27 июня на ленте ТАСС практически одновременно появились два сообщения — давайте их сравним:
Бойцы ЧВУ «Вагнер» в автомобиле на улице Ростова-на-Дону. Фото: Эрик Романенко / ТАСС
27 июня на ленте ТАСС практически одновременно появились два сообщения — давайте их сравним:
«В Нальчике, как сообщает пресс-служба ФСБ, «пресечена противоправная деятельность гражданина России, подозреваемого в приготовлении к государственной измене в форме перехода на сторону противника… «Большое спасибо нашим спецслужбам за то, что они сохранили мне жизнь (не дав уехать воевать), чтобы я вернулся к родным живым и здоровым», — сказал задержанный».
ЦОС ФСБ сообщает: «В ходе расследования уголовного дела, возбужденного следственным управлением ФСБ РФ 23 июня по статье 279 УК РФ по факту вооруженного мятежа, установлено, что его участники 24 июня прекратили действия, непосредственно направленные на совершение преступления. С учетом этого… вынесено постановление о прекращении уголовного дела».
Последний «факт вооруженного мятежа» в России имел место почти 30 лет назад (октябрь 1993 года), а по статье 275 УК (государственная измена) в форме «приготовления к переходу на сторону противника» региональные управления ФСБ после начала СВО задерживают людей пачками. Далеко не полную выборку таких дел, которые всегда засекречены, опубликовала недавно русская служба «Би-би-си». За «приготовление к вступлению в ВСУ «в СИЗО «Лефортово» сейчас находятся:
и, вероятно, еще многие.
Этих троих сначала подвергли административному аресту якобы за нецензурную брань, а затем, не выпуская из спецприемников, предъявили каждому статью 275 УК.
Фролов, задержанный на грузинской границе, получал по решению суда во Владикавказе по 15 суток три раза подряд. Это может свидетельствовать, что обвинения держатся на признательных показаниях.
В целом же о доказательствах мы не знаем и в ближайшее время не узнаем из-за режима секретности.
Дело о «пригожинском мятеже» не только, разумеется, засекречено, но уже и каким-то секретным способом прекращено. Зато о доказательствах целого букета составов преступлений, образующих общее понятие «мятежа», мы знаем из видео- и аудиосообщений самого Евгения Пригожина, из объективной, зафиксированной фото- и видеосъемкой картины движения его колонн, из показаний многих сотен очевидцев.
Эти доказательства касаются:
Прежде чем (цитируется по ТАСС) «прекратить действия, непосредственно направленные на совершение преступления», участники «монстрации» (назовем это условно так, поскольку приговора не будет) успели натворить много такого, что образует также отдельные составы других преступлений:
и пр. и пр.
Судебно-следственные органы РФ уже многие годы заняты натягиванием статей особенной части УК на те действия, которые не содержат признаков общественной опасности (вроде кидания бумажного стаканчика в омоновца в специальной защите) и по этой причине не должны считаться преступлениями. Теперь перед ними поставлена прямо противоположная задача,
а они все эти годы вообще не заглядывали в общую часть УК и разучились ею пользоваться.
Напомним, что статьи 30 и 31 УК различают следующие стадии преступления:
Последний вариант для обстоятельств вооруженного мятежа не годится, а о добровольном отказе как основании прекращения уголовного дела можно говорить только в том в случае, «если лицо осознавало возможность доведения преступления до конца».
То есть, прекращая дело в отношении Пригожина и Ко, ФСБ расписывается в том, что мятежники могли, если б захотели, довести до конца задуманное: захватить Кремль, сдать Царь-пушку в металлолом… или что там? — это тоже по закону необходимо выяснить, прежде чем прекращать расследование.
Если же фактически Пригожин и Ко не могли достичь своих пока не выясненных стратегических целей, тогда в их действиях наличествуют признаки как минимум приготовления к преступлению. Или покушения с негодными средствами. На примерах «перехода на сторону противника» мы знаем, сколь успешно ФСБ справляется с доказыванием «приготовлений», даже когда с объективными доказательствами дела обстоят, по-видимому, не очень хорошо. В случае с Пригожиным и Ко доказательств выше крыши, тут даже беседовать по душам в спецприемнике с одеванием полиэтиленового пакета на голову ни с кем не надо.
Неизящно выпутались.
Но и задача не тривиальная: не найти состав преступления там, где его нет, а не найти там, где он очевиден. Ферзь скомандовал врубить заднюю, а пешки назад ходить не научены. «А король-то голый».
{{subtitle}}
{{/subtitle}}