Месяц назад в квартиру московского активиста и журналиста SotaVision** Артема Кригера ворвались люди в масках. Силовики повалили его с кровати на пол, скрутили руки за спину и в таком положении пожелали ему доброго утра. Это был не розыгрыш — так он узнал, что против него возбудили уголовное дело. Журналиста обвинили в участии в деятельности «экстремистской организации» — Фонда борьбы с коррупцией* (ч. 2 ст. 282.1 УК). Ранее по той же статье отправили в СИЗО журналистов: Константина Габова, Сергея Карелина, Ольгу Комлеву и Антонину Фаворскую.
Кригер сотрудничал с SotaVision, вел прямые эфиры от зданий судов во время резонансных процессов и интервьюировал российских оппозиционных политиков. В сентябре 2022 года активиста арестовали на восемь суток по статье о создании помех транспорту, пешеходам или инфраструктуре во время публичных акций (ч. 6.1 ст. 20.2 КоАП). Кригер настаивал в суде, что участия в митинге не принимал, а выполнял работу по редакционному заданию.
Дядю Артема, антивоенного активиста Михаила Кригера, в мае 2023 года приговорили к семи годам колонии общего режима по делу об оправдании терроризма (ч. 2 ст. 205.2 УК) и возбуждении ненависти (п. «а» ч. 2 ст. 282 УК). Поводом для дела стали его посты еще за 2020 год.
Теперь силовики пришли за племянником. 19 июня Басманный суд Москвы в закрытом режиме заключил Артема под стражу. «Новая» отправила ему свои вопросы в СИЗО, и мы получили ответ.
Кригер Артем Павлович, 2001 г. р.
ФКУ СИЗО-5 УФСИН России по г. Москве
«Привет! Спасибо огромное за письмо! Очень рад, что про меня не забывают и помнят. Это сейчас самое главное. Начну с первого вопроса.
Я пытался объяснить себе, почему пришли за мной. Часто об этом думаю в заключении, мучаю себя этими мыслями. Хотя это не есть хорошо. Иначе можно с ума сойти. Предпосылки были, я занимаюсь журналистикой с 2020 года, эфиры вел, репортажи, опросы. Всегда опасался уголовного преследования или чего-то подобного, преодолевал этот страх и шел дальше. Этот страх оставлял позади себя. Мне в 2022 году уже давали арест на 8 суток за прямой эфир с митинга против [частичной] мобилизации. Уже тогда это было предупреждение для меня. Почему именно сейчас? Наверное, потому что у меня притупилась бдительность, недооценил все риски, был наивным дураком. Когда 18 июня 2024 года я лежал внизу лицом в пол, я понял, насколько все серьезно, но сейчас уже ничего не изменить.
На Басманный суд у меня не было никакой надежды. У нас нет суда от слова «совсем», поэтому иллюзии не питал. Это было обыкновенное «басманное правосудие». Если бы у нас был суд, я был бы на свободе.
Первые мысли в заключении были, что везде люди живут, что везде есть жизнь. Даже в тюрьме жизнь не заканчивается. Это лишь определенный этап, который нужно пройти с достоинством. Но тюрьма — это худшее, что может произойти с человеком вообще, сюда попадать никому не советую. Делайте все возможное, чтобы сюда не попадать! Свобода превыше всего, помните, тут нет нормальной медицины, нет хорошей еды, мало двигаешься и не видишь солнца. Наверное, оказался не готов к тому, что тюрьма не любит слабых, она терпит только сильных — говорю про моральное состояние. Поэтому мне сложновато с моим характером тут находиться, трудно дается мне без свободы, от переживаний и осознания, что время идет очень медленно. Но я не падаю духом, это точно!
Самое сложное — это принять новую реальность. Мне все еще трудно это сделать. Мне иногда кажется, что это мой сон, но это не сон, а моя печальная реальность. Пишу сейчас это письмо из СИЗО и не верю в то, что так бывает в жизни!
Быт у меня нормальный. Я встаю, завтракаю, потом умываюсь и иду на прогулку, потом после прогулки пишу письма, заметки, читаю, занимаюсь спортом, общаюсь с сокамерниками, обедаю, отдыхаю, ужинаю. Всегда перед сном читаю книжку, потом иду умываться и готовлю себя ко сну. С воли не просто передать книги, поэтому читаю пока то, что есть в камере. Особо что-то интересного тут нет, но нужно что-то читать, чтобы не отупеть.
Такой вот определенный день сурка в закрытом пространстве. Ничего интересного. С сокамерниками легко нахожу общий язык. В массе своей все ребята адекватные, помогают мне с трудностями, проблем серьезных нет.
Сейчас мне помогает держаться то, что меня многие помнят, ждут, любят и пишут письма, что на этом все не заканчивается. Надо жить дальше.
Даже такие преграды и проблемы можно преодолеть и пройти с высоко поднятой головой, поэтому уйти в отчаяние и грусть — это самое простое. Надо верить в лучшее. Я остаюсь оптимистом.
Мысли в голове сейчас у меня самые разные. Больше всего думаю о том, что я мог всего этого избежать, если был бы поумнее и не таким наивным дурачком, но что произошло, то произошло. Надо принять эту действующую реальность. Если это так трудно. Это всем мой совет, что сделано, то сделано. Назад дороги нет».
* Организация признана экстремистской и запрещена в РФ.
** Внесены Минюстом в реестр «иностранных агентов».