«На конверте с моим делом стояла отметка — «перевозить одного»

С конца апреля находится в заключении 41-летний журналист Сергей Карелин, которого арестовали в Мурманской области по обвинению в подготовке материалов для Фонда борьбы с коррупцией (ФБК)*. За предполагаемое участие в экстремистской организации ему грозит от двух до шести лет лишения свободы. Свою вину журналист отрицает.

Ранее Карелин работал оператором на немецком Deutsche Welle** и сотрудничал с Associated Press. Британская газета The Guardian связывает между собой аресты Карелина и его коллеги Константина Габова, который как внештатный продюсер сотрудничал со многими изданиями, включая агентство Reuters. Ему так же, как и Карелину, вменяют участие в «экстремистском сообществе» (ч. 2 ст. 282.1 УК) за подготовку фото- и видеоматериалов для публикации на YouTube-канале соратников Навального.

В конце мая Карелина, задержанного в Мурманской области, этапировали в Москву для проведения следственных действий. Первое письмо от него мы получили перед самым этапом из СИЗО «Апатиты». Сергей поделился впечатлениями о первых днях в заключении. Арест для него стал большой неожиданностью и шоком для родных, первые мысли были, что это конец. Во втором письме журналист рассказал об этапе и как сокамерники реагируют на предъявленное ему обвинение. Сейчас Сергей старается не думать о плохом, но опасается большого срока.

Карелин Сергей Валентинович, 1983 г. р.

ФКУ СИЗО-5 УФСИН России по г. Москве

«Спасибо за слова поддержки! На первый вопрос тут отвечать не буду («Вы пытались как-то объяснить самому себе происходящее, почему именно за вами пришли?» — Ред.), я пока в статусе обвиняемого, но не осужденного.

Первые мысли были, что это конец, самые тяжелые были мысли, надеюсь, они меня больше не посетят. К условиям СИЗО, может, был как-то немного готов, поскольку я бывал на съемках и в колониях, и в тюрьмах, знал, что моих коллег задерживают и кто-то сидит в СИЗО. 

Во вторник (14.05.2024) мне в третий раз принесли письма. Я их очень ждал, мне пишут и родные, и друзья, и коллеги. Это очень помогает мне. Пока я пишу всем ответы, я успокаиваюсь. Мне передали одежду, лекарства и продукты. Первую книгу мне передал сосед из другой камеры. Это была книга по психологии — о том, как побороть зависимости. Я не страдаю зависимостями, но прочитал ее и даже выписал что-то, что может мне помочь сейчас. Потом мне принесли сотрудники СИЗО книгу «Преступление и наказание». Видимо, эту книгу дают всем «новичкам». Читал ее, конечно, в школе, сейчас мне 41 год, и снова прочитал с удовольствием. Потом я прочел книгу «Не убоюсь зла» Натана Щаранского. Я думаю, что эта книга будет полезна всем, кто попадет в похожую ситуацию. Сейчас я начал читать «Бесы» Достоевского — книга из библиотеки СИЗО.

Мой день проходит стандартно: подъем в 6 утра под гимн, в 6.30 приносят завтрак, после чего можно подремать в одежде на заправленной койке до утренней проверки в восемь-девять часов, потом делаю зарядку, пью чай (купил тут кипятильник), потом читаю до обеда, после этого прогулка в тюремном дворике — длится час, во дворике я один. Потом я читаю, делаю йогу для спины, пишу письма, ужин, снова читаю, делаю зарядку и отбой в 22 часа под гимн. Как-то так.

В камере я один, иногда перекидываюсь парой слов с соседями в другой камере. Я веду дневник, пишу письма, читаю и делаю упражнения. Это очень помогает держаться. Думаю больше всего про дочь и про жену.

22.05.2024

Этап состоял из трех частей. Сначала меня довезли до Питера. Конвой в спецвагоне посадил меня одного в крайнее «купе». На конверте с моим делом стояла отметка, что меня необходимо перевозить одного. Конвоиры интересовались у меня, что за статья у меня такая и почему так. Все знают, что самая распространенная — ст. 228 УК (незаконное приобретение и сбыт наркотиков. — Ред.), а про мою статью слышали не все. В самом «купе» нет окна, из удобств — три жесткие полки, кипяток три раза в день. На станциях выводили-заводили «пассажиров». Было интересно слушать, как женское «купе» переговаривается с мужским через половину вагона.

В Питере меня повезли в СИЗО «Горелово». Там я провел неделю в транзитной камере со своим первым соседом — молодым парнем по ст. 228. В «Горелово» была ужасная баланда, странные прогулочные дворики и бараки.

В Москве после карантинной камеры меня «подняли» в обычную «хату», где на 10 шпонок было 13 человек. Это была «людская хата», где все живут дружно и делятся продуктами, есть общак. Встретили меня нормально, помню, как я первый раз вошел в камеру, был в шоке от такого количества людей, и все смотрели на меня. Просидел я в ней чуть больше двух недель и только начал привыкать к этой обстановке, как меня накануне продления стражи перевели в другую камеру.

В новой мне нравится гораздо больше. Нас всего четверо (один из сокамерников скоро уйдет на этап). Ночью все спят, телевизор выключают, курит только один человек в камере. В прошлой — курили почти все. Соседи отвлекают от тяжелых мыслей, но общаюсь я мало. Реагируют по-разному на мою историю. 

Условия в СИЗО в Апатитах, Питере и Москве — разные. В Апатитах сидел один, кроме баланды и писем мне ничего не приносили. Там было еще холодно, я спал в штанах, шерстяных носках, шапке, кофте, а поверх одеяла укрывался курткой. В камеру залетали шмель и птица. Оба потом улетели. Чувствовалось, что это небольшое СИЗО и там все друг друга знают. Московское СИЗО, может, само не больше, чем в Апатитах, но тут арестантов больше. Баланда тут не хуже и не лучше, но точно лучше, чем в «Горелово». В столичном изоляторе еще есть библиотека и храм, куда по заявлению могут вывести. Сейчас в Москве стоит жара, и в камерах очень душно. Если на окнах нет сеток, то комары не дают спать. В Апатитах я сидел в тишине, слушал шмеля или ворону на столбе за окном, иногда было слышно соседей напротив. В Москве все время работает телевизор. Читать тут сложнее.

В Басманном суде [во время продления меры пресечения] была волнительная встреча с родителями, сестрой и женой. Я был так взволнован, что других не разглядел. Теперь я этот суд знаю со всех сторон. Первые две недели в Москве мне не приносили писем, и я чувствовал себя более оторванным от своих близких, чем в Апатитах. Но потом письма стали приносить регулярно, и сестра заказывает вкусную еду, делает посылки, так что поддержку с воли, конечно, чувствую. Сейчас я уже меньше грущу и думаю про разлуку со своими близкими, чем в Апатитах. Боюсь большого реального срока. Хочу воспитывать свою дочь, а не сидеть в тюрьме.

12.07.2024

* Организация признана экстремистской и запрещена в РФ.

** Внесены Минюстом в реестр «иностранных агентов».