Алексей Навальный (второй слева), его адвокаты Вадим Кобзев (слева) и Ольга Михайлова (третья справа) во время выездного заседания Мосгорсуда в исправительной колонии №6. Июнь 2023 г. Фото: Софья Сандурская / ТАСС
13 октября 2023 года войдет в историю, как «черный день» адвокатуры. В это день были задержаны и арестованы на два месяца три адвоката, в разное время представлявшие интересы Алексея Навального: Вадим Кобзев, Алексей Липцер, Игорь Сергунин. Всем им предъявили обвинение в «участии в экстремистском сообществе», якобы они передавали заявления оппозиционного политика на волю. Адвокат Ольга Михайлова, которая многие годы была одной из основных защитников Алексея Навального, в эти дни находится в отпуске, она не в России. Адвокат Александр Федулов 16 сентября должен был приехать в Ковров на очередной суд по тяжбе Навального с колонией, целый день его телефон был не доступен, а вечером он написал в социальной сети, что уехал из России.
Теперь, вероятно, Алексей Навальный останется без защитников, ведь вряд ли среди российских адвокатов найдутся «самоубийцы», чтобы встать на место арестованных. Вот и СК в циничной манере посоветовал ему самостоятельно озаботиться поиском адвокатов для очередных следственных действий, несмотря на то, что Навальный находится в абсолютной изоляции.
О том, что власть и правоохранительные органы вскоре всерьез возьмутся за политических адвокатов, было понятно уже некоторое время назад. Все началось с обысков у адвоката Ивана Павлова*, возбуждением против него уголовного дела о «разглашении тайны предварительного следствия» по «делу Ивана Сафронова». Павлов многие годы занимался защитой по делам о госизмене и шпионаже, ФСБ много раз угрожала ему уголовными преследованными, но дело против него возбудили вскоре после того, как он вступил в «дело ФБК»**. В сентябре 2021 года он уехал из России.
Иван Павлов*. Фото: Виктория Одиссонова / «Новая газета»
Следующим месседжем — стало признание нескольких самых смелых адвокатов «иностранными агентами». Затем по «делу о фейках» после публикации в соцсетях был арестован адвокат Дмитрий Талантов, так же защищавший Ивана Сафронова. И дальше прокуроры, представляющие обвинение на политических процессах, просто перестали скрывать свое идеологическое неприятие адвокатов, защищающих оппозиционеров.
Дмитрий Талантов. Фото: Игорь Иванко / Коммерсантъ
Так на процессе Ильи Яшина* гособвинитель, оговорившись, заявил, что защитники Яшина занимают «антисоветскую позицию», впрочем, поправился — «антироссийскую». Имелось в виду, что раз защищают «врага России» — значит, и сами враги.
На процессе по «делу Владимира Кара-Мурзы*» (осужденного за «фейки» и «госизмену» на 25 лет) прокурор пошел дальше: публично заявил, что инициирует возбуждение уголовного дела против адвоката Вадима Прохорова, и тот, не желая искушать судьбу, был вынужден уехать из России.
Вадим Прохоров. Фото: Сергей Бобылев / ТАСС
Но, кажется, впервые адвокатов «прицепили» к делу их подзащитного, ведь арестованных защитников подозревают в том, что они передавали тексты опального политика на волю и тем самым участвовали в созданном им за решеткой «экстремистском сообществе».
Тексты, написанные известными политзаключенными из СИЗО и колоний, и ранее появлялись на воле и были опубликованы. Так, например, публиковалась переписка Михаила Ходорковского* с Борисом Акуниным и Людмилой Улицкой. Эдуард Лимонов написал целую книгу в СИЗО «Лефортово», и она была опубликована, кажется, еще пока он сидел.
Почему же именно сейчас появилось обвинение против адвокатов, которые якобы могли выносить из тюрьмы тексты Навального?
За последний год Навальный провел в ШИЗО 200 дней, 27 сентября 2023 года ему изменили режим — ему предстоит провести год в ЕПКТ (едином помещении камерного типа), которое предполагает еще большую изоляцию, так как политик не имеет права на длительное свидание в течение года, лишь на два краткосрочных. А теперь «кураторы» «дела Навального» придумали еще одно наказание: его хотят полностью лишить защиты, а главное, общения с волей. То есть, создать ему режим абсолютной изоляции. Так было, например, с советским диссидентом Натаном Щаранским (боролся за право советских евреев на эмиграцию, был осужден на 13 лет лагеря строгого режима), чью книгу «Не убоюсь зла» Навальный прочел в ШИЗО. Щаранский более 400 дней просидел в ШИЗО, он несколько раз объявлял голодовки за право на переписку с родными и на свидания с ними.
По сути, арест адвокатов Навального — это «спецоперация», преследующая две цели: создание полнейшей изоляции для оппозиционного политика и уже даже не намек, а конкретное предупреждение всем адвокатам, участвующим в политических делах: так может случиться и с вами.
Такое ощущение, что до поры до времени власть как бы не замечала, что политические заключенные публикуют в социальных сетях посты, статьи в западных изданиях, но по мере того, как их голоса стали звучать слишком громко и пробуждали из депрессивной спячки общество, было решено их заткнуть. Что особенно важно перед приближающимися президентскими выборами — искоренить инакомыслие во всех его формах. Во всяком случае, арест адвокатов Навального окончательно поставил точку в споре о том, похожа ли сегодняшняя борьба власти с оппозиционерами на борьбу с диссидентами в советское время. В советское время власти преследовали «политических» адвокатов, их исключали из коллегии адвокатов, угрожали им уголовными делами, вынуждали уехать в эмиграцию, но не сажали!
Вадим Кобзев. Фото: Виктория Одиссонова / «Новая газета»
Удивительная картинка из Басманного суда: трое прекрасных молодых мужчин за решеткой. Мы привыкли видеть их рядом со своими подзащитными, теперь же они сами нуждаются в защите. Из трех адвокатов, которых арестовали, в последнее время с Навальным работал только Вадим Кобзев. До 2010 года Вадим Кобзев был следователем по особо важным делам Следственного комитета, занимался расследованием преступлений коррупционной направленности. В 2009 году Кобзев прислал в журнал «Коммерсант-власть» статью «Россия под следствием», в которой, кажется, впервые была описана схема связки: следствие-суд.
«Попадет ли уголовное дело в суд, а если попадет, то в каком виде, какие данные будут содержаться в материалах, а какие — нет, решается все-таки следственными органами. Минимальная доля оправдательных приговоров и максимальные порции следующих за ними дисциплинарных наказаний виновных лишнее тому подтверждение. И суд такое положение очень даже устраивает, наилучшей иллюстрацией чему является негласное корпоративное правило (своего рода уголовно-процессуальный этикет): при направлении следователем материалов о санкционировании тех или иных процессуальных действий либо уголовного дела для рассмотрения по существу передавать судье дискету или флешку с соответствующим постановлением или обвинительным заключением», — писал Вадим Кобзев в своей статье.
В 2010 году он получил статус адвоката, начал защищать Алексея Навального с тех пор, как политика задерживали на оппозиционных митингах в 2011 году, защищал его и по «делу Кировлеса», и по всем другим.
Алексей Липцер. Фото: Виктория Одиссонова / «Новая газета»
Алексей Липцер — сын адвоката Елены Липцер и внук правозащитника Льва Пономарева*, известен, прежде всего участием в «деле Ильдара Дадина», в «деле сестер Хачатурян». Адвоката Игоря Сергунина я однажды видела на судебном процессе с участием суда присяжных. Мне он показался очень грамотным и профессиональным адвокатом.
Игорь Сергунин. Фото: Светлана Виданова / «Новая газета»
Все адвокаты, которые защищают оппозиционеров или активистов по так называемым «политическим» статьям, знают, что они рискуют: лишением адвокатского статуса, получением статуса «иностранного агента», возбуждением против них уголовного дела, арестом. Но те, кто берется за участие в политических делах, считают, что не могут поступить иначе, ведь они делают свою работу.
Знаменитый адвокат Семен Ария так отвечал на вопрос, что значило для него, профессионального защитника, участие в «политических» процессах в Советском Союзе:
Семен Ария
«А диссидентские дела выделялись тем, что там обвинение было абсолютно заказным, политическим. Как правило, там судить людей было не за что. Потому что состав: «антисоветская агитация и пропаганда, направленная на нарушение территориальной целостности, государственной самостоятельности» и тр. пр. восемь дыр, — всего того, что было написано в статье 64 Уголовного кодекса тогда, — ничего такого там не было. Там было проявление инакомыслия, самостоятельного взгляда на политические вопросы, что раздражало власть предержащих. Поэтому никакого напряга, никакого насилия над своей совестью у адвоката при этом не возникало» (из документального фильма «Защитник Ария». — Ред.).
Коллега Семена Ария, адвокат Дина Каминская, которую в конце 70-х годов лишили адвокатского статуса и вынудили уехать из Советского Союза под угрозой возбуждения уголовного дела против ее мужа, говорила, уже приземлившись в Вене в интервью радио «Свобода» *:
Дина Каминская
«Власти взяли курс на уничтожение инакомыслия. Но я уверена в том, что процесс инакомыслия, процесс желания жить свободно — процесс совершенно необратимый и я не верю в успех того мероприятия, которое сейчас проводится по уничтожению. Будут подавлять, к несчастью, будут страдать многие люди, но будут приходить новые и остановить это, на мой взгляд, невозможно».
{{subtitle}}
{{/subtitle}}