпитализации у него диагностировали перелом носа и основания черепа, остальные отделались либо ушибами, либо ожогами роговицы, преступники украли документы и технику, лежавшие в машине.

Нападение попало в зону видимости камер наружного наблюдения, которые эколог установил заранее: сюда часто приходили с обыском. В тот день камеры зафиксировали, что за час до приезда экологов здесь уже были гости. Один из них, разговаривавший по телефону и куривший, при приближении УАЗа, который следовал за экологами во время их поездки, дал команду нападать. Было возбуждено уголовное дело, но, по словам адвоката Рудомахи Алексея Аванесяна, ни одного подозреваемого до сих пор нет. Дело расследует ГСК ГУВД Краснодарского края.

— Мы передали им все видеозаписи — сами они изымать не хотели, — объясняет Алексей Аванесян. — Мы обошли все кварталы, нашли около девятнадцати видеокамер. В день нападения я приехал на место через полчаса после случившегося, и в моем присутствии полиция сняла прекрасные отпечатки пальцев с багажника и дверей машины. Нам обещали, что все скоро будет раскрыто.

Рудомахе стали поступать угрозы в соцсетях: «Мы тебе голову проломим». Мы все заскринили и заверили, написали заявление. Следствие постановило обеспечить Рудомаху защитой, но никакой защиты не предоставили. Потом вдруг объявили, что отпечатки пальцев неустанавливаемые. За все это время никто даже не смог взять биллинги телефонов, работавших в тот момент в том месте.

Когда мы начали расспрашивать, кто это, как это, следователь понял, что сболтнул лишнего, и стал отнекиваться: «Вы меня неправильно поняли, я не про полицию говорил».

Мы неоднократно обжаловали бездействие в суде, и следователь отвечал нам, что пока он рассылает следственные поручения в оперативные службы. Но в приватных разговорах все пожимали плечами: «Ну вы же сами все понимаете». Просто выяснилось, что дача с виноградником и заводом, которую фотографировала «ЭкоВахта», принадлежала известному питерскому бизнесмену, знакомому с президентом.

— Я думаю, что все давно известно, — говорит сам Андрей Рудомаха. — Наверняка уже знают, кто это сделал, просто дело заминается.

Напишите, что претензий не имеете

…17 марта 2018 года спецкор «Эксперта.Онлайн» Сергей Тихонов прилетел на Сахалин. Только что он выпустил вторую часть статьи под названием «Сахалинский котел» — про «оборотней в погонах» и про причины слишком частых арестов чиновников, занимавшихся развитием экономики острова. В тот же день журналист оказался в больнице с сотрясением мозга. Редакция «Эксперта» требовала оперативного и тщательного расследования.

— Естественно, никого не нашли, — говорит спустя три года Сергей. — И вообще, они очень некрасиво себя повели. Моему шефу пришел отчет от сахалинской полиции, что меня видели вместе с главой Сахалина Кожемяко катающимся на лыжах и пьяным в стельку. Редактор, конечно, от души посмеялся. Мы с ним работаем уже двенадцать лет, и он прекрасно меня знает. Знает, что лыжи я ненавижу.

Когда я прилетел в Питер, меня тут же вызвали в ГУ МВД. Когда я пришел, попросили написать, что претензий я к ним не имею, и обещали всех найти и все расследовать. Я написал. После этого все замолчали. Так и молчат два года.

…Когда в июле этого года Хабаровск всколыхнули митинги в поддержку Сергея Фургала, туда прилетел ведущий YouTube-канала «Штаб Навального в Хабаровске» Дмитрий Низовцев, чтобы вести трансляции с акций протеста. А 23 июля в его твиттере появился пост: «На меня напали трое. Возле подъезда. Избили. В том числе и ногами.

Дело возбудили, но на вопрос: «И как?» — Дмитрий отвечает ожидаемо:

— В Хабаровске я прошел судмедэкспертизу. Но с результатами ознакомиться не успел, потому что командировка закончилась и я вернулся в Москву. Результаты должны были прислать по почте. Пару раз звонили какие-то скучающие полицейские и говорили, что скоро вызовут на ознакомление. Но как-то, видимо, желанием не горели. Я знаю, что у полиции есть какие-то видео с камер наблюдения — на них видно всех, пусть и в масках. Но мне эти видео не показывали. Девушка-следователь в Хабаровске, которая взялась за мое дело, сказала, что поручения в уголовный розыск и участковым даны, но пока тишина.

…Есть, конечно, и те, кому повезло больше, — для кого ответом СК и ГСУ не является тишина. В январе 2017-го в центре Ростова-на-Дону, рядом со зданием администрации области, пятеро напали на корреспондента «Кавказского узла» Владислава Рязанцева. «На меня сейчас прямо в центре города (площадь Советов) напали пять человек с закрытыми лицами, ударили в голову, повалили на землю. Жену силой отпихнули, отбили прохожие. С чем связано — не знаю. Деньги и телефон трогать не хотели», — написал Владислав в фейсбуке несколько часов спустя. Позже появилась версия, что напали на него после того, как он сфотографировал стадион «Ростов-Арена», строившийся для чемпионата мира по футболу. Несмотря на то что избивали журналиста буквально под окнами Дома Советов, полиции поблизости не оказалось.

В октябре «Кавказский узел» сообщил, что ответственность за нападение взяли на себя «русские национал-социалисты», заявившие, что избиение журналиста было «воспитательной работой» в отместку за «активную публичную деятельность». Подсудимыми стали участники запрещенной в России экстремистской группировки Misanthropic Division.

— Нападавших нашли относительно оперативно, — говорит Владислав. — Их звали Руслан Павлюк, Андрей Безуглов, Александр Вишняков и Сергей Корнеев.

Двоим дали небольшие сроки, одному условный, инициатору — обязательные работы. Сегодня все они на свободе.

И все-таки завершенное расследование нападения на активиста — скорее случайность, чем норма. Гораздо чаще в ответ на вопрос «Как ваше дело?» слышишь: «Пока тишина».

Виктория Артемьева, специально для «Новой», Андрей Карев / «Новая»

Питер бить. Даже отказ в возбуждении уголовного для пострадавших уже достижение

Кажется, месяца не проходит, чтобы в Петербурге не напали на активиста. Угрожают, бьют, жгут машины всем: правозащитникам, экологам, ЛГБТ-активистам, борцам с незаконной торговлей или сомнительными объявлениями и, конечно, оппозиционерам.

— Первая проблема — получить хоть какой-то ответ от органов власти по факту случившегося, чтобы дальше можно было реагировать, оспаривать, — говорит петербургский адвокат «Апологии протеста» (проекта международной правозащитной группа «Агора») Александр Передрук.

Он напоминает про инцидент с журналистом «Медиазоны» Давидом Френкелем, который после конфликта с полицейским уехал с участка для голосования в больницу со сложным переломом руки. Следственный комитет провел проверку и отказал в возбуждении уголовного дела. Адвокат Френкеля, имея на руках официальный отказ, теперь может его оспаривать. В подобных случаях это уже достижение.

— Зачастую никакого решения правоохранители вообще не принимают, а если принимают, то оно не доводится до сведения пострадавшего и его адвоката. То есть препятствия начинаются уже на самом начальном процессуальном уровне, — объясняет Александр. — Вторая проблема в том, что обращения активистов могут рассматриваться не как сообщения о преступлениях, а как просто обращения граждан, то есть как просто требующие письменного ответа. Но при этом не проводится проверка, предварительное расследование, не собираются вовремя доказательства.

Бытовое нападение по идейным мотивам?

«Вовремя» — это еще одно препятствие на пути адекватного расследования нападений на общественников. Например, уголовное дело об избиении ЛГБТ-активиста Бориса Конакова завели спустя 26 месяцев после нападения.

Инцидент произошел в ночь на 1 мая 2018-го. Бориса не пустили в ночной клуб, он шел по Банковскому мосту в самом центре Петербурга, когда на него напали. Сам он этот момент не помнит. Били сильно, и в больницу Конакова увозили уже в бессознательном состоянии.

— За несколько часов до нападения я вел лекцию в офисе партии «Яблоко». Там проходила так называемая «Неделя равенства», которую организовывали активисты из организации «Альянс гетеросексуалов и ЛГБТ за равноправие». Я там рассказывал о своих перфомансах. Потом пошел к друзьям, потом в клуб… Следили ли за мной? Ждали ли, когда выйду из клуба? Я не знаю, как все это было организовано. Это могли бы выяснить сотрудники полиции, если бы они выполняли свои обязанности, — говорит Борис.

По его словам, пока он был в больнице (около 10 дней), из полиции никто не пришел его опросить. Только раз следователь позвонил поздно вечером с личного телефона и поинтересовался, в какой гей-клуб шел Конаков.

— Первый раз меня опросили спустя год. А потом нам сообщили об отказе возбуждать уголовное дело, — отмечает Борис.

В феврале 2019-го постановление об отказе адвокат «Выхода» Галина Ибрянова обжаловала в прокуратуре. 13 августа 2020-го стало известно о новом производстве. Нападение квалифицировали по ч. 2 ст. 112 УК РФ — «Причинение телесных повреждений средней тяжести по хулиганским мотивам». Но по «хулиганским» ли? Могли бить из гомофобных соображений, а могли и за чрезмерную ЛГБИ-активность.

И это еще одна проблема: преступления квалифицируются как бытовые, а не совершенные по каким-то иным мотивам.

В середине октября Московский районный суд приговорил к 8 годам и 1 месяцу колонии строгого режима 28-летнего Алексея Волнянко, признанного виновным в убийстве активистки Елены Григорьевой. Ее тело нашли 21 августа 2019-го. Григорьева протестовала часто и против всего: против военных действий в Украине, против повышения пенсионного возраста и налога на дальнобойщиков «Платон», в поддержку сестер Хачатурян, политических заключенных, в ЛГБТ-акциях. Незадолго до убийства ей поступали угрозы, и она была включена в список потенциальных жертв гомофобного движения «Пила». Но следствие и суд сочли, что Волнянко убил Елену «на почве внезапно возникших неприязненных отношений во время распития алкоголя».

— Мы считаем, что в рамках предъявленного обвинения суд назначил наказание без учета отягчающих обстоятельств: совершение преступления с особым садизма и в состоянии алкогольного опьянения, — говорит адвокат Ксения Михайлова, представляющая интересы матери погибшей Елены Григорьевой. Она подала апелляционную жалобу и добивается переквалификации дела. — Во-первых, сексуально-бытовая версия опровергается экспертизами по делу. Во-вторых, следствием не проверены многочисленные угрозы, поступившие Лене как активистке, а суд подошел к этому вопросу формально.

Молча, жестоко, без последствий

Один из лидеров по числу нападений — петербургский активист Динар Идрисов, бывший руководитель петербургского отделения фонда «Русь Сидящая». Его регулярно задерживают, бьют, нападают на него. В марте 2019-го возле дома его по лицу и рукам отходили двое, отобрали недорогой мобильник, спросили: «Защищать пидорасов будешь?» — и удалились. А в январе 2018-го Идрисов зашел в парадную случайного дома, чтобы из окна на лестнице снять оппозиционную акцию, а когда выходил, трое сломали ему руку и набили лицо. И все. На этом все новости об инцидентах стабильно заканчиваются, о расследованиях, а тем более о приговорах нападавшим никто ничего не знает.

В том же 2018-м в Петербурге произошло еще несколько (скорее всего, не связанных между собой) нападений на общественников, боровшихся с локальной несправедливостью.

— Скоро буду отмечать свой второй день рождения, — говорит создатель общественной организации «Земское собрание поселка Песочный» Дмитрий Начинкин. Его избили 18 ноября 2018-го. Дождались, когда он выйдет из частного дома в Курортном районе, попытались вытащить из машины, били арматурой по голове.

— Видимо, у них был другой план. Предварительно прокололи колесо у машины, наверное, рассчитывали, что я замечу и буду его менять — в этот момент меня бы и убили. Но я не заметил, сел в автомобиль, а когда начали вытаскивать, сумел завести машину и отъехать, иначе бы мы с вами не говорили.

Врачи констатировали и у Дмитрия сотрясение, переломы костей черепа со смещением. По заключениям медиков травмы квалифицировали как средней тяжести.

— Дело расследовал Курортный отдел МВД. Меня признали потерпевшим. Спустя год дело было приостановлено за «неустановлением лиц, подлежащих привлечению», — говорит Начинкин.

Нападение он связывает исключительно со своей гражданской активностью. На жизнь Дмитрий зарабатывает оказанием услуг по согласованию проектов квартир. За такое, даже если что-то пошло не так, не пытаются проломить голову. Правда, за что конкретно били Начинкина, нападавшие тоже не сказали. В тот день он занимался сбором подписей за изменения в муниципальный бюджет.

— Сбор подписей — это безобидное дело, чиновники же совершенно плюют на эти подписи. А вот мои публикации в соцсетях по поводу контрактов, которые заключает наша местная администрация, — вот это могло быть поводом. В тот период я много писал о том, как за 2,5 миллиона муниципалы в сквере построили временную сцену. Неадекватная цена, конкурс выиграл единственный участник — все как обычно.

А девятью месяцами ранее, 19 февраля, в подъезде дома в Приморском районе подкараулили активиста «Открытой России» (организация признана Минюстом «нежелательной» на территории России. — Ред.) Олега Максакова. Он в то время боролся с застройкой парка 300-летия. Били тоже молча. Лица двух нападавших закрывали шарфы. По мнению Олега, с ними была женщина-наводчица.

— Было заведено уголовное дело, меня признали потерпевшим. Следователь угрозыска даже приехал ко мне в больницу и опросил. Спустя неделю он показывал фотографии возможных злоумышленников. Но там были совсем другие, непохожие люди. А дальше ничего не происходила, по крайней мере, мне не сообщали, я даже не знаю, закрыто уголовное дело или нет.

Олег не стал добиваться расследования, считая это бессмысленной тратой времени.

— До того, как напали на меня, была целая серия похожих избиений. Пять или шесть оппозиционных общественников пострадали, но никто не был наказан, и даже о попытках найти нападавших я тоже не слышал, — рассказывает Максаков. Он уточняет, что информацию об активистах их противники собирали в группе «ВК», выкладывали там фотографии, ФИО, адреса проживания «неугодных» общественников. Двумя годами ранее точно так же работал сайт об «оппозиционных блогерах», зимой-весной 2016-го в Петербурге побили или сожгли машины примерно около десятка рядовых активистов.

О похожих инцидентах регулярно в соцсетях сообщает руководитель проекта «Красивый Петербург» Красимир Врански. В сентябре рассказывал, как «прилетело» активистам, вышедшим в рейд против торговли алкоголем по ночам, а за две недели до этого из баллончика слезоточивым газом в лицо прыснули муниципальному депутату, попытавшемуся зафиксировать кочующую «финскую ярмарку» (торговлю дешевыми товарами, выдаваемыми за конфискат на российско-финской границе). А в августе избили (сломали ногу) борца с нелегальной торговлей Александра Виноградова. Полицейские нашли четырех нападавших, одного задержали, дело возбудили, но историю все равно называют «мутной», намекая, что и сам Виноградов может быть причастен к незаконному предпринимательству.

— Общественники подвержены нападениям, они не знают, что ожидать и кто их защитит, — говорит Врански. — Полиция постоянно притесняет нас своими проверками, вызовами, могут забрать с уличной акции, с пикета и увезти в участок. И в то же время мы понимаем, что нас самих полиция не защищает, что рассчитывать можно только на себя.

Елена Михина, «Новая» в Санкт-Петербурге»