Фото: Константин Кокошкин / Коммерсантъ
Прекращение торгов на Московской бирже после новых американских санкций обернулось для рубля укреплением по отношению к доллару.
Это дало повод отдельным комментаторам заговорить об успешной «отвязке» рубля от валют развитых стран и росте статуса российских денежных знаков.
А отдельные индивиды даже начали радоваться «дедолларизации», которая если и происходит, то только в их воспаленном сознании.
На самом деле правительство, похоже, думает иначе — не зря ответом на укрепившийся рубль стало разрешение экспортерам сократить продажи валютной выручки внутри страны.
Если раньше экспортеры конвертировали в рубли более 90% выручки, то теперь они обязаны зачислять на свои счета в уполномоченных банках не менее 60% валютной выручки и конвертировать не менее 90% из нее. Такое решение немедленно качнуло курс в обратную сторону.
Курсом рубля, значит, теперь у нас управляет правительство — регулируя объемы продажи валютной выручки. Стал рубль падать — продавай валюту дотла, стал расти — не продавай. А Центральный банк только двигает ключевую ставку и регулирует движение капитала в стране.
Вроде бы все правильно, согласно «трилемме Манделла»: из трех элементов денежной политики — «управление курсом», «управление ставкой», «управление движением капитала» — Центральный банк может одновременно эффективно задействовать два, вот ЦБ РФ свое и выбрал — ставка и капитал.
Хочется повторить за Лениным: «по форме верно, по сути — издевательство».
«Сильный рубль», с точки зрения правительства, сейчас ни к чему: и доходы бюджета от нефти рассчитаны исходя из более высокого курса доллара, и дорогой рубль моментально оборачивается ростом спроса на импортный ширпотреб, и доходы людей, выраженные в валюте, начинают расти. Ну так давайте рубль ослабим. А импортеры — поглядев на то, как летает рубль вверх и вниз, будут «закладывать цены» по максимуму. А там и местный производитель подтянется.
Выглядит все происходящее так, как будто правительство и финансовый регулятор в две руки дергают сразу за все три рычага денежной политики. Что не очень здорово — ни для денег, ни для экономической политики. И регулирование объемов продаж валюты правительством — это очень грубый инструмент «настройки курса».
Но все-таки: «какого рубля» нам ждать — дешевого, дорогого, стабильного или не очень?
С точки зрения ЦБ, рубль слабеет даже не столько по отношению к доллару, сколько по отношению к товарам и услугам — об этом говорят последние по времени данные о региональной инфляции, опубликованные 21 июня 2024 года.
Рост цен ускорился в 71 регионе России. Наиболее значительное ускорение инфляции было отмечено в Северо-Кавказском федеральном округе. В среднем по России годовая инфляция возросла на 0,46 процентных пункта по сравнению с апрелем, до 8,3%. (в апреле — 7,84%).
Более всего в стране подорожали продовольственные товары, особенно — овощи и фрукты.
На непродовольственные товары цены тоже росли, но не так быстро, рассказывает ЦБ РФ. Это связано в основном с замедлением роста цен на нефтепродукты (в прошлом году цены на них сильно выросли в этот период, что привело к эффекту высокой базы прошлого года).
Среди услуг подорожал больше всего пассажирский транспорт. (Впрочем, в мае цены также выросли на автомобили, бензин и туристические услуги.)
«Основной проинфляционный фактор — высокий внутренний спрос, продолжающий опережать возможности расширения производства. Проводимая денежно-кредитная политика ограничит избыточное увеличение внутреннего спроса и его проинфляционные последствия», — сообщает ЦБ РФ в комментарии «Динамика потребительских цен».
То есть: хватит жрать, граждане, да и без пылесоса обойдетесь, вот совок — он частично импортозамещен, как и веник, — так и пользуйтесь.
Фото: Алексей Танюшин / Коммерсантъ
Инфляционные риски ЦБ располагает в следующем порядке:
Из этого списка на текущее поведение людей сильнее всего влияют инфляционные ожидания: если люди опасаются, что цены в будущем будут расти еще быстрее, они будут брать кредиты и покупать «здесь и сейчас», не глядя на ценники, — вещи останутся, а рассчитываться по долгам можно будет «подешевевшими» деньгами.
Так вот, ЦБ РФ совместно с Фондом «Общественное мнение» отмечают, рост инфляционных ожиданий с 11,7% до 11.9% (максимум с февраля 2024 года) при повышении наблюдаемой инфляции с 14% до 14,4%
При этом у граждан, имеющих сбережения, ожидания выросли с 10% до 10.3%, наблюдаемая инфляция — с 12% до 12.50%.
А вот у россиян, не имеющих сбережений, ожидания снизились с 13,5% до 13,1%, наблюдаемая инфляция — с 16,3% до 16,0%.
Раньше было наоборот: чем беднее человек, чем меньше у него денег про запас, тем сильнее он обращал внимание на рост цен, тем выше казалась ему инфляция. Теперь рост цен отмечают те, у кого «деньги есть».
Если эта тенденция сохранится — то это означает, что инфляция начала «съедать» качество жизни именно среднего класса.
Что в этой ситуации может сделать финансовый регулятор?
То, что и делал раньше: ужесточить денежно-кредитную политику — повысить ставку, затруднить выдачу кредитов, отменить льготы.
Сработает ли этот механизм? Это хороший вопрос, потому что в корпоративном кредитовании высокая ключевая ставка ЦБ РФ не уменьшила желание брать в долг, напротив, в I квартале 2024 г. объем кредитов, предоставленных юридическим лицам и индивидуальным предпринимателям, увеличился на +23,6% г/г (+12.9% г/г было по итогам 2023 года, сокращение на -23.1% г/г произошло в 2022 г.).
В то же время и Росстат, и Минэкономразвития, и Центральный банк отчитываются о росте ВВП и повышении градуса предпринимательского оптимизма. Хотя Индикатор бизнес-климата (ИБК) ЦБ РФ в июне снизился до 10,4 п. после 11,2 п. месяцем ранее, его значение остается вблизи максимумов за последние 12 лет.
Это свидетельствует о продолжении роста деловой активности, отмечает финансовый регулятор, при этом текущие оценки по производству в июне повышались пятый месяц подряд, обновив максимум с апреля 2011 года. Данные Росстата еще более оптимистичны, поквартальный рост ВВП предварительно оценивается в 1%, и если так пойдет, то за год экономика в целом может прибавить более 4%.
Только один вопрос: если производство растет так хорошо, то почему мы видим такую инфляцию и о каком разрыве между спросом и предложением говорит финансовый регулятор?
Нет, безусловно, рост производства и рост деловой активности есть — но это не то производство и не та деловая активность, которая наполняет рынок качественными потребительскими товарами. Иначе бы цены на них не росли так быстро.
На самом деле то, что мы наблюдаем в кредитовании и ценообразовании, — это нормальная реакция «потребительского» сектора экономики в ответ на накачку «производственного» сектора. «Производственный сектор» поглощает ресурсы, «потребительский сектор» требует все больших объемов кредита на сокращающемся рынке. И угадайте, какой сектор экономики в этом соревновании выигрывает.
Итог: больше денег, меньше потребительских товаров — выше цены (а тут еще и с импортом могут быть проблемы — в связи с новыми ограничениями на расчеты в твердых валютах).
И чем дальше, тем меньше у финансового регулятора возможностей «давить инфляцию» — уже все использовал, чтобы напугать заемщиков, а тем не страшно.
Что же делать? Для начала — решить, чего вам больше хочется: роста ВВП или повышения объемов и качества потребления. Вместе не получится.
Экономика — такая штука: она делает не то, о чем вы «говорите, что вам этого хочется», а то, что вы хотите на самом деле.
Например, в нашем случае правительство ведь не говорит, что хочет любой ценой увеличить выпуск определенных видов промышленной продукции — и чтобы одновременно инфляция сожгла доходы людей вместе с правительственными обязательствами перед ними (по факту-то получается именно так). Нет, правительство говорит про сбережение и развитие.
Но хитрая экономика «знает», чего на самом деле хочет от нее правительство, и исполняет желания — вот вам рост выпуска там, где надо, а вот вам инфляция тут, где люди.
Фото: Иван Водопьянов / Коммерсантъ
А изменение ключевой ставки, получается, работает «вхолостую»?
В действительности в рыночных секторах инструменты финансового регулятора, направленные на охлаждение рынка, работают хорошо. Пример — это ипотека (только не «льготная», а «обычная»).
Так что там, где есть рынок — рыночные инструменты работают хорошо. А вот там, где начинаются льготы, субсидии и привилегии — там рыночные инструменты работают с другими эффектами.
Тут ведь еще есть какой момент — это настоящая и мнимая мотивация хозяев экономики. То есть и министры, и управляющие «экономическими субъектами» на самом деле знают, за что с них спросят, а за что не спросят.
Например, за «выпуск определенных видов продукции» — спросят, конечно же. А то еще и посадят, если что не так. И это — «настоящая мотивация»
А вот за всякий там «рост цен» — конечно же, спрашивать не будут.
Лучше дорого, но есть, чем недорого, но нет; лучше инфляция, чем дефицит. Кому «положено» — тому заплатят выше инфляции, кому «не положено» — значит, и не надо, перетопчатся на макарошках.
Все разговоры о «благосостоянии» — это так, «мнимая мотивация», для публичных выступлений и телевизора.
Помните, сколько было причитаний — «денег нет»: ни на то денег нет и на это нет. Но когда «понадобилось» — деньги нашлись в пять минут.
Все слышали эту песню: чтобы отремонтировать школу — надо объявлять чуть ли не национальный проект; чтобы купить лекарство ребенку — ну, тут уже или собирать всем миром, или принимать новый бюджет и повышать налоги… потому что «денег нет». А вы слышали когда-нибудь, чтобы денег не хватало на нефтяной терминал «под экспорт», не говоря уже о том, о чем лучше не говорить?
На что «надо», находятся и ресурсы, и деньги, а вот если на что-то ни ресурсов, ни денег не находится — значит, просто «не надо» это начальству, что бы оно там кому ни говорило.
И это всего касается.
{{subtitle}}
{{/subtitle}}