Ной мертв

Так заведено: датские сюжеты для человечества — из главных. На этот раз перед нами разворачивают историю поголовного истребления норок. Скажу сразу: если врачи встают перед выбором — кого спасать и отказывают старикам, сожалеть о животных, специально выращиваемых на убой ради меха, неуместно. И сейчас совсем не о норках, изначально обреченных.

А о том, что Цой-то по-прежнему без сомнения жив (как и романтизм, и отвага, и готовность к радикальным решениям), тогда как Ной — мертв. Ной — не глагол в повелительном наклонении, а чувак с первым передвижным зоопарком. С чувством ответственности за все живое на земле. Спасавшим его вместе с собой — как мог. Средний размер животных в ковчеге, согласно поздним расчетам исследователей, как раз был с норку и даже меньше.

SARS-CoV-2 справил первый день рождения, и за этот год человечество узнало о себе много нового. Датчане обнаружили, что, по замерам общественного мнения, большинство страны (74%) поддержало решение правительства о забое норок. И только когда оно само в себе засомневалось, забегало (вопреки мнению поэта, что «северной школе чужда суета»), народ начал колебаться тоже — через неделю только 47%. Замечу: заминка у властей случилась не по смыслу решения, а по техническим аспектам его оформления. Юридическим.

То есть на наших человеческих глазах и с нашим прямым человеческим участием тремя четвертями голосов

Хорошо, перестает быть значимой ценностью. Главное, чтоб было по закону. Если нет, тогда только половиной голосов.

Сноски на пандемию — дескать, кончится, и мы снова станем прежними — не пройдут: идеалы или есть, или их стоимость переоценена. Сноски на то, что это делается как раз во благо людям — чтобы не болели, — не пройдут тоже. И дело даже не в том, что мнения научного, экспертного сообщества насчет этого массового избиения разделились (я не сравниваю, но китайские ученые, партия и правительство тоже искренне полагали, что истребление воробьев во благо, им потом вагонами советских птах завозили; столь же искренне убивают бродячих собак в российских городах, считая, что это уменьшит их количество на улицах), просто это совершенно иными словами называется, когда гипотетический порядок важнее конкретных жизней. Рационализм, прагматизм и т.д. Но точно не гуманизм.

Он здесь, в Европе, родился. И постепенно с самого человека распространялся на все живое. На лошадей, собак, кошек, хомяков. Сноски на две мировые войны, здесь начавшиеся, тоже не прокатят — сейчас и близко не война.

Вроде и смешно говорить в наше время о ценностях и гуманистических идеалах, но человечество пока не перестало рожать, и тем, кто воспитывает детей, лучше бы воздерживаться от оголтелого цинизма, не давать судьбе больше поводов, чем способны вывезти. Да даже если на языке прагматики: допустим, у норок плохой пиар. И если завтра нам скажут о необходимости уничтожить всех собак (они, как и кошки, львы, тигры, макаки, хорьки, тоже заражаются), люди ответят иначе. Но вы уверены, что кто-то будет завтра спрашивать? У китайцев вот тоже плохой пиар. Проведем голосование? А уж какой отвратительный у летучих мышей. Главное ведь начать. Или вот российские медиа сейчас печатают мнения зоозащитников: «Данию саму надо ликвидировать».

Как известно от Всемирной организации охраны здоровья животных, COVID-19 у норок находили также в США, Швеции, Италии, Нидерландах, Испании, известно, что в двух последних странах норок тоже массово уничтожали.

Впрочем, экономическая подоплека и последствия датского сюжета неинтересны, это про деньги. Человек интересней. Смотреть, как он сам себя загоняет не столько даже в экзистенциальную философию (это было бы неплохо) и даже не в пещеры, не в первобытную борьбу за выживание всех со всеми, сколько в наскальную идеологию, с чего-то вдруг решив, что на нас покушаются какие-то другие могущественные силы помимо нас самих. Вряд ли пандемия тому виной, она просто высвечивает это ярче, чем обычное течение жизни.

Вы не видели прекрасную рекламу амстердамского зоопарка? Если коротко: все жрут всех, и надо как-то уцелеть. И ведь действительно жрут. Но что, этим контент мира исчерпывается?

Еще недавно люди были иными. В 90-е (когда, впрочем, ностальгировали по 70-м) зоозащитники и веганы поливали краской шубы, выпускали, врываясь на фермы, норок на волю, блокировали движение у скотобоен и дорогих мясных ресторанов. Все стало меняться, наверное, после атаки на башни-близнецы в Нью-Йорке. Человечество начало отдавать одну меру свободы за другой, одну за другой — ради безопасности. Сейчас — мы уже привыкли — продолжаем ломать привычный ход и картину жизни, ее устои и, уж простите, идеалы. Ради обоснованных тревог и не обоснованных совсем.

Одно дело видеть, как врачи встают в армейский строй, приводят себя к единому знаменателю, как заболел главврач больницы в Коммунарке Проценко, надевавший респиратор, не побрившись, и как после этого сбривает свою столь же привычную бороду Корчагин, главврач первой краевой в Красноярске. Совсем другое, как общество вдруг с чего-то ранжирует жизни по важности и гоняет мигрантов и молодых парней, работающих в доставке, вообще за всем (сейчас не про лекарства и не про вещи жизненно необходимые). Как крупные сетевые ритейлеры в разгар пандемии зазывают покупателей, ставя скидку в зависимость не от суммы покупки, а исключительно от количества посещений магазина. Как крупнейшие ТРК в разгар пандемии отключают эскалаторы, вынуждая посетителей набиваться в лифты или проходить этажи от лестницы до лестницы целиком, петляя и не пропуская ни один прилавок. И все это — будто так и надо, будто это нормально. Они же терпят в пандемию убытки… Вот и истребление норок нормально, порядок важнее жизни.

И вот эта какая-то странная новая безопасность — не для всех на планете, для избранных и за счет менее защищенных, а то и вовсе беззащитных, как зверье, — устанавливается сейчас, прямо на наших глазах. «Эта нога — у того, у кого надо нога». Ной — не только повелитель, но и покровитель всех тварей на земле — отдыхает.

Животных всегда забивали, если те представляли опасность для человека. Свиней пускали под нож из-за африканской чумы, цыплят и индеек — при выявлении вируса птичьего гриппа (кстати, это прямо сегодня параллельно происходит в той же Дании и Швеции). Вот только обычно не спрашивали общественное мнение по этому поводу и не устраивали дебаты в парламенте. И правильно: некоторые вещи надо делать молча. Но в Европе, как известно, демократия, бюрократия и институты. И теперь решение об обнулении в Дании популяции норок принято уже с участием оппозиционных партий. С замерами общественного мнения. Теперь мы знаем о себе больше, и это то знание, что умножает печаль.

Общественное мнение очень часто выглядит глупо. Со всеми этими безумными петициями, с «зоошизой» в авангарде, с истериками в соцсетях, например, против пожаров в сибирской тайге (благодаря которым она и родилась, и живет, и будет жить дальше). Но мозг у человека не главный орган, знание мира — не самая сильная наша сторона, мы берем другим, и это всегда прежде внушало оптимизм и давало повод гордиться нами.

Мы сами себе устроили такое будущее, сами устраиваем этот хайп по поводу и без, а значит, уже никто не может хотя бы оставаться в стороне, теперь все и каждый в курсе, и ответственность размазана по всем. А Ной мертв.

Не нам судить, избыточны ли меры датского правительства, не логика ли это истерики (сгорел сарай, гори и хата) среди тех, на чью сдержанность люди вправе надеяться. Дания боится стать вторым Китаем, вторым Уханем, а любое государство помимо прочего создано для того, чтобы защищать людей от жизни во всей ее мощи, величии, ужасе, от дикого вселенского воя, льда и холода, от красоты ее и неразборчивой силы. И у правительств, как и у врачей, не должно быть вопросов, на чьей стороне быть и кого защищать. Но надо отдавать себе отчет, что европейские правительства принимают решения, сообразуясь с мнением своих народов. Очевидно, эти народы меняются.