Сегодня в США снесли памятник Пайку, генералу армии Юга. EPA
События в США после убийства афроамериканца в Миннесоте привели не только к массовым демонстрациям в защиту расового равноправия, а также беспорядкам, но и к требованиям ревизии роли и поступков конкретных исторических персонажей. Немедленно оживились дискуссии о пересмотре отношения к произведениям искусства, созданным в прежние периоды. Движение перекинулись и на Европу. 18 июня был демонтирован памятник Колумбу в Сан-Франциско и еще четырех американских городах. Некоторые памятники деятелям британской империи и Черчиллю были свергнуты, демонтированы властями или закрыты от публики. В годовщину отмены рабства в США о своем отношении к этим событиям и новой идеологии рассказывает поэт и ученый Александр Городницкий.
Александр Городницкий
Хотя я и не погружен в детали происходящего, общий смысл очевиден. Ситуация сложная, она не определяется исключительно расовыми проблемами. Это встречное движение.
В истории очень часто унижение кого-либо заканчивалось тяжелой реакцией с его стороны. Вовсе не обязательно, что ситуация приведет к равноправию в духе толерантности и демократии. Восставшая сторона в истории сплошь и рядом брала на вооружение лозунги абсолютно нетерпимые к угнетателям или даже далеким потомкам угнетателей, как в этом случае.
Восставшие нередко жаждут вовсе не справедливости. Их цель часто даже не историческое возмездие, а личная месть здесь и сейчас.
Это очень человеческое чувство, в то время как теоретический диалог о толерантности человеку малообразованному и бедному кажется фальшивой заумью. Так было в Великую французскую революцию, так было и у нас в 1917 году.
Вся стилистика движения напоминает, что мы имеем дело именно с восставшими пролетариями с темной кожей, людьми бедными, низкоквалифицированными, подверженными внушению и быстро создающим собственные мифы. Когда и где на нашей памяти короля или гения хоронили в золотом гробу? Это образ высшего посмертного воздаяния, рожденный среди пролетариата, владеющего только своими цепями.
«Весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем мы наш, мы новый мир построим. Кто был никем, тот станет всем». Не стоит думать, что мечта, воплощенная в этих строках, умерла. Человечество стало намного богаче с тех пор, и революции живущих на грани нищеты рабочих, требующих хотя бы повышения оплаты и сокращения рабочего дня, ушли в прошлое.
А пролетарии, к сожалению, со сцены не сошли. Цвет кожи — вовсе не единственная характеристика участников этих волнений. Это еще и мир люмпенов. Конечно, были и внешние причины. Пандемия обострила все, усилилась безработица, накопилась усталость и агрессия. Кризис, несомненно, повлиял на масштабы.
Сочувствие к угнетенным — прекрасное качество. Но образованная часть сочувствующих породила новую идеологию и настаивает на ней.
Принцип демократии «один человек — один голос» пересматривается.
Если ты даже требуешь права на насилие, но принадлежишь к угнетенному меньшинству, у тебя больше чем один голос. Зачастую — намного больше. Иначе тебя не услышат.
Но мнение большинства при этом игнорируется, даже если к Колумбу или Черчиллю с симпатией относится подавляющая часть людей.
Я смотрю на перспективы довольно мрачно. Дело может окончиться пролетарской революцией при поддержке левых по всему Западу.
К идеологической переоценке крупных исторических фигур и их поступков я отношусь отрицательно. Здесь очень много общего с Октябрьской революцией. Давайте не будем забывать, как снесли памятник Державину в Казани в 1930 году, потому что он был царедворец и владел крепостными.
Роль первооткрывателей эпохи Великих географических открытий (даже сам термин мы пишем с прописной буквы!) или гениев мировой культуры не изменяется обстоятельствами их биографии или контекстом времени, получившими новую идеологическую оценку спустя десятилетия и даже века. Каждый титан — прежде всего, человек и пленник своего века. Объяснять сегодня, что он был расистом в эпоху, когда не было других критериев, смешно.
По моему мнению, Гоголь был антисемитом, как и Достоевский, и любимый мною Виктор Гюго.
Сцена еврейского погрома в «Тарасе Бульбе» мне, как еврею, отвратительна. Но нельзя пускаться в идеологические разъяснения в великой литературе.
Вся эта история с книгами, памятниками и фильмами — чистая идеология и начало уничтожения искусства как такового. Не надо ничего дорисовывать к полотну «Утро стрелецкой казни», не надо зрителю или читателю этих назойливых моралите. Искусство самодостаточно, оно воздействует без посредников, чтобы человек мог думать.
Когда я учился в старших классах, одно из моих первых стихотворений напечатала «Ленинградская правда». Оно о том, как в день поминовения погибших Черчилль нес к могиле венок из алых маков. Я писал, что это не маки, а факел будущих войн, а Черчилль — поджигатель войны, как писали тогда везде. В статье меня одобрили: «автор нашел правильные гневные слова, обличая британских империалистов». Мне до сих пор стыдно за эти стихи.
Активисты движения Black lives matter в Лондоне на постаменте памятника Черчиллю. Фото: EPA
А сегодня эту многогранную фигуру заново переоценивают с идеологических позиций на его родине. Он вел себя очень мужественно. Британцы ему обязаны, что страна не пала позорно, как Франция.
Он, без сомнения, из великих людей, и разрушать память о них, выискивая поводы в биографии, — мелко и недостойно.
Человек претендует на окончательную истину, и у вас тут же возникают сомнения. Как сказал Григорий Померанц: «Дьявол начинается с пены на губах ангела, вступившего в бой за святое правое дело». Что-то не так в демократических странах, породивших этого дьявола внутри себя.
Да, Пушкин был крепостником, устраивал крестьянам в Болдино взбучку, грозил карами небесными ради уплаты оброка. То же можно сказать и о Льве Толстом, а Державин и подавно четырех своих крепостных повесил за участие в бунте Пугачева. Нельзя их оценивать с меняющейся во времени политической позиции.
Маяковский — мой самый любимый поэт, несмотря на его оду революции и отвратительные строки: «А после! Пьяной толпой орала. Ус залихватский закручен в форсе. Прикладами гонишь седых адмиралов вниз головой с моста в Гельсингфорсе». Он благословляет кровавый Октябрьский переворот, принесший России чудовищные страдания.
Но я не стал хуже относиться к Маяковскому из-за поэм «Владимир Ильич Ленин» или «Хорошо!». Он призывал сбросить Пушкина с парохода современности, потому что веровал в свою поэтическую миссию обновления.
А по самым современным воззрениям Пушкина надо сбросить, потому что он был крепостник. Назавтра все может повернуться в другую сторону.
Идея подправить биографию таланта с позиции идеологии стара. Почитайте предисловия к собраниям сочинений русских классиков, изданных в СССР. Там ровно об этом: здесь писатель не доглядел, тут не было рабочего класса рядом, эти строки надо понимать не так, а вот те — именно как написано, этот вообще был царским губернатором.
Европа — родина рабовладельцев. Она исток крестовых походов, учредитель инквизиции. Откуда в ней сегодня арабы и темнокожие? Виновны Испания и Португалия, Англия и Франция. Европа в то же время и основа мировой цивилизации, но
белые должны извиниться за все — таков новый взгляд на справедливость.
Покаяние за преступления необходимо. Но оно должно состояться при жизни поколения, его совершившего. Так было в Германии после войны и имело благотворные результаты — до сих пор проявления нацизма караются там по закону, страна остается передовой демократией. СССР не воспринял этот опыт, и это нас до сих пор тормозит.
Но чем далее событие отодвигается в прошлое, тем сильнее в идее покаяния проступают черты фарса. Конкистадоры и Иван Грозный, уничтоживший Казань, действовали с жестокостью Средневековья, потому что жили в нем. Можно, конечно, и покаяться за них. Но утрачивается связь с событием и чувство ответственности, новые поколения инстинктивно отрицают личную вину. Так же абсурдно было бы сейчас требовать покаяния у татар за татаро-монгольское иго. Я считаю, что постановка вопроса ответственности и покаяния «через века» некорректна.
Следуй за тем, кто ищет истину, и не верь тому, кто скажет, что нашел ее. Нам важно помнить это напутствие Андре Жида. Особенно сегодня, когда мы собираемся принять новый главный закон страны, по которому он будет стоять над всем миром, и заграница нам не указ. Какие идеологические оценки нас ждут?
Спасибо, теперь на почту вам будут приходить письма лично от редакторов «Новой»