В Подольском городском суде продолжается слушание показательного дела бывшего главы Серпуховского района Александра Шестуна — но теперь без него самого: судья Татьяна Юферова удалила его из зала заседаний «до окончания прений сторон».
Причиной стала голодовка, которую Шестун снова держит уже полтора месяца, требуя свидания с детьми, показанного ему лечения и изменения графика судебных заседаний. Слушания начались в мае, затем были приостановлены в связи с карантином и возобновились в начале июля, а с 16 июля заседания назначаются четыре раза в неделю. Из-за доставки в таком режиме подсудимого из больницы «Матросской Тишины» в Подольск суд становится для него пыткой, и у него не остается времени и возможностей готовиться к защите.
На заседании по продлению содержания под стражей 14 сентября Шестун физически не смог подняться в зал, и судья Юферова продлила ему стражу до 23 декабря в конвойном помещении. А 21 сентября, когда конвоиры внесли его в зал на стуле, обвинение ходатайствовало об удалении Шестуна до окончания прений сторон (это при том, что большинство свидетелей еще не допрошено), предложив рассматривать голодовку как «злоупотребление правом». Судья вынесла такое постановление, но указала, что Шестун может быть возвращен в зал «в случае устранения причины удаления» (то есть голодовки).
Статья 258 УПК РФ (часть 1) предусматривает возможность удаления из зала заседания суда любого из его участников в случаях «нарушения порядка» или «неподчинения распоряжениям председательствующего». Судья Юферова и распорядилась, чтобы Шестун прекратил голодовку, но едва ли такое распоряжение соответствует компетенции суда. Часть 3 статьи 258 говорит, что подсудимый «может быть удален из зала… до окончания прений сторон», но читать это правило в отрыве от части первой, разумеется, нельзя: иначе «прецедент Шестуна» означал бы возможность для всех судей с первого же дня процессов удалять из зала всех подсудимых — так им, конечно, было бы гораздо удобнее «вершить правосудие».
Статья 123 часть2 Конституции РФ (в этой части она не дополнялась) устанавливает, что «заочное разбирательство уголовных дел в судах не допускается, кроме случаев, предусмотренных федеральным законом». Дело Шестуна под такие исключения не попадает. Впрочем, весь процесс в Подольском суде проходит с нарушением и другой (первой) части статьи 123 Конституции, гарантирующей открытое разбирательство во всех судах (кроме случаев, предусмотренных федеральным законом). Под предлогом карантина родственников Шестуна, прессу и публику долгое время в здание суда вообще не допускали, теперь пускают в зал — но по предъявлении справки об отсутствии коронавируса (ни в других судах, ни в других залах того же суда подобных ограничений нет).
В уголовном процессе есть понятие «специальный субъект» — к таковым относятся, например, сами судьи, привлечение которых к ответственности возможно только в специальном и сильно усложненном порядке, то есть речь о гарантиях некоторого иммунитета. Но по факту в нынешнем российском правосудии введена категория «специальных субъектов со знаком «минус» — это те, на кого никакие гарантии не распространяются. И с ними можно делать все, что угодно.
По закону, в связи с ухудшением состояния здоровья Шестуна слушание дела должно быть приостановлено. Голодовка — это вообще другой вопрос, никак не урегулированный УПК. И почему бы, в самом деле, не изменить график заседаний на более щадящий, не обеспечить в больнице его лечение (что при таком графике невозможно) и не предоставить ему, в конце концов, возможность повидаться с детьми? Все это можно сделать по закону. Но, скорее всего, сделано не будет: как видно, Шестун слишком сильно обидел высокопоставленных силовиков, поэтому он «спецсубъект со знаком «минус» (но не для Европейского суда по правам человека).
Спасибо, теперь на почту вам будут приходить письма лично от редакторов «Новой»