«Уж мы их душили, душили…»

Крепкая дружба

Будущий министр родился 12 июля 1965 года в Липецке. Рос во Всеволожске, в семье транспортного прокурора. Поступил на юрфак ЛГУ, где и подружился с Дмитрием Медведевым. Дружба стала крепкой и определила многое в стабильной карьере нашего героя. Он даже ястребом стал одновременно с экс-президентом, в годы же, когда тот рассказывал о приоритете свободы над несвободой (а не ядерной зимы над жизнью), никакой медийной активности не проявлял, оставаясь наименее узнаваемым членом кабинета. Зато теперь редкая неделя обходится без его эпатажных заявлений — от запрета менять пол до требования отправить сжегшего Коран Никиту Журавеля для вынесения приговора на Северный Кавказ. Поначалу эти инициативы вызывают недоумение — покуда не находят, как уже сказано, воплощение. Надо отметить, неожиданные медведевские предложения пока исполняются реже.

В 1987 году Чуйченко получает диплом, распределяется в прокуратуру Калининского района Ленинграда и тут же переходит в КГБ, поступив одновременно в профильный институт ведомства. Очевидно, что взаимодействие с органами началось много раньше: на этапе, когда сотрудники «конторы» отбирали в ЛГУ перспективных кандидатов. Общительный и компанейский, как подчеркивается во всех изводах его биографии, Чуйченко подошел.

После распада СССР и падения Феликса комитетчик всплывает в коммерции — на должности исполнительного директора АО «Интерюраудит де Фария и Т». «Т» — первая буква фамилии соучредителя предприятия Светланы Тихоновой, тещи героя. Второй учредитель, Александр де Фариа, немецкий адвокат и председатель голландской ассоциации «Ист-Вест девелопмент групп», владевший половиной компании, был также одним из создателей немецкой фирмы RFI GmbH, директором которой в середине 90-х был Сергей Шматко, будущий министр энергетики РФ. В 2006 году «Новая» писала, что де Фариа после ухода Чуйченко стал европейским амбассадором российского правительства по вопросам приватизации и привлечения инвестиций.

В 1994 году Чуйченко получает адвокатский статус, занимается арбитражем. А через 7 лет переходит в «Газпром» на пост руководителя юридического департамента. Это произошло после того, как совет директоров компании возглавил его однокурсник Дмитрий Медведев. Через год Чуйченко входит в правление «Газпрома», еще через год становится председателем президиума Третейского суда компании, который рассматривал споры между участниками международных сделок. В 2003 году возглавил совет директоров ОАО «Газпром-Медиа».

А год спустя станет исполнительным директором зарегистрированной в Швейцарии компании RosUkrEnergo AG, которая в результате договоренностей Януковича, правительства России, руководства «Нафтогаза» и «Газпрома» была учреждена ЗАО «Газпромбанк» (через дочку Arosgas Holding AG) и дочкой Raiffeisen Investment — компанией Centragas Holding. Фактическим владельцем последней являлся украинский олигарх Дмитрий Фирташ. Его RosUkrEnergo AG стала посредником при перепродаже природного газа из России в Украине и в Восточной Европе.

и находящимся в розыске ФБР за предполагаемое участие в махинациях с акциями, рэкете, мошенничестве и отмывании денег, финансировании транспортировки оружия и наркотиков. В «Газпроме» и «Нафтогазе» участие Могилевича отрицали, но утверждали, что имена бенефициаров, скрывающихся за Raiffeisen Investment, якобы никому не известны.

После Оранжевой революции украинские власти заявили о желании выкупить долю Raiffeisen. А Турчинов настаивал, что деятельность посредника сопровождалась «серьезными злоупотреблениями», из-за чего украинский бюджет потерял свыше $1 млрд.

21 апреля 2006 года The Wall Street Journal со ссылкой на несколько источников в Европе и США сообщила, что Министерство юстиции США начало расследование деятельности компании. Вскоре Raiffeisen Investment AG вышла из нее — после того, как председатель правления компании Raiffeisen International Герберт Степич заявил, что события вокруг RosUkrEnergo компрометируют RIAG перед лицом Европы.

Миллион в день

В 2008 году Дмитрий Медведев стал президентом РФ. Вслед за ним друг и однокашник также покинул структуры «Газпрома» и ушел в чиновники в качестве руководителя контрольного управления президента. Он сохранил свой пост и после окончания медведевской каденции.

Чуйченко приходит на Старую площадь — и тут же попадает в топ самых богатых чиновников страны. В первый год он декларирует 368,5 млн рублей (получается больше миллиона в день). На самом деле это деньги от продажи недвижимости. Через год его доходы становятся скромнее — 21 млн. Для сравнения: президент Медведев и премьер Путин в тот же период задекларировали по 3 млн.

Семейный бюджет пополняет и жена — Кристина Тихонова. Она тоже юрист по образованию и, по данным ФНС, трудилась в «Газпромбанке», а также в группе компаний «Атлант», созданной выходцами из Минобороны. Компания занимается проектированием и строительством защищенных сооружений систем безопасности и бронеконструкций. Среди ее клиентов — Московский Кремль, Счетная палата, Центробанк, ФСБ и прочие силовики.

Сама Тихонова в соцсетях указывает, что является домохозяйкой, но зарабатывает почти столько же, сколько ее супруг — федеральный министр. В 2021 году ее доход составил почти 19 млн рублей, а годом ранее — больше 22 млн рублей. У пары в собственности несколько земельных участков, два жилых дома, квартира и различные хозпостройки. Один из домов находится в элитном коттеджном поселке «Коттон Вэй» на Николиной горе, в котором Чуйченко соседствует с премьер-министром России Михаилом Мишустиным и его родственниками.

Супруге Чуйченко также принадлежат несколько автомобилей: 

• Cadillac Escalade, 
• Mercedes-Benz S-Klasse, 
• Toyota Hilux. 

При этом все регистрационные знаки этих автомобилей «блатной» серии — «ААА».

Свояченица главы ведомства, раздающего статусы «иностранных агентов», Яна Тихонова числилась директором трех офшорных компаний с Виргинских островов: 

1. Tameko Developments, 
2. Bencroft Financia и Alumina &amp, 
3. Bauxite. 

В регистрационных документах этих фирм она указывала свой московский адрес регистрации на проспекте Вернадского. Как писал «Собеседник», эти офшоры были якобы связаны с Олегом Дерипаской.

Tameko Developments до 2013 года владела Хакасским алюминиевым заводом, входящим в принадлежащую олигарху компанию «Русал», который также владел долями других офшорных компаний Яны Тихоновой. Она входила и в советы директоров принадлежащих «Русалу» компаний. Как минимум в 2022 году Тихонова числилась сотрудником, а до этого возглавляла российское представительство швейцарской трейдинговой компании Glencore — одной из крупнейших мировых компаний, торгующих металлами, полезными ископаемыми и энергоносителями.

Старшая дочь Чуйченко Анна родилась в немецком [Германия признана правительством РФ недружественной страной] городе Висбаден, затем училась в Лондоне [Великобритания признана правительством РФ недружественной страной] в Goldsmiths University of London на предпринимателя в сфере культуры и творчества. Ее супруг, зять Чуйченко, окончил экономический факультет НИУ ВШЭ и начинал карьеру как младший финансовый менеджер сети частных клиник, а затем перешел в корпорацию «Открытие», где сначала работал ведущим специалистом банка, а после перешел в Брокерскую компанию «Открытие».

Еще одна близкая родственница руководителя Минюста также получила образование в недружественной стране. Его племянница Анастасия Троицкая окончила в 2014 году лондонскую School of Economics and Social Science, а вернувшись в Россию, открыла студию пилатеса в Москве.

Министр инюстиции

Весной 2018-го Чуйченко назначают зампредом правительства — вместо Сергея Приходько, оскандалившегося в истории с веселой девушкой Настей Рыбкой. Теперь наш герой курирует все — от планирования работы кабинета до СМИ, юстиции и правоохранительных органов. Однако на этой позиции ничем особенным не запоминается. В отличие от следующей: с 21 января 2020 года Константин Чуйченко — министр юстиции РФ. При этом нельзя сказать, что чиновник устраивает всех, напротив, репутация «человека Медведева» делает его значительно уязвимее.

В начале нынешнего года его называли главным кандидатом на пост председателя Счетной палаты, но назначения не случилось. Чуйченко продолжает возглавлять Минюст — ведомство с рыхлой структурой и массой функций, которое в случае очередного пароксизма реформ управления может стать первым кандидатом на расформирование. 

К тому же разговоры о том, что иммунитет — вещь зыбкая, идут и сейчас: Чуйченко периодически пророчат отставку. Прогнозы такого рода — вещь неблагодарная, но главная их функция — стимулирование объекта, который немедленно бросается доказывать свою необходимость. Отсюда и нарастающий размах репрессий.

Главное, чем известен Минюст широкой публике, — реестр «иностранных агентов». Сейчас в нем 674 человека и организации. Закон об «ИА» в первой редакции был принят в 2012 году, его разработала группа депутатов во главе с Ириной Яровой. При министре юстиции Коновалове под его действие попадали редкие НКО, которые получали иностранные гранты и при этом, по версии Минюста, занимались политической деятельностью. Что такое политическая деятельность, ведомство не объясняло.

Через пять лет появилась новая опция — в ответ на действия Минюста США, который обязал канал RT зарегистрироваться в статусе «иностранного агента», в России приняли поправки к закону «О средствах массовой информации». Они позволили признавать зарубежные СМИ «иностранными агентами». Первыми были «Голос Америки»*, «Настоящее время»*, «Радио Свобода»* и его региональные медиапроекты.

В 2019 году статус «ИА» Минюст смог вдобавок присваивать физическим лицам, которые участвуют в создании СМИ-«иноагентов» или распространяют их сообщения и при этом получают деньги из-за рубежа. Для опции «распространение сообщений» годятся соцсети. 

В декабре 2020 года Минюст внес в реестр первых пятерых: правозащитника Льва Пономарева, журналиста «Радио Свобода» Людмилу Савицкую, журналиста-фрилансера Сергея Маркелова, главного редактора «Псковской губернии» Дениса Камалягина, петербургскую активистку Дарью Апахончич.

В прошлом году свет увидел новый закон. Он позволяет объявлять «иностранными агентами» всех, кто получает поддержку из-за рубежа или находится «под иностранным влиянием в иных формах», при этом не получая иностранного финансирования. Критериев «иностранного влияния» нет, они отданы на откуп Минюсту, о чем сообщалось прямо на сайте Госдумы («критерии того, что именно будет считаться иностранным влиянием, в том числе в иных формах, установит Министерство юстиции»), а выход из агентского статуса для физлиц возможен только по личному решению министра или его зама.

На Петербургском юридическом форуме прозвучала новая инициатива: о введении понятия «третьи лица», которые вольно или невольно помогают иностранным агентам «нарушать закон». Ее озвучил агенству ТАСС замминистра юстиции Олег Свириденко. Проект на следующий же день появился на сайте Госдумы. Он адресован тем, кто способствует уже внесенным в реестр «агентам» в распространении их взглядов или получении гонораров. Эта норма (трудно предполагать, что парламент ее не примет) очень напоминает принцип «ведовских» процессов Средневековья, когда аутодафе подлежал не только обвиненный в колдовстве, но и те, кто пытался его спасти от Инквизиции. Политик Лев Шлосберг*, наблюдая деятельность ведомства, предложил переименовать его в министерство инюстиции (несправедливости).

В судах, где «иноагенты» пытаются оспорить включение в реестр, внятных обоснований оного ведомство, как правило, не предоставляет. Что не мешает ему выигрывать процессы. Система сломалась лишь однажды: в июле судья Советского суда Владивостока Кашимовский признал незаконным включение в реестр «ИА» журналиста Даниила Губарева*. Минюст в процессе говорил, что Губарев эмигрант и пишет о политике. Суд решил: выбор места жительства — право гражданина, а не доказательство иностранного влияния. «Предположения и домыслы не могут быть положены в основу решения суда», — отмечает Кашимовский в решении. Минюст его сейчас пытается обжаловать. Впрочем, и вступившее в силу решение суда не гарантирует исключения: так было с фондом «Гуманитарное действие»*, который ведомство не потрудилось удалить из списка, несмотря на вердикт суда, а РКН ухитрился оштрафовать «Новую» за то, что мы перестали его маркировать как «агента» в соответствии с этим самым судебным решением.

«Душили-душили…»

На поток заполнение реестра «ИА» встало в 2021 году. В реестр попадают независимые СМИ, активисты, журналисты. Минюст объявляет список новых жертв по пятницам между 21 и 22 часами. Почему нельзя в рабочее время? А это сразу и иллюзия неусыпной работы (до ночи!), и акция устрашения: каждую пятницу тысячи людей вместо более приятных дел с тревогой обновляют главную страницу сайта Минюста.

Ведомство, которое многие считали малозначительным, стало ключевым инструментом в борьбе власти с несогласными. 

По надуманным поводам были ликвидированы: «Мемориал», «Московская Хельсинкская группа», центр «Сова», «Сахаровский центр», «Агора»* (признана нежелательной), движение «За права человека», ассоциация «Голос» (входила в Европейскую сеть организаций по наблюдению на выборах, которая была признана нежелательной) и многие другие. Именно Минюст — а даже не Роскомнадзор (впрочем, его «заслуги» тоже не стоит умалять) — нанес массированный удар по сфере медиа, объявив «иноагетами» более 200 СМИ и журналистов (более 70 — за год СВО).

При этом часто провозглашение «ИА» — не результат усилий клерков Минюста, а труды добровольных помощников — многочисленных доносчиков, в том числе серийных. Независимые (а ныне еще и нежелательные) СМИ признавали «ИА» по рекомендациям одиозного «активиста» Дмитрия Ионова, а липецкий боксер Виталий Бородин стал инициатором внесения в реестр «ИА» телеканала «Дождь»*, а также издания «Проект»* (оба упомянутые медиа признаны нежелательными), философа Рубена Апресяна*, певицы Монеточки*, активистки Александры Казанцевой*, журналистов «Открытых медиа» Ильи Рождественского*, Юлии Ярош* и Максима Гликина*, главы карельского союзжура Георгия Чентемирова*.

Помимо зачистки оппозиции, список «ИА» порой служит и бизнес-интересам. В сентябре 2022 года депутат Госдумы Александр Якубовский направил в Минюст и Генпрокуратуру запрос с просьбой признать организацию Greenpeace* (ныне — нежелательная) «иноагентом». Якубовского экологи ранее называли одним из предположительных возможных бенефициаров рубок леса на Байкале. Он добивался разрешения на их проведение на протяжении нескольких лет. Его супруга Ольга владеет в Иркутской области строительным бизнесом, ее организация называется «Байкальская строительная и девелоперская группа».

Еще один неожиданный «иноагент» — Екатерина Босов*, вдова погибшего миллиардера Дмитрия Босова. Минюст внес ее в список в октябре 2022 года из-за «политической деятельности при финансовой поддержке Украины». Сама Екатерина Босов связала присвоение ей этого статуса с давлением на нее из-за раздела наследства покойного мужа. Дмитрию Босову принадлежал «Сибантрацит» — крупнейший в России производитель металлургических углей.

В феврале 2023 года «Коммерсантъ FM» процитировал руководителя программ по сохранению биоразнообразия WWF Владимира Кревера в разговоре о недостаточном финансировании сохранения исчезающих видов. Чуйченко, который является председателем наблюдательного совета АНО «Амурский тигр», ответил на страницах «Комсомолки». Статья вышла под заголовком: «Совет истинным защитникам природы — держитесь подальше от российского WWF», в ней руководству «Ъ» рекомендовано «разобраться» с журналисткой, написавшей текст, а позиция экологов объявлена «стремлением собрать побольше денег с наивных компаний и граждан, а полученные средства использовать не на природоохранные мероприятия, а на самопиар и «работу» с некоторыми журналистами». С момента выхода статьи в «КП» до включения организации в реестр иноагентов прошло менее месяца.

Хорошо бы построить… барак

Охота на «ИА» — далеко не единственная сфера деятельности министерства, которому вдобавок подчиняются ФСИН и ФССП (Федеральная служба судебных приставов). Нарекания работа последних вызывает регулярно: путаница в исполнительных производствах, легендарное хамство приставов в судах, где, несмотря на наличие вполне ясных регламентов, люди в зеленом придумывают самые разные способы усложнить жизнь посетителям.

До приставов-исполнителей трудно дозвониться, они порой не по разу взыскивают один и тот же долг с разных карт должника. Объясняется это не только вопросами квалификации, но и перегрузкой: на одного сотрудника приходится до 7 тысяч (!) исполнительных производств в год.

Скандалы с участием сотрудников ведомства то и дело случаются в регионах: Пермь, Новосибирск, Иркутск, Югра, Магнитогорск, Омск — там и сям возбуждаются дела и выносятся приговоры в их отношении. Типичные обвинения — превышение полномочий и коррупция. Есть экзотические эпизоды: в январе на Камчатке группу приставов задержали по подозрению в незаконной перевозке икры в багаже депортируемых иностранцев. По версии полицейских, сотрудники ФССП полгода отправляли красную икру в Москву, которую находчиво запихивали в сумки мигрантов, подлежащих депортации (а сами их сопровождали). СК возбудил уголовное дело и заявил, что за доставку приставам платили браконьеры.

Однако о реформировании службы вопрос не стоит. Ведь при всех казусах она — исправный источник пополнения казны. В прошлом году ФССП отчиталась, что взыскала с россиян рекордный триллион рублей. А еще служба обладает правом ограничивать человеку выезд из страны или препятствовать выдаче ему загранпаспорта. Репрессивные возможности перекрывают репутационные провалы.

Вторая служба, подчиненная Минюсту, — ФСИН. Адские условия содержания, зафиксированные в решениях ЕСПЧ, постоянные жалобы на отсутствие медпомощи, видео пыток из колоний, «кол-центры» телефонных мошенников… По статистике самого ведомства, 44% освободившихся снова совершают преступления. По данным ФСИН, за 2021 год число жалоб на применение силы сотрудниками колоний и СИЗО увеличилось на 16,1%.

Но налаженная система расчеловечивания способна мотивировать заключенных рискнуть жизнью ради того, чтобы ее покинуть: именно ФСИН в отсутствие законных оснований не препятствовала доступу в колонии вагнеровцев и вывозу заключенных на передовую.

Надо заметить, периодически Чуйченко о зонах говорит. Бунт в Ангарской колонии он объяснил «влиянием извне», а рассказавших о нем правозащитников назвал «проплаченными» (правда, позднее пытки подтвердил СК, возбудивший уголовное дело, но извинений от Чуйченко не прозвучало). 

Чуйченко поддержал идею использовать труд заключенных вместо мигрантов на крупных стройках. И вывести СИЗО и колонии за пределы городов (сколько денег казна должна отвалить на строительство новых учреждений, не уточнил). Это ухудшит положение заключенных, усложнив процедуры общественного контроля, а родственникам, которые и так в 4 утра занимают с передачами очереди к СИЗО, до них еще придется несколько часов добираться. Однако у министра все аргументировано: «Что мы решаем таким образом? Мы освобождаем наши города от не совсем приглядных учреждений, которые зачастую не только портят городскую среду, но и несут определенный идеологический вред, потому что эти учреждения находятся в непосредственной близости от жилых массивов, и наши дети, как говорится, с раннего детства сталкиваются с уголовным укладом». В целом же от идеи такой стройки шибко несет маниловщиной (хоть до хрустальных мостов между бараками пока и не дошло).

«Придется решить вопрос с Конституцией»

Ну а пока на ведомства, подконтрольные Минюсту, сыплются жалобы, его глава занят более высокими материями. Например, новым изменением многострадальной Конституции, из которой Чуйченко решил изъять запрет на господствующую идеологию. А точнее, «решить вопрос». Так он выразился в ходе дискуссии на Петербургском международном юридическом форуме: «Конечно, нам придется решить вопрос со статьей Конституции РФ, где указано, что у нас нет ни государственной, ни обязательной идеологии». Подробнее он рассказал о своей идее «Интерфаксу»: 

Еще неутомимый правовед предложил лишить участников судебных процессов права на защитников, не имеющих адвокатского статуса, обязав юристов, желающих представлять интересы доверителей в суде, получить статус адвоката. И захотел ввести новый вид экспертизы — политологической. Как поясняет автор инициативы, она будет востребована «для определения окраски материалов, действий, событий при исследовании публичных материалов с целью установления наличия либо отсутствия признаков так называемого «политического экстремизма».

При этом уж много лет ведомство не в состоянии создать (и пролоббировать соответствующие поправки в закон «Об экспертной деятельности») реестр экспертов, о необходимости которого говорят давно и который позволил бы отсечь недобросовестных деятелей-многостаночников. Не имея специального образования, таковые берутся за экспертизы по любому предмету. Например, учитель математики Крюкова и переводчик Тарасов — авторы пестрящих грамматическими ошибками экспертиз по лингвистике, культурологии, сексологии, религиоведению, правоведению, психологии и антропологии. Такой реестр, впрочем, не нужен репрессивным органам, ведь, как правило, подобные исследования делаются по заказу следствия и становятся ключевым доказательством вины на политических процессах. И реестра — нет.

Кстати, мечтая о новой экспертизе, министр вернулся к любимому детищу — реестру «иноагентов» и предположил, что новые экспертизы могут проводиться «по делам, связанным с оспариванием в судебном порядке включения организации или физического лица в реестр НКО и иностранных средств массовой информации, выполняющих функции иностранного агента». Каким боком в доказательстве наличия или отсутствия иностранного финансирования пригодится такая новинка? Ах да, ведь никакого финансирования для получения «желтой звезды» уже не надо: прошлогодние изменения в законодательстве позволили объявлять «иностранными агентами» и без него: достаточно, чтобы подчиненные Чуйченко решили, что жертва находится «под иностранным влиянием в иных формах».

А ДУСТом не пробовали?

Самая неординарная идея Чуйченко, связанная с «иностранными агентами», — уморить их голодом. «Мы лишили иностранных агентов госфинансирования, а почему бы их не лишить вообще финансирования и возможности зарабатывать деньги?» — таким вопросом задался министр, беседуя с Никитой Михалковым на сессии «Бесогон и право» питерского юридического форума. При этом несколькими минутами ранее он же уверял, что внесение в реестр «ИА» — не наказание, а «всего лишь наделение статусом, который предполагает соблюдение поведенческих условий». Там же он высказал еще одну мысль: статус «ИА» — ответ на работу «против наших духовно-нравственных ценностей».

Трудно сказать, какие нравственные ценности у самого Чуйченко, если же он имеет в виду ценности общероссийские, то термин не правовой (хоть сам министр и уверяет, что «духовно-нравственные ценности — правовой институт»). Да и как доказать, что кто-то с ними борется? Но доказывать и не надо: внесение в реестр Минюста — процедура внесудебная. То есть произвольная.

Тут сочувственно поддакнул «бесогон» Никита Михалков: «Почему Минюст должен с кем-то советоваться, кто иноагент а кто нет? Вы готовите три месяца кандидатуру, а вам говорят: погодите еще недельку?» «А мы разве с кем-то советуемся?» — бесхитростно ответил вопросом на вопрос Чуйченко, закрыв тему. Сессия «имени Михалкова» — с фантасмагорическим названием «Бесогон и право» на ПМЮФ уже традиционная. Чуйченко — председатель оргкомитета форума. А еще — сосед Никиты Сергеевича по Николиной горе.

Меж ними царит согласье: Чуйченко хвалит «бесогона», а Михалков на страницах «Коммерсанта» поздравляет чиновника с днем рождения в таких выражениях: «Я именно в нем чувствовал этот важнейший синтез — глубины и понимания в принятии решений и твердости в их исполнении, когда они приняты. А самое сложное, что людям на таких постах нельзя уставать, нельзя поддаваться минутной слабости, нельзя переваливать свою ответственность на других. Вот такой жизнью и живет министр юстиции Российской Федерации Константин Анатольевич Чуйченко».

На последнем ПМЮФ министр высказал еще одну мысль: отправлять на принудительное лечение трансгендерных людей. И анонсировал запрет смены маркера «пол» в паспорте и других документах. Вскоре такой запрет стал законом. «Мое мнение, мнение Минюста, состоит в том, что их лечить нужно в ту сторону, в какую определила природа», — сказал Чуйченко. 

Не впервые Чуйченко высказывается о вещах, не имеющих прямого отношения к его ведомству. Недавний случай — дело Никиты Журавеля. Парня, поджегшего Коран в Волгограде, министр потребовал отправить в колонию мусульманского региона ради «уважения к религии». И Журавель оказался в Чечне (вопреки принципу территориальной подследственности), где был избит неизвестно в каком качестве посетившим СИЗО сыном Рамзана Кадырова, что подтвердили официальные лица республики. Никакой реакции на это Минюст не произвел.

Чуйченко взял на себя и миссию объявить невыполнимым требование ЕСПЧ об освобождении Навального, когда суд на основании правила 39 велел обеспечить тому безопасные условия содержания. «Полученное из ЕСПЧ требование об освобождении Навального это грубое вмешательство в деятельность судебной власти суверенного государства, — говорится в комментарии Чуйченко «Интерфаксу». — Это требование является необоснованным и неправомерным, поскольку не содержит указания ни на одну норму права, которые позволили бы суду вынести такое решение». Еще он заявил об «отсутствии правовых оснований для освобождения данного лица из-под стражи» — при том, что изменение меры пресечения в сторону более мягкой может принять следователь единолично как процессуально самостоятельное лицо. И юрист Чуйченко это должен знать.

Эта функция — декоративная — может быть, и есть главная роль чиновника. Трудно предположить, что он лично питает лютую неприязнь к людям и организациям, которые оказываются поражены в правах после попадания в реестр «ИА». Или к правозащитным инициативам, которые ведомство ликвидирует посредством долгих судебных процессов. Вероятнее всего, интересанты этой процедуры находятся вовсе не в Минюсте. Но именно он стал ключевым игроком на поле репрессий, получив особую, новую значимость — беря на себя ту грязную работу, за которую до сих пор не готово отвечать ни одно другое ведомство.

*Власти РФ считают «иноагентами».