Все, кто хотел, уже отписались по поводу путинской статьи о войне. Большинство публикаций и откликов традиционны — что Путин сказал «так», а что «не так». Среди критических откликов преобладают слова «искажение» и «фальсификация». Среди откликов соратников, сочувствующих и пропагандистской подпевки — восхищение «достоверностью», «документированностью» и даже «научностью» президентской статьи.

На меня публикация произвела скорее впечатление постмодернистского текста. В котором перемешаны разные стили. В котором достоверные и устоявшиеся в исторической литературе факты и оценки соседствуют с весьма сомнительными, порой даже претендующими на звание фейков. В котором в одном флаконе — и правда, и полуправда, и просто неправда. В котором оценки пересыпаны цитатами, не всегда эти оценки подтверждающими. И, наконец, где есть очевидное переплетение различных посылов, смыслов, в которых прошлое часто лишь ширма для актуального политического высказывания.

Правда, на первый взгляд, это выглядит как продолжение «войн памяти», как адаптация для западного читателя (отсюда и выбор публикатора — американского журнала National Interest) того урока истории, который Владимир Путин накануне 75-го юбилея Победы провел в конце прошлого года, высказавшись для российской и «ближнезарубежной» аудитории об искажении памяти о войне и умалении роли СССР (которому наследовала Россия) в победе над нацизмом.

Однако, по большому счету,

Ведь так называемая «историческая политика» — в какой бы стране ее ни практиковали — вовсе не про историческую истину. А про то, как историю приспособить к сиюминутным политическим задачам, как добавить ее к инструментам давления на соперника/противника, как привлечь ее к патриотической мобилизации своего населения, к очищению национального исторического досье от наименее привлекательных, а зачастую просто позорных файлов. Этим грешат практически все. Бесперспективно устраивать всемирную олимпиаду по разоблачению «искажений» и «фальсификаций», особенно когда соревнуются не историки, знающие толк в корректной дискуссии, ценящие аргументы и ищущие истину, а политики и госбюрократы, которым нужно достижение поставленной цели. Да и сама идея конструирования какого-то единого исторического повествования — тем более на международном уровне — выглядит утопией. Можно, конечно, внутри страны состряпать единый школьный учебник истории и запретить любые альтернативные. Но невозможно написать некую «истинную историю», подчинив удобной для политико-пропагандистских манипуляций единой схеме многочисленную международную армию пытливых ученых, владеющих методологией исторических исследований, архивным делом и пониманием, из какого числа противоречивых фактов и источников реальная история складывается.

Тогда зачем же эта статья? Думаю, она не только и даже не столько про историю, сколько про сегодняшний и завтрашний день. Она позволяет с помощью исторической метафоры и на более эмоциональном уровне донести до политиков и экспертов взгляд на современные международные проблемы — как они видятся в Кремле, — не прибегая к прямому жесткому политическому высказыванию (как это было сделано президентом Путиным в его «мюнхенской речи» 2007 года), чреватому в нынешних условиях неизбежным усугублением и так зашкаливающей конфронтации России с Западом.

Попробуем выделить главные, направленные на заграничную публику месседжи, угадываемые в путинском тексте при внимательном прочтении.

1. Не надо все валить на Россию. В статье говорится, что в подготовке к развязыванию войны гитлеровской Германией, кроме самой Германии, в той или иной степени повинны все ведущие державы того времени (унизительный Версальский договор, «мюнхенский сговор», политика умиротворения Гитлера, предательство западными союзниками Польши в сентябре 1939 года, недальновидная политика самой Польши накануне войны и т.п.). А вовсе не только СССР, подписавший с Германией договор о ненападении («пакт Молотова — Риббентропа»), секретный протокол к которому, кстати, был осужден Верховным советом РФ как неприемлемый «сговор», не отражающий «волю советского народа».

Точно так же нельзя валить на сегодняшнюю Россию — преемницу СССР — всю ответственность за обострение международной обстановки и обвинять ее в традиционной агрессивности. Западу неплохо критически осмыслить свою политику — как накануне войны, так и сейчас, а также попытаться понять коренные российские интересы.

2. Не надо принуждать Россию к вынужденным экстремальным действиям в критической ситуации. «Пакт Молотова — Риббентропа», а также инкорпорация прибалтийских государств — это, по мнению автора, вынужденные прагматические меры по обеспечению Советским Союзом «военно-стратегических, оборонных задач» в ситуации, когда западные державы сорвали создание системы коллективной безопасности для противодействия гитлеровской агрессии.

Нынешняя Россия, унаследовавшая «исторические традиции», также способна к жестким неординарным действиям при угрозе ее безопасности. Поэтому не надо ущемлять ее интересы и загонять ее в угол. Это приведет к опасным последствиям для всех.

3. «Легитимность» территориальных приобретений. Инкорпорация в СССР прибалтийских государств, хоть и вынужденная по соображениям безопасности, была проведена «на договорной основе» и «в соответствии с нормами международного и государственного права того времени». Как и присоединение Крыма в 2014 году, состоявшегося на основе «легитимного» референдума. Может, это тоже было вынужденной мерой, может, кому-то это не нравится, но мы считаем, что все было «по закону».
4. Ответка главным «клеветникам России». В путинской статье получается так, что, хотя в ней и содержится осуждение крупных западных держав за предвоенную непоследовательность и потакание Гитлеру, главными объектами критики являются Польша и страны Балтии. Это очевидный сегодняшний ответ главным европейским «русофобам» — инициаторам известной резолюции Европарламента от 19 сентября 2019 года «О важности сохранения исторической памяти для будущего Европы», обвинившей Советский Союз — наряду с гитлеровской Германией — в развязывании Второй мировой войны. Им достается и за резолюцию, и за демонтаж «монументов памяти» советским воинам, в основном поставленных в 50-е годы, и за запрет коммунистических символов, в число которых входят красные звезды, советские ордена и георгиевские ленточки, и за тезис о «советской оккупации», сменившей гитлеровскую, и за постоянное напоминание о предвоенном договорном разделе сфер влияния с Германией и вступлении Красной Армии на восточные территории все еще сражающейся Польши 17 сентября 1939 года, и за трактовку Ялтинской конференции исключительно как послевоенного раздела сфер влияния между СССР и западными державами, оставившего Восточную Европу под советским господством более чем на 40 лет

(при этом осуждение Рузвельта и Черчилля за Ялту звучит только из уст некоторых историков этих стран, но не используется в их официальном нарративе).

В случае Прибалтики — это еще и вполне справедливая претензия в оправдании и героизации нацистских пособников из Ваффен СС и парамилитарных организаций этих стран, участвовавших в боевых действиях на стороне Германии, и в Холокосте на своих территориях. Теперь с этим рифмуется и героизация в Украине (как борцов с коммунизмом) бандеровцев, боевиков УПА (запрещенной в РФ). Эти же страны досаждают России наиболее активными призывами к защите от «российской военной угрозы» (особенно после Крыма и Донбасса), к сохранению антироссийских санкций за Крым и Донбасс, а также резкой критикой «Северного потока — 2». По мнению Кремля, ведущие западные державы — бывшие союзники по антигитлеровской коалиции и постоянные члены Совбеза ООН (а также Германия) — должны понять, что такая политика их более молодых партнеров по НАТО и ЕС дестабилизирует и так испытывающую кризис европейскую безопасность и еще больше осложняет попытки нормализации взаимных отношений.

5. Несмотря на разногласия, западные державы и Россия должны сотрудничать. Опыт союзнических отношений во время войны представлен в тексте российского президента как крайне ценный и позитивный. Его современная интерпретация крайне проста:

даже тогда, при коренных идейно-политических противоречиях, страшная угроза сделала нас союзниками и помогла в разгроме нацизма (хотя в статье несколько раз автор напоминает о безусловно главной роли в этом разгроме Советского Союза).

Неужели сегодня в ситуации угроз мирового масштаба и наличия огромных ядерных арсеналов нельзя снизить вновь чрезмерно выросший уровень конфронтации и договориться о приемлемой для всех модели сотрудничества держав?

6. Значение Ялты, Потсдама и Сан-Франциско. Для Путина — это крайне важная тема, причем не только историческая (вот, мол, как удалось достичь устойчивого мирового порядка, несмотря на последовавшие после войны борьбу двух систем, блоковое противостояние и гонку вооружений!), но и как вдохновение для дня сегодняшнего. Группа ведущих держав, причем ядерных (в состав которой, конечно же, входит и Россия), способны удержать мир. Надо просто сесть за стол, договориться «о главном», а всем остальным уж придется приспособиться. Ровно поэтому — чтобы гарантировать учет их интересов и не нанесение им ущерба — необходимо сохранить право вето постоянных членов Совбеза ООН, под которое уже давно подкапываются «обиженные» неэффективностью этого органа.

Россия несравнимо меньше, чем СССР, весящая сегодня на мировых весах, категорически не хочет терять рычаги влияния, вытекающие из послевоенного урегулирования.

Отсюда, кстати, и российское предложение о саммите лидеров пяти постоянных членов Совбеза ООН, повторенное в статье Путина. Ну, конечно, это не «концерт держав», как в ХIХ веке, но хоть что-то.

7.  И, наконец, неожиданный призыв к окончанию политизированных «войн памяти». Что это: понимание, что они — обоюдоострое оружие? Что они — дополнительный фактор и так обостренных до крайности взаимоотношений России с окружающим миром? Что, мол, «не мы это начали»? Что в этих войнах можно и проиграть? Или это просто что-то вроде «мирных инициатив» времен советского застоя, которые отвергались, но их настойчиво продолжали выдвигать? Право, не знаю. Но мне как историку по образованию хотелось бы верить в честность и выполнимость такого пожелания автора: «Считаю, что поиском взвешенных оценок прошедших событий должна заниматься академическая наука с широким представительством авторитетных ученых из разных стран. Нам всем нужны правда и объективность».