«Полтора года за право прокричать то, что считаю важным? Да ради Бога!»

Первое уголовное дело в отношении Скурихина возбудили осенью 2022 года из-за плаката о частичной мобилизации. 24 февраля 2023 года предприниматель вышел к своему магазину и встал на колени с другим плакатом. После публикации фотографий с акции в соцсетях против Скурихина возбудили второе уголовное производство и вскоре объединили два в одно.

Находился под стражей с 25 февраля по 21 апреля 2023 года, затем был переведен под домашний арест. Вновь был взят под стражу сразу после вынесения обвинительного приговора 3 августа 2023 года. Ломоносовский районный суд Ленинградской области признал Дмитрия Скурихина виновным в повторной публичной дискредитации армии (часть 1 статья 280.3 УК РФ) и назначил ему наказание в виде полутора лет лишения свободы в колонии общего режима.

— Спасибо за предложение поучаствовать в проекте «Новой», Правда, в моем исполнении это будут письма не со шконки, потому что шконка — это нижний ярус нар (здесь его обычно называют шконарем), а с пальмы. Это верхний ярус нар, на котором я пока и живу. Вообще, надо сказать, что язык здесь несколько отличается от того, к которому я привык.

Не сомневаюсь, что это безумие рано или поздно закончится! (…)

— Стал ли приговор к реальному лишению свободы неожиданностью для вас? Действовали бы вы как-то иначе, если бы заранее знали, чем все закончится?

— И да и нет. Я, конечно, надеялся, что смогу выкарабкаться, и адвокат меня уверял, что все закончится штрафом. Но обвиняемый предполагает, а суд располагает. Главное же — появилось видео про ту харьковскую девчушку, это было одно из первых видеосвидетельств гибели украинского ребенка. Я тогда вышел на пикет, и мне влепили административное дело за «дискредитацию». С тех пор я, по есенинскому выражению, «живу давно на все готовым, ко всему безжалостно привык». Полтора года за право прокричать то, что считаю важным? За то, чтобы совесть заткнулась, наконец? Да ради Бога (в которого не верю)! Если бы я знал, что дело закончится так, я бы вел более агрессивную агитационную работу.

— Почему вы решили заявить публично о своей позиции? Ведь немало предпринимателей в России, которые из соображений безопасности для своего бизнеса стараются обходить острые углы.

— Так сложилась моя счастливая жизнь, что у меня любимая жена и пять любимых дочек. И, видимо, жизнь в этом чудесном «цветнике» привела меня к тому, что счастье, здоровье, права детей и прекрасной половины человечества стали для меня чем-то сакральным, настолько же святым, насколько для истово верующего в Бога может быть его лик на иконе. Я в этом плане могу оценить чувство верующего. И когда я вижу, что происходит в Украине (…), мне делается не просто плохо, а настолько плохо, что хоть ложись да помирай! Но здоровье хорошее, силы есть — и помереть не получится. И несмотря на то, что кто-то может сказать: «А, Скурихин, всю жизнь живет в женском коллективе, мямлей стал, обабился», — я еще и 27 лет как предприниматель. Это накладывает определенный отпечаток на характер. Видимо, комбинация этих двух факторов и дала толчок мне к тому, что я занялся общественно-политической деятельностью.

На вторую часть вопроса отвечу так: мне кажется, что решимость заявить публично о своей позиции зависит не столько от профессии или рода занятий человека, как от его черт характера. Профессия же служит только способствующим или препятствующим фактором. Конечно, чем меньше человек зависит от нынешней власти, тем ему легче решиться на какой-то активизм, и чем сильнее эта зависимость, тем труднее. Если сравнить, например, сельского врача, у которого единственное место работы — в сельской поликлинике, и ближе 200 километров ничего в этом плане нет, и предпринимателя, чей бизнес невидим государству или его «не взять», то ответ на вопрос, кому легче заняться оппозиционной деятельностью, очевиден.

— Какую роль в вашей сегодняшней жизни играет переписка с сочувствующими людьми? Действительно ли важно для находящегося в неволе, чтобы ему писали письма неравнодушные люди?

— Огромную! Активисты типа меня живут только благодаря публичности и поддержке общества. Не будет этого, не будет и нас. Нам здесь письма приносят по вторникам и пятницам. Я жду этих дней просто как манну небесную! У нас ведь нет ни ТВ, ни радио, ни газет, соответственно, новости я могу узнать только из писем. Пятницу я жду с особым нетерпением, потому что по пятницам мне приходят письма от моей любимой жены. Конечно, писем от родных ждешь и жаждешь сильнее, но и письма сторонников и единомышленников получаешь с ни с чем не сравнимым чувством.

По-моему, это очень важный и хороший знак для нас и очень плохой для нынешних властей.

— Стараетесь ли вы отслеживать события текущего дня в России и за ее пределами?

— Конечно, стараюсь. Но единственный реальный путь информации сюда — это письма с воли. Пара моих милых сторонников по своей инициативе взялись писать мне информационные письма, в которых только сообщения информагентств короткой строкой. Так эти письма ждет и читает вся камера — 60 человек. Есть еще, конечно, то, что передается из уст в уста, здесь это называется «стакан-FM» (имеется в виду не столовая посуда, а помещение карцерного типа, куда з/к помещаются до или после этапа и где встречаются совершенно разные люди на непродолжительный — от часа до 14 часов — срок). Но это непроверенная инфа, слухи.

— Что еще, кроме писем, поддерживает в тюрьме и что оказалось наиболее трудным?

— Книги, физкультура и сокамерники — это то, что поддерживает. Самое трудное — привыкнуть к мысли, что ты ничего не можешь сделать, чтобы освободиться, чтобы быть с семьей, чем-то им помочь. Единственное, что ты можешь, так это успокоиться, приспособиться и постараться извлечь максимум полезного из того места и общества, в котором оказался. Я очень много читаю, составил себе программу и иду по ней. Два раза в день занимаюсь физкультурой: один раз утром, сразу после подъема в 6.00, пока все дрыхнут, и второй раз на прогулке. У нас дворик 30х7 метров, в котором я нарезаю круги, прохожу километров пять минимум, максимум — 15.

От редакции. 

Увы, мы вынуждены из-за требований цензурного (вернее, нецензурного) законодательства опубликовать письмо Дмитрия с небольшими изъятиями.

* Внесен властями РФ в реестр «иностранных агентов» и ликвидирован.