«Занятие независимой журналистикой приравнено к экстремизму»

Сергей Карелин, журналист (прения):

— Уважаемый суд! Полгода мы рассматриваем в зале судебных заседаний уголовное дело по статье «экстремизм» в отношении нас четверых. Полгода сторона обвинения подводит мою исключительно профессиональную деятельность под эту статью. Согласно словарю, «экстремизм — приверженность крайним и радикальным взглядам, методам действий, провокация массовых беспорядков, террористические акты, ведение партизанской войны». Ни с чем из вышеперечисленного профессиональная и честная журналистика никак не связана, так как является беспристрастной констатацией происходящего, чем я и занимался.

С 2004 года я работаю на телевидении, первые 8 лет на телеканале НТВ в качестве звукооператора. В то время я объездил много стран, так как был в пуле президента, и по итогам мне захотелось снимать именно про мою страну, рассказывать, что в ней происходит. Затем несколько лет я работал на телеканале «360» уже в качестве оператора. Имею профессиональное образование института ГИТР (Государственный институт телевидения и радио), диплом кино- и телеоператора, педагога. Я всегда хотел снимать документальные фильмы и рассказывать истории про жизнь в моей стране, которую я очень люблю. Но так как это довольно сложная задача, прежде всего финансовая, основную работу я продолжил на телеканалах. С 2017 года я был оператором с аккредитацией российского МИДа и работал со всемирно известными и уважаемыми западными телекомпаниями и информационными агентствами (DW*, EBU, AP). Также снимал документальный фильм «Молокане», затем участвовал в различных фестивалях, таких как «Артдокфест» и «Нанси», и так далее.

В 2022 году жизнь сильно поменялась. В начале года компания, где я проработал предыдущие 5 лет, прекратила свою работу в России, а другой заказчик перестал звать меня на съемки из-за сокращения финансирования. В феврале началась ***. Это повлияло на жизнь всех людей в нашей стране и за ее пределами, многие граждане нашей страны эмигрировали. А в марте я стал отцом замечательной дочки Мирославы.

Жена ушла в декрет, и мои финансовые обязанности сильно выросли, в то же время хорошую работу стало очень сложно найти. Поэтому я был вынужден браться практически за любые съемки, но при этом мне как профессионалу было важно сохранить достоинство журналиста, уважение к героям и к повествованию, журналистскую этику.

Приблизительно в тот момент мне и предложили снимать опросы для «Популярной политики». Проконсультировавшись с юристом, мы не нашли ничего противозаконного (медиакомпания не была признана ни экстремистской ни «иноагентсткой»), и я согласился на эту подработку. Учитывая мое желание рассказывать истории про жизнь в моей стране, мне было интересно живое мнение людей. Уличные опросы я снимал по заданию разных редакций, это является базовым приемом в журналистике. Хочу подчеркнуть, что и тут для меня было принципиально важно выполнять работу честно, интересуясь любым мнением и снимая разных людей. Также по заданию редакций снимал общественные мероприятия — от концертов до массовых акций. На массовых акциях был исключительно как оператор, работающий по редакционному заданию.

Конечно, я старался искать других заказчиков, не связанных с политикой. Так я несколько раз снимал коммерческие документальные проекты для крупных российских компаний, таких как «Тинькофф» и «Яндекс». В феврале 24-го года я снимал документальный фильм для московского правительства. В апреле я поехал в командировку в Кировск участвовать в съемках корпоративного ролика для компании «ФосАгро». Во время этой командировки меня задержали.

Основным моим работодателем начиная с февраля 2022 года и до ареста было международное агентство «АР», материалы которого используют в своих новостных выпусках и российские информационные агентства, и другие СМИ по всему миру.

Уважаемый суд, из вышеизложенного следует только то, что я очень люблю и свою страну, и свою семью, ничего другого. Несмотря на наличие второго гражданства, я никуда не хотел уезжать и хотел растить свою дочь в нашей прекрасной стране.

Я хочу, чтобы в ней не преследовали людей за их взгляды и позицию, не называли их «пятой колонной» и не натравливали на них другую часть общества. Я — за свободу выражения мнения, за то, чтобы люди не боялись его высказывать, а СМИ — показывать России и миру. Я мечтаю, чтобы журналисты могли свободно работать без цензуры и давления. Чтобы в стране было развитое гражданское общество, а права людей одинаково соблюдаться независимо от их политических взглядов. Куда захотят вернуться умные образованные люди, уехавшие за последние три года.

Сергей Карелин, («последнее слово»):

— Добрый день уважаемый суд, уважаемая судья и уважаемый представитель государственного обвинения! И всем остальным, кто тут присутствует, тоже здравствуйте! Вот и заканчиваем мы наши многократные незабываемые встречи, и я хочу воспользоваться своим правом высказаться без «согласования с органами государственной власти». Про обвинение и процесс говорить бессмысленно: моя прекрасная адвокат это сделала куда лучше, чем я могу.

Считается, что одним из смягчающих обстоятельств является «раскаяние в содеянном». В содеянном должны раскаиваться преступники. Я же нахожусь в тюрьме за свою профессиональную деятельность, честное и беспристрастное отношение к журналистике, ЗА ЛЮБОВЬ к моей семье и стране.

Так как про свою работу я говорил в прениях, а сейчас могу высказаться о том, о чем хочу. Я попробую через вас обратиться к самому дорогому мне человеку — моей дочери Мире, которую я уже не видел 11 месяцев. И непонятно, когда увижу. Вы же понимаете, что если суд признает меня виновным, вместе со мной наказание понесет вся моя семья: от моего деда, которому, как я и говорил, 101 год, он ветеран «ржевской мясорубки», мои пожилые родители, которые держаться как могут, и прежде всего — моя прекрасная дочь! 

И да, я, конечно, «папа в командировке», как и многие сейчас, как и все люди тогда! Я не знаю, когда смогу ее увидеть, тем более обнять….

В общем, попробуем рассказать моей дочери сказку.

Ну что же, где-то в каком-то царстве-государстве, где были молочные реки и кисельные берега, дубы, березы, яблони и вишни, чертополох, мята и кукушкин лен… Где-то в такой большой и прекрасной стране жил-был человек. Был он рассказчик: не сказочник, а повествователь! Он ездил в разные города и веси своей необъятной страны, чтобы рассказать о том, что происходит вокруг, как живут люди, о том, что они думают и делают. Всем нравились эти повествования. У рассказчика была семья и маленькая прекрасная дочь, к которой он всегда спешил домой, чтобы обнять и рассказать очередную историю. Однажды он был в экспедиции на Севере, там, где небо переливается всеми цветами радуги, а называют это северным сиянием. Как всегда, спешил он вернуться к своей малышке, чтобы рассказать про свои приключения, про волшебное небо, про людей, живущих там, где так много снега, и даже может быть про оленей. Как вдруг темные силы обступили его со всех сторон, он не мог разобрать, как они выглядят, так как лица их были скрыты. Его схватили и заточили в замок, из которого не было выхода.

И начались совсем другие приключения, но не веселые, как раньше, а очень страшные. Рассказчику сказали, что он плохой, не так и не то рассказывал, поэтому будет заточен в неволе и не сможет еще долго увидеть свою принцессу, чтобы обнять ее и рассказать истории. Загрустил рассказчик: «Как же так, ведь он всегда говорил только правду, так как знал, что ложь — это плохо: тот, кто врет, становится нехорошим и злым».

Через какое-то время его посадили на поезд. «Может быть, меня везут к моей принцессе?»— подумал он, но нет.

Его просто перевезли в замок побольше, где стены потолще, окна поменьше, а на окнах решетки. И было таких людей там очень много, так много, что они почти не влезали в большой замок, было очень тесно. Хмурые стражники следили, чтоб никто не делал ничего без спроса, а злые собаки лаяли так, что и улыбаться совсем не хотелось. 

Многим говорили, что они делали что-то не то и не так. И рассказчик понял, что он совсем не один такой, а это очень важно, потому что, когда человек один, его гораздо легче сильно напугать, он загрустит и сдастся. Очень важно помнить, что нас таких, для кого важна правда, совесть, доброта, любовь и семья, — много.

Так рассказчик вспомнил, что радость можно найти даже в самом темном месте, и он начал писать письма — всем, кому может, а своей принцессе прежде всего. И каждый раз, когда он получал ответ, в этом мрачном замке становилось немножечко светлее на какое-то время. И, вооружившись этим светом и радостью от каждого письма, правдой и честностью своих рассказов, любовью к своей дочери, понял рассказчик, что сможет справиться и с этим невероятно сложным и опасным приключением, чтобы вернуться к своей принцессе. Потому что любовь всегда победит, как и добро всегда побеждает зло, а свет — тьму.

Константин Габов, журналист («последнее слово»):

— Ваша честь! Сегодня меня судят за мою профессиональную деятельность. Всю свою жизнь, работая журналистом в самых разных изданиях, я действовал в строгом соответствии с Конституцией Российской Федерации, согласно статье 29 которой каждому гарантируется свобода мысли и слова. Каждый имеет право свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом. Гарантируется свобода массовой информации. Цензура запрещается. Я никогда не был членом никакой политической партии. Всегда считал своим долгом журналиста объективное выражение мнения людей самых разных взглядов, помогая им в том, чтобы власть их услышала.

Еще весной прошлого года я делал материалы про суды над активистами, ранее — про ликвидацию «Мемориала»*, закрытие Сахаровского центра*, разгон Московской Хельсинкской группы. Оперативные сотрудники Федеральной службы безопасности навели справки о моей трудовой деятельности от городского телеканала Сыктывкара до крупнейших мировых СМИ, таких как Reuters.

Почему-то платеж от немецкой компании Deutsche Welle** в мае 2024 года указан Росфинмониторингом при внесении меня в реестр экстремистов и террористов, а съемки для телеканала Current Time («Настоящее время»)*** и «Радио Свобода»*** стали эпизодом этого дела.

Следователи Главного следственного управления Следственного комитета России не установили, что я состоял в переписке с членами ФБК**, получал задания и деньги от них, был подписан на ресурсы, связанные с Навальным, делал репосты или оставлял лайки. Отдельно скажу, что у меня за всю жизнь не было ни одного административного правонарушения. Теперь судят по одной из самых серьезных статей Уголовного кодекса России раздела «Преступления против конституционного строя» — «Участие в экстремистском сообществе».

Я прекрасно понимаю (как культуролог по образованию), в какой стране живу. За всю историю Россия не была другой, ничего нового в нынешней ситуации нет. Россия всегда отличалась тем, что умела создавать проблемы не только своим гражданам, но еще и соседним странам. Занятие независимой журналистикой приравнено к экстремизму. Такая категоричность — следствие поляризации общества.

Я регулярно получал ехидные комментарии, что я — «иностранный агент». А от эмигрантов — «остался, значит, все устраивает». Но я беру примеры с героев своих сюжетов, которые несмотря на угрозы и реальный тюремный срок, остались в России и продолжают работу. Знаю, что многие пришли в суд.

Не спорю, сейчас выражать личную позицию чревато, но иметь ее пока не запрещено. Несмотря на давление, продолжают работать адвокаты, правозащитники, волонтеры. Спасибо им всем за реальную помощь.

Необходимо показывать, что в стране есть и другая точка зрения, что живут люди, с которыми можно и нужно разговаривать, не все в России в угаре.

Это важно как для внутреннего зрителя, так и для зарубежной аудитории.

Я всегда был патриотом России и малой родины — Республики Коми. Своей работой стремился показать стране и миру ее людей, культуру, традиции. Моя родина — Коми — печально известна своими тюрьмами, куда нередко отправляли за свободу мысли и слова. Именно поэтому я и мои земляки так ценят и первое, и второе.

Все обвинения против меня не имеют под собой оснований и не подтверждены доказательствами. Я всегда действовал в рамках закона и в соответствии с Конституцией, защищая право каждого на свободу мысли и слова.

Моя работа заключалась в том, чтобы давать голос тем, кто не может быть услышан, и освещать важные события, которые касаются жизни общества. Я верю, что журналистика — это не преступление, а важная часть демократического процесса.

Мы должны помнить, что каждый голос важен, и только вместе мы сможем изменить ситуацию к лучшему. Я надеюсь, что однажды мы увидим страну, где свобода слова будет не просто правом, а неотъемлемой частью жизни каждого гражданина».

Подготовила Зоя Светова

Артем Кригер («последнее слово»):

«Никто и никогда меня не сможет заставить уверовать в безумие»

Мысли заключенного, которые он бы хотел произнести перед вынесением приговора.

Ваша честь, я хочу вам рассказать историю свободного человека в несвободной стране. Меня зовут Артем Кригер, мне 24 года. Я пишу последнее слово, сидя в камере в спецблоке СИЗО «Матросская Тишина» в феврале 2025 года. Начинаю писать первые строки своего последнего слова и думаю, что если дать почитать начало моего выступления, то можно прийти к выводу, что пишет все это особо опасный преступник перед приговором, потому что кого еще будут держать в изоляции в СИЗО в Москве, если не преступника? Задаю я себе логический вопрос. Но не все так просто в стране под названием «Российская Федерация». Дело в том, что это последнее слово пишет не особо опасный преступник, а обычный журналист Артем Кригер!

Артем Кригер содержится в заключении и в изоляции от общества уже 8 месяцев, а также внесен в список Росфинмониторинга «экстремистов и террористов» только за то, что я добросовестно на протяжении четырех с половиной лет выполнял свои профессиональные обязанности в качестве честного, неподкупного и независимого журналиста. Основа обвинения уголовного дела: «участие в экстремистском сообществе». Можем вспомнить в данном случае писателя Джорджа Оруэлла, который писал: «Говорить правду во времена всеобщей лжи — это экстремизм». 

Как так вышло и получилось, что Артем Кригер оказался в тюрьме в 2024 году? Проведем небольшой экскурс в мою жизнь. Я всегда хотел быть журналистом, мне безумно нравилось снимать видео, создавать репортажи на различные темы, придумывать сюжеты, генерировать идеи для роликов. Кто-то же хочет стать пилотом, пожарным, писателем или врачом, а я хотел всегда быть журналистом. Глаза загорались, сердце начинало биться чаще при мысли, что я работаю журналистом, доношу людям информацию посредством видеосюжетов и текстов.

Вышло так, что уже в школе я начал заниматься созданием видеороликов, придумывал идеи для репортажей, писал статьи на различные темы. Все это делал с одной целью: чтобы прокачать себя, набраться опыта и прийти к выводу, что это моё! Со школьной скамьи я знал, что моя жизнь будет безраздельно связана с журналистикой! Даже после поступления в вуз не по направлению «журналистика». В ходе обучения все равно занимался исключительно журналистской деятельностью.

В 2020 году я связал себя с изданием Sotavision*, начал делать включения с уличных акций в Москве, проводить интервью с различными спикерами в студии, делать опросы на улицах на волнующие социально-политические темы. Я настолько полюбил это дело, что можно сравнить с какой-то зависимостью, когда ты постоянно хочешь быть в кадре, выходить в эфир, быть в окружении людей и не можешь больше без этого. За годы работы в сфере медиа, я невероятно вырос в плане личностного роста, стал настоящим профи своего дела. Немного позже стал сотрудничать со многими другими изданиями.

Я занимался, занимаюсь и буду заниматься социально-политической журналистикой. Все риски, которые были из-за работы, я осознавал и понимал. В нашей стране быть независимым, честным и профессиональным журналистом, работать в независимом СМИ — это огромный вызов, так как есть риск попасть в тюрьму, быть убитым, иметь большие финансовые проблемы. Если все это обобщить, то лучше всего тут подойдет выражение: «испытать на собственной шкуре все прелести репрессивного государства».

Так оно и произошло в сентябре 2022 года, когда меня задержали во время проведения прямого эфира в центре Москвы на Смоленской площади, а потом по решению судьи Королевой Головинского районного суда был отправлен под административный арест. К тому времени, когда меня отправили в спецприемник, где я пробыл 5 суток, я уже работал в сфере медиа 2,5 года. Это был четкий и явный посыл, обращение со стороны государства персонально ко мне: «Артем, нас, мягко говоря, не очень воодушевляет то, что ты делаешь, заканчивай с этим, посиди и подумай над своим поведением». Я сидел и думал, благо времени было предостаточно. Я сопоставлял, хочу ли я продолжать заниматься журналистской деятельностью, когда уже многие мои коллеги по цеху к тому времени покинули страну, а я сижу в камере и думаю, что делать дальше. 

Я не хотел бежать, не хотел бояться, у меня было желание настоять на том, что заниматься журналистикой в России можно и нужно, если надо за это мое убеждение заплатить свободой и жизнью. Это не высокопарные слова, я действительно так думал в феврале 2025 года. После отбытия административного ареста я вышел и пообещал сам себе, что никогда не уеду и продолжу работать, страх за себя подавил в себе.

Артем Кригер продолжил работать с еще большим энтузиазмом и порывом. С сентября 2022 года по июнь 2024 года я оставался в России, творил, созидал, генерировал в журналистике, делал интервью, снимал опросы, выходил в эфир с улиц Москвы и освещал многие резонансные события. Когда у меня появилась возможность покинуть Россию на несколько дней, чтобы отдохнуть, меня многие знакомые уговаривали остаться, но я всегда отвечал: «Почему я должен бояться? Что я делаю такого? Я обычный журналист, не преступник». С такими установками я жил и работал до 18 июня 2024 года, когда за мной пришли… Просто вломились ко мне в квартиру, положили меня лицом в пол, а потом посадили в СИЗО. Мне ограничили свободу, и теперь я не могу работать. Есть возможность только сидеть в камере и писать последнее слово.

Сейчас же я бы хотел вернуться в настоящее из экскурса моей истории жизни в историю России и вспомнил, как граждане равнодушно наблюдали за становлением безумия, неадекватности, диктатуры в нашей стране! История России, мягко говоря, не то, что хотелось бы вспоминать, потому что настоящих светлых моментов и периодов не так много, но вспомнить есть что!

Вернемся в 90-е годы, когда рухнула тоталитарная, античеловеческая и смертоносная советская диктатура, распалась «Империя зла». Как охарактеризовал ее великий республиканец, президент США Рональд Рейган. Союз распался на 15 независимых республик. На свет появилась Россия с новым флагом (бело-сине-красным). Этот флаг символизировал в 90-е победу свободной России над тоталитарным злом. Когда сотни тысяч людей под этим флагом защищали Белый дом в августе 1991 года, люди одержали победу над хунтой из ГКЧП, над Белым домом взвился триколор! 

В 90-е Россия кардинально изменилась: вместо убогой плановой экономики стала рыночная, страна открылась цивилизованному миру. В Россию заходили все блага цивилизации, какую сферу ни возьми. Везде был прогресс, новизна и кипела жизнь после 70 лет СССР! Отсутствовала цензура в СМИ, журналисты не боялись критиковать высшее руководство страны, проблемы не замалчивались, появились такие прекрасные телепрограммы: «Взгляд», «Тема», «600 секунд», «Куклы», «Час пик». Радио и печатные издания могли говорить и писать все что угодно, не было страха у журналистов перед государством. Это самое главное завоевание 90-х годов — люди перестали бояться. Если взять политику, экономику, культуру и другие сферы, все они были объединены общим знаменателем: отсутствием страха. Если бы тогда журналистам сказали, что их коллег из XXI века в 2000-х будут убивать и сажать по абсурдным обвинениям, то они бы не поверили и покрутили пальцем у виска.

Свободные 90-е подходили к концу, XX век заканчивался, Борис Николаевич Ельцин решал, на кого сделать ставку и передать бразды правления. Его окружение сделало ставку на офицера КГБ в отставке. В августе 1999 года Путин был назначен премьер-министром. С низким стартом заход на должность президента РФ. В сентябре 99-го года Владимир Путин произнес известную фразу: «Мы будем преследовать террористов везде, если в туалете поймаем, то мы и в сортире их замочим». Спустя три месяца Путин поехал на Лубянку и принял участие в открытии памятной доски Юрию Андропову. Именно при нем создали 5-е управление КГБ, главная задача и особая цель этого управления — преследование диссидентов, всех несогласных, фабрикация уголовных дел по политическим мотивам и отправка их в психушки, тюрьмы. При Андропове КГБ с утроенной силой начал бороться с диссидентами, со всеми, кто был не согласен с советской властью. 

По итогу все так и вышло. В нулевые годы полностью «замочили в сортире» все независимые СМИ: от федерального телевидения до радио и печатных газет, произошла тотальная зачистка политического поля внутри России, никакой больше конкуренции нигде, от слова совсем. В течение нулевых, какую сферу ни возьми, происходила консолидация вокруг центра, только Кремль решал, что можно, а что нет. Все были прижаты к ногтю, а кто не хотел «прижиматься», тем моментально объясняли правила игры, как это было с арестом Ходорковского* в 2003 году. Тогда весь крупный бизнес понял, что время изменилось. Разгром НТВ этому яркий пример.

В нулевые годы стало понятно, что за честную журналистику убивают: убийство Юрия Щекочихина в 2003 году, убийство Пола Хлебникова в 2004 году, Анны Политковской — в 2006-м и Анастасии Бабуровой — в 2009-м. Таким образом, в нулевые годы заложили фундамент и основы абсолютно непригодной среды для журналистов.

2010-е годы уровень агрессии вышел на новый уровень, особенно ярко и ясно стало все понятно после 2012 года. После событий на Болотной площади и когда началась Крымская весна. Мы пришли благополучно к тому, что мы имеем в 2025 году — абсолютно зачищенную информационную поляну. Осталась только одна точка зрения — российской власти. Есть только одна точка зрения, что все кругом враги и предатели, весь мир против нас, мы — оплот справедливости и нравственности. Коней на переправе не меняют — как идеология Чучхе в Северной Корее. Журналистам независимых изданий предложено несколько вариантов: эмиграция, тюрьма, уход из профессии. Страшный экскурс получился в историю современной России, не так ли?

На примере экскурса в мою историю жизни, как я хотел стать журналистом, шел к этому и добился этого целиком и полностью на примере экскурса в историю нашей страны. Логично задать себе вопрос: зачем, Артем, ты пошел по этому направлению? Зачем тебе все это надо было в начале 2020 года? Ты стал заниматься независимой журналистикой, ты — мазохист и самоубийца? Так хорошо знаешь историю России, а тут вдруг такой бесстрашный шаг. Я же отвечаю: может, потому, что я имею на это право. Я такой, какой есть, не хочу себя менять, обманывать, под кого-то подстраиваться.

Я хочу доносить людям правду из России, находясь в стране и работая тут, принимая все риски на 100%. Я же начал свое становление в журналистике, когда информационная поляна была полностью зачищена на уровне федерального ТВ, радио и печатных СМИ. Оставались только независимые сетевые издания, где я себя и реализовал. С каждым годом риски увеличивались, а я не отступал, не хотел бояться. Хотя становилось все больше «иноагентов», «экстремистов» и «террористов», постоянный прессинг на журналистов. В этой сложной атмосфере был вынужден продолжать работать. Я сам себе в последние месяцы на свободе признавался, что мой будущий арест — вопрос времени. Я отдавал себе отчет и не уехал из России.

Теперь хочу высказаться по поводу настоящего и будущего России. Так, как моя жизнь в стране привела меня в тюрьму. Когда я рос, ходил в школу, а потом — в вуз, затем работал журналистом, я не мог и не могу понять, откуда у нашей страны такое стремление мстить всему миру. 

Сейчас многие «ура-патриоты» орут, что у нас особый путь, что мы должны вместе с мировыми изгоями (Ираном, Северной Кореей, Венесуэлой и другими) объединиться против цивилизованного мира. Строить какой-то непонятый многополярный мир, расправляться с врагами и «пятой колонной» внутри России, вести агрессивную политику снаружи. Скажите мне, а в чем тут особый путь? Такой путь абсолютно идентичный, как у любого авторитарного государства, ничего нового и сверхъестественного. Концлагерь внутри, агрессия — снаружи. Это азы любого тоталитарного режима. Я же настоящий патриот России, я хочу, чтобы моя страна была не в изоляции, чтобы нас уважали в мире, а не боялись, чтобы у нас была свобода внутри страны, чтобы такие, как я, могли спокойно работать в журналистике, не опасались за свою свободу и жизнь, чтобы мы стали настоящим демократическим государством, а не являлись тоталитарной страной. Неужели это так сложно? Если надо в 2025 году за свое это убеждение и за свою позицию платить ценой свободы, я готов!

Никто и никогда меня не сможет заставить уверовать в то безумие, которое мне хотят навязать вся тюремная, оперативно-следственная, прокурорская и судебная системы. Что я являюсь экстремистом, преступником, должен сидеть, потому что преступил закон. Никогда я в это не поверю до своего последнего вздоха и удара сердца, я буду всегда говорить, что произошло со мной 18 июня 2024 года, в день моего задержания, до даты моего освобождения. Пусть история нас рассудит и расставит все точки над «i». Закончу свое последнее слово такими словами: «Свободу Артему Кригеру! Выпускай! Долой безумие и неадекватность, пусть восторжествует здравый смысл! Силы добра на моей стороне!»

* Признаны властями РФ «иностранными агентами».

** Организации признаны экстремистскими и запрещен.

*** Признаны нежелательными организациями и иноагентами.