Складывается катастрофическая ситуация, но власти боятся вводить серьезные ограничения

По уровню ежесуточного прироста заболевших новой коронавирусной инфекцией Ростовская область — в числе первых регионов после Москвы, Московской области и Санкт-Петербурга. Региональный оперштаб с 7 октября прекратил публиковать данные о новых случаях заражения в отдельных городах и районах области. Отныне в распоряжении журналистов только общая цифра новых случаев. За сутки с 7 по 8 октября это 261 заражение. — С сегодняшнего дня новая форма отчетности, именно такая нам приходит, — объяснила заместитель начальника управления информационной политики правительства Ростовской области Евгения Ткачева. Этому предшествовало раздраженное заявление главного санитарного врача региона Евгения Ковалева, который, выступая на заседении штаба, предположил, что часть муниципалитетов скрывают реальные цифры заражений. — Например, с 24 сентября по 1 октября в Куйбышевском и Милютинском районах их (зараженных коронавирусом. —Е.Р.) вообще не выявляли. По одному выявили в Дубовском, Зимовниковском, Обливском, Шолоховском, Пролетарском. Это либо недостаточное тестирование, либо неправильный отбор контингента для тестирования, либо просто сокрытие заболеваемости, — сказал Ковалев. Если не считать майской вспышки в Сальском психоневрологическом интернате, давшей единовременный прирост почти в сотню человек, в октябре Ростовская область вышла на весенние масштабы распространения инфекции. Ситуация уже вынудила регионального министра здравоохранения выступить с экстренным заявлением.

признав, что система оказания медицинской помощи в регионе может не выдержать нагрузки в связи с ростом числа заболевших COVID-19. В августе от коронавируса на Дону умерло 218 человек, больше за аналогичный период смертей случилось только в Петербурге (447), Москве (431) и Московской области. Всего с начала эпидемии жертвами коронавируса в Ростовской области официально числятся 559 человек (данные на 8 октября). Но официальная статистика уже давно вызывает недоверие. Паника от происходящего в области охватила даже ряды обычно хладнокровных врачей. — Тринадцать человек умерших, стационары переполнены, количество педиатров, осуществляющих прием, вместо 24 человек — 6, вместо 35 терапевтов — 10, — говорит главный врач Центральной городской больницы Азова Вадим Бридковский. — Городская система здравоохранения работает в напряженном режиме. На 25 койках (для коронавирусных больных. —Е.Р.) у нас лежит 38 человек. Мы вынуждены задействовать все резервы, работаем на пределе своих возможностей. А азовчане тем временем ходят без масок. Мы совершенно не думаем, что смерть стоит за плечами. «Коронавирусная омерта», которой еще несколько месяцев назад были охвачены все медработники Ростовской области, упорно молчавшие о реальном положении дел, кажется, теряет свою силу. Со скандалом покинул свой пост главный реаниматолог Городской больницы № 20 Борис Розин, который пять месяцев вместе со своей командой проработал в ковидном госпитале, созданном на базе медучреждения. — Я не хочу возвращаться туда, потому что корабль на полной скорости летит в бездну. И теперь уже сделать ничего нельзя. Делать [хоть что-нибудь] надо было в апреле, в феврале, — заявил врач журналистам портала «161.ру», не уточнив, впрочем, какие именно системные нарушения он считает трагическими для организации медпомощи и борьбы с ковидом. Анонимно врачи говорят, что во многом рекордную вторую волну в Ростовской области спровоцировали эпидемиологи и сами медики, которые всю весну и половину лета работали в полупустых ковидных госпиталях. — Вначале наши санитарные врачи склонили всех к необходимости открытия огромного количества коек и оснащения их за «недетские» деньги. Затем, когда увидели, что загрузка этих коек минимальная, начали *** (переживать), что государство спросит за «нецелевое использование бюджетных средств», — поделился своим видением ситуации один из ростовских медиков. — Родилось *** (изумительное) решение — класть всех, у кого положительный тест. Засовывались «положительные», которые вообще не болели! Койки постепенно заполнились, но госпитальная инфекция сделала своё дело. И «легкие» перешли в «тяжелые». О чем неглупые врачи предупреждали «санитаров леса». «Тяжелые» перегрузили реанимационные койки. Медик считает, что одной из причин «перегруза» стал непрофессионализм чиновников, принимавших решения и озабоченных реакцией сверху больше, чем реальной помощью населению. К этому он предлагает добавить хроническое недоверие населения к органам власти: люди долгое время по привычке не обращали внимания на предупреждения и увещевания. После снятия ограничительных мер магазины, рестораны и общественный транспорт Ростова наводнили люди без масок. Лишь после проведения единого дня голосования власти региона ужесточили борьбу с нарушителями масочного режима, но было поздно: вторая волна накрывает регион с удвоенной силой, а система борьбы с эпидемией с тех пор сильнее не стала.

— Теперь, как и следовало ожидать, возник прогнозированный перегруз системы. Но вместо того чтобы отладить технологию дистанционного амбулаторного контроля и лечения легких и среднетяжелых — адекватно ситуации, «санитары» (санитарные врачи. —Е.Р.) тупо требуют дальнейшего внедрения протокола «ложить всех»! Люди напуганы и бегут к врачу с малейшим чихом. Врачи напуганы и пишут направления на госпитализацию. К началу октября в Ростове оказались под завязку забиты оба ковидных госпиталя на 1774 места, пришлось вводить в строй третий, на 400 мест — на базе Первой областной клинической больницы. Так из системы оказания плановой и экстренной медицинской помощи городу с населением 1,2 млн человек была выведена вторая крупная больница (20-я городская, рассчитанная на 1000 коек, была отдана под ковид еще в апреле). Еще две больницы — 6-я и 4-я — отданы под больных пневмонией, точное количество которых в региональном штабе затрудняются назвать, как и данные об их смертности. Перепуганные масштабами бедствия ростовчане атакуют губернатора Василия Голубева в соцсетях с требованием хотя бы ввести дистанционное обучение в школах, которые внесли свою лепту в развитие эпидемии. В конце сентября более 200 учеников одновременно не пришли на занятия в ростовскую школу № 115. Власти признали, что лишь у нескольких учащихся позже был диагностирован ковид, большинство слегли от обычных сезонных ОРЗ и ОРВИ. Тогда же выяснилось, что 18 человек преподавательского состава школы находятся на больничном. — Почему, когда в Ростове число заболевших в сутки было 17 человек, все сидели дома, на дистанционном обучении и удаленной работе? А сейчас, когда ситуация стала реально сложной, школы работают, — пишут комментаторы. Василий Голубев, который 13 сентября был избран на третий срок, демонстративно избегает кардинальных решений. В то время как соседствующий с регионом Ставропольский край ставит кордоны на границах и вводит обязательный карантин для приезжающих, в Ростовской области чиновники лишь призывают население к благоразумному поведению в общественных местах и соблюдению масочного режима. В качестве компромиссного решения губернатор дал школам право самостоятельно выбирать время наступления осенних каникул, которые продлятся 9 дней. Школьные каникулы и патрули в магазинах, которые занимаются поиском «безмасочных граждан», пока единственный ответ самого проблемного нестоличного региона России на усиливающуюся вторую волну коронавируса. Елена Романова

«У меня стаж работы больше 20 лет, но я такого ужаса никогда не видел»

Рассказывает Алексей Никифоров, анестезиолог-реаниматолог, работающий в красной зоне в инфекционном госпитале — Сейчас не вторая волна коронавируса, а просто сезонное повышение. Границы открыли, ограничения сняли, это было вполне ожидаемо. Но мы, в Туле, его настолько сильно не ощущаем. Конечно, в крупных городах подъем заболеваемости выше. Но в целом все как было, так и есть — работа в режиме войны. Я начал выходить в красную зону с мая. Поначалу даже работал в двух госпиталях одновременно.

Поначалу, естественно, был шок. У меня стаж работы больше 20 лет, но я такого ужаса никогда не видел. Есть врачи, которые сломались, ушли и не хотят возвращаться. Боятся. А есть, наоборот, те, кому не хватало этого драйва и адреналина. Это нормально, когда люди отсеиваются и остаются наиболее терпеливые или идейные, если хотите. Сейчас мы по-прежнему надеваем СИЗы, идем в палаты, работаем с больными. В день количество пациентов бывает разное. У нас в госпитале могут до 20 человек принять. Стало намного проще, попривыкли: больные не такие тяжелые, мы понимаем патологию, знаем схему лечения. Если раньше летальность тех, кто приходил на ИВЛ, была семь из десяти, то сейчас наоборот: выживают семь из десяти. С выплатами у нас в госпитале проблем нет. Всем всего хватает, жаловаться не на что. Конечно, хотелось бы, чтобы было как в Израиле или Германии, где все блестит. Но мы понимаем, что живем не в Израиле и не в Германии. Сейчас людям нужно вести себя так, как было в самом начале: со взаимным уважением. Маски нужны не для того, чтобы защищаться от кого-то, а чтобы защитить других от себя, если ты вдруг стал носителем вируса. Элементарная личная гигиена, соблюдение дистанции — этого будет достаточно. Простой пример: я переболел коронавирусом. Первые дни лежал в больнице, а потом болел дома. При соблюдении минимальных средств личной гигиены, дистанции и маски ни моя супруга, ни ребенок не заболели, хотя находились со мной в одной квартире. Елизавета Кирпанова

Смертность от коронавируса бьет рекорды, а свободные койки в стационарах на исходе

Гибель 32 человек от COVID-19 зафиксировали в Петербурге 2 октября — за эти сутки город впервые с начала осени вышел на первое место в России в смертельной коронавирусной статистике (в Москве в пятницу случилось 28 летальных исходов от ковида, а всего в стране — 186). 4 октября в Северной столице насчитали 25 скончавшихся от COVID-19, однако на тот день это являлось четвертью от общего числа аналогичных смертей в России — 107. Специалисты определили, что именно в Питере самый высокий коэффициент распространения коронавируса в стране — 1,35, в Москве — 1,28, в Подмосковье — 1,18. Этот коэффициент показывает, сколько человек в среднем успевает заразить один инфицированный до изоляции. 5 октября Петербург поставил еще один осенний рекорд: в городе за сутки зафиксировали 407 новых случаев заболевания ковидом, предыдущий осенний рекорд — 392 случая. При этом, по оценкам медиков, ситуация с распространением коронавирусной инфекции в мегаполисе продолжает ежедневно ухудшаться, и в ближайшее время врачи ожидают роста как заболеваемости, так и смертности. 5 октября в Северной столице официально объявили приход второй волны коронавируса. «Не так уж важна терминология: продолжается первая волна или стартовала вторая, — говорит главный врач частной скорой помощи «КОРИС» Лев Авербах. — В медицине считается, что эпидемия прекратилась тогда, когда нет массовых заболеваний. Мы же в Питере на протяжении всех летних месяцев каждый день имели от 150 до 200 новых заболевших. Сейчас это количество возросло вдвое. Очевидно, что болезнь распространяется быстрее, чем это было весной, в начале эпидемии. Нельзя выделить одну причину, скорее всего, тут сказывается совокупность факторов. Во-первых, коварство самого вируса. Во-вторых, возвращение людей с курортов, где встретились разные вирусы, в том числе различные модификации коронавируса, со всей страны и, поменявшись и пожав друг другу руки, разъехались обратно по городам и весям. Где они и как будут теперь себя проявлять — никому не известно. В-третьих, массовое пренебрежение мерами безопасности и нарушение санитарно-эпидемиологических норм. К тому же вскоре к ковиду добавятся сезонные заболевания ОРВИ и гриппом. В итоге болеть мы будем дольше и больше. Окончательно спрогнозировать, как долго это продлится, невозможно. Тот, кто берется за прогнозы, — шарлатан». С начала этой недели в Петербурге вновь усилили контроль за ношением масок и перчаток в общественном транспорте, аптеках и магазинах. Хотя точнее сказать, снова ввели, поскольку в последние пару месяцев он явно был ослаблен. Сейчас же надеть защитную повязку на лицо требуют даже в тех торговых точках на окраинах, где на их отсутствие всю весну закрывали глаза. Со дня на день грозятся вновь штрафовать нарушителей масочного режима в метрополитене. «С начала октября заболеваемость коронавирусом стала нарастать, — отметил в понедельник в эфире «Радио России» губернатор города Александр Беглов. — 407 положительных тестов, зафиксированных 4 октября, — это в 1,5 раза больше, чем неделей раньше. Общее число заболевших в Петербурге составляет уже 44 765. Три месяца подряд, с июля по сентябрь, мы последовательно снимали ограничения. Вывели из локдауна все сферы жизни и отрасли экономики. Вернулись к работе музеи, кино, театры, магазины, кафе и рестораны, детские сады и школы. В сегодняшних условиях, только если придерживаться рекомендаций и соблюдать масочный режим, можно постараться избежать нового локдауна». Рекомендации городское правительство немедленно озвучило: пенсионеров, как и весной, попросили оставаться дома, а волонтеров — возобновить работу по обслуживанию пожилых людей. Многим социальным учреждениям опять запретили оказывать услуги в очной форме. Компаниям и организациям посоветовали перевести сотрудников на дистанционный режим и не возвращать в офисы тех, кто работал удаленно. Беглов заявил, что думает о переводе на удаленку и части чиновников Смольного, как это уже практиковалось в марте-апреле. На 6 октября 65 школьных классов отправлены на дистанционное обучение, а осенние каникулы для учеников, скорее всего, начнутся раньше срока. Члены городского оперативного штаба по противодействию коронавирусу поддерживают любые ограничительные меры, не представляя, как иначе сдержать стремительно размножающийся вирус. Коронавирусных пациентов сегодня в Петербурге принимают 13 стационаров. У большинства из них (у больницы Святого Георгия, Александровской, Елизаветинской, Мариинской, Покровской и больницы № 40 в Сестрорецке) скорые с больными проводят в очередях по 4–6 часов. Так, в ночь на 6 октября у сестрорецкой клиники было замечено более 40 автомобилей службы 03. В среднем за сутки в городе госпитализируются с ковидом или подозрением на него от 220 до 270 человек. По данным петербургской администрации, на начало недели в больницах оставались свободными 844 места при общем коечном фонде на 4640 человек. Если темпы заболеваемости сохранятся, а тем более увеличатся, то до конца недели все ковидные стационары будут заполнены под завязку. Смольный уверяет, что при необходимости сможет ввести в строй еще 3500 коек в больницах, пока не перепрофилированных под COVID-19. Кроме того, в резерве у города есть временный госпиталь, развернутый в «Ленэкспо» и рассчитанный на 2500 мест. Однако всех имеющихся площадей при пике заболеваемости весной на всех заболевших в Петербурге все равно не хватало, а что еще важнее — недоставало рук.

Уже не секрет, что при возрастающей нагрузке на докторов их энтузиазм с весны значительно убыл, а доверие к властям подорвано. В Петербурге, как и в других регионах страны, до сих пор не выплачены обещанные компенсации ни всем врачам, переболевшим коронавирусом, ни всем семьям, похоронившим медиков. С 28 сентября Питер присоединился к всероссийской акции протеста врачей «Заплатите за COVID!». Массовый митинг чиновники Смольного запретили, поэтому петербургские врачи провели серию одиночных пикетов у крейсера «Аврора» и у Медного всадника, а затем организовали конференцию, где огласили единое для всех регионов требование «заплатить стимулирующие и страховые выплаты». Абсолютной никакой реакции властей на эти выступления не последовало, даже наряд полиции не прислали. Нина Петлянова

«Ковид нас доконает»

Заболеваемость коронавирусом в Свердловской области уверенно растет. Коечный фонд увеличили на 1756 коек, но места в больницах все равно стремительно заканчиваются. Скорая помощь снова переходит на авральный режим работы, больше стало тяжелых пациентов. Многие медики так и не смогли за полгода с начала пандемии вырваться в отпуск и продолжают работать на пределе возможностей. — За прошедшие шесть месяцев настроение медиков сильно изменилось, — рассказал «Новой газете» врач приемного покоя из инфекционного отделения Нижнего Тагила. — Многие уволились. Работает в основном молодежь, которая не осознает в достаточной мере ту опасность, которой подвергается. У них нет тормоза в виде семьи, например. Работают ребята на износ, и такая ситуация не сможет долго продолжаться. Врачи увольняются из-за малых зарплат и большой нагрузки. Я сам чувствую внутреннее выгорание и усталость. Наш собеседник просит не называть его имя, объясняя это нежеланием попасть в черный список областного минздрава: — Врачи боятся говорить об этих проблемах, потому что сразу лишатся работы. В нашем профессиональном сообществе, образно говоря, существует черный список. Попав туда единожды, ты уже не сделаешь карьеру. Мало того, тебя никуда не возьмут на работу по профессии.

История с прививкой, скажем так, скороспелая, ориентированная на повышение рейтинга руководителя страны. Каково отношение людей к врачам? Я помню весенний порыв благодарностей, а сегодня люди злятся из-за очередей, из-за долгого ожидания скорой. Плановая помощь практически прекращена. По крайней мере, такова ситуация в малых городах. Полным ходом идет деградация медицины, и ковид ее доконает.

Крути баранку

— Пятнадцать лет я проработал водителем на скорой, но такого бардака не припомню, — рассказал нижнетагилец Василий Д., он тоже опасается возмездия минздрава и просит не называть его фамилию. — Последние полгода возил ковидных пациентов, при этом средства индивидуальной защиты приходилось буквально выпрашивать. С марта я обращался к руководству, чтобы нам тоже давали маски и перчатки хотя бы. Мне все время отвечали, что не хватает даже на фельдшеров. Водители стали болеть, но меня эта участь, к счастью, миновала. Сейчас перчатки иногда выдают, а также две обычных маски на 12-часовую смену. В последнее время фельдшеры при облачении в спецодежду стали подозревать, что костюмами уже кто-то пользовался. Там есть синяя ленточка, которая открывается, и костюм можно застегнуть. А тут ее не было. Я потом узнал, что, действительно, эти одноразовые костюмы обрабатывают какими-то растворами, чтобы ими можно было пользоваться повторно. Что еще важно, фельдшера бывают разного роста, а костюм обычно одного и того же размера. Если фельдшер высокий, то он вообще страдает. Надевает костюм, голяшки открыты, вот он чулки натягивает на эту часть ног, а потом скотчем плотно обматывает. Водителям платят коронавирусные. В месяц доплата составляет 8 тысяч (3 тысячи — областные и 5 тысяч — федеральные). Обычно зарплата у водителя 20–30 тысяч в зависимости от количества смен. Какое-то время были проблемы с выплатами коронавирусных. Объясняли это тем, что деньги нам положены, но платить нечем. Сейчас платят ежемесячно. В последние пару недель мест в больницах Нижнего Тагила стало не хватать для ковидных пациентов. Их на скорой помощи отвозят в больницу Сысерти. Ехать туда километров 300, поэтому

Спасибо за воздух!

Анна Оганесовна Овчинникова, заведующая инфекционным отделением № 6 Городской клинической больницы № 40 Екатеринбурга, работает в красной зоне с момента поступления первого пациента с коронавирусом в Свердловской области. — Скажу честно, было страшно, но даже пожилые коллеги отказались уйти на самоизоляцию. Они говорили, что иначе будут чувствовать себя предателями. Мы не предполагали, что потом будут платить коронавирусные деньги, поэтому шли работать по зову долга. Никто из коллектива не уволился за эти полгода. Нам ежемесячно платят ковидные деньги: президентские 80 тысяч и губернаторские 40. Когда я вижу больного, у которого страх в глазах от одного только диагноза, моя задача — убедить его, что мы справимся. Изменился ли ковид-пациент? Стало больше тяжелых, много возрастных. Весной было больше пациентов рабочего возраста, а сегодня — пенсионеров. Отношение к врачам вначале было ярко выражено: врач — герой. Я не забуду, как моя фотография висела на таком плакате. Сегодня эмоции улеглись. Но люди, которые выздоравливают, благодарят нас, потому что все начинают ценить жизнь, а главное — возможность дышать.

Прививка для не сильных

Наталья Эйсмонт, региональный представитель независимого профсоюза «Альянс врачей», работает с жалобами медицинских сотрудников и знает их проблемы из первых уст: — Нам стало известно, что те, кто работает в красной зоне, обязаны сделать прививку от ковида, хотя вакцина не прошла третий этап исследования. Понятно, что у медиков есть понимание, что такое вакцина, и они не хотят прививаться. Но все от прививки не откажутся. Люди в большинстве своем затюканные и запуганные, открыто выступать против решатся лишь единицы. Одна из важнейших проблем: не все медицинские работники получили коронавирусные надбавки. Сегодня мы боремся за права диспетчеров скорой помощи Нижнего Тагила, им вообще не заплатили, хотя в постановлении правительства указано, что они имеют право на эти деньги. В Свердловской области заболело более 2 тысяч медиков, и это только те, кому оформили страховые выплаты. Но тех, кому в оформлении страхового случая отказали, значительно больше.

Нам предстоит судиться за права работников Краснотурьинской больницы. Там заболели 12 сотрудников, из них двое врачей — члены нашего профсоюза — переболели коронавирусом с тяжелой пневмонией. Им отказали в страховых выплатах, мотивируя, что они заразились не от пациентов, а от медсестры. В обществе к медикам стали относиться двояко: вроде помогают людям и тут же требуют деньги, такие меркантильные... При этом мало кто обращает внимание, что во всех больницах нагрузка колоссальная. Помимо физической есть еще и эмоциональная — смертность выросла. К смерти пациента невозможно привыкнуть, это серьезный стресс.

Коронапсихоз

Евгения Набойченко, психолог, профессор Уральского государственного медицинского университета, провела несколько исследований психической устойчивости врачей, которые работают в красной зоне: — Мы проверяли, насколько врачи устойчивы к стрессу и не возникает ли у них на этом фоне каких-то невротических расстройств. 373 медицинских работника нами обследованы, среди них 86 врачей. Результаты исследования показали, что уровень психологической устойчивости у врачей и средних медицинских работников достаточно низкий. Уже в июне стало понятно, что происходит профессиональное выгорание. В чем оно выражается? Я помогаю, но при этом боюсь сам заразиться, боюсь умереть. Была ситуация, когда врач боялся за свою жизнь больше, чем за жизнь пациента. Как следствие, появилась раздражительность, стало трудно контролировать свои эмоции. После 6–8 недель с начала пандемии в Свердловской области мы увидели, что у каждого третьего медработника появились психологические нарушения. Все мы испытывали тревогу, потому что не понимали, что происходит. А врачи испытывали страх, потому что видели, что вирус делает с человеком. Они видели, как уходят люди, долгое время лежавшие под ИВЛ. Борешься, борешься, пациент вроде идет на поправку, а потом неожиданно умирает… Психологи уверены, что в обществе появилось новое явление — «коронапсихоз», и ситуация все больше нагнетается. Сначала нам говорили, что ковид закончится в мае, потом — в сентябре, сейчас речь идет уже о феврале… Признаюсь, мы больше боимся не физической, а психологической интоксикации этого заболевания. Изольда Дробина

Прочитайте, что происходит в «красных зонах» и за их пределами по всей стране. И поддержите врачей. Можно не хлопать в ладоши. Но вот мыть их — обязательно.

Ave доктор!

«Я историю с ковидом так и называю — войной».

«Мы охрененно много работаем, но это интересно».

Кто будет спасать людей?

Дмитрий Быков: