Дело запахло «жареными единорожками»

На минувшей неделе всю страну сотрясал скандал вокруг детской литературы: бдительные члены Союза писателей России нашли в ней много крамолы, заинтересовалась Госдума, идеей экспертизы детлита увлеклась Екатерина Мизулина, и если бы не совместное сопротивление писателей и книгоиздателей, может, уже пошли бы рейды по магазинам и библиотекам — изымать вредные книги.

История для детской литературы не новая: если власть собирается внедрять единомыслие в стране, рано или поздно она должна попытаться подчинить себе детскую литературу. Чем такая попытка окончилась примерно сто лет назад — всем, кто хоть немного помнит историю советской детской литературы, памятно: как Крупская нашла «буржуазную муть» в «Крокодиле» Чуковского, как запрещали сказки, как изгоняли «антропоморфизм»…

Не прекращаются попытки власти и просто активных сограждан порулить детлитом и в нынешнем веке. Детская литература, надо сказать, еще довольно долго продержалась в наши нестабильные времена — по сравнению со взрослой литературой, театром и кино, где уже наведен полный идеологический порядок. Ей даже удавалось отбиваться то от какого-нибудь Уральского родительского комитета, то от уполномоченной по правам ребенка. Теперь отбиваться все труднее, потому что чем безумнее претензии, которые предъявляются к детской литературе, тем охотнее их слушает власть.

Все хохочут

Нынешняя атака началась с того, что 12 сентября детский писатель Николай Нилов выступил на площадке фонда «Светославъ» с заявлением «В прицеле дети России». Он заявил, что изучил с коллегами 930 книг российских издательств, и более 60% из них деструктивны, а вредные смыслы, которые они несут детям, попадают в одну из пяти категорий:

1. тема предательства;
2. человек как животное;
3. изменение социальных ролей —отвергаются традиционные роли мужчины и женщины;
4. отклонение как новая норма;
5. безразличие к будущему.

Затем Нилов стал появляться со своим исследованием в самых разных СМИ и везде пугать тем, что издательства публикуют детские книги на иностранные гранты (вообще-то общепринятая практика в мире, Россия тоже спонсирует издание российских книг за рубежом) и что скоро враги зазомбируют всех русских детей.

Писатель Востоков замечает: 

Интересно, что и профессионалы в области детской литературы до сих пор не знали писателя Николая Нилова. Его книги, если они существуют, неизвестны библиографам, а его стихи опубликованы только на личных сайтах создателя и николайнилов.рф. Часть их написана Колей Ниловым в 10-летнем возрасте, но с тех пор ни грамотность автора, ни его версификаторские способности не изменились к лучшему.

Сам Нилов своими стихами гордится, даже рекомендуется «создателем Крогни» — это герой его последних детских книг, крокодил. Стихи о Крогни дают идеальное представление об уровне экспертности Николая Нилова в области детской литературы. Воспроизвожу с сохранением авторской орфографии и пунктуации.

Трудно сказать, как человек, рифмующий «как он» и «пальто» попал в уважающий себя Союз писателей. Должно быть, за идейную грамотность. Не могу же я допустить, что его туда приняли за то, что он когда-то возглавлял издательство, выпускавшее журналы по садоводству, или за то, что он миллионер? Или за то, что у него четверо детей и двое внуков?

Как бы то ни было, Нилов в декабре 2022 года возглавил Совет по детской книге Союза писателей России. Выбор названия сам по себе важен: он радикально путает несведущего человека, заставляя его принять этот кружок художественной самодеятельности за Совет по детской книге России — уважаемую организацию, входящую в IBBY, Международный совет по детской книге.

Свою деятельность на литературном посту Нилов начал с фундаментального труда: составил алфавитный список всех издательств, занимающихся детской литературой, а потом выбрал из них 33 лучших по неизвестным критериям. Затем решил заняться экспертизой детских книг, даже не поинтересовавшись, нет ли у нас в стране каких-нибудь организаций, которые этим уже занимаются.

Не вспомнил, нет. Стал покупать детские книги и вместе с коллегами подвергать их экспертизе (то есть попросту глядеть, о чем эта книга, и классифицировать: эта о смерти, эта о предательстве и проч.).

Галлюцинации и озарения

Значительную часть экспертизы для этого проекта выполнила Татьяна Цветкова, кандидат педагогических наук и генеральный директор издательства «ТЦ Сфера», которое издает развивающие пособия для дошкольников и наглядные пособия (вот такие, например). Сама Цветкова пишет для своего издательства и редактирует маленькие книжечки, среди которых пособия по дорожным знакам, сценарии праздников в детсаду, демонстрационные картинки с текстом на обороте — небесные тела, времена года, ягоды. Трудно сказать, что именно заставило ее заняться экспертизой художественной литературы для детей. Должно быть, галлюцинации. Нет, я серьезно. Вот как она сама объясняла газете «Книжная индустрия» источник своего вдохновения: 

В том же интервью она излагает и свои педагогические идеи: 

Результатами своих экспертных «озарений» Татьяна Цветкова поделилась в своей статье в журнале «Дошкольное воспитание». В ней она, среди прочего, утверждает, что «мысль материальна». Этот постулат она доказывает на примере своей мамы, которая в 80 лет сказала, что зажилась на свете, и вскоре умерла, не послушав слов дочери, что желать смерти — грех. 

Вот логика рассуждений Цветковой. Скажем, по поводу книги Элисабет Ларсен «Меня зовут Смерть» она пишет: 

В таблице, куда Татьяна Цветкова заносила свои экспертные комментарии, об этой книге сказано: 

И как-то не приходит в голову кандидату педагогических наук, что книги о смерти приходится покупать и читать тем детям, которые уже с ней столкнулись и пытаются ее осмыслить: где теперь бабушка? Что случилось с нашей собакой? Куда делся мой нерожденный братик? И вот тогда приходит книжка, где смерть — не пугающая старуха с косой, а та, что ходит рядом с жизнью, что нежна с детьми, стариками и зверями, — чтобы ребенок не вскакивал по ночам от ужаса. И главное — рядом с книжкой появляется умный взрослый, который умеет не бояться книг, а говорить с детьми о них.

Писательница, кандидат психологических наук Ася Кравченко говорит: 

О программируемых детях

Экспертные заключения Татьяны Цветковой особенно эффектны, когда сначала читаешь их, а потом видишь ту самую опасную и вредную книгу: 

И вот это неприязненное бухтение — о нежнейшей, печальной, прекрасной книге «Мама» Элен Дельфорж: на левой стороне каждого разворота стихи о материнстве, на правой — иллюстрация Квентина Гребана. Да, там есть стихотворение о маме, потерявшей ребенка и думающей: неужели я больше не мама, я — мама без ребенка? Так и книга, хоть и стоит на ней 12+, — это не для детей, это для мам. Это про нас, про наши материнские мысли, печали и заботы. 

Кстати, ответственно заявляю, что обоих своих детей я носила на шее «по-мужски» лет до шести, и про «ножки ребенка будут упираться в грудь женщины и делать ей больно» — это чушь.

Другие экспертные суждения примерно такие же.

Все эти суждения в несколько причесанном виде вынесены в статью в «Дошкольном образовании».

Автора несколько раз спрашивали в комментариях на страничке Совета по детской книге Союза писателей России во «ВК», каков, собственно, научный аппарат исследования. Автор сердито велела дочитать статью до конца («окончание следует», сказано в конце).

Ну вот научный аппарат на данный момент: личное впечатление от смерти матери, личное суждение о традиции русского народа, личная история, как бабушка объяснила маленькой Тане, будущему эксперту, что гусенок умер, и как они вместе похоронили гусенка.

Но книжку Ульфа Нильсона «Самые добрые в мире», в которой дети хоронят погибших маленьких существ, Татьяна Цветкова аттестует так: 

От науки во всей статье — только следующее соображение: 

Дальше сказано, что дошкольник — очень эмоциональное существо, он весь во власти положительных или отрицательных эмоций и тема смерти «его просто пронзает». В общем, то самое озарение, что детям нельзя никакого негатива, только добавлены два термина, которые автор раскрывать не хочет. Дальше — больше: 

А можно, простите, научных доказательств, что «книги программируют ребенка»? Что «Традиционно в нашей культуре приобщение ребенка к смерти — это табу»? Что ребенок, как инфицированная пчела, влетает в свой улей и там заражает всех? 

Избранные места из экспертной таблицы Татьяны Цветковой

Спасайся кто может

Другие книги в представленном Николаем Ниловым списке вредной литературы подвергнуты точно такой же бессмысленной и беспощадной экспертизе, правда, ее авторов Совет пока не раскрывает. Одна из мишеней Нилова — книга «Солдатик» Кристины Беллемо.

Смысл ее примерно таков: игрушечный солдатик умел думать только о войне, умел атаковать, целиться и стрелять. Но однажды он очень устал, шел-шел, зашел в маленький домик. Поискал врагов — их нет. Зато вкусно пахнет и есть кровать. Тогда он снял ботинки и форму и лег на кровать. И ничего не случилось, и враги на него не набросились. Только дрова в очаге выстрелили, но это оказалось не война. И тут он понял, что бывает еще и мир. И что можно не воевать. И все.

В принципе, вся эта книга — большая развернутая метафора. И этим солдатиком, который все никак не может демобилизоваться, может оказаться каждый из нас — с ежесекундной готовностью обороняться, когда никто не нападает, с поиском врагов, с недоверием к миру. И книжка как раз о том, что окружающий мир вполне может быть миром добрым, где не нужно все время ждать нападения — это о базовом доверии к миру, если уж на то пошло. Том самом доверии, которое нужно подрастающему человеку, чтобы расти гармонично.

Так говорит Нилов.

Но, может быть, самая дикая история приключилась с малышовой книжкой Шеннон Хейл «Как котенок стал единорогом». Там изображен маленький розовый котенок, который любуется красивым единорогом — и склеивает из бумаги для себя рог. И стихи в переводе Маши Лукашкиной:

Какой он красивый — единорог!
Какой он красивый — от рога до ног!
Возьму лист бумаги…
И краски немножко.
И вот я не кошка —
А е-ди-но-рожка!

Котенок играет в единорога. Со склеенным из бумаги рогом. Знаете, что это означает, по мнению Нилова? Пропаганду трансгендерного перехода. 

По этим критериям можно объявить деструктивной добрую половину мировой и русской литературы, взрослой и детской:

• от «Двенадцатой ночи» Шекспира и «Записок кавалерист-девицы» Надежды Дуровой до «Дон Жуана» Байрона (отвергают традиционные роли мужчин и женщин), 
• от «Рейнеке-лиса» Гете до «Тутты Карлссон, первой и единственной» Яна Олафа Экхольма (антропоморфные звери, сведение человеческого поведения к животным инстинктам), 
• от «Я умею прыгать через лужи» Алана Маршалла (отклонения как норма) до «Питера Пэна» Джеймса Барри (безразличие к будущему).

Писательница Наталья Савушкина замечает: 

Словом, обо всем этом не стоило бы и говорить. Писатели дают комментарии и ахают: ну я же банальности говорю, но вот поди ж ты — надо объяснять банальности. Надо спорить с Ниловым.

В принципе, два месяца писатели и не реагировали никак. И не только потому, что городских сумасшедших вокруг много и на всякий чих не наздравствуешься. Но и потому еще, что 

Потому что Нилов говорит очень много слов, которые отлично ложатся на принятую в верхах концепцию внешнего врага, который стремится за счет грантов и тайной подрывной активности, через пятую колонну разложить наше общество изнутри, и начинает с самых беззащитных — с детей.

Немудрено, что сначала ссылку на его исследование перепостил Захар Прилепин, потом к делу подключился Никита Михалков в своем «Бесогоне» — сами детских книжек не читали, но осуждаем.

И, конечно, тут уже на защиту детей поднялся комитет Госдумы по защите семьи, вопросам отцовства, материнства и детства, и его председатель Нина Останина отправила заместителю председателя правительства Российской Федерации Дмитрию Чернышенко письмо с требованием бороться с распространением деструктивных детских книг и спасать детей от всяких сомнительных лисят и единорожек. А как спасать — ясное дело. Мы не раз уже видели. Никому не поздоровится.

И вот когда во все колокола забила уже Госдума, и взбудоражилась Екатерина Мизулина, которой тоже, конечно, есть дело до детской литературы, и стало ясно, что дело пахнет жареными единорожками, тут уже российский детлит понял, что спасение утопающих — дело рук самих утопающих. И в среде писателей и издателей появилось письмо, которое все стали подписывать.

Основной пафос этого письма — «ну что вы ломитесь в открытую дверь?». Патриотизм хотите воспитывать, с писателями работать, чтобы они захотели создавать идейно верные книги? Так уже ведется работа: 

Лично мне как-то под этим подписываться не захотелось: если Институт воспитания (тот самый, который придумывает «Разговоры о важном» и «Семьеведение», а теперь еще и считает себя экспертом по детской книге) хочет съесть Нилова, я возражать не буду, но участвовать в этом жабогадюкинге увольте; тем более увольте от создания книг на заданные институтом темы и под кураторством его экспертов.

Тем не менее под письмом поставили свои подписи более 500 писателей и издателей, потому что в наши интересные времена только такой риторикой и проймешь заинтересованные инстанции. Ну и покажите ваши методики, сказали профессионалы. Опубликуйте исследование, а потом обсуждайте. А когда обсуждаете — не забудьте позвать тех, кто в теме: «Считаем необходимым предоставить широкому кругу экспертов возможность ознакомиться с данным исследованием, учесть другие аналитические материалы по детскому и юношескому чтению, статистику Российской книжной палаты, статистику продаж ведущих книжных сетей, а также сформировать совместную рабочую группу с вовлечением всех ключевых институтов и заинтересованных лиц, работающих в сегменте детской и юношеской литературы, для проработки решений о программных и законодательных мерах в этой области».

Каждый суслик — агроном

Конечно, не одно письмо сыграло тут свою роль, а пришлось всем этим ключевым институтам и заинтересованным лицам заняться не своим прямым делом по созданию хорошей детской книги, а круговой обороной и привлечением союзников. Результатом стала официальная договоренность между Российским книжным союзом (РКС) и Союзом писателей России о том, что «данное исследование и его выводы некорректны и ни при каких обстоятельствах не могут быть использованы как обобщающие».

Глава РКС Сергей Степашин заявил: 

Председатель Союза писателей России Николай Иванов сказал: 

Казалось бы, отбились и на этот раз? Официально — да. Издатели и писатели выдохнули, государственные мужи остались с осадочком «а все-таки детскую книгу надо проверить». Нилов и компания анонсируют выход книги «Тайна детской литературы», где представят результаты пресловутого исследования и расскажут всю правду про вред детской литературы. 

Вряд ли стоит ожидать, что от детской литературы теперь отвяжутся. В полном согласии с поговоркой «каждый суслик — агроном» экспертом в этой области себя считает каждый, кто когда-то держал в руках детскую книгу. Контролировать детскую литературу хотят творческие союзы и научные институты, Министерство культуры и Госдума.

А детская литература нуждается не в контроле, а в поддержке: детские книжки, если это художественная литература, а не прикладные учебные пособия, издаются крошечными тиражами — 3000 экземпляров, стандартный тираж детской книги, — это капля в море даже в масштабах Москвы, а не всей страны; у многих семей не хватает денег не покупку детских книг, самоназначенные эксперты пугают страну опасностью детских книг то для психики, то для здоровья, то для жизни, то для существующего строя. Существующий строй охотно пугается, потому что давно пребывает в ощущении, что кругом враги, а если враги даже в детских книгах, то это только укрепляет в подозрениях.

А родители, которым и так не слишком легко разобраться, машут рукой и говорят: «лучше читать старые проверенные советские книжки», которые от современного ребенка все дальше и дальше.

Так что радоваться рано. Потому что этот выдох — он до первого следующего исследователя, который забудет надеть шапочку из фольги и обнаружит в детских книжках еще какую-нибудь пропаганду, даже не буду подсказывать, чего именно.

Один издатель, пожелавший остаться неназванным, сказал: 

Писательница Нина Дашевская так комментирует всю эту историю: