Москва

«Буду людей успокаивать, хотя работаю в аду» 

— Человек, больной ковидом в легкой форме, без клинических проявлений, даже не зная об этом, заражает 5–10 человек в день, за две недели — 100–150 человек. Всплеск заболевших был неизбежен. Зимний сезон самый удачный, потому что никто никуда не едет, а летний сезон — это катастрофа. Все куда-то поперлись. Понятно, что открытые границы, но зачем нужно было ехать заражать регионы или тащить ребенка через Беларусь в Египет?

Мы уже, по сути, вышли на весенние показатели по числу заболевших в сутки. Но сейчас реально многому научились. У нас 15% сотрудников с антителами. У нас огромное количество средств индивидуальной защиты, у нас много лекарств. У нас люди не умирают в палатах, как в некоторых странах.

Подход к лечению теперь очень качественный. Когда мы начали его активно применять, огромное количество людей перестало поступать в реанимацию, они благополучно выписываются из линейных отделений. Теперь скорая помощь проверяет всех больных на грипп и коронавирус. Если выявили коронавирус, врачи везут больного в стационар, где есть ковидное отделение. Там он осматривается двумя специалистами: терапевтом и, как у нас например, реаниматологом. Мы оцениваем пациентов по шкале NEWS, это протокол оценки тяжести состояния. Выставляем баллы: пациенты до пяти баллов остаются в линейных отделениях, больше пяти с большой долей вероятности попадут в реанимацию.

Раньше лечение по-другому складывалось. Мы экспериментировали, подбирали лекарства, начинали с антибиотиков, давали гормоны. Чуть медленнее работала лабораторная служба. Сейчас огромное количество лабораторных исследований, которые подтверждают ковид, делается практически прикроватно. Можно взять мазок, отправить и в течение нескольких часов получить результат. То же самое с кровью. Если сейчас случится беда и к нам въедет огромное количество больных, мы не сядем плакать, просто будем работать быстрее, будут ночные смены у кого-то, анализов будет не сто в час, а двести в час. Я думаю, в Москве готовы работать с полутора тысячами тяжелых больных в день.

Люди должны следовать рекомендациям — маски должны быть у всех. Есть возможность уехать на дачу — уезжайте, посидите там три недели. В магазин собрались — подбирайте время, когда там поменьше людей. Пейте витамины, побольше жидкости. Все просто обязаны привиться от гриппа — нам не нужна еще и эпидемия гриппа сейчас. Общество должно фильтровать информацию. Эти разговоры про то, как регионы умирают от ковида, — реальное вранье. Вы собираетесь людей пугать или успокаивать? Я собираюсь успокаивать, притом что работаю в аду.

Еще нужно перестать донимать поликлиники, за помощью нужно обращаться только тогда, когда клинически это значимо: чтобы понять свое состояние, достаточно зайти на официальный сайт Минздрава и прочитать, что такое коронавирусная инфекция и какие бывают степени тяжести. Не нужно звонить в скорую со словами: «У меня температура 37° C, что мне делать?»

Вакцина от коронавируса — однозначно наше спасение. Сейчас она пройдет третью стадию, она уже проходит ее активно, и все должны привиться. Наша вакцина абсолютно безопасна, и исследования, которые сейчас проводят, говорят о том, что она максимально эффективна.

Врачи сейчас ничего не боятся. Мы только очень сильно расстраиваемся, когда наши коллеги заболевают. Мы не боимся больных, мы с ними спокойно контактируем. Раньше мы видели больного с ковидом и думали: «Блин, как бы не заболеть, дома же дети». А теперь мы понимаем: чтобы заболеть, надо, мягко говоря, серьезно нарушать правила защиты.

Я не отдыхал летом. Я за месяц был в городах, наверное, пятнадцати. Меня кидают в разные города, я делюсь опытом, смотрю больных. Возвращаюсь, лечу здесь. Снова уезжаю в другой город.

Но вы даже не представляете, насколько это интересно и увлекательно. Для меня больные с заболеванием легких всегда были приоритетными больными. И тут — ковид. Мы стали инфекционистами, ревматологами, эпидемиологами. Кем только мы не стали. Мы КТ стали смотреть и разбираться как специалисты. У нас сертификат один, но мы настолько сейчас широкого профиля, что еще чуток — и можно медаль себе выдавать.

Я не вижу, что общественная поддержка медиков стихла. Да, раньше пытались обратить внимание общественности на проблему. Сейчас просто все всё знают — огромное количество статей, передач. Но мне все равно по 15 человек в день звонят, я их консультирую. Весной я был мегагероем, а теперь вообще супермен, все нормально.

• Артем Распопов, «Новая»

«Мы ставим антирекорды по госпитализации» 

— Я работаю в поликлинике. Это первичное звено, первый контакт с пациентом. Ты идешь на вызов к пациенту с ОРВИ в маске и обычном халате. Можно надеть респиратор с более высокой защитой, но делать это мало кто хочет, когда у тебя по 15–17 вызовов в день. Хочешь — надеваешь спецзащиту, не хочешь — не надеваешь. Строгих требований нет.

В конце апреля и начале мая было сложнее всего. В разгар пандемии люди совсем в поликлинику не ходили. Все вызовы были на дому, лекарства выписывались дистанционно и доставлялись либо волонтерами, либо соцработниками. В начале июня возобновился прием. К концу июля, можно сказать, мы зажили обычной жизнью, и я ушел из поликлиники.

Летом режим стали ослаблять. Я видел, сколько людей было на улицах. Понятно, что ни о какой дистанции не шло и речи. Смотреть на это было странно: еще пару недель назад была тишина, а тут — хоп, и такая разница. Как врач я воспринимал это отрицательно. Мне казалось, что рановато ослаблять режим, потому что больных было достаточно. Но как человек я понимал, что люди устали, экономика устала. Что уж там, я тоже устал.

Недавно мне позвонили из ДЗМ (Департамент здравоохранения Москвы. — Е. К.) и пригласили поработать в поликлинике снова. Я согласился. Всех моих коллег и знакомых тоже созывали, кого в стационар, кого в поликлиники. Всем понятно, почему это делается: в новостях мы ставим антирекорды по госпитализации, по количеству выявленных случаев.

Считаю, это связано с сезонностью. Коронавирус как грипп: навсегда не пропадет, но будет активизироваться осенью и зимой, когда идет спад иммунитета.

Сейчас у нас нет проблем с СИЗ (средства индивидуальной защиты. — Е. К.), всего в избытке. Нет такой неразберихи, как было весной. Врачам сейчас проще. Мы хорошо изучили клиническую картину. Приходишь к пациенту, выслушиваешь и уже примерно прикидываешь, что и как ему назначить. Весной для врачей это было в новинку.

Натягивать маски на носы в метро и магазинах. Конечно, маски не стопроцентная защита. Но в какой-то степени они помогают. Людям с хроническими заболеваниями и пенсионерам стараться держать домашнюю изоляцию. Думаю, это поможет всем.

• Елизавета Кирпанова, «Новая»

Московская область

«Среди нас у многих есть настроение все бросить и уйти» 

— На все вопросы, касающиеся коронавируса, у меня есть хороший анекдот: «Когда врача спросили, что будет с коронавирусом дальше, какие будут приниматься меры, он ответил: “Я — врач, в политику не лезу”».

У нас и без коронавируса количество вызовов огромное. Сейчас порядка 16 в день. Дальше будет больше, потому что осень, зима. Поверьте мне, это очень большая нагрузка. В Подмосковье бывают достаточно далекие госпитализации.

Сильно давят руководящие структуры. Одной бумажной волокиты сколько! Заведующие, вместо того чтобы руководить подстанцией, вынуждены целыми днями писать отчеты. За риск заразиться коронавирусом им не платят. Считается, что они не контактируют с ковидными больными. А то, что они руками проверяют карты, которые побывали в коронавирусных вызовах, это не в счет.

Сейчас, правда, стало спокойнее, чем во время первой волны. Уже наработался небольшой опыт и у сотрудников, и даже у руководства. Люди выработали алгоритм, но работы все равно много. Дополнительные выплаты сейчас хоть и с боем, но идут, но что с ними будет дальше… То, что государство выделило деньги, еще не означает, что они до нас дойдут.

Трудности, которые есть сейчас, обусловлены в первую очередь схемой работы скорой помощи. Она работает не как экстренная служба, а как бюро услуг. Все из-за того, что скорую причислили к ОМС. И теперь нами руководит по большом счету страховая служба. Поддержать нас можно так: не вызывать скорую помощь на всякую фигню. Сломал палец на руке — соберись и пойди в травмпункт.

Среди нас у многих есть настроение все бросить и уйти. Но большинство людей, которые работают на скорой, в основном приезжие. Они работают на полторы ставки, платят кредиты и ипотеку. Если они сейчас уволятся и уедут к себе на родину, будут получать не 45 тысяч, как в Подмосковье, и не 80, как в Москве, а 9-10 тысяч. Единственное, что можно сделать, — это немедленно вывести скорую из системы ОМС и сделать ее федеральной службой. Так у всех работников будут одинаковые оклады. Это позволит сохранить кадры в регионах, и они не будут брать на себя по несколько ставок.

Как я справляюсь? Не знаю. Сейчас у меня отпуск. Две недели на карантине просидел. Зачихал, закашлял, но вроде бы все обошлось. Мазки отрицательные. А вот Маша, дочь моя, попала на ковид в легкой форме. По утрам уже появляется нюх, часа на два. Друзья, знакомые, коллеги — многие переболели. Двое погибли.

• Елизавета Кирпанова, «Новая»