Какими мы могли бы быть

— 1Г класс. Првет Никита я Тома.

Привет. Я Тома. Я непонимаю как можно посодить в тюрьму на 5 лет из за каковота меенкрафта. И я хочу штобы ты поскорее вышел из тюрьмы.

— Здравствуйте, Никита. Мне 81 год, и я гожусь вам даже не в бабушки. Про возраст я потому, что пришлось пережить многое. Мое первое осознанное событие — мне четыре года, и мы с тетей выкапываем мерзлую картошку на поле. А на нас несется всадник с нагайкой и начинает бить ею. Тетя накрывает меня своим телом, чтоб я осталась цела. А второе (мне 12 лет), когда умер Сталин, и нас всех собрали в актовом зале школы. И все учителя рыдают, а мы с моей подругой, у которой вся родня сидит в лагерях, не понимаем причину их «горя». Правда, не пройдет и трех лет, как те же самые учителя будут рассказывать нам о культе личности. Кстати, они были очень плохими учителями.

И вот эти два случая, как я думаю, определили мое отношение к жизни. Первый. Государство — это насилие и несвобода.

Второй. Надежда, что будет свобода.

Всегда живу этой надеждой.

Благодаря таким, как вы, Никита, эта надежда во мне до сих пор не умирает. Завидую вашей маме, что ей удалось воспитать свободного человека. Это очень трудно.

— Никита, здравствуй. надеюсь ничего, что столь неформально, ты всего на год меня старше. и когда я увидела это — я была в ужасе. очень страшно осознавать, что пока ты занимаешься обычными делами, твои сверстники переживают… такие вещи. с каждым днем я все больше удивляюсь тому, как ненависть становится сильнее. кажется, будто надежды на будущее, я уже и не говорю на «светлое», нет совсем. но это не так. и ты для меня — личный пример того, что еще есть, на что надеяться. ты — лицо храбрости нашего поколения. честно, до сих пор не представляю, как в таком возрасте можно стойко проживать все испытания, которые приготовила тебе жизнь. просто я, как подросток, который практически всегда думает только об экзаменах и поступлении, читаю твою историю и не понимаю, как… да как так можно. потому что я прекрасно вижу, что ты такой же — самый обычный — ребенок, которого когда-то заботило то же самое, что и меня. и я осознаю, что мы все остались без какой-либо защиты. но благодаря таким людям, как ты, людям, которые не сдаются, я понимаю: всё не зря. я восхищаюсь твоей смелостью и силой духа, правда. вы обязательно будете свободными. справедливость восторжествует, просто этому нужно время. я знаю, что «банальное» держись не помогает, но, правда, не опускай руки, пожалуйста. твоя личная борьба невероятна значима. и мы все это замечаем. всё проходит. значит, и это обязательно пройдет. и самое главное. любовь сильнее зла. и страха. мы всё еще сможем исправить. наша страна действительно станет свободной, а ты заживешь так, как сам захочешь. просто продолжай верить в это. когда-нибудь настанет день, когда всё наконец будет в порядке. ты справишься. правда.

— Привет, Никита!

Как странно и сложно начинается твоя жизнь!

Мне 49 лет, ты меня не знаешь. Я художник и педагог из СПб.

Тебе так рано пришлось столкнуться с несправедливостью и абсурдностью жизни. С одной стороны, в таком возрасте это большое испытание, а с другой, очень мощный опыт. Легко писать о том, что это «ценный опыт», сидя на диване, ты подумаешь и будешь, конечно, полностью прав. В твоей истории так получилось, что взрослые сидят на диване, а дети отбывают наказание. Я бы хотела, чтобы было наоборот, правда. Чтобы взрослые несли ответственность и, если нужно, наказание за то, что они сделали или не сделали, или сделали плохо.

У меня тоже есть сын, ему 22. Я часто думаю, что не смогла помочь ему взять хороший старт в жизни, не смогла объяснить и дать многое, что должен был объяснить и дать взрослый человек своему ребенку. Мне кажется, это особенность вашего поколения. Вам придется идти самим и рассчитывать только на себя.

Я хочу пожелать тебе сил и мужества получить этот нелегкий опыт. […]

Крепко дружески обнимаю! Прошу прощения от лица всех взрослых людей своего поколения, что мы были такие балбесы и идиоты, и не смогли построить нормальное общество, в котором вам, молодым людям, было бы хорошо жить и где не было бы такой вопиющей несправедливости и беззакония.

Будь, Никита!

Приезжай в Питер, как освободишься.

Тут очень красиво!!! И вкусная шаверма.

— Здравствуй, Никита! У меня есть сын тоже твоего года рождения. Для меня нет никаких сомнений, что вам с мамой не надо падать духом и надо обязательно подавать на апелляцию, может быть, написать обращение президенту и генеральному прокурору, твой адвокат, конечно, знает лучше. Я считаю, что 11 месяцев в СИЗО, штраф уже перебор. Совершенно не согласна с приговором! Меня очень поразило, что ты после такого испытания в таком детском возрасте не озлобился на общество и жизнь, сдал ОГЭ и поступил в колледж! Ты заслуживаешь права учиться дальше! Пожалуйста, напиши, как можно написать твоей маме. Я не анархистка и никогда не поддерживала никакие движения, всегда голосовала за Путина и «Единую Россию», но мне дико видеть то, что происходит с тобой! В интернете идет сбор подписей, чтобы изменить приговор, дай Бог, все закончится хорошо! Я очень на это надеюсь! Держись!

— Никита, здравствуй. Восхищаюсь вашей силой и твердостью. Желаю вам и вашей маме пройти эти жуткие испытания и остаться такими же светлыми, порядочными людьми. Какое счастье, что есть такие люди, как вы. Значит, есть надежда, что у нашей страны будет будущее.

Я сама мама троих детей, 26–20–13 лет, переживаем за вас. Берегите себя!

— Здравствуйте, Никита!

Очень сложно писать незнакомому лично человеку, но я попробую. Я слежу за вашей историей с самого начала, помню ощущение шока и нереальности происходящего. Читала все материалы в газете как сводки из другой эпохи. Но никто не хочет, чтобы все повторилось. Я очень вас поддерживаю, хочу рассказать, что много людей за вас, созданы петиции, чтобы повлиять на апелляцию, все стараются по мере сил и возможностей. Ваша история и мужество зацепило многих самых стойких и непробиваемых циников. Для меня лично отдельной историей оказалось ваше сочинение по Лермонтову, которое прочитала не только учитель, а вся страна. Вы прекрасный, умный, честный человек. И как говорил великий учитель Януш Корчак: «Не все люди мерзавцы». В это иногда сложно поверить, разные бывают ситуации, но правда жизни об этом говорит.

И еще, мне кажется, у вас появилось много духовных родителей, вот так вдруг много разных взрослых почувствовали себя ответственными за вас и готовыми поддержать. И обязательно обращайтесь за любой помощью к этим взрослым, без стеснения, это важно, и я, конечно, не исключение. Вы не обязаны отвечать мне, но иметь такую возможность и любой шанс всегда важно, мне кажется. С огромным уважением жму вашу руку.

— Моя дача стоит около леса, а за лесом Волга. Я хожу туда каждый день. И вот, сидя на берегу под березой около небольшого обрыва, я вижу небольшие хрущевки на другой стороне. На удивление, дома и их дворы с детскими площадками выглядят очень ухоженно. Они как будто законсервированы во времени. Смотрю на них и представляю себе компанию молодых людей в пионерских галстуках, которые глядят на меня с другого берега. Кто-то возьмет да взглянет на небо, представляя, как будет крутить «бочку» на спортивном самолете Як-32. Другой посмотрит на гладь реки, и с новой силой у парнишки загорится желание стать моряком. У этой компании вся жизнь впереди, и они это прекрасно понимают, поэтому смело смотрят в будущее, готовые превозмогать трудности.

Я хочу жить, как они. Иметь такие же горящие глаза. Да, образ этих подростков лишь идеальная картинка, нарисованная культурой СССР. Но разве это не прекрасно, жить в надеждах на будущее? Существовали ли подобные чувства, к которым я так тянусь, которые есть у той компании с противоположного берега, у детей в реальном Союзе, мне спросить, в общем-то, не у кого. Родители — дети девяностых. Мама даже пионером побыть не успела.

Знаешь, из меня вышла бы отличная пионерка. Я подумала об этом, когда на даче нашла старый папин журнал. Там было объявление о наборе в заочную школу при МФТИ (допы по физике и математике, существующие и по сей день). Смотрю вступительные задачи и думаю: «Классика». Интересно, смогла бы я решить все эти задачи, если бы не было телефонов и решать задачи было бы единственным развлечением?

Несмотря на все вышесказанное, я бы не согласилась жить в СССР и в прошлом. Я ценю научный прогресс, который спасает жизни, ценю развитие психологии, которая работает над качеством этой спасенной жизни, и многое другое.

Подытоживая, хочу сказать, что лето у меня ассоциируется с дачей, а дача, в свою очередь, отправляет меня в какой-то другой, законсервированный мир. Чего стоят только вечера в красивом спокойном саду с урчащей кошкой на коленях. Как хорошо, что завтра я отправляюсь туда на две недели. Если вспомню еще какие-нибудь ощущения, вызванные этим местом, обязательно расскажу в своем следующем письме.

— Мне 27 лет. Пару лет назад я уволилась из кинотеатра, проработав совсем недолго, а впечатлений осталось едва ли не больше, чем со всех остальных должностей вместе взятых. Я киномеханик по образованию, нас учили работать на пленочных киноаппаратах: регулировать все узлы, заправлять пленку и проверять ее качество. В киноаппаратах много развлечений, одну только осветительную систему можно влегкую настраивать несколько часов. Цифровые киноаппараты, конечно, гораздо проще в управлении, чем пленочные, для работы на них хватит с лихвой трехчасовой учебы. Один киномеханик мне даже рассказывал, что при приеме на работу ему пришлось выучить все регулировки мальтийского механизма, потому что их спрашивали на собеседовании. Мальтийский механизм — это сердце пленочного киноаппарата, он обеспечивает движение кинопленки со скоростью 24 кадра в секунду; в цифровых киноаппаратах его нет, вообще нет достаточно сложных элементов, которые нужно иметь в виду постоянно.

В общем, киномехаником меня так и не взяли, не было вакансий, зато взяли проверять билеты и продавать попкорн. В этом же кинотеатре уже работал мой одногруппник, а на собеседование одновременно со мной пришла наша одногруппница — мы с ними даже не общались до этого.

В кинотеатрах все ужесточаются требования к контролю, у нас на фильмы с возрастной маркировкой «18+» только по паспорту пускали и вообще старались щепетильно к таким делам относиться. Ну и нам, новичкам, мозги полоскали.

Во второй рабочий день я стояла на проверке билетов на четырех залах. Про один из них наш инженер сказал, что в нем заедает у двери ручка: изнутри не открыть, и надо следить, чтобы дверь не захлопнулась. А я замоталась и не уследила — вспомнила, только когда после сеанса никто не вышел. Забегаю в зал, там почти никого нет, только зареванная девочка лет шести. Представь, как она испугалась! Мультик закончился, зал пустой, а выйти не получается. Но она тут же успокоилась, когда услышала, что мы сейчас пойдем к маме с папой — они сидели в соседнем зале на взрослом фильме и собирались досмотреть его вместе с дочкой, но я не могла пустить ее на сеанс из-за возрастных ограничений. Договорились, что она подождет в коридоре со мной. Ей, конечно, было скучно, но она очень хорошо себя вела, вообще не капризничала. А скоро у меня начинался следующий сеанс в 3D, и девочка бросилась всем зрителям раздавать очки, и была таким солнышком, что перед ней таяли даже люди с хмурыми лицами. Даже жаль, что она не смогла поработать со мной подольше.

А ты уже где-то работал? А где хотел бы?

Вкладываю для тебя три листочка и конверт, чтобы ты распорядился ими по своему усмотрению, но, конечно, буду рада, если ты решишь ответить! Обнимаю!

— Никита, привет! Мне 16 лет. Пишу тебе, чтобы сказать, что ты не один. Мы с тобой ровесники, и я восхищаюсь твоей смелостью. (…). У меня не хватает смелости на такие акции, хоть я и не боюсь тюрьмы. Кстати, хотела сказать, чтобы и ты не боялся, но об этом позже. Так вот, я читаю, выписываю «Новую газету», где каждый выпуск — статья про тебя. Я читаю со слезами на глазах, а потом рассказываю родителям и всем друзьям. Хоть я и редко обсуждаю с друзьями политику. Потому что мало кого это волнует из детей, а из взрослых — тем более. Но про этот случай я рассказала всем, хоть все и так слышали из новостей. Но их знание заканчивалось на: «ну какого-то мальчика посадили или не посадили за взрыв здания ФСБ в «Майнкрафте». А если начинаю говорить, что ты расклеивал такие листовки, то в ответ будет: «А что он хотел?»

А ты хотел свободной России. Ты хотел справедливости. Эти все уголовные дела просто смешные, но становится невесело, когда они вступают в силу. Я считаю своим долгом сказать тебе, что ты молодец. Не жалей ни о чем. Не отказывайся от своей позиции, не ломайся, не отчаивайся. Я поддерживаю тебя. Ты воодушевил меня, заставил поверить, что молодежь в России еще волнует политика.

Я тебе сочувствую, что тебе выпало такое испытание, но ты с ним справишься. От СИЗО в России, к сожалению, никто не застрахован. В газете пишут о том, что эксперты оценили мотивом для экстремизма то, что ты советовал читать друзьям, и вы обсуждали это. Расскажи, что советовал? Мне теперь очень интересно ознакомиться с такой литературой. И в целом мне было бы приятно, если бы ты написал о своей любимой книге. Мне вот очень нравится Довлатов, Лермонтов.

А тюрьма — это лишь испытание в твоей жизни, не бойся. Пусть это время пойдет тебе на пользу. Мне кажется, все в этой жизни не просто так. Здоровья тебе морального и физического. 21 февраля 2022 года.

Из Таллина:

— Здравствуйте, Никита

Сегодня я прочитала в телеграм-канале «Новой газеты» о том, что вам можно писать письма, и сразу решила написать. Мне 73 года, наверняка я старше вашей бабушки. Но отношусь к вам со смешанным чувством нежности и уважения. Вы для меня не только ровесник моих внуков, но и зрелый человек, личность. Впервые я прочитала о вас в «Новой газете» в 2021 году, когда они рассказали о деле канских подростков. Потом еще был материал на р/ст. «Эхо Москвы». Ваша история произвела на меня огромное впечатление. Особенно меня тронули ваши слова о том, что вы не осуждаете и не держите зла на тех ребят, которые давали показания против вас. Вы сказали, что знаете, какое на них оказывалось давление. Это очень непросто — суметь поставить себя на место другого человека, суметь не осудить. Спасибо большое вам за это. И вашей маме большое спасибо. Ей, конечно, сейчас тяжело.

Надеюсь, что осознание того, что ее сын в таком юном возрасте проявил самые лучшие человеческие и христианские качества, будет поддерживать и укреплять ее дух.

Я живу в Эстонии. А мои дети и внуки в России. Так вот получилось: я родилась в Эстонии, когда она была советской республикой, дети переехали в Россию, когда был единый Советский Союз, а теперь вот оказались в разных (и не очень дружественных) странах. Живя в Евросоюзе, я имею доступ к различным независимым СМИ. Так что, надеюсь, и в дальнейшем будет возможность где-то прочитать о вас. Это письмо я постараюсь отправить из России. Желаю вам, Никита, душевных и физических сил.

Из Петербурга:

— Это письмо пишу я, человек весьма уже немолодой. Я знаю о твоей истории, о суде, о приговоре.

Сейчас много пишут о канском деле. Многие сочувствующие делают акцент на возрасте — твоем и твоих товарищей. Я воспринимаю ситуацию иначе. Во-первых, свободолюбие и жажда правды — качества, свойственные людям всех возрастов (к сожалению, далеко не всем людям). Во-вторых, твое восприятие современного положения и ответная реакция на происходящее — отнюдь не «детская».

В-третьих (точнее, как раз «во-первых»), ты человек мыслящий, самостоятельно строящий свое мировоззрение и остро чувствующий горе и несправедливость.

…Много лет назад я была девочкой, училась в школе, очень увлекалась историей Латинской Америки, стала сама изучать испанский язык; мне казалось тогда, что свобода духа и т.д. — это там, далеко, в Андах. Как-то так это получалось в те давние, доинтернетные времена, что я, к примеру, сочувствовала чилийским и парагвайским узникам, но ничего не знала о наших политзаключенных…

Путь к познанию, просвещению, освобождению сознания был трудным и многолетним.

Сейчас я седеющий человек с некоторым жизненным и литературным опытом. Я агностик (в юности считала себя атеисткой, но верила в какие-то непознаваемые вещи и чудеса). По взглядам я сейчас сторонница ненасильственных вещей (но не абсолютно), я за гармонию человека и окружающей среды, за права человека и т.д. Мне очень близки такие люди, как Урсула Ле Гуин (у нее замечательная философская проза, считающаяся «фантастикой»), Лев Копелев (филолог, философ, писатель, политзаключенный сталинских послевоенных лагерей). Из трех больших задач, которые, как утверждают некоторые, надо совершить в жизни, я выполнила две. С детьми не получилось, но с деревьями и книгами — получилось. Много лет я участвовала в волонтерских лесопосадках, и те наши елочки уже большие, им по двадцать лет. И книги кое-какие написаны — путевые заметки о «ближнем Севере», например.

…У тебя, Никита, многое впереди. И то трудное, что тебе досталось, оно совсем не обязательное в становление личности. Главное — это оставить территорию свободы в своем сознании. Я надеюсь, это получится.

Вот пока и всё. Сил, здоровья, поддержки от ближних и незнакомых! Позволь пожать твою руку. За свободу!

— Здравствуй, Никиточка! Крепись, милый мой! Вы еще молоды, все еще впереди. Не подведи мать, страдающую за тебя. Не сдавайся, будь мужественным, честным, не дай сердцу очерстветь!! Прости всех нас!

Е., проработала в школе 33 года. Знаю много о детях, поэтому понимаю, что только справедливость отзывается в ваших душах. Жестокость же никогда не была правдой!

— Приветствую тебя, отважный рыцарь! Пишет тебе тетя Мотя 40 лет (хотя, естественно, в душе мне 25). Хочу пожелать тебе стойкости и оптимизма. Я уверена, ты все выдержишь и останешься светлым принцем в нашем темном времени. Знай, что в далеком Липецке есть как минимум 1 душа (а я знаю, что их тысячи), которая переживает за тебя. С уважением и почтением.

— Уважаемый Никита! Я искренне хочу выразить вам свою поддержку. Вы очень мужественный человек. У меня сын чуть старше вас. Поэтому я знаю не понаслышке, какая у нас прекрасная молодежь, сколько в вас силы, искренности и чистоты. Спасибо вашему поколению, что даете нам веру. Держитесь! Весна наступит.

— Здравствуй, Никита. Твое дело прогремело на всю страну, то, что о нем не расскажут по телевизору (может, оно и к лучшему), не значит, что про тебя никто не знает. Я очень за тебя переживаю, очень надеюсь, что эта страшная веха в твоей жизни когда-нибудь закончится, не сломав тебя и не поколебав твои принципы. Ты молодец, что поступил именно так, как поступил. Ничто не напрасно.

— Здравствуй, Никита! Ничего не бойся, не дай себя сломать. Если набрать твое имя в поисковике латинскими буквами, то окажется, что оно уже облетело весь земной шар, и ни одна газета не верит в справедливость твоего обвинения и приговора. Глядя на твое честное, открытое лицо, начинаешь гордиться сибирскими людьми.

— Никита, то, что с тобой произошло, не поддается никакому пониманию и приводит меня в ярость. В твоем последнем слове я увидел необычайную храбрость. Я хотел бы сказать, что ты не один и это далеко не конец истории. Все самые хорошие люди страны с тобой, все, у кого есть сердце в груди и голова на плечах.

Я желаю тебе не привыкать к случившимся событиям, всегда помнить, что всё это вопиющая несправедливость. Не переставай верить в то, что лучшее возможно и что в твоих силах менять реальность маленькими шагами. Помни, что все хорошие люди на твоей стороне, ты не один. Этот приговор злит миллионы людей, включая меня. Я желаю тебе сил на преодоление всего, что тебе предстоит преодолеть.

Мне очень-очень хочется тебя поддерживать. Если тебе интересно продолжить переписку, то я буду очень рад. Я увлекаюсь поэзией, играю на барабанах, люблю танцы, котов и точные науки. Я работаю инженером в Apple и живу в Лондоне. А еще я родился в крошечном городе в Иркутской области, который наверняка неотличим от Канска. Буду рад рассказать тебе интересные истории или порекомендовать тебе интересные книги.

— Привет, Никита. Мне 45, и мы не знакомы. Я читал о твоем деле, считаю приговор несправедливым и уверен, что скоро будешь на свободе. Хочу помочь тебе с высшим образованием, когда выйдешь, напиши мне или позвони, не стесняйся. А пока буду рад переписываться, пиши, как у тебя дела, а я буду писать, что происходит тут.

— Привет, Никита! […] Меня заинтересовали те мысли о свободе, которые ты изложил в своем последнем слове. Я тут случайно наткнулся на чудесную книгу Эриха Фромма «Бегство от свободы», в которой он последовательно рассматривает эволюцию человеческой психологии на фоне освобождения от примитивных форм устройства человеческой цивилизации. Он находит убедительные доказательства того, что одиночество (моральное, в первую очередь) погружает человека в бездну иррационального и экзистенциального страха, и лишь бы не испытывать этот страх — они примыкают к любой общности. На этом первичном импульсе строятся идеи государства, национализма, семьи и прочих фундаментальных для общества понятий. Буду рад, если ты поделишься впечатлениями о книге, надеюсь, сотрудники правоохранительных органов не сочтут ее крамольной, а, может быть, даже наоборот — удивятся масштабу мысли. Вдруг им в академии не давали читать гениальных писателей? Это многое бы объяснило. Держись и будь сильным. Мне не все равно.

— Привет, Никита. Пишу тебе из Москвы. Ты меня не знаешь, потому как я один из многих (я надеюсь), кто написал тебе после приговора. Впервые я услышал о твоем деле достаточно давно, когда все крутилось вокруг «Майнкрафта» (большинство СМИ до сих пор так пишут), однако потом, когда я подробнее ознакомился с делом, с удивлением узнал, что это не так. Но, помимо этого, я узнал о твоей силе духа, твоем характере и нелегкой судьбе. У нас небольшая разница в возрасте (мне 18 лет), оттого все подробности будто бы ложатся и на историю моей жизни. И каждый раз я думаю о том, как бы повел себя в той или иной ситуации, и каждый раз не нахожу ответа и удивляюсь тому, как находишь его ты. Все это действительно тяжело, поэтому твой внутренний стержень кажется просто поразительным. […] Помни, что о тебе никто не забыл.

— Здравствуй, Никита. Мы всей семьей тебя поддерживаем. Я тебя понимаю, сама живу в этой стране. У меня два сына, одному 25 лет, второму 22. Держись. Для меня ты герой. Мои парни, когда были помладше, тоже искали справедливости и хотели ее добиваться. Сейчас поутихли, у старшего семья. Ты выбрал верную сторону, но зло — с кулаками. Никита, я живу в Анапе, и когда все это закончится, приезжайте с мамой к нам. Я маме уже написала. Обязательно приезжайте, дорогу и проживание мы оплатим. А понравится у нас на юге — оставайтесь, я буду рада. Чем сможем, поможем. Держись, Никита. Жизнь говно, но мы с лопатой.

— Никита, доброго времени. […] Когда о тебе думал, вспомнилось из Солженицына, где он про подростков писал, как они смело шли в узы, без страха и сомнения, и, глядя с сегодняшних позиций, понимаешь, как они были правы, и перед потомками они уже не краснели и глаза не прятали.

А в твоем случае так вообще достойно держишься. […] Запомни, ты уже везде и во всем успел и ты уже никуда ни в чем не опоздал. […]

— Здравствуй, Никита!

Я из Нижнего Новгорода, мы с тобой ровесники — ты старше меня на три дня.

Мы с друзьями давно следим за твоим делом. У тебя была такая классная и мощная речь в суде! Твоя стойкость перед лицом всепроникающей судебной системы не может не вызывать восхищения. Ты — гражданин в лучшем смысле этого слова, как в греческих полисах, на римских форумах, на новгородском вече. Мне близка твоя политическая позиция по многим вопросам. Честно скажу, что не читала Кропоткина, зато читала Ленина и чуть-чуть Маркса. Думаю, у нас схожие интересы, поэтому будет, что обсудить в письме (письмах?).

Получается как-то заумно. Наверное, стоит рассказать, чем я вообще занимаюсь… Вообще я поступаю в мед, чтобы в будущем стать психиатром и уйти в науку. Там есть абсолютно не затронутые русскоязычными исследователями вопросы: аутизм, СДВГ, расстройства пищевого поведения. Только копни, и уже обнаружишь потенциал для помощи огромному количеству людей. Но эту профессию тяжело получить — 6 лет специалитета и 2 года ординатуры. […] Если вдруг я пойму, что не готова тратить на это столько сил и времени, то выберу себе специальность, связанную либо с лингвистикой, либо с обществознанием. Раньше думала еще про химию (и даже писала маленькую типа исследовательскую работу), но потом поняла, что вряд ли буду ощущать, что занимаюсь тем, чем надо, работая в промышленности. […] увидела пост о наборе в летнюю лингвистическую школу. Очень хочется рассказать тебе об этой поездке! Все это было в Дубне, под Москвой, в санатории. Мы ехали туда 3 часа, и уже за это время я успела познакомиться с соседом: он невероятно умный и мечтает стать лингвистом, что не мешает ему писать олимпиады по физике и читать разных современных левых философов и социологов, вдобавок к этому он хорошо разбирается в музыке. Я попала в прекрасную комнату к прекрасным соседкам; уже в первый день мы проговорили до поздней ночи и много всего спели под гитару. Три из них учатся в классической гимназии в Питере, они там учат латынь и древнегреческий! Еще одна соседка приехала из Беларуси; она билингв: говорит на русском и белорусском как носитель.

[…] это были удивительные 10 дней в удивительном месте. Надеюсь, мне удалось передать тебе хоть немного того тепла, которое я чувствую, вспоминая об этом.

Я помню, что у тебя скоро день рождения. Наверняка встречать семнадцатилетие в тюрьме нерадостно. Мне очень хочется тебя поздравить, поэтому с письмом отправляю 2 книги. Первая — сборник стихов Маяковского. Они очень духоподъемные, в каждой строчке ощущение свободы; это всегда помогает, когда тяжело. Вторая книжка — книжка Паолы Волковой об импрессионистах. Там много цветных иллюстраций, и я надеюсь, что они подарят тебе ощущение красоты. Если книги вдруг не передадут, то могу отправить стихи письмом, а картины — через ФСИН-фото, не только эти, а любые вообще. Может, у тебя есть любимый поэт или художник, произведения которого тебе так ценны, что хотелось бы их иметь рядом?

Если получится, расскажи о том, как проводишь свои дни, что замечаешь, о чем думаешь. Я писала это письмо, совсем тебя не зная; может, если я пойму, что ты любишь, то напишу что-то более интересное для тебя! Помни, что всё не зря.

Товарищ, верь: взойдет она,

Звезда пленительного счастья…

С огромным уважением.

— Здравствуй, Никита!

Пишу тебе из последних выходных лета 2022 года. Как обычно, лето пролетело очень быстро, наверное, потому, что у меня не было отпуска и я работала все лето.

Мне 32 года. Я живу в Санкт-Петербурге. Это чудесный город с красивыми домами и хорошими людьми. Здесь много разнообразных, разносторонних людей, люблю за это Питер. Кстати, это лето было совсем не дождливым, было много жарких деньков. Впереди осень, которую я не совсем люблю, хоть и родилась в сентябре. Больше всего не люблю ноябрь, потому что для меня это какой-то месяц застоя, усмирения природы, как будто время останавливается в эти дни и все вокруг замирает до прихода снега и холодов.

Я помню, как в детстве немного переписывалась письмами с двоюродной сестрой, подругой детства. Потом в 2010 году писала письма подруге в другой город, просто чисто для интереса. Последние два года я писала письма и получала ответы. Люблю, когда мне приходят в ответ письма. Это всегда приятный и волнительный момент. Иногда жизнь возвращается на старые привычные круги, это забавно.

Как ты наверняка знаешь, у нас тут своя атмосфера, свои события. Сколько еще таких событий нас ждет впереди, кто бы знал точно.

Дорогой Никита! Я очень хочу верить, что ты не изменяешь себе и остаешься честным. Что даже несмотря на все эти события, ты не теряешь человечность, силу духа, мужество и веру в себя, веру в добрых людей. Веру в добро. И силу любви. Не сдавайся и сохраняй свое мужество, оно сможет помочь тебе в темные часы.

Я хочу знать и верить, что ты остаешься человеком.

«Какой же черный нам выпал век,
А мне мерещится вдалеке
Живой надежды забытый свет,
Так верь же мне, это точно пройдет…»

Буду рада ответному письму и твоему рассказу о себе, своей повседневности и своих мыслях.

Обнимаю тебя.

Береги себя.

Из Иваново:

— Здравствуй, Никита!

Поздравляю тебя, сынок, с наступающим 2023 годом. От всей души желаю тебе освободиться в этом году, выйти на волю, потому что не верю, что ты в чем-то виноват.

Не знаю, крещен ли ты, но помни: Бог посылает испытания человеку по силам, и посылает их тем, кого любит.

Молюсь за всех таких, как ты, заключенных, святой великомученице Анастасии Узорешительнице. День памяти ее, кстати, скоро — 4 января. При жизни своей она постоянно посещала узников, утешала их, лечила, омывала им руки и ноги, очищала волосы. Она терпела озлобление людей. Все свое богатство она раздала неимущим, выкупала за деньги узников. Ее пытали голодом — 60 дней она прожила без еды. Когда язычники захотели сжечь ее тело — огонь не коснулся ее. Жила она в III–IV вв. в Риме. Однажды ее и еще 120 человек захотели утопить — тоже ничего не вышло.

Очень надеюсь, что Анастасия Узорешительница всем страждущим поможет.

Здоровья тебе, мужества, выдержки, и твоей маме тоже.

Отвечать мне не обязательно: используй конверт для письма маме, если пожелаешь.

С наилучшими пожеланиями.

Из Тулы:

— Привет, никита! мне тоже 17 и я вегетарианка. сколько у нас общего, казалось бы!! я недавно приехала из москвы домой, учусь там в универе, сдала сессию! вернулась в родной дом к своим котикам. знаешь, мне интересно, во что ты веришь. или, может быть, в кого? я загадываю желания на 11:11, 22:22, выпавшие реснички. еще верю в себя. и в тебя. сегодня 31 декабря, когда я пишу тебе это. был тяжелый год, но очень интересный. я желаю тебе встретить его так же тепло, как встречаю его я. загадай желание, оно обязательно сбудется. о чем ты мечтаешь перед сном? я мечтаю о том, чтобы мои близкие были в порядке, мечтаю о том, чтобы выучиться сейчас на политика и что-то изменить. в эту новогоднюю ночь я не буду слушать речь президента — дело принципа. я окружила себя людьми в этом году, которые пишут письма политзаключенным и политически активны. пиши все что угодно, может мы станем друзьями по переписке (пока все знакомятся в интернете, я знакомлюсь с тобой вот так). ты хорошо держишься, продолжай в том же духе. борись. я не могу тебя понять, но очень бы хотела. спасибо за твою смелость и открытость. за то, что продолжаешь бороться. мне легче от твоей борьбы. каких исполнителей ты любишь? может, какие-то песни? я слушаю лил пипа, лсп, twenty one pilots, три дня дождя. этот год научил меня тому, что не стоит бояться жить. другой жизни не будет. хороших новостей из мира мало, поэтому полезно сконцентрироваться на себе. даже если ты уже не веришь в хорошее, я буду верить за тебя. я буду верить в тебя. начни этот новый год так, как можешь и хочешь. с теми убеждениями, которые у тебя есть. я уважаю принципиальных людей. когда выйдешь на свободу, ты обязан будешь заценить картинки с милыми котиками и мемами. спасибо, что остаешься сильным. весна неизбежна, а реки обязательно растают.

Из СПб:

— Здравствуй, Никита!

Мы совсем с тобой не знакомы. Но твоя история стала для меня одной из самых трагичных, абсурдных, глупых, маразматичных. […] Моему сыну 18 лет. 24 февраля он вышел на площадь (мы жили тогда в Сыктывкаре, это Республика Коми). Нас обоих взяли и арестовали. Теперь мы живем в Петербурге. Сын поступил в университет. Он учится на программиста и тоже передает тебе привет.

Знаешь, Никита, меня очень впечатлило то, что остальные ребята признали свою вину, а ты не стал признавать. Я считаю это поступком очень сильного человека. Уверена, что ты таким и останешься.

Я много лет защищала права детей с ограниченными возможностями здоровья в Сыктывкаре, создала два реабилитационных центра: один для детей, один для взрослых и еще 5 мастерских, в которых уже взрослые ребята с инвалидностью учатся готовить еду, столярному, керамическому, швейному делу. Сегодня такие, как мы, не нужны России. Но я уверена, что скоро все поменяется, и такие, как ты и я, и еще многие люди найдут себе место.

Ты там держись. […] Тебя хотят сломить, потому что ты сильный и смелый. А ты назло этой системе и этому замыслу — читай, учись, учи иностранный язык, строй планы на будущее. Обнимаю.

Из Москвы:

— Никита, привет! Мне 43 года, и я живу в Москве. У меня два сына, мальчишки-подростки. Твоя история это приговор для всех без исключения мальчишек и девчонок нашей страны: мы все были детьми, и все думали-говорили-делали, что хотели (а подростки часто хотят совсем не того, что одобряется взрослыми, и это совершенно естественно, на то они и подростки: уже не дети, но еще и не взрослые), но нам дали стать взрослыми, потому что ранее детство было неприкосновенной территорией. Проводили беседы, ставили на контроль, пугали родителей — но детей не наказывали! Тот приговор, который озвучили 10 февраля, говорит о разрушении чего-то очень важного в головах и душах людей, «стоящих на страже закона».

И от этого очень страшно: страшна не возможность наказания (здесь бояться нечего, т.к. наказание теперь мало зависит от физических поступков) — страшно жить среди нелюдей, внешне так похожих на людей.

Я хочу, чтобы ты знал: я не знаю ни одного человека, кто остался бы равнодушен к твоей истории, и я не знаю никого, кто считал бы тебя хоть в чем-то виновным! Пожалуйста, знай это и не ищи в себе причин этого приговора: быть неравнодушным и обладающим критическим мышлением человеком — это главные личностные качества, фундаментальные.

Жаль, что мы накрыты временем безличностных существ, практически ящеровидных. Но это значит только то, что каждый, кто несет в себе зерно зрелой личности, особенно в такие серые времена, должен приложить максимум усилий для самосохранения: пусть внешние обстоятельства пока не в нашу пользу, но в наших силах не дать этой токсичной серой пакости — страху, отказу от веры в себя, озлобленности, мстительности — проникнуть внутрь нас. Такие крутые ребята, как ты, своим свободолюбием, прямотой, бесстрашием, бросаете им вызов. Самим фактом своего существования. Им кажется, что если как следует запугать, то все окажутся ящеровидными, и это сильно улучшит их самоощущение. Они с чистой совестью продолжат говорить «не я такой — жизнь такая!»…

На самом деле жизнь такая, какой делает ее каждый из нас. […]