Друзья так не выступают

Кто может себе записать в плюс состоявшуюся на этой неделе Генассамблею ООН в Нью-Йорке, так это президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев — бывший человек № 2 в этой структуре, между прочим. Токаев поехал выступать со своей давно декларируемой идеей о том, что ООН нуждается в реформировании. 

Два главных тезиса идеи — отказ от военных действий как способа решения политических споров и усиление голоса стран Востока вообще и, так сказать, «срединных государств» в частности (куда входит и Казахстан: еще не сверхдержава, но уже так просто со счетов не скинешь). Мысли Токаева не новы, в этом казахстанский лидер последователен последние годы, особенно — после 24 февраля 2022-го. Собственно, и озвучивание их на Генассамблее — часть политеса: все всё понимают и внутренне, возможно, с Токаевым согласны, но сделать ничего не могут. 

Поэтому основное внимание своей пропаганды Токаев развернул в сторону нескольких других вещей:

• он встретился с представителями Трампа, а тот не только благосклонно отнёсся к Казахстану и его президенту, но ранее даже намекнул, что может приехать в Астану (из-за чего город, конечно, встанет намертво: тут даже из-за президента Конго и перекрытий дорог по этому поводу — 10-балльные пробки);
• с США был заключен контракт на поставку железнодорожных локомотивов для грузовых составов в Казахстан, а также на их сервисное обслуживание, то есть строительство инфраструктуры в отдаленных уголках республики (сумма всего контракта — 4 млрд долларов, он по меркам Казахстана — рекордный);
• а еще Токаев первым из президентов стран Центральной Азии встретился с украинским коллегой Владимиром Зеленским после начала вооруженного конфликта в Украине: стороны, выражаясь языком дипломатии, обменялись видением ситуации, а Токаев в очередной раз подчеркнул, что все обязательно должно закончиться исключительно мирным урегулированием. 

Медийный эффект от этих встреч внутри самого Казахстана рассчитывается по двум критериям. Внешнеполитическая деятельность Токаева — самое сильное его качество («Дипломатия» — особая специализация, сказали бы фанаты «Героев меча и магии III»). А внутри страны дела идут не то чтобы очень хорошо. Все скандалят из-за нового Налогового кодекса, который сильно усложняет жизнь только-только ожившему малому и среднему бизнесу, а еще поднимает НДС до 16% (технически российский Минфин подобные меры копирует, хотя генезис мотивов повышения разный). А еще сам Токаев во время традиционного Послания к стране неаккуратно высказался о женщинах: мол, плохо, что они тоже стали публично скандалить и материться, и нарвался на дикий хейт со стороны женщин — сетевой, но к интернет-аудитории нынешняя казахстанская власть даже более чувствительна, чем к офлайн-претензиям. 

Второй критерий — тоже попытка ответа, но уже на конкретную претензию. Нынешнее руководство Казахстана нередко упрекают в том, что страна все сильнее зависит от России и Китая. С точки зрения географии это логично: две сверхдержавы (ладно, допустим, России это звание возвращается авансом) граничат с Казахстаном, и их влияние бесспорно. Но с точки зрения декларируемой уже много лет политики многовекторности это явный отход от базовых принципов внешней дипломатии, считают критики президента. И хотя это не совсем так — партнерство с той же Европой не прекращалось в Казахстане никогда, а есть еще огромный блок взаимодействия с той же Турцией и соседями по региону, — история, что Трамп считает Токаева good guy, добавляет большое количество вистов и словно уравновешивает чаши геополитических весов. 

Разумеется, такая поездка Токаева не могла не отозваться болью в сердцах политически подкованных россиян-пропагандистов, чувствительных к успехам соседей в отношениях с «недружественными государствами».

Но и контракт на четыре миллиарда не остался незамеченным: локомотивы нужны для того, чтобы возить грузы по прокладываемому Среднему коридору — пути, который направляет железнодорожные торговые потоки из Азии в Европу, минуя Россию. И это, мол, еще один аргумент в пользу того, что Казахстан сильно отдаляется от российской орбиты. 

В конце концов, возникла и тема о том, что в Астане могут попытаться организовать встречу двух Владимиров — Путина и Зеленского. Еще до Нью-Йорка этот тезис в интервью RTVI аккуратно вбросил депутат казахстанского парламента Айдос Сарым («Это был бы топ!»), затем о такой возможности сказал еще и сам Зеленский в интервью Fox News. И — кульминация — эту вероятность не исключил и сам Токаев. «Мы за начало прямых переговоров на высшем уровне между Украиной и Россией, но нужна предварительная работа для достижения взаимопонимания. Не будучи посредником, Казахстан тем не менее, если возникнет потребность, готов выступить с «добрыми услугами» как место переговоров и встреч на всех уровнях», — заявил казахстанский президент. 

И все бы ничего, но подспудно Токаев демонстративно прошелся по риторике сами догадайтесь кого: «Да, территориальный вопрос сейчас самый главный и трудный, но его практическое решение за переговорным столом пока не просматривается из-за сопутствующих дискуссий на историческую тему (Киевская Русь, «территориальные подарки», украинская государственность и другие), и здесь присутствует разброс самых разных мнений, в том числе неординарных и даже экзотических». 

Непонимание того, почему Казахстан, который на самом высоком уровне в России называют союзником, ведет себя так нелояльно, проскальзывало у пропагандистов и раньше (и не только по отношению к Казахстану). Чаще всего это можно объяснить тем, что за республикой российские журналисты — при всей важности региона — смотрят в основном ситуативно, когда есть повод. Уровень экспертизы в отношении Казахстана и стран Центральной Азии в российских медиа, да и в российской политике, остается крайне невысоким (где-то даже по-прежнему на стадии «они нам должны, потому что мы из них людей сделали»). Поэтому есть смысл еще раз тезисно обрисовать для россиян контуры внешней политики соседней республики с тем, чтобы это считать своего рода базой, от которой будут отталкиваться остальные в своих будущих умозаключениях. 

Ведь ничего неожиданного во внешнеполитическом поведении Казахстана не произошло. 

Главная и абсолютно неизменная при существующем политическом режиме страны константа в общении со всем остальным миром — многовекторность. Говоря простым языком,

Логика казахстанской власти: страна готова признавать разность подходов к политике, экономике и общественной жизни — при условии, что дедушку не учат кашлять в ответ. Это принципиальная разница, например, с кремлевской доктриной: Москва хочет, чтобы везде было, как ей удобно и как она делает сама, потому что так ей кажется верным и выгодным. 

Казахстан же одинаково дружен и с авторитарным Пекином, и с ультрадемократической Францией, и с маневрирующей Венгрией, и с тем же афганским режимом, как бы к нему ни относиться. Астана фактически намекает: зачем воевать, если можно торговать? С людьми внутри страны мы как-нибудь сами решим все вопросы, лучше на уровне правительств и президентов давайте будем максимально терпимы друг к другу и найдем выгодные точки соприкосновения. 

Периодически те же европейские правозащитные организации критикуют Казахстан за отсутствие свободы слова или плохо проведенные выборы, что заставляет Акорду (резиденция президента республики) нервничать, но в остальном подход Астаны мировым лидерам независимо от их политических принципов нравится. Неплохо к нему относится, собственно, и общество внутри республики, которое при прочих равных, находясь в поисках своей идентичности, готово и к взаимопроникновению культур (и языков), и к совместному бизнесу с другими странами, и к долгосрочным союзам и партнерству. Одинаково не нравится и власти, и обществу только то поведение, которое выглядит как высокомерие по отношению к стране и людям. Ответвлением от этого высокомерия является пресловутая «имперскость». Иными словами, Казахстан требует, чтобы его уважали — и тогда он готов к любому общению. 

«По большому счету Казахстан, учитывая его географическое расположение, стремление ладить со всеми (особенно с сильными мира сего) в рамках заявленной многовекторной внешней политики, просто обречен лавировать и маневрировать между главными центрами мировой политики, — говорит «Новой» политик Амиржан Косанов. — Конечно, со временем все изменится, в том числе и расстановка сил и центров в мировой политике, но пока горькая правда такова, что выбор в сторону только одного из центров влияния внешнеполитической смерти подобен. Возможно, по этой причине и эти центры, несмотря на непримиримые, антагонистические отношения между собой, с пониманием относятся к такому статусу Казахстана».

Такую модель восприятия самих себя в мире привил первый президент Нурсултан Назарбаев, но Касым-Жомарт Токаев, как пожизненный дипломат, явно тоже приложил к этому руку еще до своего нынешнего президентства. При этом наличие рядом уже упоминавшихся крупных соседей в виде России и Китая вносят некоторые нюансы в многовекторные отношения именно с ними. «Казахстан экономически и финансово больше зависит от Китая, а политически (в силу известных обстоятельств) — от России, — продолжает Косанов. — Отметил бы еще и одно важное обстоятельство: если Россия пытается влиять нахрапом и грубо, то Китай делает это намного тоньше и дипломатичней». 

Это означает следующее. Пекин для Астаны — союзник, которому Акорда почти всегда будет лояльна и с которым вести дело очень удобно. Да, на бытовом уровне периодически просыпается синофобия, но Китай дисциплинированно выполняет все свои обязательства, предлагает очень выгодные условия для совместных проектов с Казахстаном (в том числе — на территории самого Казахстана), а кроме того — выполняет негласную роль покровителя и защитника на случай непредвиденных обстоятельств. Это классический «старший брат», но не вмешивающийся в обычную жизнь «родственника» напрямую. Иногда он разве что может какие-то вещи посоветовать, показать из своего опыта (как «файрволл», который якобы заинтересовал казахстанскую власть), либо — за счет технологий и географической близости — предложить более выгодные условия и тем самым получить более вкусный контракт. 

Этому способствовало общее прошлое: «старший брат» из Пекина жил самостоятельно, а со «средним братом» Казахстан очень долго жил вместе в одном большом общежитии — и Москва до сих пор ощущает потребность в том, чтобы обеспечить Астане гиперопеку, а то вдруг «братишка» попадет под дурное влияние. Дурным влиянием при этом Россия считает то, что не нравится лично ей, и она механически переносит все свои страхи на родственника. 

Казахстану это не нравится, поскольку в их общежитии уже 35 лет как произошла перепланировка, и теперь он живет в отдельной квартире, да и вообще просто вырос и готов быть самостоятельным. Но спорить с Россией из-за того, какая она есть, Казахстан точно не станет. У них самая большая общая стенка во всем доме, они слишком близко и рядом, поэтому формат братства перешел в формат дружбы — с общим прошлым, но разным настоящим. Так это видит Астана. Подобное отношение не отрицает, что какие-то связи с Россией будут более тесными, чем с остальными: у хороших друзей и близких всегда так.

Но если Россия начинает какие-то вещи, нервирующие Казахстан, республика в ответ выразит свое глубокое сочувствие и, пожелав скорейшего решения проблем, скажет: «Если что — на связи!» — но брать на себя эти проблемы не станет. Казахстан — эмпатичный экстраверт-живчик, ему сейчас максимально интересно общаться со всеми. Если кто-то рядом не хочет это делать с таким же настроением, а строит кислую мину и считает мир виноватым во всем — жаль, но это решение того, кто хочет так жить. Казахстан ни в коем случае не станет искусственно ограничивать контакты с близким партнером, другом и средним братом — но, чтобы не зависеть от его настроения лишний раз, будет побольше общаться и с остальными вокруг. 

А вот с остальными приятельство и взаимовыгодное сотрудничество происходит на условиях одинакового отношения ко всем. Будь то Трамп, Зеленский, Орбан, Макрон — Казахстан, Астана и Токаев со всеми постараются быть «на дружеской ноге». Не против среднего или старшего братьев, а потому что самим интересно. «Казахстан еще долго может оставаться со стратегией многовекторности, строя хорошие отношения как со своими крупными соседями, так и с другими игроками в регионе. Астана будет сохранять хорошие отношения с Западом, несмотря на присутствие не самой открытой критики в адрес нашей политической системы», — прогнозирует политолог Толганай Умбеталиева. 

Может ли эта западная компания настроить Казахстан против своих братьев (чего и опасается Россия)? Маловероятно. 

• Во-первых, Запад если и хотел бы что-то сделать, сейчас у него нет рычагов влияния на Казахстан в политическом смысле. «Не думаю, что Европа остается в глазах политического истеблишмента Казахстана демократической, раз сама активно использует авторитарные инструменты. Инструменты принуждения в виде требования демократических реформ перестанут действовать», — уверена Умбеталиева. 
• Во-вторых, Западу и не очень это нужно, если смотреть на санкционные истории. «Нынешний статус-кво Казахстана тому же Западу интересен и выгоден, потому что позволяет вести тонкую игру, например, используя специфические отношения Казахстана с Китаем и Россией», — размышляет Амиржан Косанов. Иными словами, старший брат из Пекина себе на уме и опасен, у среднего сейчас нервный срыв и драка с другим родственником, а вот Казахстан рядом с ними — самый адекватный, давайте с ним общаться больше. 

И Астана, и тем более сам Токаев, который всю жизнь в дипломатии, прекрасно понимают диапазон возможностей в этом открытом коридоре. Если мы хотим общаться с миром, мир хочет общаться с нами — так чего же мы ждем? Напомним, Казахстан сам обустраивает свою жизнь — и заинтересован в огромном количестве контактов. Так что мир без всяких войн и возможность заработать, необходимость быть услышанным — это ровно то, к чему Казахстан в своей многовекторности и стремится. И пусть никто, как говорится, не уйдет обиженным. 

Проблема только в том, что конфликт рядом с казахстанской «квартирой» затягивается. Это все сильнее раздражает Астану, потому что и в целом весь мир, и конкретно она терпит из-за этого большие убытки. Явные — когда по нефтяным трубам в Новороссийске прилетают дроны. Неявные — когда все вокруг дорожает, а население страны становится нервным и постепенно беднеет. 

И тогда в многовекторной политике возникает и идея о переформатировании ООН, и разговор о Среднем коридоре, и встреча вообще со всеми. Казахстан хочет показать всем — но и самому себе тоже, — что ситуация остается хотя бы под иллюзорным контролем. Притом что многие тезисы в переводе с дипломатического на истерический звучат как «Давайте делать уже хоть что-нибудь!». 

Задача Астаны — сохранить саму себя: психологически, экономически, политически — и при этом сохранить отношения со всеми. А учитывая, что лично Токаеву международные мероприятия просто нравятся (они — часть его самости), каждая встреча, в которой может и не быть глубинных смыслов, высвечивается дополнительно — и заставляет нервничать тех, кто и так на взводе. Но цель Казахстана проста: вернуть всё как было. Но сил и инструментов для этого нет (их и у других нет), так что остается только громко об этом говорить. Говорить громко — это вообще свойственно экстравертам. 

При участии Молтур Чордоновой 

Казахстан