В темноте насиловать проще

Реальные масштабы оценить невозможно. Большая часть статистики — полученные тем или иным путем данные пользователей.

Несмотря на утверждения экспертов, что это лишь легитимизация существующих практик, — проблема глубже и страшнее. Вас готовятся сделать вещью, которую можно разбить/сломать, если не вписывается в интерьер.

…Для начала, как этого требует профессиональная аналитика и традиционное для местности подчинение законам, рассмотрим, как регулируется интернет. Обзор будет далеко не полным по причине избыточности законодательства. Так что дальше — лишь самые яркие представители легального поля. В реальности это десятки приказов, подзаконных актов, постановлений и прочего. Для любителей юридической точности — «Консультант+» в помощь, он еще работает.

Есть закон о связи с его бесконечными подзаконными актами. Например, операторы связи обязаны проверять паспортные данные абонентов перед предоставлением услуг (ФЗ № 126-ФЗ, ст. 44, дополнено ФЗ № 533-ФЗ от 2018 г.). Это к тому, что интернет по паспорту появился не сегодня, а много лет назад.

По требованию РКН операторы обязаны ограничивать доступ к сайтам с «запрещенной» информацией (экстремизм, призывы к беспорядкам, фейки о ВОВ, «нежелательные» организации) в течение суток (ст. 15.1–15.3, поправки ФЗ № 139-ФЗ 2012 г., № 398-ФЗ 2013 г., № 31-ФЗ 2019 г.).

Есть и другая возможность заблокировать примерно все «нескрепное»: Федеральный закон от 29 декабря 2010 г. № 436-ФЗ «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию» (с изменениями и дополнениями). Продолжать?

В реальности (впрочем, уже было в предыдущих колонках) не важно, за что вас судят. Важно, что вы сидите. Был бы человек, а статья найдется. Для бюрократического аппарата это лишь возможность прикрыть свое заднее место. Для всех остальных — руководство к действию. Хотя для обывателя и для экспертов все равно остается загадкой — ты и так все можешь, зачем плодить сущности?

…Как уже говорилось ранее, все законотворчество имеет две плоскости — экономическую и политическую. В массе своей любой закон имеет в первую очередь финансовое обоснование — в том смысле, что кто-то на этом должен обязательно заработать. А потом политика — вероятно, это выгодно и в общественном смысле.

В качестве иллюстрации. Закон о защите детей карает в первую очередь учителей с зарплатой в три копейки, которым выписывает предписание прокуратура за то, что в школе оказался доступ к нетрадиционному контенту. В СМИ это звучало «Защитим наших детей», на земле это выглядело как «Оштрафуем учителей». А кто еще отвечает за учебный процесс и за то, что со школьных компьютеров можно выйти в глобальную сеть? Но, увы, эти мелкие детали остались незаметными.

Но есть решение — специальное программное обеспечение для фильтрации контента. То, что у вас называется «родительский контроль», в государстве — десятки компаний, которые готовы предоставить соответствующий софт для школ, институтов и многочисленных ГБУ — любых учреждений, так или иначе контролируемых государством. В условной поликлинике условный опер, воспользовавшись публичным компьютером, попадет на условный не очень скрепный сайт — главврач получит штраф. Это как минимум.

Все то же самое с любым законом и подзаконным актом.

Почти за каждым документом, принятым Госдумой, правительством и указом президента, — сотни миллионов рублей. Дети, противоправная информация и даже сохранение конституционного строя — дело десятое. Каждый закон, подзаконный акт, приказ, постановление или любой другой государственный документ — это, в первую очередь, деньги. Общество и прочие гуманитарные вещи тут вообще ни при чем.

Даже блокировка мессенджеров и социальных сетей — это протекционизм и бюджеты. Если бы не законы, если бы не действия Роскомнадзора — получить ассигнования на разработку «коня в вакууме» было бы нереально. Местные колхозники не могут конкурировать на мировом рынке от слова совсем. А сколько миллионов было получено под разработку так называемых «национальных» проектов? Практически неизвестно. Особенно с учетом того, что средства часто идут не напрямую из бюджета, а через разнообразные «Фонды развития благосостояния». Типа «Института развития интернета».

…Но и деньгами дело не ограничивается. Здесь еще и влияние на общество, политика. Не в смысле politic, а в смысле policy тоже имеет соответствующий эффект. И тут тоже есть множество интересантов, которым так или иначе выгоден контроль и изоляция.

Но имеет смысл начать издалека, как учил Сильвио Берлускони, — представьте, что говорите с пятиклассником.

Почему маленькие поселения живут в целом неплохо и спокойно? Ответ прост — тесные горизонтальные связи. Как в итальянских семьях очень низкий уровень обращения к психологам (если не смотреть «Клан Сопрано») — потому что всегда есть с кем поговорить и обсудить свои проблемы, так и в маленьких городках — все всё про всех знают. Если что-то не так — помогут или осудят. Конечно, преступность есть везде, но ее уровень и качество напрямую коррелируют со связностью представителей общества между собой.

Одна из главных современных политических задач — 

Посадки, в конце концов. Угроза уголовного преследования. Всё, что лишает человека желания действовать. Я же один, рядом никого нет. Все молчат. Зачем и мне говорить?

Это две фазы вводных для главного вывода.

…Интернет изменил нашу жизнь. Мобильные устройства, выход в интернет, возможность в любой момент запостить фотографию или видеоролик, которые могут разлететься по всему миру. Камеры слежения — повсюду. One nation under CCTV, как гласила одна из ныне уничтоженных работ Banksy. Всё это сильно повлияло на нашу жизнь и существенно изменило личное поведение.

А как вы думаете? Вот хочешь глупость совершить, но тебя окружает миллион людей с телефонами. Одно неловкое движение — и вот ты «Люба — звезда ютуба». Примерно так же и с камерами наружного наблюдения. Многие из них — фейковые. Но ощущение, что за тобой смотрят и в любой момент ты можешь попасть на видео, сильно меняет поведение. При всех претензиях, включая, мягко говоря, некорректное использование существующих достижений прогресса типа вылавливания несогласных в метро, это все равно снижает преступность.

А теперь вернемся на землю. Виртуальное пространство — это, конечно, хорошо, но примеры из реального мира убедительнее.

…Чем хороша текущая ситуация: страна изолирована, делать может все что угодно. Отнимать предприятия, вести любую политику и так далее. Вертеть на чем угодно Совет по правам человека и весь Евросоюз. Вот в чем главный бонус суверенитета. Ты можешь делать все, что хочешь, и никто не может тебе помешать.

Но мы живем в глобальном информационном пространстве, и если твои действия как-то не вяжутся с повесткой цивилизованного мира — это все равно рождает какие-то проблемы. Санкции дополнительные, обсуждения в ООН, публикации в иностранных СМИ, в конце концов. Неудобно как-то.

Единственный способ всего этого избежать — сделать так, чтобы это никто не видел.

Если вы были свидетелем тех или иных массовых мероприятий или крупных событий, то могли заметить, что эпицентр — это пятачок, окруженный прессой. Так было везде. И на Майдане, и на Болотной. Если копнуть далеко — о жертвах 1993 года до сих пор до конца неизвестно. Потому что внимание СМИ было приковано к главным точкам — Белый дом, например. В принципе, если нет свидетелей и связи, скрыть можно все что угодно. О протестах в Новочеркасске в 1962 году мы узнали через 50 лет после выхода сериала. Средний обыватель даже и не представлял, что такое было.

Так мы приближаемся к главному и самому страшному выводу о причинах блокировок и суверенизации интернета.

В данный момент, прямо сейчас, по очень разным причинам объективы телекамер и внимание общества направлены в другую сторону. И мы не знаем и даже, возможно, никогда не узнаем, что было там, за спиной у тех, кто смотрит в объектив.

А дальше что? ГУЛАГ? И далекие потомки будут по крупицам собирать информацию о людях, поставленных государством к стенке? Не важно, какая власть, и не важно, кого? То есть, конечно, важно в каждом конкретном случае, но в закрытом от информации обществе житель условной Камчатки неизвестно, когда еще узнает о том, что на самом деле произошло в Кремле, в Москве или в Казани, или в Грозном… И о жителе Камчатки, если его забьют до смерти при «добровольной явке с повинной», тоже никто не узнает.

Делать все что угодно с людьми под прицелами камер, в окружении людей, которые в любой момент могут устроить прямую трансляцию в интернете — как это было во времена массовых протестов против фальсификации выборов, — все еще неудобно. Главное — обеспечить тишину. Суверенный интернет — лучшее решение. Он позволит уничтожить кого угодно в темноте так, чтобы об этом никто не узнал.