— Целый ряд факторов вызвал волнения в Казахстане, но триггером стали цены на газ, по одной из версий — ценовой сговор поставщиков газа. И одно из первых поручений президента Казахстана Генеральной прокуратуре и Агентству по защите конкуренции — требование расследовать этот газовый картель.

Народ, как видим, в этом случае отреагировал на картель быстрее, чем государство. Замечу, что в уголовном кодексе Казахстана есть ст. 221 — об уголовной ответственности за монополистическую деятельность, но ее еще ни разу не применяли. Агентство по защите конкуренции Республики Казахстан — молодой антимонопольный орган, он только осваивает современные методы борьбы с картелями. Уверен: у них все получится.

А что у нас? В России цены тоже растут, причем на базовые товары.

Тот же пресловутый «борщевой набор» — лидер роста среди продуктов питания. Следом за ростом цен на стройматериалы (более всего — на металл, песок и пиломатериалы; по некоторым видам рост составил более 100%) повышается в цене жилье (22%). Ставки фрахта на океанские контейнерные перевозки за год увеличились в среднем на 800%, а в некоторых случаях — до 1000%. Россети и РЖД пытаются ввести тарифы по принципу «инфляция+», включить в них дивиденды и отойти от их долгосрочного планирования. Если ФАС поддержит такие решения, это будет хорошо для компаний, но крайне негативно для экономики страны. Рост цен опережает рост доходов населения.

И картелизация экономики достаточно высока. И уровень недовольства населения безудержными ценами тоже нарастает.

Так что потенциальные риски в России — те же, в наличии. И ведь неслучайно впервые стараниями предыдущей командой ФАС картелизация экономики попала в Стратегию национальной безопасности как одна из угроз экономической и государственной безопасности страны. То, что в Казахстане происходит, — вполне наглядный пример происходящего при недооценке данного фактора. Это первое. А второе — прошедший год показал, что внятной антимонопольной политики у нас нет. Практически перестал применяться проактивный метод выявления антиконкурентных соглашений (то есть не бить по хвостам, не ждать, когда картель всех вокруг оберет и кто-либо из его участников сам сдастся — таковы традиционные реактивные методы, а самим искать — это методы проактивные, они наиболее эффективны). ФАС была одна из первых в мире служб, начавших применять такие методы, и вполне успешно. И в целом борьба с картелями постепенно сходит на нет.

Вот показатели.

Мало того, крупных дел вовсе нет. Все нынешние дела возбуждены территориальными органами в отношении локальных картелей, а на общефедеральных товарных рынках не выявлено ни одного. В 2020-м дел о сговорах с госзаказчиком на торгах было 98, в прошлом году — меньше почти втрое.

Где дела о ценовых сговорах по стройматериалам? Где дела о картелях торговых сетей, поставщиков продовольствия? Делом о картеле нефтетрейдеров, повысивших цены на бензин в 2018-м, ФАС отчитывается до сих пор, но это дело возбуждено в феврале 2019-го. Отсутствие жесткой антикартельной политики — прямая угроза экономической, если не государственной безопасности.

Вице-премьер Хуснуллин недавно заявил относительно подорожания стройматериалов: это «чисто картельный сговор». Диагноз, хоть и верный, поставлен с огромным опозданием. И строителем, а не специалистами. Все признаки картельных соглашений были видны еще полгода назад. Но должных мер принято не было, и цены продолжали расти.

Вот так у нас реагирует государство. Народ соображает и делает выводы быстрее. Не всегда выходит на улицы и площади, но молчание копится.