«Дело Юли Цветковой — политическое»

Группа активисток Дарья Серенко, Лёля Нордик, Евдокия Цветкова, Николь Гарне, активист Антон Пичугин и журналистка Ольга Карчевская организовали «Медиастрайк За Юлю». Десятки медиа опубликовали на своих сайтах тексты с требованием закрыть уголовное дело против Цветковой. Несколько десятков активистов вышли на пикеты в Москве, Санкт-Петербурге и других городах с плакатами: «Женское тело — это не порнография!», «Свободу Юлии Цветковой!», в Москве их жестоко задерживали сотрудники полиции. Центр Вознесенского провел поэтические чтения онлайн в поддержку Цветковой. За художницу из Комсомольска-на-Амуре публично вступились многие правозащитники, артисты и журналисты. Поэт Линор Горалик, журналистка Олеся Герасименко, правозащитница Ольга Романова, актриса Татьяна Лазарева и многие другие.

«Новая» попросила нескольких участниц акции поддержки, рассказать, что уголовное преследование Цветковой значит для них и для страны.

«Шесть лет дают за убийство»

Таких людей, как Юлия Цветкова, в советское время называли инакомыслящими. Она рисует работы, которые выбиваются из традиционного искусства, принятого сейчас в России на государственном уровне. Безумные эксперты признали работы Цветковой порнографическими. Ее будут судить, ей грозит до шести лет лишения свободы. Столько дают за убийство! Юля живет в Комсомольске-на-Амуре, в провинциальном городке на краю страны, где такие люди вызывают вопросы у местных чиновников, у правоохранительных органов и спецслужб, их считают опасными, чуть ли не «врагами народа».

Кроме того, Цветкова занималась с детьми, у нее была театральная студия, где она рассказывала детям о ГУЛАГе, ставила так называемые гендерные спектакли. Очевидно, что Юлия Цветкова занималась современным искусством, а как известно, современный театр и в Москве вызывает недовольство чиновников, — достаточно вспомнить одно только «театральное дело».

Я думаю, что дело Цветковой — дело политическое в том смысле, что государство всей своей мощью обрушивается на художника, на инакомыслящего, своего рода диссидента. Юля не выходит на митинги с какими-то яркими политическими лозунгами, но сам ее образ мысли отличается от общепринятого образа мыслей в России. Поэтому ее преследуют.

Юля себя называет феминисткой. Я себя феминисткой не считаю, но я решила присоединиться к акции солидарности, потому что в России не должно быть подобных уголовных дел. Это абсолютно бессмысленное позорное дело, которое ничего хорошего не принесет ни имиджу России, ни ее гражданам. Это дело должно быть прекращено.

«Безумное стечение обстоятельств и абсурд власти»

— Когда я узнала об этом деле, моя первая мысль была — теперь никто не может быть в безопасности. Если признать виновной в распространении порнографии Юлю Цветкову, то с этой точки может стартовать обвинение кого угодно по какому угодно признаку в любую минуту, произвольно выбранную властью.

Понятно, что многих людей шокирует изображение неотфотошопленного женского тела и вообще неотфотошопленного тела. И идеи бодипозитива от людей нашей страны очень далеки. Но дело Цветковой, мне кажется, это безумное стечение обстоятельств и проявление абсурда государственной власти во всей ее красе.

Цветкову должны оправдать, потому что в этом деле нет не просто состава преступления, нет никаких признаков преступления и вообще ничего отличного от того, что миллионы людей делают в соцсетях ежедневно, ежеминутно.

«Нам очень легко поставить себя на ее место»

— Чуть больше месяца назад мы делали вечеринку на день рождения Юли. К нам обратилась ее мама, Анна Ходырева, с просьбой сделать активистский праздник для дочери. Когда мы сделали вечеринку, стало понятно, что Юля, на наш взгляд, так и не получила должную общественную поддержку. Ее дело долго не выходило в медийное поле, нет такого профессионального сообщества, которое могло бы за нее биться. Поэтому мы, активистки, должны были стать тем сообществом, которое за нее заступится. И большая часть инициативной группы, организовавшей все сегодня — такие же фемактивистки и феминистские художницы, как Юля. Поэтому нам очень легко поставить себя на ее место.

Мы и так особо не чувствуем себя в безопасности, занимаясь активизмом в России, но когда началось преследование Юли, я почувствовала себя очень уязвимо. Я стала тщательнее скрывать, где живу, стала внимательнее следить за кибербезопасностью, потому что понимаю, что этот рандомный удар может прийтись и по мне. Если такое случится со мной, я бы хотела знать, что активистское сообщество заступится за меня.

Я считаю, что рисунки — это просто повод для преследования, повод, спрятать активистку, убрать из публичного пространства и припугнуть всех остальных.

Если Юле дадут реальный срок, для меня это будет точкой невозврата. И не только для меня. [Это станет] сигналом к тому, чтобы искать реальные способы покинуть Россию. Очень многие фемактивистки, которые меняют общественное пространство и повестку последние года три, испугаются, и фемповестка затихнет. Это будет иметь большие последствия, потому что феминистская повестка необходима сейчас в нашей стране.

Есть чувство, что мы идем в какой-то портал, который должен вести в будущее, но на полпути в этот портал нас все время одергивают и держат за шкирку. Этому способствуют и поправки к Конституции, и та политическая реальность, в которой мы живем.

Я считаю, что дело Цветковой — это абсолютно сфабрикованное силовиками дело, считаю, что оно должно быть прекращено. Изображение тела — это не порнография, активистская деятельность — это не экстремистская деятельность. Это деятельность по улучшению нашей реальности, по работе с какими-то проблемами нашей реальности.

— Дело против Цветковой я не могу объяснить себе никак, это тотальное мракобесие. Разумных объяснений не существует. В Татарстане на днях оправдали человека, который признал, что изнасиловал свою полуторагодовалую дочь. В этом не нашли там состава преступления.

А здесь речь идет про изображение женской вагины. Вагина не представляет собой никакого порнографического изыскания — это просто орган женского тела. Но человеку грозит до шести лет лишения свободы.

Я против любой цензуры. Я считаю, что определение порнографии должно быть четко сформулировано. Сейчас формулировки очень размыты. Хочется спросить: люди, которые запрещают деятельность Юли и других художниц, которые называют это порнографией или поддерживают уголовное дело против Юли — они что, ни разу не смотрели порно?

Это дело незаконно и неправомерно. Это просто дело против активной девушки, которая решила, что у нее есть права. Она гражданка России, поэтому ее дело касается всех женщин страны, которые будут отстаивать свои права каким бы то ни было способом. Это дело не против художницы Юли, это дело против активной девушки Цветковой, которая защищает права женщин. Если Юля будет осуждена, это будет означать то же, что и дело Кристины Шидуковой — государство напрямую транслирует, что женщины бесправные существа и никак не могут выражать свою точку зрения, объединяться, защищаться. Система просто давит нас под катком. Я уже молчу, что будет ущемлена свобода слова или свобода самовыражения — этого в России давно уже нет. В какой-то момент общество наплевало на то, что давят свободу слова и свободу творчества и дало государству проехать катком до красной линии. После этой красной линии государство давит что ни попадя.

Юлю Цветкову должны оправдать, потому что художественные изображения вагины не являются порнографией. И Юля достойная гражданка нашей страны — ее не судить надо, ей надо помогать защищать права женщин. Дело, возбужденное против нее, мотивировано политически.

— Это очень важное дело для всего художественного сообщества в России. Если будет прецедент осуждения художницы за публикацию стилистических изображений женских гениталий, это приведет к тому, что каждого художника можно будет посадить.

Я думаю, что Комсомольск-на-Амуре очень отстает по культурному образованию от больших городов. Юля Цветкова с мамой делала театр и детскую студию для детей, а картины с вагинами она публиковала во «Вконтакте». Это отдельное занятие, а на нее, кроме уголовного дела, составляют еще и второе административное дело по пропаганде ЛГБТ. Ее личный взгляды не имеют к детскому театру никакого отношения, и в тех пабликах стоял знак «18+». Реакция местных на Юлю — фобия, неприятие.

Я выступаю даже против позиции «Фейсбука», согласно которой нельзя публиковать женскую грудь, показывать соски, а мужскую грудь при этом публиковать можно.

Это странная средневековая позиция, когда изображение голого тела и мировые произведения искусства попадают под цензуру, что в «Фейсбуке», что в «Инстаграме», что у нас в России.

Юля Цветкова публиковала не только свои рисунки, но и работы других художников, то есть произведения искусства. Если это посчитают распространением порнографии, то любой человек, который перепостит работы Джорджии О’Кифф, Луиза Буржуа и других, может попасть под суд.

И у нас свобода творчества по Конституции, ее еще никто не отменял.

Художественное сообщество и другие сообщества должны выступать в защиту Юли. Это общее дело.

«Жизнь каждого из нас в руках мента»

— Когда я узнала про дело Юли Цветковой, я подумала: «опять». Еще подумала, как я от этого устала. Политические дела уже не удивляют — их так много, что чувства притупились. Очень надоело, что мы постоянно живем в этом контексте. Рисунки, на мой взгляд, нужны, чтобы сфабриковать «порнографическое» дело. Для меня дело Юли про то, что жизнь каждого из нас в руках мента. Если Юлю посадят, мне будет очень жалко их с мамой и страшно за всех активисток.

Я не думаю, что изображение женских и гендерно-неконформных тел должны как-то регулироваться государством, это ограничение наших прав и сексизм. Я имею право распоряжаться своим телом как угодно, потому что это не ограничивает ничьи права, это не посягает ни на чью свободу, это мое тело и моя свобода. Если кому-то не хочется смотреть, они могут этого не делать.