На этой неделе все мы (кто хотел) наблюдали на Красной площади парад в честь победы над исказителями истории. Победа над исказителями имела место и на страницах отдельно взятого журнала National Interest, издаваемого в США человеком, который ведет на Первом канале программу вместе с Вячеславом Никоновым.
Но почему-то большинство комментаторов относятся к параду и статье очень серьезно: чуть ли это не бряцание оружием перед войной.
Возражу: и парад, и статья обладают всеми лучшими признаками гибридной войны. Во-первых, парад нельзя проиграть; во-вторых, его можно показывать по телевизору; в-третьих — любой, посмотревший этот парад, сразу поймет, как жестоко нас обидели спасенные нами от нацизма страны Балтии — но мы все равно готовы сотрудничать с нашими западными коллегами и даже готовы поделить с Америкой мир, как в Ялте.
Думаю, Путин никогда не ввяжется в настоящую войну.
Каждый раз, когда России ничего не угрожает, мы размахиваем виртуальными ракетами и показываем по телевизору, как они поражают Флориду. Каждый раз, когда угроза конфликта встает реально, мы сливаемся. Вспомним, например, как под Дейр-аз-Зором американские военные убили неустановленное, но большое количество вагнеровцев, которые наступали на курдские нефтяные поля.
Казалось бы, при тех постоянных воплях, которые несутся из телевизора о «четвертом рейхе», следовало ожидать ответного сокрушительного российского удара. Ведь как-никак под Дейр-аз-Зором погибли российские граждане, и более того, это было первое прямое военное столкновение США и России со времен вьетнамской войны. Закончившееся, заметим, весьма унизительно для России. И что же?
Кремль тогда не только не нанес ответного удара, но даже и не признал, что под Дейр-аз-Зором что-то случилось. «Их там не было», — ответил Кремль.
Спустя два месяца после Дейр-аз-Зора президент Трамп приказал американским военно-воздушным силам уничтожить химическое оружие Асада. Казалось бы, перед Москвой открылась еще одна бесценная возможность: дать американскому «четвертому рейху» твердый отпор и защищить союзника. И что же? Американцы поразили все цели, которые хотели, а наши генералы в телевизоре громко объявили, что они сбили 71 американскую ракету из 103 — на этом дело и кончилось. Это, право слово, просто было уже из практики ихэтуаней, которые тоже рассказывали своим последователям, что ночами летают по воздуху и поражают мором вражеские города Лондон и Париж.
Судя по реакции Кремля на настоящие военные вызовы, там прекрасно понимают реальное соотношение сил и реальные перспективы такого конфликта. Думаю, что в Кремле помнят, при каких обстоятельствах появилась фраза «маленькая победоносная война», и помнят, что за этой проигранной войной в России последовала революция. Ничто так не умаляет статус альфа-президента в глазах подданных, как проигранная война.
Вместо этого любимой забавой режима является гибридная война.
Гибридная война отличается от настоящей, во-первых, тем, что ее нельзя проиграть, а во-вторых — тем, что ее нельзя выиграть.
Целью настоящей войны является разгром противника и захват его территории. В результате гибридной войны никаких территорий не захватывают, в том числе и потому, что элиты стран, ведущих гибридную войну против Запада, на Западе же держат деньги, покупают недвижимость и посылают туда детей.
Ну как они будут бомбить Флориду, если у них там пентхаусы?
Какую территорию можно захватить, к примеру, путем вмешательства в американские выборы, и какую выгоду для России из этого можно даже теоретически извлечь?
Целью настоящей войны является победа. В случае гибридной войны, напротив, целью является создание ощущения, что нас обидели. Главным бонусом гибридной войны являются не победы, а ужасные, чудовищные, незаслуженные (иногда мнимые) страдания и потери. Исламистские террористы в совершенстве овладели этим видом войны, и большая часть их терактов начиная с 9/11 происходит не для того, чтобы уничтожить проклятых неверных, а для того, чтобы вызвать ответный удар, который позволит объяснить, как этот кровавый Запад уничтожает мирный ислам. ХАМАС тоже освоил этот вид войны в совершенстве, и, когда он стреляет из ракет по израильским городам, он специально размещает пусковые установки на крышах школ и частных домов. Если ответный удар все-таки, к сожалению гордых бойцов Хамаса, не придется по детям, к их услугам всегда фотошоп.
Донецк и Луганск — это прекрасный пример гибридной войны. Война велась под предлогом того, что русское население в Донбассе истребляют украинские фашисты. Казалось бы, нормальная война должна была бы закончиться освобождением Донецка и Луганска и воссоединением их с Россией. (Инкорпорацией, как говорится по другому поводу в статье Путина.) Это ж так очевидно. Освободил — спаси!
Вместо этого Донецк и Луганск превратились в территорию, где властвует кулак, люмпен и ствол, и стреляли эти люмпены из этих стволов в белый свет, как в копеечку.
А что? Любой снаряд, прилетевший в мирный дом, автоматически считался снарядом украинских фашистов, а любая машина, отнятая ополченцем, автоматически считалась отнятой у украинского фашиста. При таких условиях стрелялось и отнималось легко и охотно.
В настоящей войне ложь чрезвычайно опасна. «Если вы начали лгать — считайте, что война уже проиграна», — говаривал адмирал Ямамото. Гибридная война, ровно наоборот, — ведется для того, чтобы солгать. Мальчики, распятые в Славянске, нарисованные ракеты, поражающие Флориду, крик: «Это они сбили «Боинг» и отравили Скрипалей, а нас обвиняют», — является самой главной, самой ключевой частью этой войны, тем, ради чего все затевалось.
Настоящая война — как бы ужасна она ни была, — от древних восточных царств, уничтожавших и переселявших народы, до бомбежки Дрездена, — это всегда перераспределение в пользу победителя. Но в гибридной войне главным объектом вовсе не является чужак. Иногда он — в идеале — даже не подозревает, что против него ведутся боевые действия, как средний американец не подозревает, что КНДР вот-вот сотрет его с лица земли или что Иран уже многократно отомстил (согласно его пропаганде) за смерть генерала Сулеймани.
Гибридная война на самом деле ведется исключительно за умы собственного населения.
Она должна внушить ему два главных тезиса: «нас не любят» и «нам должны». Эти тезисы превращают нацию в нацию лузеров, но они — ценой создания коллективного психоза — обеспечивают незыблемость власти вождя. Если народ плохо живет, если экономика падает — это все происходит не потому, что власть ворует и неспособна. Это все потому, что «они нас не любят». А между тем они нам должны.
Так вот, парад и статья являются идеальным примером гибридной войны. Проиграть или переиграть Вторую мировую невозможно. Она закончилась. Восстановить СССР — тоже. Вернуть «исторические российские земли», которые отдали союзным республикам большевики и, в частности, «эффективный менеджер» Сталин, — в Кремле не могут. Зато они могут косплеить в натуральную величину те самые ракеты, направленные на Флориду (кто сказал, что они существуют только в виде пикселей: они существуют также в виде парадов!), и рассказывать, как мы освободили литовцев от фашизма, а они, негодяи, называют нас оккупантами.
В гибридной войне победа наступает тогда, когда вся нация в едином порыве сплачивается вокруг вождя и кричит: «Нас обидели! Кто как не ты?»
Судя по недавним результатам опроса, согласно которому большинство россиян не считают проведение парада и голосование по поправкам в период эпидемии нужным, гибридную войну тоже можно проиграть.