«Серые костюмы, черные ботинки»

— Да, это уже делают во многих регионах. Если подняться над бланком обоснования повышения цены, что увидим? Есть некоторая растерянность, и превалируют две крайние точки зрения. Первая: все разрешить, и рынок сам вывезет. Так можно сделать. Но что получим? Неконтролируемый и стремительный рост цен, гиперинфляцию и кучу социальных проблем.

— Начало 90-х.

— Да. Вторая крайняя точка зрения: ввести госрегулирование на всё и вся. И так можно. Мы решим социальные проблемы и цены, может, останутся.

— 80-е, первая половина.

— Ну примерно. Плановая экономика, дефицит. И качество продукции соответственное. Ведь бизнес что нам скажет? Ребят, я за пять рублей производить и поставлять не готов. Либо он не откажется — ладно, бог с ним, сделаю, но так, что это будет стоить те самые пять рублей. Будут у нас серые костюмы, черные ботинки и колбаса с туалетной бумагой. Она, правда, и так с ней.

— Но теперь будет с использованной.

— Да. Это всё — простые решения. Почему о них говорят? Потому что можно сделать и то, и это. Отпустить все, и рынок вывезет — это же просто. Или же мы везде введем 5-процентную торговую надбавку — это тоже просто, написал закон и сиди: ты позаботился о народе.

— У всякой сложной проблемы всегда есть простое и легкое для понимания неправильное решение. Тут их даже два.

— Да, и главная задача пройти между Сциллой и Харибдой, посередине между той точкой зрения и этой, и для этого нужен целый комплекс мер. Нужна новая антимонопольная политика, новая экономическая политика. Все товарные рынки устроены по-разному. Где-то и вправду надо ввести госрегулирование, особенно если речь идет о жизни людей и их здоровье. Где-то достаточно принять разумные тарифные решения.

Ну вот, допустим, перевозка рыбы с Дальнего Востока или сельхозпродукции из Сибири к основному потребителю, в Центральную полосу России, — это же давняя история. Сто раз об этом говорил: Алтайский край производит зерновых, включая злополучную гречку, гораздо больше того, что может сам потребить, так дайте льготные тарифы на перевозку, чтобы его продукция была конкурентоспособна с продукцией южных регионов (Краснодаром, Воронежем, Ростовом). Всё, это решение. Ну, может быть, еще какие-то заградительные барьеры, чтобы не вывозили в Казахстан и Китай. Может быть. Но барьеры без тарифов?! Ну в прошлом году их ввели. И получилось, что и за границу алтайские крестьяне не могут продать, и в Центральную часть России не могут увезти. И что, какую проблему решили? Никакую.

И потом. Санкции ударили по рынкам по-разному. Где-то у нас есть хорошие, а то и уникальные возможности для того, чтобы наш бизнес занял освободившиеся ниши. Например, рынок детского питания. У нас есть свои производства, некоторые сто баллов дадут вперед импорту. А там, где мы заместить не можем, надо разворачиваться на Восток, идти в Китай, Индонезию, Малайзию и налаживать сотрудничество. Но опять же надо понимать, что дружба с Китаем — штука обоюдоострая, как бы не превратиться в колониальный придаток большой развивающейся экономики.

И что касается дружбы с Юго-Восточной Азией: все это хорошо, но возить мы как будем? Тоже сто раз говорил об этом. Еще в 2015 году мы предлагали: давайте создавать национального контейнерного перевозчика. Все, что из ЮВА, — возится через океан. У нас таких судов нет. Сейчас Maersk и почти все остальные компании сказали: а мы возить не будем. Для нас теперь возит товар только китайская COSCO. И вот: страны ЮВА санкций не вводили, и мы могли бы покупать их товары, но весь вопрос в том, как их привезти. Возить, где и что можно, железной дорогой? Но встанет выбор — уголь или товары.

Судоходная компания COSCO — это, кстати, пример, как Китай относится к решению проблем. Китай в том же 2015-м озаботился той же проблемой — что у них маленькая частная компания на этом рынке, и она буквально всего не вывезет. И пока мы занимались перепиской, они накачали эту компанию госденьгами, и она стала четвертой в мире. Это по 2020 году, сейчас, может, и выше поднялась.

— Но это меры долгосрочные. А как вам то, что делают правительство и ФАС сейчас?

— Посмотрел сегодня Шаскольского (10 марта Госдума слушала о неотложных мерах по ограничению роста цен главу ФАС Шаскольского. — А. Т.) — никаких откровений не случилось. У службы нет цельной программы борьбы с монополизмом. Последний год работы в ФАС команды Артемьева (прежнего главы ФАС. — А. Т.), 2020-й, был тяжелый, пандемийный, но служба его прошла. Спокойный 2021 год — прекратились локдауны, восстановились разрушенные пандемией экономические связи — новая команда провалила. На фоне ее бездействия — безудержный рост цен на продовольствие, металл, строительные материалы, контейнерные перевозки. Что сможет сделать эта команда теперь, в кризисном 2022-м — даже трудно себе представить. Депутаты пытаются насильственно вооружить Шаскольского, протягивают ему ружье — бери, вот тебе полномочия. Хорошо, даже если возьмет. Кто стрелять-то будет? Он не умеет.

Смена команды плюс полное разоружение. Отказаться от ужесточения ответственности за картели и полномочий по их выявлению, которые президент предложил, — это просто сегодня предательство.

— ???

— ФАС внесла в Думу поправки к «антикартельному» пакету законопроектов: фактически служба отказывается почти от всех дополнительных полномочий по выявлению и пресечению картельных соглашений. И в планах службы — их полная декриминализация.

А вообще-то инициатором этих законопроектов был президент. И он предлагал обратное, и это как раз о защите потребителей в широком смысле этого слова — будь то бизнес или граждане; о защите от ценовых сговоров и роста цен. Президент когда еще — в 2017 году — предлагал ужесточить наказание за картели так, чтобы оно было третье по жесткости после госизмены и убийства.

— Что еще пошло, на ваш взгляд, не так или не туда?

— Помимо полномочий ФАС в борьбе с картелями надо развивать биржевую торговлю, выводить на торги не менее 20% нефтепродуктов, а также лес, металл, стройматериалы и сельхозпродукцию. Необходимо менять порядок регистрации лекарств и медоборудования, поскольку действующий делает нашу медицинскую промышленность неконкурентоспособной.

Государство обязано не только защищать, но и развивать конкуренцию. У бизнеса есть запрос к правительству на введение норм о развитии конкуренции.

— Административная нагрузка на бизнес снизится, если будет решение о введении НЭПа?

— Уже устраняются сотни барьеров, но на их месте возникают новые. Только в Кодексе об административных правонарушениях — множество совершенно произвольных запретов и более 70 федеральных контролирующих органов. Есть еще местные. А уровень уголовного преследования бизнеса? Ежегодно возбуждается около 40 000 дел об экономических преступлениях. До приговора доходят 15%, остальные расследуются годами. 85% предпринимателей в результате преследования полностью или частично потеряли бизнес. Сумма дохода, при котором экономическое деяние становится преступным, ничтожно мала — 2,25 млн рублей.

— Нет ли противоречия в том, что вы говорите о необходимости расширения полномочий ФАС и в то же время о введении элементов НЭПа?

— ФАС не успевает реагировать на меняющуюся ситуацию — цены росли с начала 2021 года, а первые результаты расследований получены только в 2022-м. Службе надо просто меняться. Нужен новый антимонопольный процесс, сокращенные формы антимонопольных расследований, которые позволят быстро реагировать на ситуацию.

Надо избавляться от излишних запретов — таких как злоупотребление коллективным доминирующим положением и незаконные согласованные действия. Это рудименты, и они обходятся бизнесу в десятки миллиардов рублей штрафов только за то, что цены оказались такими же высокими, как у конкурентов.

Надо шире применять предупредительные меры — это позволит не назначать компаниям оборотные штрафы, а потребитель своевременно получит справедливые рыночные цены.

Вообще, мне кажется, ФАС следует напрямую подчинить президенту. Сейчас служба должна не только обеспечивать защиту конкуренции, но и стать мегарегулятором, решая вопросы обеспечения экономической безопасности. Это — сверхзадача. Но кому это решить по плечу?

В этом режиме, конечно, надо тоже работать, гасить все эти очаги. И вот те штабы в регионах, с чего мы начали, то, что делают губернаторы, — та же история.

Махонин (губернатор Пермского края. — А. Т.) молодец: объявил три выходных дня рабочими для своего правительства, потребовав к 9 марта программу по спасению экономики края. Не ситуационные меры, а программу. Не знаю, как они поработали в эти три дня, но подход примечателен. Это не рейд по магазинам. А многие пока так и реагируют — посмотрим, как цены, УФАС, прокуратуру привлечем, предпринимателей нахлобучим, и народ тем самым успокоим. Это, конечно, тоже мера, это тоже делать надо, но этого явно недостаточно.

— Еще одно воспоминание о начале 90-х в связи с этим: запустится новый передел собственности — только теперь под полным контролем чиновников на местах? Ну раз они начинают регулировать цены.

— Он будет, уже обсуждается, что делать с иностранными долями. Национализировать или брать в управление: вернетесь — отдадим. Есть сейчас два таких сценария. Какой возобладает, не знаю. Передел будет, но в какой форме — жесткой или мягкой? Однако куда более масштабным будет передел не собственности, а рынков. И это вполне объективно произойдет: рыночные ниши освобождены, а спрос остался. Предложение, значит, будет. Вопрос лишь в том, кто займет эти ниши — наши компании или восточные.

А по собственности что сказать? Если мы скатимся к советской распределительной экономике, то да, конечно, чиновники смогут на все это влиять, кому что отойдет, а если будем придерживаться другого курса — сложных, но взвешенных решений — угроза чиновничьего передела нивелируется. Она ведь всегда есть. Но мы пока не дали им карт-бланш устанавливать цены и надбавки. Хотя много об этом говорят, да. Это вопрос сегодня — куда пойдем.

И еще один фактор здесь. Санкции ударили по компаниям по-разному. Сравните Сбер, почти не пострадавший, и ВТБ. И еще можно посмотреть на средние банки, где в первые дни перешли на круглосуточный режим работы, раскладушки в кабинетах поставили. Сбер еще увеличит долю на рынке. С авиакомпаниями та же история. Кто проще перенесет — «Аэрофлот», пользующийся господдержкой, или S7?

Простыми решениями — пятипроцентной надбавкой ничего мы не решим, это сложные процессы.